да оно изменяется? А р и с
т о т е л ь. Что именно? П а р м е н и д. <Вдруг> [25], ибо это <вдруг>,
видимо, означает нечто такое, начиная с чего происходит измкнение в ту или
другую сторону. В самом деле, изменение

не начинается с покоя, пока это - покой, ни с движения, пока продолжается
движение; однако это странное по своей природе <вдруг> лежит между
движением и покоем, находясь совершенно вне времени; но в направлении к
нему и исходя от него изменяется движущееся, перкходя к покою, и
покоящееся, переходя к движению. А р и с т о т е л ь. Кажется, так. П а р м
е н и д. И коль скоро единое покоится и движется, оно должно изменяться в
ту и в другую сторону, потому что только при этом условии оно может
пребывать в обоих состояниях. Изменяясь же, оно изменяется вдруг и, когда
изменяется, не может находиться ни в каком времени, и не может, значит, в
тот момент ни двигаться, ни покоиться. А р и с т о т е л ь. Конечно, нет. П
а р м е н и д. Но разве не так обстоит дело и при прочих изменениях? Когда
что-либо переходит от бытия к гибели или от небытия к возникновению,
происходит его становление между некими движением и покоем и оно не имеет в
тот момент ни бытия, ни небытия, не возникает и не гибнет. А р и с т о т е
л ь. Выходит, так. П а р м е н и д. По той же причине, когда единое
пкреходит из единого во многое, и из многого в единое, оно не есть ни
единое, ни многое, оно не разъединяется и не соединяется; точно так же,
переходя из подобного в неподобное и из неподобного в подобное, оно не есть
ни подобное, ни неподобное, оно не уподобляется и не становится неподобным;
наконец, переходя из малого в великое и равное и наоборот, оно не бывает ни
малым, ни великим, ни равным, не увеличивается, не убывает и не
уравнивается. А р и с т о т е л ь. Выходит, что нет. П а р м е н и д .
Значит, единое испытывает все эти состояния, если оно существует. А р и с т
о т е л ь. Как же иначе? Относительное и абсолютное полагание единого с
выводами для иного П а р м е н и д. Не рассмотреть ли теперь, что
испытывает другое, если единое существует? А р и с т о т е л ь. Да
рассмотрим. П а р м е н и д. Будем поэтому рассуждать о том, что должно
испытывать другое - нкединое,- если единое существует. А р и с т о т е л ь.
Будем. П а р м е н и д. Итак, поскольку другое есть другое

по отношению к единому, оно не есть единое, иначе оно не было бы другим по
отношению к единому. А р и с т о т е л ь. Правильно. П а р м е н и д.
Однако другое не вовсе лишено единого, но некоторым образом причастно ему.
А р и с т о т е л ь. Каким именно? П а р м е н и д. Другое - не-единое -
есть другое, надо полагать, потому, что имеет части, ибо если бы оно не
имело частей, то было бы всецело единым. А р п с т о т е л ь. Правильно. П
а р м е н и д. А части, как мы признаем, есть у того, что представляет
собою целое. А р и с т о т е л ь. Да, мы это признаем. П а р м е и и д. Но
целое единое должно состоять из многого; части и будут его частями, потому
что каждая из частей должна быть частью не многого, но целого. А р и с т о
т е л ь. Мак это? П а р м е н и д. Если бы что-либо было частью многого, в
котором содержалось бы и оно само, то оно, конечно, оказалось бы частью как
себя самого - что невозможно,- так и каждого отдельного из другого, если
только оно есть часть всего многого. Но не будучи частью чего-нибудь
отдельного, оно будет принадлежать другому, за исключением этого
отдельного, и, значит, не будет частью каждого отдельного; не будучи же
частью каждого, оно не будет частью ни одного отдельного из многого. Если
же оно не есть часть ни одного, то невозможно ему быть чем-нибудь - частью
или чем-то иным - по отношению к сумме таких отдельных [члкнов], ни для
одного из которых оно не есть нечто. А р и с т о т е л ь. Очевидно, так. П
а р м е н и д. Значит, часть есть часть не многого и не всех [его членов],
но некоей одной идеи и некоего единого, которое мы называем целым, ставшим
из всех [членов] законченным единым; часть и есть часть такого целого. А р
и с т о т е л ь. Именно так. П а р м о н и д. Значит, если другое имеет
части, то и оно должно быть причастным целому и единому. А р и с т о т е л
ь. Конечно. П а р м е н н д. Необходимо, значит, чтобы другое - не-единое -
было единым законченным целым, имеющим части. А р н с т о т е л ь.
Необходимо. П а р м е н и д. Далее, то же самое относится и к каждой части:
части тоже необходимо причастны единому. Ведь если каждая из них есть
часть, то тем самым <быть каждым> означает быть отдельным, обособленным от
другого и существующим само по себе, Коль скоро это есть <каждое>.

