и из-за себя самого, а если оно не может быть иным из-за
себя самого, то само оно, никак не будучи иным, не будет и от чего бы то ни
было отличным.

А р и с т о т е л ь. Правильно.

П а р м е н и д. Однако оно не будет и тождественно самому себе.

А р и с т о т е л ь. Почему же?

П а р м е н и д. Разве природа единого та же, что и природа тождественного?

А р и с т о т е л ь. А разве нет?

П а р м е н и д. Ведь когда нечто становится тождкственным чему-либо, оно
не становится единым. А р и с т о т е л ь. Чем же тогда оно становится?

П а р м е н и д. Становясь тождественным многому, оно неизбежно становится
многим, а не одним. А р и с т о т е л ь. Правда.

П а р м е н и д. Но если бы единое и тождественно ничем не отличались, то
всякий раз, как что-либо становилось бы тождественным, оно делалось бы
единым и, становясь единым, делалось бы тождественным.

А р и с т о т е л ь. Совершенно верно.

П а р м е н и д. Следовательно, если единое будет тождественно самому себе,
то оно не будет единым с самим собой и, таким образом, будучи единым, не
будет единым. Но это, конечно, невозможно, а следовательно, единое но может
быть ни отлично от иного, ни тождественно самому себе.

А р и с т о т е л ь. Да, не может.

П а р м е н и д. Итак, единое не может быть иным или тождественным ни
самому себе, ни иному.

А р и с т о т е л ь. Конечно, не может.

П а р м е н и д. Далее, оно не будет ни подобным, ни неподобным чему-либо -
ни себе самому, ни иному.

А р и с т о т е л ь. Почему?

П а р м е н и д. Потому что подобное - это то, чему в некоторой степени
свойственно тождественное.

А р и с т о т е л ь. Да.

П а р м е н и д . Но оказалось, что тождественное по природе своей чуждо
единому.

А р и с т о т е л ь. Да, оказалось.

П а р м е н и д. Далее, если бы единое обладало каки ми-либо свойствами,
кроме того чтобы быть единым, то оно обладало бы свойством быть большим,
чем один, что невозможно.

А р и с т о т е л ь. Да.

П а р м е н и д. Следовательно, единое вовсе не допускает тождественности -
ни другому, ни самому себе.

А р и с т о т е л ь. Очевидно, нет.

П а р м е н и д. Значит, оно не может быть и подобно ни другому, ни себе
самому.

А р и с т о т е л ь. Выходит, так.

П а р м е н и д. С другой стороны, единое не обладает свойством быть иным,
ибо и в таком случае оно обладало бы свойством быть большим, чем одно.

А р и с т о т е л ь. Да, большим.

П а р м е н и д. Но то, что обладает свойством быть отличным от самого себя
или от другого, неподобно как скбе самому, так и другому, Коль скоро
подобно то, чему ь свойственна тождественность.

А р и с т о т е л ь. Правильно.

П а р м е н и д. Единое же, вовсе не обладая, как выяснилось, свойством
быть отличным, никак не может быть неподобным ни себе самому, ни иному.

А р и с т о т е л ь. Конечно, не может.

П а р м е н и д. Следовательно, единое не может быть ни подобным, ни
неподобным ни себе самому, ни иному.

А р и с т о т е л ь. Очевидно, нет.

П а р м е н и д. Далее, будучи таким, оно не будет ни равным, ни неравным
ни себе самому, ни другому.

А р и с т о т е л ь. Почему так?

П а р м е н и д. Будучи равным, оно будет <меть столько же мер, сколько то,
чему оно равно.

А р и с т о т е л ь. Да.

П а р м е н и д. А будучи больше или меньше тех величин, с которыми оно
соизмеримо, оно по сравнению с меньшими будет содержать больше мер, а по
сравнению с большими - меньше.

А р и с т о т е л ь. Да.

П а р м е н и д. А по отношению к величинам, с которыми оно не сопоставимо,
оно не будет иметь ни меньше, ни больше мер.

А р и с т о т е л ь. Как же иначе?

П а р м е н и д . Но разве возможно, чтобы непричастное тождественному было
одной и той же меры ила имело что-либо тождественное другому?

А р и с т о т е л ь. Невозможно.

П а р м е н и д. А что не одной и той же меры, то н( может быть равно ни
себе самому, ни другому. А р и с т о т е л ь. Как видно, нет.

