принадлежать к одной и той же реальности. Либо единство целого, либо различие атрибутов требует изменения. Рамануджа объединяет их в один абсолют, который является конкретным органическим целым, все части и элементы которого существуют в высшем принципе и через который они воплощают себя в них. Критика, направленная против Шанкары, заключается в том, что он поднимает абсолют на такую высоту, что нет пути, который бы вел вниз, в болото человечества. Рамануджа хочет дать нам какое-то удовлетворительное единство, которое не является ни тождеством, ни агрегатом частей, а стремится постичь все различия и отношения. Мы вправе спросить, не является ли такой абсолютный опыт произвольной фантазией, которую невозможно проверить. Можно соединить слова так, чтобы получилось правдоподобное утверждение, но сомнительно, существует ли соответствующая реальность. Если под абсолютом предполагается трансцендентальное неизменное существование, то встает вопрос, как такой абсолют, который не имеет истории, включает временной процесс и развитие мира. Если Рамануджа не хочет отказаться от неизменного совершенства абсолюта и заменить его постоянно изменяющимся процессом, своего рода прогрессирующим совершенством, он не может дать удовлетворительного объяснения отношения души абсолюта к его телу.

И опять-таки, как соединяются механизм природы и сферы душ в единстве? Очень хорошо стараться сохранить единство мира и различие индивидуумов. Но если наши печали и мучения, грехи и несовершенства являются неотъемлемыми частями абсолюта и вечно присутствуют в божественном разуме как отчетливые части его невозмутимого блаженного сознания, не являются ли в таком случае души просто некими постоянными элементами божественного разума? С другой стороны, если мы отделяем индивидов, то бог оказывается отделенным от нас. Сам по себе тот факт, что мы живем общей жизнью, не уменьшает нашу индивидуальность [210]. Рамануджа использует аналогию души и тела, чтобы указать, что тело не может существовать отдельно от души, воплощенной в нем. Когда душа уходит, то тело гибнет. Опять-таки, тело существует только для того, чтобы душа могла испытывать наслаждения и страдания. Конечная причина тела - душа. Но если настаивать на аналогии, то это будет значить, что бог - все, а души и тела - просто инструменты в руках бога. Конкретная универсальность определенных гегельянских мыслителей - это слово, которое не разрешает проблему, а вновь ее утверждает. Для них проблема философии в едином целом вечного совершенства абсолюта с бесконечным процессом мира

Рамануджа стремится сохранить постоянную и независимую реальность индивидуальных душ и энергично протестует против взгляда, который сводит индивидуальность к иллюзорной внешности. Внутри той единственной реальности, которую мы можем назвать абсолютом, проводится различие между богом, индивидуальными душами и лишенной сознания материей [211]. Всевышний является душой индивидуальной дживы, так как все образует тело бога [ 212]. То, что Рамануджа принимает за душу, является эмпирическим {я}, которое представляет собой нечто конечное и имеет прошлое и будущее. Незачем здесь доказывать, что все познание охватывает различие субъекта и объекта. Это различие относительно. В зрении мы отличаем видимость как объект зрения и глаз как субъект. Точно так же в сознательном экспериментировании мы отличаем содержание сознания от его формы и называем последнюю субъектом, а первое объектом, хотя, строго говоря, оба они принадлежат к миру опыта. То, что Рамануджа называет субъектом, является не субъектом, действительно воспринимаемым как субъект, а субъектом, который сам объективизирован и сведен к одному из многих конечных объектов, содержащихся в опыте [213].

Рамануджа говорит, что на индивидуальной душе не отражаются изменения ее тела [214]. Это совершенно естественно. Темные тени материальности только скрывают ее сияние, но не разрушают ее. Материализация - это всего только случайность которая может быть отброшена. Эта материализация - продукт греха, а чистая душа не может грешить. Таким образом, грех не может существовать без воплощения души в теле, и не может воплощенная душа существовать в теле без греха. Рамануджа, подобно другим индийским мыслителям, преодолевает это затруднение при помощи концепции безначальной сансары. Но это охватывает чистую духовность души. И грех и наказание - оба принадлежат к объективному и не имеют ничего общего с чистым субъектом, который не может грешить, но если душа может грешить, то это означает, что она уже связана с материей и это не чистая душа, а эмпирическое  {я}. Когда говорят, что ряд объектов не имеет начала, мы имеем чистый дух, с одной стороны, и объект - с другой, представляющимися абсолютными сушествованиями, так как они не находят объяснения вне их самих. Душа чиста в самой себе; тело отягощает ее. Как это происходит?