А р и с т о т е л ь. Правильно. П а р м е н и д. Но причастное единому
причастно ему, очевидно, как нечто отличное от него, потому что в противном
случае оно не было бы причастно, но само было бы единым; а ведь ничему,
кроме самого единого, невозможно быть единым. А р и с т о т е л ь.
Невозможно. П а р м е н и д. Между тем, и целое, и часть необходимо должны
быть причастны единому. В самом деле, первое составит единое целое, части
которого будут частями; а каждая из частей будет одной частью целого, часть
которого она есть. А р и с т о т е л ь. Так. П а р м е н и д. Но не будет
ли то, что причастно еди ному, причастным ему, как иное в отношении
единого? А р и с т о т е л ь. Как же иначе? П а р м е н и д . А иное в
отношении единого будет, надо полагать, многим, потому что если другое в
отношкнии единого не будет ни одним, ни большим, чем один, оно не будет
ничем. А р и с т о т е л ь. Конечно, не будет. П а р м е н и д. А поскольку
причастное единому как части и единому как целому многочисленнее единого,
то не должно ли то, что приобщается к единому, быть количественно
беспредельным? А р и с т о т е л ь. Каким образом? П а р м е н и д.
Посмотрим на дело так: в момент, когда нечто приобщается к единому, оно
приобщается к нему не как единое и не как причастное единому, не правда ли?
А р и с т о т е л ь. Очевидно. П а р м е н и д. Но то, в чем нет единого,
будет множеством? А р и с т о т е л ь. Конечно. П а р м е н и д. А что,
если мы пожелаем мысленно отделить от этого множества самое меньшее, какое
только возможно; это отделенное, поскольку и оно не причастно единому, не
окажется ли неизбежно множеством, а не единым? А р и с т о т е л ь. Да, это
неизбежно.

П а р м е н и д. Итак, если постоянно рассматривать таким образом иную
природу идеи саму по себе, то, сколько бы ни сосредоточивать на ней
внимание, она всегда окажется количественно беспредельной [26]. А р и с т о
т е л ь. Безусловно, так. П а р м е н и д. С другой же стороны, части,
поскольку каждая из них стала частью, обладают уже пределом как друг по
отношению к другу, так и по отношению к целому и целое обладает пределом по
отношению к частям. А р и с т о т е л ь. Несомненно. П а р м е н и д. Итак,
другое в отношении единого, как оказывается, таково, что если сочетать его
с единым, то в нем возникает нечто иное, что и создает им предел в
отношении друг друга, тогда как природа другого сама по себе -
беспредельность. А р и с т от ел ь. Очевидно. П а р м е н и д . Таким
образом, другое ь отношении единого - и как целое, и как части, с одной
стороны, беспредельно, а с другой - причастно пределу. А р и с т о т е л ь.
Именно так. П а р м е н и д. А не будут ли [части другого] также подобны и
неподобны себе самим и друг другу? А р и с т о т е л ь. Как именно? П а р м
е н и д. Поскольку все по природе своей беспредельно, постольку все будет
обладать одним и тем же свойством. А р и с т о т е л ь. Именно так. П а р м
е н и д. И поскольку все причастно пределу, постольку все тоже будет
обладать одним и тем же свойством. А р и с т о т е л ь. Как же иначе? П а р
м е н и д. Поскольку, таким образом, [другое] обладает свойствами быть
ограниченным и быть беспредельным, эти свойства противоположны друг другу.
А р и с т о т е л ь . Да. П а р м е н и д. А противоположное в высшей
степени неподобно. А р и с т о т е л ь. Как же иначе? П а р м е н и д.
Итак, в соответствии с каждым из этих двух свойств в отдельности [части
другого] подобны себе самим и друг другу, а в соответствии с обоими вмксте
- в высшей степени противоположны и неподобны. А р и с т о т е л ь.
По-видимому. П а р м е н и д. Таким образом, [все] другое будет

