сердце ты растворяешь и поглощаешь мой дух. Когда стану я единым с тобой?" [183] Глубокая привязанность к богу ведет к безразличию ко всему остальному [184].

Набожный индиец не стремится разрушить желание, а пытается вознести его от земли к небесам, старается удалить его от создания, чтобы сосредоточиться в создателе. Манавала говорит: "Наслаждение, которое появляется для невежественного из объектов чувств, то же самое, что и то, которое называется бхакти, когда оно направлено к богу; как в случае с Наммальваром, это бхакти стало любовью к прекрасному богу, отсюда для альваров возникает "любовь" типа поклонения" [185]. Хотя многие из тех, которые употребляют символ жениха и невесты, свободны от всякого следа эротизма и морально безупречны, нельзя отрицать, что этим злоупотребляли [186]. Но эти злоупотребления были отклонениями от нормального пути.

Кастовые различия не затрагивают природы души. В лучшем случае они принадлежат телам и определяют обязанности, которые имеют различные лица по отношению к обществу. Но каста не имеет никакого отношения к свойствам душ. Некоторые из альваров, которым поклонялись брамины, были шудрами. Рамануджа считает, что не следует делать никакого различия между любящими бога [187]. Он признает, что те, кто находится вне ашрамов (обителей), достойны познавать Брахмана [188]. Строго говоря, религия бхакти, или преданности, и прапатти, или смирения, не требует священнослужителей, ибо любовь не нуждается в санкции святых книг и милосердие бога не находится в ведении людей. Для того, кто глубоко предан, нет ни священных книг, ни устава [189]. Рамануджа проповедует равенство в поклонении и провозглашает, что бхакти выше всех кастовых различий. Он допускал парий в храм в Мелькоме, но из этого не следует, что он был готов полностью пренебрегать существующим порядком. Из уважения к преданию он допускает, что свобода доступна лишь для трех высших каст, а другим, чтобы достигнуть этой ступени, придется ожидать следующего рождения. Следовательно, мы не можем сказать, что он полностью сочувствовал логическим следствиям своего учения. Романанда, более поздний вишнуистский учитель (XIII век) возражает против кастовых различий. Он говорит: "Пусть ни один человек не спрашивает другого о его касте или секте. Кто бы ни поклонялся богу, принадлежит богу". Его апостолы, которых было около двенадцати, включали брамина, цирюльника, кожевника, раджпута и женщину. Чайтанья проповедовал религию благочестия и любви ко всем людям, независимо от касты или класса. С другой стороны, в Южной Индии Веданта Дешика придавал особое значение ритуальной религии [190]. В течение всей истории цивилизации Индии снова и снова выдвигались возражения против кастовой непреклонности. Но все эти движения протеста не смогли сколько-нибудь серьезно ограничить ее влияние на национальное сознание.



[165] III. 4, 26.

[166] Tadarpitakhilacarata (Nаrada, Bhakti Sutra, p. 19).

[167] Ср.: "Все мои помыслы, ищущие блаженства, превозносят Индру, стремясь к нему; они обнимают его, как жена обнимает прекрасного молодого мужа, его, божественного дарователя благ, чтобы он мог помочь мне. Мой разум направлен к тебе, о Индра, и не отворачивается от тебя; на тебе я покою свое желание, о многократно взываемый" (R. V., X. 43).

[168] Лучше толкование Шанкары, что мы не должны быть привязаны к объектам чувств.

[169] Различается пять видов, а именно: изучение, поклонение богу, обязанности по отношению к предкам, человеческое общество и животные.

[170] S. D. S., IV.

[171] Швапнешвара, комментируя слово "ануракти", употребляемое Шандильей, говорит, что ану (anu) означает после, а ракти (rakti) - привязанность и что поэтому ануракти - привязанность, которая следует за познанием бога. Слепая привязанность не является бхакти.

[172] Jnanakarmanugrhitam bhaktiyogam (R. В, G., Введение). Dhipritirupa bhaktih. ("Tattvamuktakalapa).

