о бы назвать одним именем.

Т е э т е т. Как это и каким?

Ч у ж е з е м е ц. В отношении всего, чего прежде не существовало, но что
кем-либо потом вызывается к жизни, мы говорим: о том, кто это делает,"он
творит", а о том, что сделано - "его творят".

Т е э т е т. Верно.

Ч у ж е з е м е ц. Но ведь то, что мы сейчас рассмотрели, относится по
своим свойствам именно сюда.

Т е э т е т. Конечно.

Ч у ж е з е м е ц. Итак, будем называть все это, выражаясь кратко,
творческим искусством.

Т е э т е т. Пусть будет так.

Ч у ж е з е м е ц.С другой стороны - целый ряд наук и знаний, а также
искусства дельца, борца и охотника, так как все они ничего не творят, но
занимаются тем, что отчасти словами и действиями подчиняют своей власти то,
что есть и что возникает, отчасти не позволяют этого делать другим.
Наиболее подходящим было бы назвать все эти части в совокупности неким
искусством приобретения.

Т е э т е т. Да, это было бы подходящим.

Ч у ж е з е м е ц. Когда, таким образом, все искусства распадаются на
приобретающие и творческие, то к каким, Теэтет, мы причислим искусство
удить рыбу?

Т е э т е т. Разумеется, к приобретающим.

Ч у ж е з е м е ц. Но разве не два есть вида приобретающего искусства? Одно
из них - искусство обмена по обоюдному соглашению посредством даров, найма
и продажи, а другое - искусство подчинения себе всего делом или словом: не
будет ли этот последний вид искусством подчинять?

Т е э т е т. Так, по крайней мере, явствует из сказанного.

Ч у ж е з е м е ц. Что же? Искусство подчинять - не разделить ли его на две
части?

Т е э т е т. Как?

Ч у ж е з е м е ц. Причислив все явное в нем к искусству борьбы, а все
тайное - к искусству охоты.

Т е э т е т. Согласен.

Ч у ж е з е м е ц. Но конечно, было бы неразумным не разделить искусство
охоты на две части.

Т е э т е т. Скажи, как?

Ч у ж е з е м е ц. Различая в нем, с одной стороны, охоту за одушевленным
родом [вещей], а с другой - за неодушевленным.

Т е э т е т. Как же иначе? Если только существуют те и другие.

Ч у ж е з е м е ц. Ну как же не существуют? Охоту за неодушевленными
[вещами], не имеющую названия, за исключением некоторых частей водолазного
искусства и немногих других подобных, мы должны оставить в стороне, а охоту
за одушевленными существами назвать охотою за животными.

Т е э т е т. Пусть будет так.

Ч у ж е з е м е ц. Но не справедливо ли указать два вида охоты за животными
и один из них - за животными на суше, распадающийся на много видов и
названий, наименовать охотой за обитающими на суше, а все виды охоты за
плавающими животными - охотою за обитателями текучей среды?

Т е э т е т. Конечно.

Ч у ж е з е м е ц. Но ведь мы видим, что один разряд плавающих имеет
крылья, а другой живет в воде?

Т е э т е т. Как же не видеть?

Ч у ж е з е м е ц. Вся охота за родом крылатых у нас называется
птицеловством.

Т е э т е т. Конечно, называется так.

Ч у ж е з е м е ц. А охота за живущими в воде почти вся называется
рыболовством.

Те э т е т. Да.

Ч у ж е з е м е ц. Что же? Эту охоту в свою очередь не разделить ли мне на
две главные части?

Т е э т е т. На какие?

Ч у ж е з е м е ц. Одна производит ловлю прямо с места сетями, а другая -
посредством удара.

Т е э т е т. Как называешь ты их и в чем различаешь одну от другой?

Ч у ж е з е м е ц. Одну - так как все то, что имеет целью задержать
что-либо, заграждает этому выход, как бы его окружая,уместно назвать
заграждением...

Т е э т е т. Конечно.

Ч у ж е з е м е ц. А садки, сети, невода, тенета и тому подобное можно ли
назвать иначе как заграждениями?

Т е э т е т. Никак.

Ч у ж е з е м е ц. Стало быть, эту часть ловли назовем заградительной или
еще как-нибудь в этом роде.

Т е э т е т. Да.

Ч у ж е з е м е ц. А вид ловли, отличный от первого, который производится с
помощью ударов крюками и трезубцами, надо назвать одним общим именем -
ударной охоты. Или кто-нибудь, Теэтет, назовет это лучше?