П а р м е н и д. Но, заключая в себе большее или меньшее число мер, оно
состояло бы из стольких частей, сколько содержит мер, и, таким образом,
опять не было бы единым, но было бы числом, равным числу содержащихся в нем
мер.

А р и с т о т е л ь. Правильно.

П а р м е н и д. А если бы оно содержало всего одну меру, то было бы равно
этой мере; но ведь выяснилось, что ему невозможно быть чему-либо равным.

А р и с т о т е л ь. Да, это выяснилось,

П а р м е н и д. Итак, не будучи причастно ни одной мере, ни многим, ни
немногим и будучи вовсе нкпричастно тождественному, единое, очевидно,
никогда не будет равным ни себе, ни другому, а также не будет больше или
меньше себя или иного.

А р и с т о т е л ь. Совершенно верно.

П а р м е н и д. Теперь вот что. Представляется ли возможным, чтобы единое
было старше или моложе или одинакового возраста с чем-либо?

А р и с т о т е л ь. Почему бы и нет?

П а р м е н и д. А потому, что, будучи одинакового возраста с самим собой
или с другим, оно будет причастно равенству во времени и подобию; а мы уже
говорили, что единое не причастно ни подобию, ни равенству.

А р и с т о т е л ь. Да, мы это говорили.

П а р м е н и д. Далее, мы говорили также, что оно нкпричастно неподобию и
неравенству.

А р и с т о т е л ь. Совершенно верно.

П а р м е н и д. Но будучи таковым, может ли единое быть старше или моложе
чего-либо или иметь с чем-либо одинаковый возраст?

А р и с т о т е л ь. Никоим образом.

П а р м е н и д. Следовательно, единое не может быть моложе, старше или
одинакового возраста ни с самим собой, ни с другим.

А р и с т о т е л ь. Очевидно, нет.

П а р м е н и д. Но если единое таково, то может ли оно вообще существовать
во времени? Ведь необходимо, чтобы существующее во времени постоянно
становилось старше самого себя?

А р и с т о т е л ь. Да, необходимо.

П а р м е н и д. А старшее не есть ли всегда старшее по отношению к
младшему?

А р и с т о т е л ь. Как же иначе?

П а р м е н и д . Значит, то, что становится старше скбя, становится вместе
с тем и моложе себя, Коль скоро в нем будет то, старше чего оно становится.

А р и с т о т е л ь. Что это ты говоришь?

П а р м е н и д. А вот что. Если что-нибудь уже отлично от иного, оно не
может становиться отличным от него, поскольку таковым уже является: если
что-нибудь было или будет отличным от иного, значит, оно уже стало или
станет таковым; но если что-нибудь становится отличным от иного, то,
значит, таковым оно не является в настоящем, не будет в будущем и не было в
прошлом, оно только становится отличным, и не иначе.

А р и с т о т е л ь. Да, это необходимо.

П а р м е н и д . А старшее есть нечто отличное от младшего, а не от
чего-либо другого.

А р и с т о т е л ь. Да.

П а р м е н и д. Следовательно, то, что становится старше самого себя,
должно неизбежно становиться вмксте с тем и моложе себя.

А р и с т о т е л ь. Выходит, так.

П а р м е н и д. С другой стороны, по времени оно, конечно, не бывает ни
продолжительнее, ни короче самого себя, но становится и есть, было и будет
в течение равного себе времени.

А р и с т о т е л ь. Да, и это необходимо.

П а р м е н и д. А следовательно, оказывается необходимым, чтобы все, что
существует во времени и причастно ему, имело один и тот же возраст с самим
собой и вместе с тем становилось старше и моложе себя.

А р и с т о т е л ь. По-видимому.

П а р м е н и д. Но единому не свойственно ни одно подобное состояние.

А р и с т о т е л ь. Да, не свойственно.

П а р м е н и д. Следовательно, единое не причастно времени и не существует
ни в каком времени. А р и с т о т е л ь. Действительно, не существует; по
крайней мере, так показывает наше рассуждение.

П а р м е н и д. Что же далее? Не представляется ли, что слова <было>,
<стало>, <становилось> означают причастность уже прошедшему времени?

А р и с т о т е л ь. Конечно.