Каково отношение {я} к познанию? Различны они или нет? Если они различны, то переживания наслаждения или боли в определенной точке тела будут принадлежать к познанию, а не к {я}, и поэтому {я} не будет в состоянии чувствовать ни наслаждения, ни боли. Нельзя сказать, что познание есть функция {(вьяпара) я}, ибо тогда оно должно быть обусловлено. Но, по Раманудже, познание вечно и независимо, а не является продуктом. Если {я} и познание едины, тогда даже {я} будет подвержено расширению и сужению. Но атомная душа не может расширяться и сужаться. Отношение между {я}, которое само создано из сознания [215], и познанием осознается неясно. {Я} наполнено сознанием, а также имеет сознание как свое свойство [216]. "Познание отлично от субъекта, чьим свойством оно является, как запах, который мы ощущаем как свойство земли, отличен от земли" [217]. Но Рамануджа признает, что в глубоком сне присутствует сознание, хотя оно не относит себя к объектам [218]. Природой {я} является не столько познание, сколько чистое сознание, которое временами относит себя к объектам.

Отношение дживы к Брахману не свободно от трудностей. Рамануджа говорит: "Верховный Брахман решил быть многим. Поэтому он создал весь мир, состоящий из огня, воды и т. п., ввел в этот мир, созданный таким образом, всю массу индивидуальных душ {(четанам джива варгам)}, находящихся в различных телах, божественных, человеческих и т. д., в соответствии с заслугами каждой души, и, наконец, сам вошел по своему желанию в эти души, чтобы составить их внутреннее {я}, {(дживантаратма)}, заключенное во всех агрегатах, названиях и формах, то есть сделал каждый агрегат чем-то существенным {(васту)} и способным быть обозначенным словом" [219]. Таким образом, джива является отражением всей реальности. Каждая джива имеет: 1) {антарьямина Брахмана}, свет, который озаряет каждое существование, 2) душу, которая является познающим субъектом, и 3) бессознательные орудия, через которые действует душа. Каждый индивид, как и верховный Брахман, является как бы триединством [220]. По образу и подобию Брахмана создан каждый индивид, ибо каждый индивид в конечных и материальных формах обладает высшим совершенством бога. Опять-таки, когда душа сбрасывает тело и вступает в состояние освобождения, она как бы становится абсолютной точкой простого существования. Она не отрезана от бога, так как потоки божественной жизни протекают через нее. Не произойдет ли совпадение этих душ? Если нет, что же отличает эти души одну от другой? Являются ли они самостоятельными субстанциями или простыми свойствами, заключенными в абсолюте? Рамануджа полагает, что каждая из этих душ имеет центр и имеет опыт, который она организует в единство, но логика этого вывода весьма слаба.

Концепция индивидуального {я} Рамануджи напоминает схоластическую теорию субстанции, на которую нападали Кант в своем "Опровержении рациональной психологии" и Шанкара в своих комментариях на "Брахма-сутру". Рамануджа верит в непрерывное, равное самому себе бытие, которое является вечным, в то время как Шанкара считает, что свойство неограниченной самоидентичности применимо только к Атману. С точки зрения Рамануджи, трудно познать отношение между непрерывным равновесием и тождественной сущностью {я}. Как и у Гегеля, мы имеем здесь тождество процесса, тождество, которое существует в различии и посредством него. Если на тождество отдельного {я} не влияет переход из тела в тело или периодическая приостановка сознания, тогда, следовательно, телесные отношения, память и сознание не являются основными для природы {я}. Мы не можем понять, что представляет собой постоянная, неизменная природа {я}, к которой не относится весь известный опыт. Мы как бы опускаемся до абстрактного монадизма, где понятия, подобные понятиям индивидуального тождества, беспрерывности сознания, бессмертия и предсуществования, являются бессмысленными. Абстрактная монада имеет мало общего с конкретным живым {я} опыта. Было бы самонадеянностью считать, что простая бесцветная единица, называемая {я}, различна в каждом индивиде. Мы обязаны допустить, что в каждом индивиде имеется основной Атман, который имеет какое-то отношение к ходу исторического развития.