подобно и неподобно себе самому и друг другу. А р и с т о т е л ь Так. П а
р м е н и д. И мы уже без труда найдем, что [части] другого в отношении
единого тождественны себе самим и отличны друг от друга, движутся и
покоятся и имеют все противоположные свойства, Коль скоро обнаружилось, что
они обладают упомянутыми свойствами. А р и с т о т е л ь. Ты прав. П а р м
е н и д. Однако не пора ли нам оставить это, как дело ясное, и снова
рассмотреть, если есть единое, окажется ли другое в отношении единого
совсем в ином положении или в таком же самом? А р и с т о т е л ь. Конечно,
это следует рассмотреть. П а р м е н и д . Так поведем рассуждение с самого
начала: если есть единое, что должно испытывать другое в отношении единого?
А р и с т о т е л ь. Поведем рассуждение так. П а р м е н и д. Разве единое
существует не отдельно от другого н другое не отдельно от единого? А р и с
т о т е л ь. Что же из того? П а р м е н и д. А то, полагаю, что наряду с
ними нет ничего иного, что было бы отлично и от единого, и от другого:
ведь, когда сказано <единое и другое>, этим сказано все. А р и с т о т е л
ь. Да, все. П а р м е н и д. Следовательно, нет ничего отличного от них, в
чем единое и другое могли бы находиться вместе. А р и с т о т е л ь.
Конечно, нет. П а р м е н и д. Поэтому единое и другое никогда не находятся
в одном и том же. А р и с т о т е л ь. Выходит, что нет. П а р м е н и д.
Следовательно, они находятся отдельно (друг от друга]? А р и с т от е л ь.
Да. П а р м е н и д. И мы утверждаем, что истинно единое не имеет частей. А
р и с т о т е л ь. Как же ему иметь их? П а р м е н и д. Поэтому ни целое
единое, ни части его не могли бы находиться в другом, если единое отдельно
от другого и не имеет частей. А р и с то т е л ь. Как же иначе? П а р м е н
и д. Следовательно, другое никоим способом не может быть причастным
единому, раз оно не

причастно ему ни по частям, ни в целом. А р и с т о т е л ь. Выходит, так.
П а р м е н и д. Поэтому другое никоим образом не есть единое и не имеет в
себе ничего от единого. А р и с т о т е л ь. Конечно, нет. П а р м е н и д.
Следовательно, другое не есть также многое, потому что если бы оно было
многим, то каждое из многого было бы одной частью целого. На самом же деле
другое в отношении единого не есть ни единое, ни многое, ни целое, ни
части, раз оно никак не причастно единому. А р и с т о т е л ь. Правильно.
П а р м е н и д. Поэтому другое и само не есть два или три, и в себе их не
содержит, Коль скоро оно совсем лишено единого. А р и с т о т е л ь. Да. П
а р м е н и д. Следовательно, другое ни само не есть подобное и неподобное
единому, ни в себе подобия и нкподобия не содержит: ведь если бы другое
было подобно и неподобно либо содержало в себе подобие и Неподобие, то,
полагаю я, другое в отношении единого содержало бы в себе две взаимно
противоположные идеи. А р и с т о т е л ь. Это очевидно. П а р м е н и д.
Но ведь оказалось невозможным, чтобы было причастно двум то, что не
причастно даже одному. А р и с т о т е л ь. Оказалось. П а р м е н и д.
Стало быть, другое не есть ни подобное, ни неподобное, ни то и другое
вместе, потому что, будучи подобным или неподобным, оно было бы причастно
одной из двух идей, а будучи тем и другим вместе, причастно двум
противоположным идеям, что, как выяснилось, невозможно. А р и с т о т е л
ь. Верно. П а р м е н и д. Следовательно, другое не есть ни тождественное,
ни различное, оно не движется и не покоится, не возникает и не гибнет, не
есть ни большее, ни меньшее, ни равное и никакого другого из подобных
свойств не имеет; ведь если бы другое подлежало чемулибо такому, оно было
бы причастно и одному, и двум, и трем, и нечетному, и четному, а между тем
ему оказалось невозможным быть этому причастным, поскольку оно совершенно и
всецело лишено единого.- А р и с т о т е л ь. Сущая правда. П а р м е н и д
. Таким образом, если есть единое, то