Т е э т е т. Не станем заботиться об имени. Ведь и это вполне
удовлетворяет.

Ч у ж е з е м е ц. Но та часть ударной охоты, которая происходит ночью при
свете огня, у самих охотников получила, думаю я, название огневой.

Т е э т е т.Совершенно верно.

Ч у ж е з е м е ц. Вся же дневная часть, с крюками и трезубцами, называется
крючковой.

Т е э т е т. Да, это называется так.

Ч у ж е з е м е ц. Одна часть этой крючковой охоты, когда удар направлен
сверху вниз, потому что при ней главным образом идут в ход трезубцы, носит,
думаю я, название охоты с трезубцами.

Т е э т е т. Так, по крайней мере, называют ее некоторые.

Ч у ж е з е м е ц. Но остается еще один, так сказать, единственный вид.

Т е э т е т. Какой?

Ч у ж е з е м е ц. Такой, когда ударяют крюком в направлении,
противоположном первому, причем не в любое место, куда попало, как это
бывает при охоте с трезубцами, но каждый раз в голову и рот рыбы, которую
ловят; затем она извлекается снизу вверх с помощью удилищ из прутьев и
тростника. Каким именем, Теэтет, скажем мы, надо это назвать?

Т е э т е т.Я полагаю, что теперь найдено именно то, что мы недавно
поставили своей задачей исследовать.

Ч у ж е з о м е ц. Теперь, значит, мы с тобой не только согласились о
названии рыболовного искусства, но и получили достаточное объяснение самой
сути дела. Оказалось, что половину всех вообще искусств составляет
искусство приобретающее; половину приобретающего искусство покорять;
половину искусства покорять - охота; половину охоты - охота за животными;
половину охоты за животными - охота за живущими в текучей среде; нижний
отдел охоты в текучей среде - все вообще рыболовство; половину рыболовства
составляет ударная охота; половину ударной охоты - крючковая; половина же
этой последней - лов, при котором добыча извлекается после удара снизу
вверх, есть искомое нами ужение, получившее название в соответствии с самим
делом.

Т е э т е т. Во всяком случае, это достаточно выяснено.

Ч у ж е з е м е ц. Ну так не попытаться ли нам по этому образцу найти и что
такое софист?

Т е э т е т. Конечно.

Ч у ж е з е м е ц. Но ведь первым вопросом было: должно ли считать
удильщика-рыболова человеком обыкновенным, или же он знаток своего дела?

Т е э т е т. Да, таков был первый вопрос.

Ч у ж е з е м е ц. А теперь, Теэтет, сочтем ли мы нашего софиста человеком
обыкновенным или же во всех отношениях истинным знатоком?

Т е э т е т. Обыкновенным - ни в коем случае. Я ведь понимаю, что ты
считаешь: тот, кто носит это имя, должен, во всяком случае, таким и быть.

Ч у ж е з е м е ц. Выходит, нам следует признать его знатоком своего дела.

Т е э т е т. Но каким бы это?

Ч у ж е з е м е ц. Или, ради богов, мы не знаем, что один из этих мужей
сродни другому?

Т е э т е т.Кто кому?

Ч у ж е з е м е ц. Рыболов-удильщик - софисту.

Т е э т е т. Каким образом?

Ч у ж е з е м е ц. Оба они представляются мне в некотором роде охотниками.

Т е э т е т. Но какой охотой занимается другой? Про одного ведь мы
говорили.

Ч у ж е з е м е ц. Мы только что разделили всю охоту надвое, отделив ее
водную часть от сухопутной.

Т е э т е т. Да.

Ч у ж е з е м е ц. И мы рассмотрели всю ту ее часть, которая касается
плавающих, сухопутную же оставили без подразделения, сказав, что она
многовидна.

Т е э т е т. Совершенно верно.

Ч у ж е з е м е ц. Таким образом, до сих пор софист и удильщик-рыболов
вместе занимаются приобретающим искусством.

Т е э т е т. Это, по крайней мере, правдоподобно.

Ч у ж е з е м е ц. Но они расходятся, начиная с охоты за живыми существами:
один идет к морю, рекам и озерам, чтобы охотиться за обитающими в них
животными.

Т е э т е т. Как же иначе?

Ч у ж е з е м е ц. А другой - к земле и неким другим потокам, к изобильным
лугам богатства и юности, покорять обитающие там существа.

Т е э т е т. Что ты имеешь в виду?

Ч у ж е з е м е ц. В сухопутной охоте бывают две главные части.

Т е э т е т. Какие?