[173] В "Vedarthasamgraha" Рамануджа проводит различие между sadhanabhakti и para-bhakti. Первое включает проверку тела, разума и речи, выполнение своих обязанностей, изучение, непривязанность и т. д.

[174] I. 1. 1.

[175] Nаrada, Bhakti Sutra, p. 26.

[176] Tiruvaymoyi, II. 3. 4.

[177] Рамануджа таким образом цитирует своего учителя: "От Брахмы до пучка травы все живущие в мире подчинены сансаре, обусловленной кармой, поэтому они не могут быть полезными в качестве объектов созерцания, раз они все находятся в неведении и подвержены сансаре" (I. 1. 1).

        Abrahmastambaparyanta jagadantarvyavasthitah.
         Praninah karmajanitasamsaravasavartinah.
         Vatas tato na te dhyane dhyaninam upakarakah.
         Avidyantargatas sarve te hi samsaragocarah.

[178] См. R. B. G., Введение к главе VII и VII, 14. В прапатти различаются шесть факторов: 1) приобретение свойств, которые сделали бы кого-либо достойным поклонению богу (anukulyasya sampattih); 2) задача избежать поведения, неприемлемого для бога (pratikulyasya varjanam); 3) вера, что бог защитит его (raksisyatlti visvasah); 4) просьба о защите (goptitvavaranam); 5) чувство собственного ничтожества (karpanyam) и 6) абсолютное подчинение (atmarpanam). Последнее существует вместе с прапатти, в то время как остальные являются путями к нему.

[179] "Bhagavata". III. 25. 33.

[180] IX. 4. 67.

[181] Naham atmanam asaste madbhaktair sudhubhir vina (IX. 4. 6). Cp. Bhaktaprano hi krsmas ca krsnaprana hi vaisnavah ("Naradapancaratra, II. 36).

[182] Ср.: Sa eva vasudevo'sau saksat purusa ucyate
      Striprayam itarat sarvam jagad brahmapurassaram.

Всевышний - единственный мужчина; все остальные, включая и Брахмана,- женщины, то есть зависят от него и стремятся соединиться с ним, также ср.:

    Svarnitvatrnatvasesitvapumstvadyas svamino gunah
     Svebhiyo dasatvadehatvasesatvastritvadayinah.

[183] "Tiruvaymoyi", v. 10, 1.

[184] Anuragad viragah. Путь бхакти заключает в себе четыре движения:

1) стремление души, когда она обращается к богу, и стремление чувств к нему; 2) неосуществленное страдание любви; 3) восторг обладающего любовью и проявление этого восторга и 4) вечное наслаждение божественным любящим, что является сердцем божественного блаженства.

[185] Ya pritir asti visayesv avivekabhajam
      Saivacyut bhavati bhaktipadabhidheya.

    Bhaktis tu kama iha tatkamamyarupe
     Tasman muner adjani kamukavakyabhangi.

    ("Dramidopanisadsamgati")

[186] I. P., pp. 495 - 496.

[187] Ср.: Nasti tesu jatividyarupakuladhanakriyadibhedah (Narada. Bhakti Sutra, p. 72) Ср. также:

    Svapaco 'pi mahlpala visnubhakto dvijadhikah
     Visnubhaktivihinas tu yatis ca. svapacadhamah.

    ("Bhagavata")

[188] III 4 36: I 3. 32 - 39.

[189] Atyamabhaktiyuktanam naiva sastram na ca kramah.

[190] Srutismrtir mamaivajna у as tarn ullanghya vartate
      Ajnacchedi mama drohi madbhakto 'pi na vaisnavah.

См. главу о Sastraniyamanadhikara в "Rahasyatrayasara".