оно в то же время не есть единое ни по отношению к себе самому, ни по
отношению к другому. А р и с т о т е л ь. Совершенно верно. Относительное и
абсолютное отрицание единого с выводами для единого. П а р м е н и д.
Хорошо. Не следует ли после этого рассмотреть, какие должны быть следствия,
если единое не существует. А р и с т о т е л ь. Следует. П а р м е н и д. В
чем, однако, состоит это предположение: <Если единое не существует>?
Отличается ли оно от предположения: <Если не-единое не существует>? А р и с
т о т е л ь. Конечно, отличается. П а р м е н и д. Только отличается или же
суждения <если не-единое не существует> и <если единое не существует)>
прямо противоположны друг другу? А р и с т о т е л ь. Прямо противоположны.
П а р м е н и д. А если бы кто сказал: <Если великое, малое или что-либо
другое в этом роде не существует>, то разве не показал бы он, что под
несуществующим он в каждом случае разумеет нечто иное? А р и с т о т е л ь.
Конечно. П а р м е н и д. Так и теперь, когда кто-нибудь скажет: <Если
единое не существует>,- не покажет ли он этим, что под несуществующим он
понимает нечто отличное от иного? И мы знаем, что он хочет сказать. А р и с
т о т е л ь. Знаем. П а р м е н и д. Итак, говоря <единое> и присовокупляя
к этому либо бытие, либо небытие, он выражает, во-первых, нечто
познаваемое, а во-вторых, отличное от иного; ведь то, о чем утверждается,
что оно не сущест вует, можно, тем не менее, познать, как и то, что оно
отлично от иного, не правда ли? А р и с т о т е л ь. Безусловно. П а р м е
н и д. Поэтому с самого начала следует говорить так: чем должно быть
единое, если оно не существует? И вот, оказывается, что ему, прежде всего,
должно быть присуще то, что оно познаваемо, иначе мы не могли бы понять
слов того, кто сказал бы: <Если единое не существует>. А р и с т о т е л ь.
Верно. П а р м е н и д. Далее, от него должно быть отлично иное, ведь иначе
и единое нельзя было бы называть отличным от иного. А р и с т о т е л ь.
Конечно.

П а р м е н и д. Следовательно, кроме познаваемости ему присуще и отличие.
Ведь когда кто говорит, что единое отлично от иного, тот говорит не об
отличии иного, но об отличии единого. А р и с т о т ел ь. Очевидно. П а р м
е н и д. Кроме того, несуществующее единое причастно <тому>, <некоторому>,
<этому>, <принадлкжащим этому>, <этим> и всему остальному подобному. В
самом деле, если бы оно не было причастно <некоторому> и другим упомянутым
[определениям], то не было бы речи ни о едином, ни об отличном от единого,
ни о том, что принадлежит ему и от него исходит, ни вообще о чем-либо. А р
и с т о т е л ь. Правильно. П а р м е н и д. Единому, конечно, не может
быть присуще бытие, Коль скоро оно не существует, но ничто не мешает ему
быть причастным многому, и это даже нкобходимо, Коль скоро не существует
именно это единое, а не какое-либо другое. Правда, если ни единое, ни <это>
не будет существовать и речь пойдет о чем-нибудь другом, то мы не вправе
произнести ни слова, но если предполагается, что не существует это, а не
какое-либо другое единое, то ему необходимо быть причастным и <этому>, и
многому другому. А р и с т о т ел ь. Именно так. П а р м е н и д.
Следовательно, у него есть и Неподобие по отношению к иному, потому что
иное, будучи отличным от единого, должно быть другого рода. А р и с т о т
ел ь. Да. П а р м е н и д. А другого рода разве не то, что иного рода? А р
и с т о т е л ь. А то как же? П а р м е н и д. А иного рода - не будет ли
оно неподобным? А р и с т о т е л ь. Конечно, неподобным. П а р м е н и д.
И Коль скоро иное неподобно единому, то, очевидно, неподобное будет
неподобно неподобному. А р и с т о т е л ь. Очевидно. П а р м е н и д.
Таким образом, и у единого должно быть Неподобие, в силу которого иное ему
неподобно. А р и с т о т е л ь. Выходит, так. П а р м е н и д. Если же у
него есть Неподобие по отношению к иному, то не должно ли оно обладать
подобием по отношению к самому себе? А р и с т о т е л ь. Как это?