Ч у ж е з е м е ц. Одна - охота за ручными, другая - за дикими животными.

Т е э т е т. Разве существует охота за ручными животными?

Ч у ж е з е м е ц. Если только человек ручное животное. Считай, впрочем,
как тебе угодно: либо что вообще не существует ручных животных, либо что
есть какое-то другое ручное животное, а человек - животное дикое; или,
может быть, ты скажешь, что человек - ручное животное, но не признаешь
никакой охоты за людьми? Что из всего этого тебе понравится, это ты нам и
определи.

Т е э т е т. Но я думаю, чужеземец, что мы ручные животные, и утверждаю,
что существует охота за людьми.

Ч у ж е з е м е ц.Так разделим же и охоту за ручными животными надвое.

Т е э т е т.На каком основании?

Ч у ж е з е м е ц.Да определив разбой, увод в рабство, тиранию и военное
искусство - все в целом как одно, а именно как охоту насильственную.

Т е э т е т.Прекрасно.

Ч у ж е з е м е ц.С другой стороны, судейское искусство, искусство говорить
всенародно и искусство обхождения, также все в целом, определим как некое
искусство убеждать.

Т е э т е т.Верно.

Ч у ж е з е м е ц.Назовем же два рода искусства убеждать.

Т е э т е т.Какие?

Ч у ж е з е м е ц.Один - искусство убеждать в частной беседе, а другой -
всенародно.

Т е э т е т.Конечно, бывает тот и другой вид.

Ч у ж е з е м о ц.Но в свою очередь частная охота не бывает ли, с одной
стороны, требующей вознаграждения, а с другой - приносящей дары?

Т е э т е т.Не понимаю.

Ч у ж е з е м е ц.Видно, ты еще не обратил внимания на охоту влюбленных.

Т е э т е т.В каком отношении?

Ч у ж е з е м е ц.В том, что за кем влюбленные охотятся, тем они делают
подарки.

Т е э т е т.Ты говоришь сущую правду.

Ч у ж е з е м е ц. Ну, так пусть этот вид будет называться любовным
искусством.

Т е э т е т. Уж конечно.

Ч у ж е з е м е ц. А тот вид получения вознаграждения, при котором вступают
в общение с кем-либо для того, чтобы ему угодить, и при этом всегда
приманкою делают удовольствие, а в награду добиваются единственно лишь
пропитания для себя в виде лести, все мы, думаю я, могли бы назвать своего
рода искусством услаждающим.

Т е э т е т. Да и как не назвать?

Ч у ж е з е м е ц. А когда объявляют, что вступают в общение с другим ради
добродетели, но в награду требуют деньги, не справедливо ли назвать этот
род получения наград другим именем?

Т е э т е т. Конечно!

Ч у ж е з е м е ц. Каким же? Попытайся сказать.

Т е э т е т. Да это ясно: мне кажется, что мы дошли до софиста. Назвав этот
род так, я дал ему, думаю, надлежащее имя.

Ч у ж е з е м е ц. Согласно, Теэтет, с теперешним нашим объяснением,
выходит, что охота, принадлежащая к искусствам приобретения, подчинения,
охоты, охоты на животных, сухопутной охоты, охоты за людьми, за отдельными
лицами, к искусству продавать за деньги, к мнимому воспитанию - иными
словами, охота за богатыми и славными юношами должна быть названа
софистикою.

Т е э т е т. Совершенно верно.

Ч у ж е з е м е ц. Посмотрим еще и вот с какой стороны: ведь то, что мы
теперь исследуем, принадлежит не к маловажному искусству, но к искусству
весьма разностороннему, так что оно и в прежних наших утверждениях казалось
не тем родом, за который мы его теперь признаем, но иным.

Т е э т е т.Каким образом?

Ч у ж е з е м е ц.Приобретающее искусство у нас было двоякого вида: одна
часть заключала в себе охоту, другая - обмен.

Т е э т е т.Да, было так.

Ч у ж е з е м е ц.Назовем же далее два вида обмена: один - дарственный,
другой - торговый.

Т е э т е т.Назовем это так.

Ч у ж е з е м е ц.Но мы и торговлю разделим надвое.

Т е э т е т. Каким образом?

Ч у ж е з е м е ц.Различая, с одной стороны, торговлю тех, кто продает
собственные изделия, а с другой - меновую торговлю, в которой обмениваются
чужие изделия.

Т е э т е т.Ну конечно.

Ч у ж е з е м е ц.Что же? Меновая торговля внутри города, которая
составляет почти половину всей меновой торговли, не называется ли мелочной?