Шанкара и Рамануджа - два великих мыслителя веданты, и лучшие качества одного были недостатком другого. Сухая логика Шанкары сделала его систему непривлекательной в религиозном отношении. Красочные рассказы Рамануджи о том мире, о котором он повествует с уверенностью человека, который лично способствовал созданию мира, неубедительны. Разрушительная диалектика Шанкары, сводящая все - бога, человека и мир - к одному конечному сознанию, не раз вызывала усмешку у последователей Рамануджи. Последователи Шанкары превзошли учителя и сделали его доктрину до опасного близкой к атеистическому умничанью. Последователи Рамануджи проходят через области божественного разума с таким олимпийским спокойствием, как Мильтон через небесные чертоги. Все же Рамануджа обладал величайшим религиозным гением. Он черпал идеи из разных источников - из упанишад, агам, пуран и прабандхам, и он откликался на каждый из них какой-нибудь стороной своей религиозной натуры. Все их различные элементы связаны в неопределенном единстве религиозного опыта. В Раманудже был силен философский дух, а также его потребность в религии. Он прилагает все усилия, чтобы примирить требования религиозного чувства с требованиями логического мышления. Если ему и не удалась попытка создать систематическую и самостоятельную философию религии, это не должно нас удивлять. Гораздо более замечательны глубокая серьезность и строгая логичность, с которыми он рассматривал эту проблему и стремился перекинуть мост через зияющую пропасть между явно несовместимыми требованиями религии и философии. Слабый интеллект, не имеющий глубины души, может быть слеп к чудесам путей бога и мог бы предложить кажущееся простым решение. Не таков Рамануджа, который являет нам лучший образец постижимого монотеизма, не чуждого имманентизму [221].

ЛИТЕРАТУРА

Ramanyja's commentary on the Brahma Sutra: Thibaut's E. T. S. В. Е., XLVIII.

Ramanuja's commentary on the Brahma Sutra: Rangacarya's E. T.

Ramanyja's commentary on the Bhagavad Gita: Godindacarya's E. T.

Yatindramatadipika: Govindacarya's E. T. S. D. S., Ch. IV.



[202] Ср. Брэдли: "Человек, который требует истины более основательной, чем истина религиозного сознания, не знает, чего он ищет".

[203] Гегель пишет: "Первое условие восточных религий состоит в том, что только одна субстанция как таковая является истиной и что личность не может не иметь в себе, не может не достичь любой истинной ценности, поскольку она сохраняет себя против существования в себе и для себя. Она может иметь истинную ценность лишь через отождествление со своей субстанцией, в которой она перестает существовать как субъект и исчезает в бессознательности".

[204] "Nyayasiddhanjana", p. 96.

[205] Концепция связи субстанции и атрибутов неудовлетворительна. Если они тождественны, то становятся бессмысленными: если они различны, тогда связь становится чисто внешней. Если они внутренне связаны {самавайей}, то сама эта связь должна быть связана с терминами, и т. д.  {до бесконечности}.


[206] Svarupanubandhitvena niyatatvat (I. 1. 14).

[207] "Tattvanucktakalapa", III. 25.

[208] Svavyatiriktam cetanacetanavastujatam svasanram iti, sa eva nirupadhikas sarira atma (I. I. 13).

[209] Anandagiri на B. S., I. 2. 8.

[210] Если мы примем, говорит Брэдли, что "отдельные люди, вы и {я}, реальны, существуют каждый сам по себе, то говорить о том, что бог обладает реальностью в религиозном сознании,- вздор" ("Truth and Reality", pp. 434 - 435).

[211] Ср. со взглядом Рамдалла ("Theory of Good and Evil", vol II, p. 238 ff).

[212] Sarvatmatvat patyagatmano 'py atma paramatma.