=====

Глава девятая
ТЕИЗМ РАМАНУДЖИ

XVI. МОКША

Согласно Раманудже, спасение представляет собой не исчезновение {я}, а его освобождение от ограничительных барьеров, ибо исчезновение {я} будет гибелью реального {я (сатьятманаша)} [191]. Одна субстанция не может переходить в другую субстанцию [192]. Как бы высоко ни поднялся человек, всегда будет существовать всемогущая сила и вечная любовь к ней, сила, которую надо почитать, которой надо поклоняться. Рамануджа, который ставит религиозные переживания на высшую ступень, доступную нам, утверждает, что он подразумевает "другое". Освобожденная душа достигает природы бога, хотя и не тождественна с ним [193]. Она становится вездесущей и всегда обладает чувством бога [ 194]. Она больше ничего не желает и поэтому не имеет никакой возможности возвратиться к сансаре [195]. Это эгоизм, противоположный спасению, а не индивидуализм. В состоянии сансары основная сущность, хотя и как-то осуществленная, затемнена авидьей и кармой. Состояние освобождения означает беспрепятственное проявление природных свойств разума и блаженства. Говорится, что освобожденная душа является сваратом в том смысле, что она не подвержена закону кармы [196]. Для Рамануджи не существует  {дживанмукти}. Единение с богом достигается после исчерпания всей кармы и избавления от физического тела. В состоянии освобождения все души составляют один тип. Боги, люди, животные и растения не имеют различий. В мире сансары эти различия имеют значение. Они - связь с материей, которая придает уникальность душе. Но души могут избавиться от этой связи, которая не является природной [197]. Отсюда следует, что личность, которая определена телесными связями, не вечна. Когда она разрушена, то душа достигает природы Брахмана и выявляет свою собственную истинную природу. Она не развивает никакого нового свойства [198].

В освобожденном состоянии души обладают всеми совершенствами всевышнего, за исключением двух. Они являются атомичными по своему размеру, тогда как верховный дух является всеобъемлющим. Хотя душа имеет размеры атома, она может войти в несколько тел и переживать различные миры, созданные богом [199]: но она не имеет никакой власти над процессом творения мира, который принадлежит исключительно Брахману [200].

Царство божие образуется бесчисленным числом душ, которые не просто повторяют друг друга. Формы, которые они принимают, определяются чистой материей {(вишуддхасаттвой)}.При ее помощи освобожденные души формируют свои мысли и желания. В конце концов, с такой точки зрения каждая индивидуальная душа станет совершенной и, однако, будет рассматриваться как зависящая от абсолюта. Абсолют, который является единым {я} благодаря своему имманентному началу, становится взаимоотносительным единством {я} без существования некоторого меньшего единства {я}. Благодаря этому он имеет общественный характер. Каждое единство общественных я не преследует эгоистических интересов, а стремится к всеобщему бытию.

Философия вишитадвайта различает два круга освобожденных: тех, которые настойчиво стремятся служить богу на земле и поэтому служат ему и на небесах, и тех {(кевалины)}, которые всецело изолированы от остального, так как они достигли своей цели постоянными размышлениями над истинной природой своей собственной души.

Картина небес, где живут спасенные души, не намного отличается от общепринятых описаний [201]. От рая, созданного обычным воображением, она отличается только в деталях одежды, обычаев, пейзажа. Ручьи живой воды, деревья, сгибающиеся под тяжестью замечательных плодов, нежное дуновение ветерка и золотой солнечный свет радуют спасенные души. Среди всего этого блаженства они поют и пируют, слушают небесные хоры и иногда услаждаются философскими беседами друг с другом. Но такое представление о рае не удовлетворяет мистическую душу, которая протестует против существования, обреченного на одиночество, вызванного тем, что душа имеет индивидуальный характер. Она стремится прорваться через преграды личности и слиться с жизнью и сущностью вселенной. В своей теории мокши Рамануджа несправедливо относится к мистикам, которые таким образом жаждут стать едиными с верховной реальностью. Для них небеса, описанные с точки зрения условий земного опыта, как бы идеализированными они ни были, в основном не отличаются от этого самого опыта. Хотя душа видит бога и заполнена им до предела, она сохраняет свою индивидуальность и все еще. является сама собой, а не объектом своего представления. Тенденции к тому, чтобы укрыться от себя в боге, были главным мотивом некоторых пророков упанишад, орфического братства в древней Греции, некоторых христианских мистиков и суфиев. Они стараются растворить свои души в боге, сбросив не только свои тела, но и свои личности. Но нет никакого доказательства того, что какой-нибудь мистик достиг такой цели. Рамануджа утверждает, что в силу природы вещей такое растворение в боге невозможно. Тот, кто стал богом, не может вернуться и рассказать о своих переживаниях; тот, кто рассказывает свою историю, не стал богом.