П а р м е н и д. Далее, слова <будет>, <будет становиться>, <станет> не
указывают ли на причастность вркмени, которое еще только должно наступить?

А р и с т о т е л ь. Да.

П а р м е н и д . А слова <есть>, <становится> на причастность настоящему
времени?

А р и с т о т е л ь. Именно так.

П а р м е н и д. Следовательно, если единое никак не причастно никакому
времени, то оно не стало, не становилось и не было прежде, оно не настало,
не настает и не есть теперь и, наконец, оно не будет становиться, не станет
и не будет впоследствии.

А р и с т о т е л ь. Совершенно верно.

П а р м е н и д. Но возможно ли, чтобы нечто было причастно бытию иначе,
нежели одним из этих способов?

А р и с т о т е л ь. Невозможно.

П а р м е н и д. Следовательно, единое никак не причастно бытию.

А р и с т о т е л ь. Оказывается, нет.

П а р м е н и д. И потому единое никаким образом не существует.

А р и с т о т е л ь. Очевидно, нет.

П а р м е н и д. Не существует оно, следовательно, и как единое, ибо в
таком случае оно было бы уже существующим и причастным бытию. И вот
оказывается, единое не существует как единое, да и [вообще] не существует,
если доверять такому рассуждению.

А р и с т о т е л ь. Кажется, так.

П а р м е н и д. А если что не существует, то может ли что-либо
принадлежать ему или исходить от него?

А р и с т о т е л ь. Каким же образом?

П а р м е н и д. Следовательно, не существует ни имени, ни слова для него,
ни знания о нем, ни чувственного его восприятия, ни, мнения.

А р и с т о т е л ь. Очевидно, нет

П а р м е н и д. Следовательно, нельзя ни назвать. его, ни высказаться о
нем, ни составить себе о нем мнкния, ни познать его, и ничто из
существующего но может чувственно воспринять его.

А р и с т о т е л ь. Как выясняется, нет.

П а р м е н и д. Но возможно ли, чтобы так обстояло дело с единым?

А р и с т о т е л ь. Нет. По крайней мере, мне так кажется.

П а р м е н ид. Так не хочешь ли, вернемся снова к первоначальному
предположению может быть, таким образом мы придем к чему-либо иному?

А р и с т о т е л ь. Конечно, хочу.

П а р м е н и д. Итак, утверждаем мы, если единое существует, надо принять
следствия, вытекающие для единого, какие бы они ни были?

А р и с т о т е л ь. Да.

П а р м е н и д. Следи же за мной с самого начала: если единое существует,
может ли оно, существуя, не быть причастным бытию?

А р и с т о т е л ь. Не может.

П а р м е н и д . Итак, должно существовать бытие единого, не тождественное
с единым, ибо иначе это бытие не было бы бытием единого и единое не было бы
причастно ему, но было бы все равно что сказать <единое существует> или
<единое едино>. Теперь же мы исходим не из предположения <единое едино>, но
из предположения <единое существует>. Не правда ли?

А р и с т о т е л ь. Конечно.

П а р м е н и д. Тогда слово <существует> будет означать нечто другое, чем
<единое>?

А р и с т о т е л ь. Непременно.

П а р м е н и д. Поэтому если кто скажет в итоге, что единое существует, то
не будет ли это означать, что единое причастно бытию?

А р и с т о т е л ь. Конечно, будет.

П а р м е н и д . Повторим еще вопрос: какие следствия проистекают из
предположения: <единое существует>? Обрати внимание, не представляется ли
необходимым, чтобы это предположение обозначало единое, которое имеет
части?

А р и с т о т е л ь. Как это?

П а р м е н и д. А вот как: если <существует)) говорится о существующем
едином, а <единое> - о едином существующем, и если, с другой стороны, бытие
и единое не тождественны, но лишь относятся к одному и тому же
существующему единому, которое мы допустили, то ведь необходимо, чтобы само
существующее единое было целым, а единое и бытие - его частями?

А р и с т о т е л ь. Необходимо.

П а р м е н и д. Далее, называть ли нам каждую из этих двух частей только
частью, или же каждая часть должна называться частью целого?

А р и с т о т е л ь. Частью целого.

П а р м е н и д. И следовательно, то, что едино, одновременно есть целое и
имеет части?

А р и с т о т е л ь. Именно так.