Т е э т е т.Да.

Ч у ж е з е м е ц.А обмен между городами посредством купли и продажи не
есть ли торговля крупная?

Т е э т е т.Почему же нет?

Ч у ж е з е м е ц.Но разве мы не обратили внимания, что одна часть крупной
торговли продает и обменивает на деньги то, чем питается и в чем имеет
нужду тело, а другая - то, чем питается и в чем имеет нужду душа?

Т е э т е т.Что ты имеешь в виду?

Ч у ж е з е м е ц.Того вида торговли, который касается души, мы, быть
может, не знаем, но о другом-то имеем понятие.

Т е э т е т. Да.

Ч у ж е з е м е ц.Мы скажем затем, что все музыкальное искусство, которое
все время перевозится из города в город, покупается там и тут, а также
живопись, фокусничество и многие другие нужные для души вещи, ввозимые и
продаваемые частью для забавы, а частью для серьезных занятий, в отношении
того, кто их ввозит и ими торгует, могут не меньше, чем торговля пищей и
питьем, вполне оправдать имя купца.

Т е э т е т.Ты говоришь совершенно верно.

Ч у ж е з е м е ц.Так не назовешь ли ты тем же именем и того, кто скупает
знания и, переезжая из города в город, обменивает их, на деньги?

Т е э т е т.Несомненно, так.

Ч у ж е з е м е ц.А в этой торговле духовными товарами не должно ли по всей
справедливости назвать одну часть ее искусством показа, а другую, правда не
менее забавную, чем первая, но представляющую собой не что иное, как
торговлю знаниями, не следует ли назвать каким-нибудь именем, сродным
самому делу?

Т е э т е т.Несомненно, следует.

Ч у ж е з е м е ц.Так ту часть этой торговли знаниями, которая имеет дело с
познанием всех прочих искусств, должно назвать одним именем, а ту, которая
имеет дело с добродетелью, другим.

Т е э т е т.Как же иначе?

Ч у ж е з е м е ц.Название "торговля искусствами"., конечно, подошло бы к
той, которая имеет дело со всем остальным, а для другой, имеющей дело с
добродетелью, ты сам потрудись сказать имя.

Т е э т е т.Да какое же другое имя можно назвать, не делая ошибки, помимо.
того, что исследуемое нами теперь - это софистический род?

Ч у ж е з е м е ц.Никакого другого назвать нельзя. Давай же возьмем в
совокупности все это и скажем, что, во-вторых, софистика оказалась
искусством приобретать, менять, продавать, торговать вообще, торговать
духовными товарами, а именно рассуждениями и знаниями, касающимися
добродетели.

Т е э т е т.Именно так.

Ч у ж е з е м е ц.В-третьих, я думаю, что, если ктонибудь поселится в
городе и станет отчасти покупать, а отчасти сам изготовлять и продавать
знания об этих самых вещах и поставит себе целью добывать себе этим
средства к жизни, ты не назовешь его каким-либо иным именем, помимо того, о
котором только что было сказано.

Т е э т е т.Почему бы и не назвать так?

Ч у ж е з е м е ц.Стало быть, и тот род приобретающего искусства, который
занимается меной и продажей чужих или собственных изделий, в обоих случаях,
Коль скоро оно занимается продажей познаний о таких вещах, ты, очевидно,
всегда будешь называть софистическим.

Т е э т е т.Несомненно. Ведь надо быть последовательным в рассуждении.

Ч у ж е з е м е ц.Посмотрим еще, не походит ли исследуемый нами теперь род
на что-либо подобное.

Т е э т е т.На что именно?

Ч у ж е з е м е ц.Частью приобретающего искусства у нас была борьба.

Т е э т е т.Конечно, была.

Ч у ж е з е м е ц.Так не будет лишним разделить ее на две части.

Т е э т е т.Скажи, на какие?

Ч у ж е з е м е ц.Допустим, что одна из них - состязание, а другая -
сражение.

Т е э т е т.Так.

Ч у ж е з е м е ц.Допустим также, что той части сражения, где выступает
тело против тела, довольно уместно и подобает дать какое-нибудь название...
ну, например, применение силы.

Т е эт е т.Да.

Ч у ж е з е м е ц.А той, где слова выступают против слов, какое другое,
Теэтет, можно дать имя, как не спор?

Т е э т е т.Никакого.

Ч у ж е з е м е ц.Но ту часть [борьбы], которая имеет дело со спорами, надо
считать двоякой.