[191] I. 1. 1.

[192] "Visnu Purana". II, 14. 27.

[193] Brahmanobhavah na tu svarupaikyam (I. 1 1).

[194] Paripurnaparabrahmanubhavam.

 Ср.: "Sarvadesa sarvakala sarvavasthaigalilum, sarvesvaranai, anantamgalana. vigraha guna vibhuti cestitamgalil onrum kurayamal, niratisayabhogya maska, visayikarittukondirukkum" ("Rahasyatravasara",  XXII).

[195] P. B., IV. 4. 22.

[196] "Srutaprakasika", I. 1. 1.

[197] Karmarupajnanamulah, na svarupakrtah (I. 1. 1).

[198] IV. 4. 1.

[199] IV. 4. 13 - 15.

[200] IV. 4. 17.

[201] "Naradapancaratra". VI.




=====

Глава девятая
ТЕИЗМ РАМАНУДЖИ

XVII. ОБЩАЯ ОЦЕНКА

Хотя философия Шанкары может быть в некоторой степени привлекательной для тех высших умов, которые пытаются достичь решения затруднений и ищут внутреннего удовлетворения в дисциплине воли, которая может помочь им перенести со стоическим спокойствием худшее из того, что обстоятельства навяжут им, но даже Шанкара допускает, что миллионы людей жаждут бога, который в какой-то степени имеет сердце. Точка зрения Рамануджи является наивысшим выражением истины, хотя Шанкара добавил бы, что истина есть нечто большее и лучшее, чем то, что наше мышление может вместить. Рамануджа утверждает, что нам незачем предполагать, что не существует другой высшей истины, чем та, которая дается посредством религии [202]. Теизм такого типа, который защищает Рамануджа, является таким теизмом, который даже Шанкара допускает в жизни и религии. Это - вера индуизма, имеет ли она вишнуистскую, амритистскую или шиваитскую форму.

Странно, что западные мыслители и критики не обращают внимания на этот поразительный факт и продолжают навязывать индуизму в целом теорию абстрактного монизма [203]. Хотя утверждение Рамануджи ни в коей мере не ниже других форм теизма, оно не свободно от затруднений, присущих теистической точке зрения.

Путем теории отношения {вишешьи} и {вишешаны}, или субстанции и атрибута, Рамануджа пытается вывести реальность одного, и только одного, существования [204] и уподобляет ему все другие существования. Принимая отношение Брахмана к свойствам {сат, чит} и {ананда}, Рамануджа доказывает, что единство этих атрибутов не является абсолютным единством, но единством присущим, то есть отношением, в котором существует различие между субстанцией и атрибутами, а также и между самими атрибутами. Бог является основополагающим субстратом, бесконечные атрибуты которого неотъемлемы. Рамануджа не может избежать этого вывода, так как он рассматривает логическое суждение как ключ к природе первичной реальности. Всякое суждение является синтезом субъекта и предиката или субстанции и атрибута. Но все утверждения относятся к конечным объектам, единство которых не превышает отношения присущности; в конечном опыте мы не находим абсолютного единства. Мы вынуждены перешагнуть через мир изменения и конечного, для того чтобы достичь истины, в которой субъект и предикат абсолютны. Допущение такой истины является основой всякого логического действия. В суждении мы всемерно стараемся установить природу истины путем ряда утверждений. Но цепь абстракций не может объяснить реальность в целом до тех пор, пока мы не предположим, что первичная реальность является мыслью как таковой. Что бытие и мысль тождественны,- это абсолютное суждение, подразумеваемое нашим умом с самого начала.

Кроме того факта, что абсолют, характеризуемый посредством сат, чит и ананда, является конкретным, обладающим этими отличительными атрибутами, Рамануджа не говорит, как и в какой степени эти атрибуты находятся в органической связи в абсолюте

Связь между субстанцией и атрибутами [205], между Брахманом и миром не является связью различия и соприсущстности, ибо последняя указывает на присущностную раздельность.