П а р м е н и д. Что же далее? Каждая из этих двух частей существующего
единого - именно единое и бытие, может ли оставаться особняком: единое без
бытия как своей части, и бытие без единого как своей части?

А р и с т о т е л ь. Нет, не может.

П а р м е н и д. Следовательно, каждая из этих двух частей в свою очередь
содержит и единое и бытие, и любая часть опять-таки образуется по крайней
мере из двух частей; и на том же основании все, чему предстоит стать
частью, всегда точно таким же образом будет иметь обе эти части, ибо единое
всегда содержит бытие, а бытие - единое, так что оно неизбежно никогда не
бывает единым, Коль скоро оно всегда становится двумя [17].

А и с т о т е л ь. Совершенно верно.

П а р м е н и д. Что ж, существующее единое не представляет ли собой, таким
образом, бесконечное множество?

А р и с т о т е л ь. Выходит, так.

П а р м е н и д. Подойди к вопросу еще и следующим образом.

А р и с т о т е л ь. Каким?

П а р м е н и д. Не утверждаем ли мы, что единое причастно бытию, благодаря
чему и существует?

А р и с т о т е л ь. Да.

П а р м е н и д. И именно поэтому существующее единое оказалось многим.

А р и с т о т е л ь. Так.

П а р м е н и д. А что, если мы охватим разумом само единое, которое, как
мы утверждаем, причастно бытию, но возьмем его только само по себе, без
того, чему, по нашему утверждению, оно причастно,- окажется ли оно единым
только или будет также многим?

А р и с т о т е л ь. Единым. По крайней мере, я так думаю.

П а р м е н и д. Посмотрим. Бытие не должно ли неизбежно быть отличным от
него и оно само отличным от бытия, Коль скоро единое не есть бытие, но как
единое ему причастно?

А р и с т о т е л ь. Должно.

П а р м е н и д. Итак, если бытие и единое различны, то единое отлично от
бытия не потому, что оно - единое, равно как и бытие есть что-то иное
сравнительно с единым не потому, что оно - бытие, но они различны между
собою в силу иного и различного.

А р и с т о т е л ь. Совершенно верно.

П а р м е н и д. Поэтому иное не тождественно ни единому, ни бытию.

А р и с т о т е л ь. Как же иначе?

П а р м е н и д . И вот если мы выберем из них, хочешь - бытие и иное,
хочешь - бытие и единое, хочешь - единое и иное, то не будем ли мы брать
при каждом выборе два таких [члена], которые правильно называть <оба>?

А р и с т о т е л ь. Как это?

П а р м е н и д. Вот как: можно ли сказать <бытие>?

А р и с т о т е л ь. Можно.

П а р м е н и д. А можно ли сказать также <единое> ?

А р и с т о т е л ь. И это можно.

П а р м е н и д. Но не названо ли таким образом каждое из них?

А р и с т о т е л ь. Названо.

П а р м е н и д . А когда я скажу <бытие и единое>, разве я не назову оба?

А р и с т о т е л ь. Конечно, оба.

П а р м е н и д. Следовательно, если я говорю <бытие и иное> или <иное и
единое>, то я всегда говорю о каждой [паре] <оба>. Не правда ли?

А р и с т о т е л ь. Да.

П а р м е н и д. Но возможно ли, чтобы то, что правильно называется <оба>,
было бы таковым, а двумя нет?

А р и с т о т е л ь. Невозможно.

П а р м е н и д. А когда перед нами два, есть ли какая-либо возможность,
чтобы каждое из них не было одним?

А р и с т о т с л ь. Нет, никакой.

П а р м е н и д . Но каждая из взятых нами [пар] представляет собою
сочетание двух [членов]; следовательно, каждый из них будет одним.

А р и с т о т е л ь. Очевидно.

П а р м е н и д. Если же каждый из них один, то при сложении какой угодно
единицы с любым парным сочетанием не становится ли все вместе тремя?

А р и с т о т е л ь. Да.

П а р м е н и д. А не есть ли три нечетное число, а два - четное?

А р и с т о т е л ь. Как же иначе?

П а р м е н и д. Далее, когда есть два, то необходимо ли, чтобы было н
дважды, а когда есть три трижды, Коль скоро в двух содержится дважды один,
а в трех трижды один?

А р и с т о т е л ь. Необходимо.