[213] Ср. Джентиле: "Если бы мы тогда знали сущность трансцендентальной деятельности разума, мы не должны были бы представлять ее в качестве зрителя и зримого, разум объекта - в качестве опыта, при котором субъект выступает в роли постороннего наблюдателя. В той мере, в какой сознание является объектом, оно не является больше сознанием. Строго говоря, оно теперь уже не субъект, а объект, не {я}, а {не-я}" ("Theory of Mind as Pure Act". E. Т., р. 6).

[214] Svasariragatabalatvayuvatvasthaviratvadayo dharmah jivam na sprsanti (I. 1. 13).

[215] Vijnanamayo hi jivo na buddhimatram (I, 1, 13).

[216] II 3. 29.

[217] II. 3. 47.

[218] Jnanasya visayagocaratvamjagaryadav upalaphyate (II. 3. 31).

[219] I. 1. 13.

[220] Acijjivavisistaparamatma (I. 1. 13).

[221] Сагуна Брахман и брахмалока соответствуют Вишну Рамануджи и вайкунтхе. Шанкара настаивает на том, что эти взгляды, хотя и самые высокие для нас, не являются наивысшими сами по себе. Эта оговорка не имеет большого жизненного значения.




=====

Глава десятая
ШИВАИТСКИЙ, ШАКТИСТСКИЙ И БОЛЕЕ ПОЗДНИЙ ВИШНУИСТСКИЙ ТЕИЗМ


{Шайва сиддханта. - Литература. - Метафизика, этика и религия. - Кашмирская система пратьябхиджня. - Шактизм. - Дуализм Мадхвы. - Жизнь и литература. - Теория познания. - Бог. - Душа. - Природа. Бог и мир. - Этика и религия. - Общая оценка. - Нимбарка и Кешава. - Валлабха. - Чайтанья, Джива Госвами и Баладева}.


I. ШАЙВА СИДДХАНТА

С момента своего возникновения культ вишнуизма имел в лице шиваизма своего главного соперника [1], который даже сегодня является очень популярным в Южной Индии вероучением. В то время как он преобладал в Южной Индии даже накануне христианской эры, он приобрел большую возможность усилиться благодаря своей враждебности буддизму и джайнизму, над которыми он совместно с вишнуизмом приблизительно в V или VI столетии н. э. одержал победу. Примерно в Х столетии н. э. он был тщательно разработан как своеобразная философия, получившая название Шайва сиддханта. Доктор Поуп, который много работал над изучением этой системы, рассматривает ее как "наиболее разработанную, влиятельную и несомненно имеющую самую большую ценность из всех религий Индии" [2]. Хотя имеется поразительное сходство между сиддхантой и кашмирским шиваизмом, мы не можем сказать, что первая обязана последнему своей общей структурой или существенными доктринами. Самые ранние тамильские работы, как, например, "Толкаппиам", относятся к ариварам, или к пророкам, которые намечали пути к свободе и блаженству. На последние оказали влияние ведийская концепция Рудры и культ Рудра-шивы брахманов, а также "Махабхарата" и "Шветашватара-упанишада" [3]. Кроме вышеупомянутых, основными источниками южного шиваизма являются шиваитские агамы, в особенности части, относящиеся к {джняне}, или познанию, гимны шиваитских святых и работы более поздних богословов.



[1] S. D. S. Мадхвы относится к четырем школам шиваизма: накулишапашупати, шиве, пратьябхиджне и расешваре. Последняя не представляет интереса с точки зрения философии. Что касается основных принципов первых трех школ, то о них см. I. P., pp. 488 - 489.

[2] "Tiruvasagam", p. LXXIV.

[3] См. I. P., pp. 88, 488 - 489. 510 и далее.