Являются ли души и мир едиными с Брахманом? Если да, то в каком смысле? Зависимость вишешан, или атрибутов, вечна и связана с его основной природой [206]. Мир не просто вишешана, но он также имеет дело с природой всевышнего Это проявление внутреннего определения истины. Признание индивидуальных душ вечными, как Брахман, составляет предел Бесконечность Брахмана компрометируется неограниченной бесконечностью составляющих ее факторов. Если Брахман и души существуют вечно, то каково отношение между ними? Вечное отношение между ними, существенное или случайное, будет необъяснимой тайной. {Я} Брахмана отлично от его тела, и мы можем назвать его неограниченным {я}.

Согласно схеме Рамануджи, конечные центры опыта кажутся распадающимися в движениях жизни бога. Если абсолют - совершенное {я}, включающее все {я} и мир, то трудно понять, каким образом он поддерживает конечные души с соответствующими им сознаниями, едиными значениями и ценностями. Однако {я} не может быть частью другого. Брахман Рамануджи не только верховное {я}, но вечное общество вечных {я}. Как может бог и включать и исключать индивид в одном и том же определенном смысле? Мы можем провести различие между богом, как отличающимся от низших душ, выводящих свое существование из него, и абсолютом, который охватывает все постижимое существование. Бог, духи и материя, а не один бог,- абсолюты. Однако Рамануджа отождествляет бога с абсолютом, рядом с которым и за которым ничего не существует. Когда он подчеркивает монистический характер своей системы, он доказывает, что верховная истина обладает единством самосознания и что материя и души являются лишь моментами в бытии верховного духа. Стараясь сохранить самостоятельность индивида, он доказывает, что индивидуальные души являются центрами сознания, познающими субъектами, обладающими самосознанием, хотя они сами исходят из бога.

Брахман является материальной и существенной причиной мира душ и материи. Изменения относятся к телу бога, тогда как душа {(дехи)} остается неизменной {(нирвикара)} [207]. "Все отличное от этого верховного, сознательное или бессознательное, составляет его тело, тогда как единое {я -}  необусловленное воплощение {я} [208]. Тело бога - материальная причина, а душа - действующая причина, и поэтому мы можем сказать, что бог - это материальная и действующая причина мира. Это различие следует иметь в виду, ибо Рамануджа верит, что изменения тела не влияют на душу бога, так же как изменения тела дживы не влияют на сущность дживы. Что в таком случае является сущностью бога, который остается неизменным? Находится ли сущность Ишвары в тонком состоянии, или в пралайе, или в грубом состоянии, как в творении, или в индивидуализированном, хотя и не несовершенном состоянии, как в состоянии освобождения, она отличается от сущности мира. Она должна быть также отлична от {нитьявибхути} Ишвары. Трудно понять природу абсолюта, если мы не будем принимать во внимание атрибуты сат, чит и ананда, которые, в конце концов, являются только атрибутами. Однако если атрибуты образуют существенную природу бога, то процесс изменения, совершающийся в них, должен тоже влиять на его природу. Значит ли все это, что бог не является абсолютной реальностью, а сам находится в процессе творения? В конце концов, утверждение, что душа бога является действующей причиной, а его тело - материальной причиной, несостоятельно Мы не можем взять половину птицы для жаркого и оставить ее вторую половину нести яйца" [209].

Суть всего монизма заключается в отношении конечного к бесконечному. Система конечного сама не может быть бесконечным. Должно быть что-то над конечным. Рамануджа, рассматривая все стороны мира под углом зрения двух категорий - мысли и материи,- находит, что эти две категории хорошо уживаются друг с другом, и таким образом делает вывод, что существует бог, направляющий мировой процесс. Логика предполагает это, религиозное сознание подтверждает, и поэтому большинство из нас принимает это. Но не в этом решение проблемы. Можно сказать, что все объяснение лежит внутри самой реальности, а не объясняет ее. Никогда нельзя сказать, почему реальное таково, каково оно есть. Но даже в самом реальном отношения логически не определяются. Если конечное приравнено к мысли и материи, то такие противоположные факторы не могут