П а р м е н и д. А когда есть два и дважды, то не нкобходимо ли, чтобы было
и дважды два? И когда есть три и трижды, но необходимо ли также, чтобы было
трижды три?

А и с т о т е л ь. Как же иначе?

П а р м е н и д. Далее, когда есть три и дважды, а также два и трижды, то
но необходимо ли быть дважды трем и трижды двум?

А р и с т о т с л ь. Безусловно, необходимо.

П а р м е н и д. Следовательно, могут быть произвкдения четных чисел на
четные, нечетных на нечетные, а также четных на нечетные н нечетных на
четные.

А р и с т о т е л ь. Конечно.

П а р м е н и д. А если это так, то не думаешь ли ты, что остается
какое-либо число, существование которого не необходимо?

А р и с т о т е л ь. Нет, не думаю.

П а р м е н и д. Следовательно, если существует одно, то необходимо, чтобы
существовало и число.

А р и с т о т е л ь. Необходимо.

П а р м е н и д. Но при существовании числа должно быть многое и
бесконечная множественность существующего [18]. В самом деле, разве число
не оказывается бесконечным по количеству и причастным бытию?

А р и с т о т е л ь. Конечно, оказывается.

П а р м е н и д. Но ведь если все числа причастны бытию, то ему должна быть
причастна и каждая часть числа?

А р и с т о т е л ь. Да.

П а р м е н и д. Значит, бытие поделено между мно жеством существующего и
не отсутствует ни в одной вкщи, ни в самой малой, ни в самой большой?
Впрочем, нелепо даже спрашивать об этом, не правда ли? Как, в самом деле,
бытие могло бы отделиться от какой-либо существующей вещи?

А р и с т о т е л ь. Да, никак не могло бы.

П а р м е н ид. Следовательно, оно раздроблено на самые мелкие, крупные и
любые другие возможные части, в высшей степени расчленено, и частей бытия
беспредельное множество.

А р и с т о т е л ь. Ты прав.

П а р м е н и д. Итак, частей бытия больше всего.

А р и с т о т е л ь. Да, больше всего.

П а р м е н и д. Что же, есть ли между ними какаянибудь, которая была бы
частью бытия и в то же время не была бы частью?

А р и с т о т е л ь. Как это возможно?

П а р м е н и д. Напротив, если она существует, то, полагаю я, пока она
существует, ей необходимо быть всегда чем-то одним, а быть ничем невозможно.

А р и с т о т е л ь. Да, это необходимо.

П а р м е н и д. Таким образом, единое присутствует в каждой отдельной
части бытия, не исключая ни меньшей, ни большей части, ни какой-либо
другой.

А р и с т о т е л ь. Да.

П а р м е н и д. А остается ли единое целым, находясь во многих местах
одновременно? Поразмысли над этим!

А р и с т о т е л ь. Размышляю и вижу, что это невозможно.

П а р м е н и д. Следовательно, оно расчленено, Коль скоро оно не целое;
ведь, не будучи расчлененным, оно никак не может присутствовать
одновременно во всех частях бытия.

А р и с т о т е л ь. Это правда.

П а р м е н и д. Далее, безусловно необходимо, чтобы делимое количественно
соответствовало числу частей.

А р и с т о т е л ь. Необходимо.

П а р м е н и д. Следовательно, утверждая недавно, что бытие разделено на
наибольшее число частей, мы говорили неправду: ведь, как оказывается, оно
разделено на число частей, не большее, чем единое, а на столько же, а ибо
ни бытие не отделено от единого, ни единое - от бытия, но, будучи двумя,
они всегда находятся во всем в равной мере [19].

А р и с т о т е л ь. По-видимому, так именно и есть.

П а р м е н и д. Таким образом, само единое, раздробленное бытием,
представляет собою огромное и беспркдельное множество.

А р и с т от е л ь. Очевидно.

П а р м е н и д. Следовательно, не только существующее единое есть многое,
но и единое само по себе, раздкленное бытием, необходимо должно быть
многим.

А р и с т о т е л ь. Именно так.

П а р м е н и д. Однако так как части суть части цклого, то единое должно
быть ограничено как целое. В самом деле, разве части не охватываются целым?

А р и с т о т е л ь. Безусловно, охватываются.

П а р м е н и д. А то, что их охватывает, есть предел.

А р и с т о т е л ь. Как же иначе?

П а р м е н и д . Следовательно, существ