ром Ла Шене вышеприведенной тирады. Король не скрыл своего удивления:
     - Неужели никто не объяснит мне, что все это означает?! Хорошо! - согласился он наконец. - Вижу, что граф дожидается в моей приемной не случайно. Ла Шене, пригласите графа де Ла Фер!
     И через несколько томительных мгновений Атос был введен в кабинет короля. Атос поклонился королю, встретился глазами с д'Артаньяном, затем перевел взгляд на Дезэссара и все понял.
     - А, вот и вы, граф! - воскликнул король. - У вас поразительный дар предвидения, вы знаете, что можете понадобиться мне, даже тогда, когда об этом не знаю я сам!
     И что означают все эти ваши взгляды?!
     - Ваше величество, - начал Дезэссар. - Если бы не благородство графа, то ваш слуга пал бы в бою, выполняя свой долг. Мой клинок многим внушает уважение, но мне противостоял клинок куда более искусный.
     В ответ Атос молча поклонился капитану гвардейцев.
     - Если бы не благородство графа де Ла Фер, - взволнованно продолжал Дезэссар, - господин д'Артаньян сейчас мог направляться в действующую армию, чтобы присоединиться к своим солдатам. Но вместо этого вы видите его перед собой, ваше величество. Он и граф де Ла Фер держали мою жизнь в своих руках, но они предпочли добровольно явиться сюда...
     - Держали вашу жизнь в своих руках?! - вскричал Людовик XIII.
     - Да, ваше величество.
     - Теперь я начинаю понимать... - Король подошел к Атосу. - Кстати, граф, это не вам ли я обязан военным успехом, который одержан мушкетерами на улице Святого Фомы? Тогда еще сгорел дотла дом герцога де Шеврез...
     - Они сами подожгли его, ваше величество. - спокойно возразил Атос.
     Людовик покраснел, потом побледнел. Затем потер лоб, словно силясь уразуметь нечто чрезвычайно важное.
     - Вы ведь теперь оставили службу, я не ошибаюсь, граф? - спросил он.
     - Я выполнил посмертную волю моего отца, ваше величество. После его смерти мне следовало удалиться в родовой замок в Блуа, - ответил Атос.
     Король окинул взглядом стоявших перед ним людей:
     Атоса, д'Артаньяна, Дезэссара.
     Внезапно он весело улыбнулся.
     - Я счастливый государь! У кого еще есть такие дворяне?! - И король расхохотался. - Господа, я представил себе, как де Кавуа докладывал кардиналу о происшествии с домом герцога де Шеврез. Как я хотел бы видеть эту сцену!
     Так, значит, это вы? - спросил король голосом, все еще прерывающимся от смеха. - Это вы по ошибке освободили испанца? Вместо шевалье д'Артаньяна... А теперь взяли в плен господина Дезэссара и отпустили его под честное слово... - Отсмеявшись, король нахмурился. - Однако, что же вы пообещали, господин Дезэссар?
     - Ваше величество, я дал слово, что уклонюсь от сопровождения господина д'Артаньяна обратно в Бастилию, в случае неблагоприятного развития событий.
     - А что это меняет, господа? - Король повернулся к Атосу и д'Артаньяну, которые за время этой сцены придвинулись друг к другу, безотчетно повинуясь некоему скрытому магнетизму, и теперь стояли плечом к плечу. - Я отправил бы конвой под началом другого офицера, только и всего.
     - Тут есть разница, ваше величество, - спокойно произнес Атос. - Другой офицер - не господин Дезэссар, к которому я питаю уважение и приязнь.
     - Ваши слова граничат с дерзостью, сударь. Вы хотите сказать, что не уважаете мой приказ и готовы были к одному государственному преступлению прибавить следующее...
     - Восстановить справедливость, ваше величество. Вернее, исправить несправедливость, допущенную в отношении господина д'Артаньяна, - с почтительным поклоном отвечал Атос.
     Все чувствовали, что настал решающий момент.
     Король поморщился:
     - А что думает по этому поводу сам господин д'Артаньян?
     - Ваше величество, - совершенно искренне заговорил гасконец, - сегодня вы задали мне и другой вопрос.
     - Какой?
     - Почему лейтенант мушкетеров короля проводит время, лежа на тюремной койке, в то время как его товарищи воюют с войсками мятежников.
     - Правда. Ну и что же?
     - Я сам все время задаю его себе. И не нахожу ответа.
     - Хорошо! Вы хотите отправиться в армию?
     - Нет ничего, чего я хотел бы больше, ваше величество.
     Я имел в виду...
     - Пустяки, господин д'Артаньян. В тюрьме не слишком-то отточишь навыки изящного слога. Зато шпагой и мушкетом вы, надеюсь, владеете так же, как и раньше. Отправляйтесь в армию. Господин де Тревиль, думаю, будет рад такому пополнению. Не надо меня благодарить, я лишь восстанавливаю справедливость, не так ли, граф де Ла Фер?
     Что же касается вас, то вы заслуживаете той самой камеры, которую освобождает господин д'Артаньян, но.., я прощаю вас за победу на улице Святого Фомы. Кстати, второй ваш спутник - как его имя?
     - Ваше величество, вы понимаете...
     - Разумеется, я заочно прощаю и его, тем более, что говорят, сражался он как античный герой.
     - Его имя - дю Валлон, ваше величество.
     - Он тоже служил в мушкетерах вашего величества, - вставил Дезэссар.
     - Да, а вас, Дезэссар, я срочно отправляю в Лувр с письмом к.., к господину суперинтенданту финансов. Нет, это не годится. Вот, вы возьмете с собой дюжину гвардейцев и отправитесь в Лувр, чтобы сопровождать ее величество в Сен-Жермен. Королева так любит здешний воздух... Да позаботьтесь, чтобы в число эскорта вошли те двое, что сопровождали вас на Бастилии. Надеюсь, им не придет в голову сочинять какие-нибудь небылицы... Кстати, они не пострадали по пути сюда?
     - Нет, ваше величество. Оба живы и здоровы.
     Король благосклонно кивнул.
     - Отлично. Итак, господин Дезэссар, исполняйте приказ.
     Проводив капитана мушкетеров взглядом, Людовик XIII снова повернулся к д'Артаньяну:
     - А теперь, господин д'Артаньян, я должен предупредить вас, что намерен отправить вас обратно в Бастилию.
     Д'Артаньян чуть не подпрыгнул на месте от изумления.
     Атос же горько усмехнулся.
     - Но не раньше, чем граф покинет этот кабинет и удалится на достаточное расстояние.., достаточное для того, чтобы присоединиться к господину дю Баллону, который несомненно дожидается его где-нибудь под сенью буков и вязов.
     Д'Артаньян почувствовал, что снова обретает почву под ногами. Атос перестал кривить губы в горькой усмешке и одобрительно качнул головой.
     - Да, кстати, граф. Правда ли, что этот дю Валлон такой силач, что способен ударом кулака повалить наземь быка?
     - Правда, ваше величество. В ту пору, когда нам довелось вместе служить в рядах мушкетеров вашего величества, он демонстрировал мне свое искусство на ярмарке в Сен-Жермене, - подтвердил Атос.
     - Ну так передайте ему, чтобы он не слишком усердствовал, когда увидит карету с зарешеченными окнами и двоих швейцарцев конвоя. В карету с господином д'Артаньяном сядет господин дю Гайлье. Я надеюсь, что он будет в состоянии оправиться после встречи в вами. Помните, господа, швейцарцы - не гвардейцы его высокопреосвященства.
     И после того как.., словом, сразу же отправляйтесь в путь.
     Маршал де Ла Форс готовит генеральное сражение. Вы должны успеть к нему.