=====

Глава десятая
ШИВАИТСКИЙ, ШАКТИСТСКИЙ И БОЛЕЕ ПОЗДНИЙ ВИШНУИСТСКИЙ ТЕИЗМ

II. ЛИТЕРАТУРА

В числе двадцати девяти признанных достоверными агам [4] главной является "Камика", включая часть, в которой рассматривается познание под названием "Мридгендра-агама". К ним относятся тамильские святые Маниккавасагар (VII столетие н. э.) и Синдарар. Шиваитская теистическая литература [5] относится к периоду от V до IX столетий. Шиваитские гимны, составленные Намби Андар Намби (1000 год н. э.), имеют общее название "Тиримураи". Первая часть, известная как "Деварам", содержит гимны Самбандара, Аппара и Синдарара; в других частях наиболее важным является "Тирувасагам" Маниккавасагара. "Периапуранам" Секкирса (XI столетие), в которой описывается жизнь шестидесяти трех шиваитских святых, содержит некоторые ценные сведения. "Сиваджнянабодхам" Мейкандера (XIII столетие), которая рассматривается как продолжение двенадцати стихотворений "Раурава агамы", является стандартным изложением взглядов Шайва сиддханты. Арулнанди Шивачарья, первый из сорока девяти учеников Мейкандера, является автором значительного произведения "Шиваджяянасиддхияр". Из работ Умапати (XIV столетие) хорошо известны "Шивапракашам", "Тирарулпаян". Шайва сиддханта основывается на двойной традиции - вед и агам [6], и систематическое примирение обоих было предпринято Нилакантхой (XIV столетие н. э.) [7], который написал комментарии на "Брахма-сутру", интерпретируя эту систему в свете шиваитской системы.

Он принимает в основном точку зрения Рамануджи и возражает против абсолютного отождествления или абсолютного разделения бога, с одной стороны, и душ и мира - с другой [8]. Верховное - это Шива со своей женой Амбою, обладающей сознательной и бессознательной сущностью. Большую ценность представляют комментарии Аппая Дикшиты под названием "Шиваркаманидипика".



[4] В храме Кайласанатха Кондживграма мы находим самый ранний запечатленный в надписи рассказ двадцати девяти шайва-агам, в которых Паллава, царь Раджасинхавармана, излагает свою веру и говорит, что она относится к концу V столетия н. э.

[5] "Никакой другой культ в мире не дал более богатой теистической литературы или литературы, выдающейся по блеску воображения, пылу чувства и изяществу выражения" (Вarnett, The Heart of India, p. 82).

[6] Тиримулар. цитированный в "Сиддханта дипике", ноябрь 1911, стр. 205. Щиваджняна Сидххияра говорит: "Исключительно веды и шайва-агамы являются настоящими книгами... из них веды являются книгами, сходными с другими и входящими в них. Агамы являются особыми книгами и показывают значение блаженства, а также содержат существенные истины, относящиеся к веде и ведантам. Говорят, что обе книги были введены в состав других книг богом" (I. 46). Ср. Nilakantha, vayam tu vedasivadamay oh bhedam na pasyanah "Brahmamimamsa", p. 156.

[7] См. Nilakantha. I. 1. 3.

[8] Многие из основных отрывков его работы являются отзвуками бхасаи Рамануджи. Ср., например: "Suksmacidacidvisistam" brahma karanam. sthu Iacidacidvistam tat karyam bhavati (I. 1. 2). Но см. Ар pay a Diksita. Anandalahari.




=====

Глава десятая
ШИВАИТСКИЙ, ШАКТИСТСКИЙ И БОЛЕЕ ПОЗДНИЙ ВИШНУИСТСКИЙ ТЕИЗМ

III. ДОКТРИНЫ

Высшая реальность называется Шивой и рассматривается как нечто безначальное, беспричинное, лишенное недостатков, делающее все и всезнающее, как то, что освобождает индивидуальную душу от сковывающих ее уз. Формула {саччидананда}истолковывается как что-то включающее восемь атрибутов: самосуществование, существенную чистоту, интуитивную мудрость, безграничный ум, свободу от всех оков, безграничное изящество или любовь, всемогущество и безграничное блаженство.

Упоминаются некоторые доказательства существования бога. Мир подвержен изменению. Его материальная причина, пракрити, бессознательна так же, как и плоть, и не может превратить себя в мир. Развитие не вызывается элементами, которые лишены разума. Карма в такой же мере ничего не дает. {Кала}, или время, согласно Мейкандеру, неизменно, хотя наблюдателю оно кажется изменчивым [9]. Оно - условие для всех действий, но само по себе не является активной, действующей силой.