Т е э т е т.Как?

Ч у ж е з е м е ц.Поскольку она происходит всенародно и длинные речи
выступают против длинных речей, и притом по вопросам о справедливости и
несправедливости, это - судебное прение.

Т е э т е т.Да.

Ч у ж е з е м е ц. Напротив, ту, которая относится к частным беседам и
распадается на вопросы и ответы,; имеем ли мы обыкновение называть иначе,
чем искусством прекословия?

Т е э т е т.Нет, вовсе не имеем.

Ч у ж е з е м е ц. А вся та часть искусства прекословия, которая
заключается в препирательстве по поводу обыденных дел и проявляется в этом
просто и безыскусственно, хотя и должна считаться отдельным видом - таким
признало ее наше рассуждение, однако не получила наименования от тех, кто
жил прежде, да и от нас теперь недостойна его получить.

Т е э т е т.Это правда. Ведь она распадается на слишком малые и
разнообразные части.

Ч у ж е з е м е ц.Но ту, в которой есть искусство и состоит она в
препирательстве о справедливом и несправедливом и обо всем остальном, не
привыкли ли мы называть искусством словопрения?

Т е э т е т.Как же нет?

Ч у ж е з е м е ц.Но одна часть искусства словопрения истребляет деньги, а
другая - наживает их.

Т е э т е т. Совершенно верно.

Ч у ж е з е м е ц.Так попытаемся же сказать имя, каким должно называть
каждую.

Т е э т е т.Да, это нужно.

Ч у ж е з е м е ц.Я полагаю, что та часть этого искусства, которая ради
удовольствия подобного времяпрепровождения заставляет пренебрегать
домашними делами и способ выражения которой вызывает у большинства
слушателей неудовольствие, называется - то мое мнение - не иначе как
болтовней.

Т е э т е т.Конечно, она называется как-нибудь так.

Ч у ж е з е м е ц.А противоположную этой часть, наживающую деньги от
частных споров, попытайся теперь назвать ты.

Т е э т е т.Да что ж другое и на этот раз можно сказать, не делая ошибки,
кроме того, что опять, в четвертый раз, появляется тот же самый
удивительный, преследуемый нами софист?

Ч у ж е з е м е ц.Так, стало быть, как показало исследование, и на этот раз
софист, видно, есть не что иное, как род [людей], наживающих деньги при
помощи искусств словопрения, прекословия, спора, сражения, борьбы и
приобретения.

Т е э т е т.Совершенно верно.

Ч у ж е з е м е ц.Видишь, как справедливо говорят, что зверь этот пестр и
что, по пословице, его нельзя поймать одной рукой.

Т е э т е т.Значит, надо обеими.

Ч у ж е з е м е ц.Конечно, надо, и по возможности следует делать так, чтобы
преследование его велось неотступно. Например, вот так. Скажи мне: называем
ли мы как-то некоторые занятия рабов?

Т е эт е т.И даже многие. Но о каких именно из этих названий ты
спрашиваешь?

Ч у ж е з е м е ц.Например, о таких: мы говорим "процеживать",
"просеивать", "провеивать", "отделять".

Т е э т е т.Как же иначе?

Ч у ж е з е м е ц.И сверх того еще "чесать", "прясть". "ткать"; существует
и множество других подобные названий, относящихся, как мы знаем, к
искусствам Не правда ли?

Т е эт е т.Что же ты спрашиваешь и желаешь разъяснить по поводу этих
примеров?

Ч у ж е з е м е ц.Все искусства вообще, о которые, было сказано, думаю я,
называются разделяющими.

Т е э т е т. Да.

Ч у ж е з е м е ц.По моему мнению, так как все это сводится к одному
искусству, то надо бы удостоить его и одним именем.

Т е э т е т.Каким же?

Ч у ж е з е м е ц. Это - искусство различать.

Т е э т е т.Пусть будет так.

Ч у ж е з е м е ц.Посмотри-ка: не могли ли бы мы каким-нибудь образом в
свою очередь усмотреть два его вида?

Т е э т е т.Слишком же скорого ты требуешь от меня соображения.

Ч у ж е з е м е ц.Но ведь в упомянутых искусствах различения одно может
отличать худшее от лучшего, другое - подобное от подобного же.

Т е э т е т.Теперь, когда это сказано, мне так кажется.

Ч у ж е з е м е ц.Для одного из этих различений я не знаю ходячего имени, а
для другого, которое лучшее оставляет, а худшее устраняет, знаю.

Т е э т е т.