П а р м е н и д. Если бы единое обладало неподобием по отношению к единому,
то речь, конечно, не могла бы идти о такой вещи, как единое, и наше
предположение касалось бы не единого, но чего-то иного, нежели единое. А р
и с т о т е л ь. Конечно. П а р м е н и д. Но это не должно быть так. А р и
с т о т е л ь. Нет. П а р м е н и д . Следовательно, единое должно обладать
подобием по отношению к самому себе. А р и с т о т е л ь. Должно. П а р м е
н и д. Далее, оно также не равно иному, потому что если бы оно было равно,
то оно бы уже сущкствовало и, в силу равенства, было бы подобно иному. Но
то и другое невозможно, раз единого не существует. А р и с т о т е л ь.
Невозможно. П а р м е н и д. А так как оно не равно иному, то не необходимо
ли, чтобы и иное не было равно ему? А р и с т о т е л ь. Необходимо. П а р
м е н и д. Но то, что не равно, не есть ли нкравное? А р и с т от ел ь. Да.
П а р м е н и д. А неравное не в силу ли неравенства есть неравное? А р и с
т о т е л ь. Как же иначе? П а р м е н и д. Стало быть, единое причастно и
неравенству, в силу которого иное ему не равно? А р и с т о т е л ь.
Причастно. П а р м е н и д. Но ведь неравенству принадлежат Великость и
малость. А р и с т о т е л ь. Принадлежат. П а р м е н и д. Следовательно,
такому единому принадлежит великость и малость? А р и с т о т е л ь.
По-видимому. П а р м е н и д. Но Великость и малость всегда далеко отстоят
друг от друга. А р и с т о т е л ь. И даже очень далеко. П а р м е н и д.
Следовательно, между ними всегда что-то есть. А р и с т о т е л ь. Есть. П
а р м е н и д. Можешь ли ты указать между ними что-либо другое, кроме
равенства? А р и с т о т е л ь. Нет, только его. П а р м е н и д.
Следовательно, что обладает Великостью и малостью, то обладает и
равенством, находящимся между ними.

А р и с т о т е л ь. Это очевидно. П а р м е н и д. Таким образом,
несуществующее единое должно быть причастно и равенству, и великости, и
малости. А р и с т о т е л ь. Выходит, так. П а р м е н и д. Кроме того,
оно должно каким-то образом быть причастно и бытию. А р и с т о т е л ь.
Как так? П а р м е н и д. Оно должно быть таково, как мы утверждаем. В
самом деле, если бы оно было не таково, то мы говорили бы неправду,
утверждая, что единое не существует. Если же это правда, то, очевидно, мы
утверждаем это как существующее. Или не так? А р и с т о т е л ь. Именно
так. П а р м е н и д. А так как мы признаем истинность того, что мы
утверждаем, то нам необходимо признать, что мы говорим о том, что
существует. А р и с т о т е л ь. Непременно. П а р м е н и д. Итак,
выходит, что единое есть несуществующее: ведь если оно не будет
несуществующим, но что-либо из бытия отдаст небытию, то тотчас станет
существующим. А р и с т о т е л ь. И м ей но так. П а р м е н и д.
Следовательно, единое несуществующее, чтобы быть несуществующим, должно
быть связано с небытием тем, что оно есть несуществующее, равно как и
существующее для полноты своего существования должно быть связано [с
бытием] тем, что оно не есть несуществующее. В самом деле, только в таком
случае существующее будет в полном смысле слова существовать, а
несуществующее не существовать, поскольку существующее, чтобы быть вполне
существующим, причастно бытию, [содержащемуся в] <быть сущкствующим>, и
небытию, [содержащемуся в] <не быть несуществующим>, и поскольку
несуществующее, чтобы тоже быть вполне несуществующим, причастно небытию,
[содержащемуся в] <не быть существующим>. и бытию, [содержащемуся в] <быть
несуществующим >. А р и с т о т е л ь. Совершенно верно. П а р м е н и д.
Итак, раз существующее причастно небытию и несуществующее - бытию, то и
единому, поскольку оно не существует, необходимо быть причастным бытию,
ч