***

     Пожелание короля было передано Портосу. Тот пришел в восторг оттого, что король оказался столь хорошо осведомлен о его способностях.
     - Ради его величества я буду осторожен, как никогда! - пообещал гигант.
     Портос сдержал слово. Швейцарцы уже через четыре недели смогли снова приступить к несению караульной службы в Лувре.

Глава шестьдесят первая

Мушкетеры, вперед!

     Теперь они скакали по дорогам Франции вчетвером.
     Друзья позаботились о лошади для д'Артаньяна - гнедой кобыле четырехлетке. Когда мушкетер со вздохом принялся вспоминать о своем сером жеребце и сетовать на его отсутствие перед дальним походом, Арамис хитро улыбнулся и проронил:
     - Арабы говорят: "Никогда не покупай рыжей лошади, продай вороную, заботься о белой, а сам езди на гнедой".
     Пусть это вас утешит, дорогой Д'Артаньян.
     - Откуда вам так хорошо известны вкусы арабов относительно лошадей? - удивился гасконец, но ответа на свой вопрос не получил.
     Они снова вчетвером пересекали Францию. И кажется, на этот раз судьба подарила им всем немного безоблачного настроения. Они были счастливы.
     - Знаете, как я себя сейчас чувствую? - спрашивал Д'Артаньян. - Совершенно так же, как в тот первый день у монастыря Дешо, помните?
     - Еще бы не помнить! - рокотал Портос. - Вы все уложили своих противников, Д'Артаньян - тот и вовсе справился с двумя, а я только и сумел, что проткнуть ляжку Бикара. Совсем скверно, принимая во внимание, что он тоже проткнул мне плечо.
     - Но потом мы шагали по парижским улицам и никому не уступали дороги... - мечтательно повторял Д'Артаньян. - Все четверо. Как сейчас!
     Между тем, покрывая милю за милей, они приближались к театру военных действий.
     После того как друзья во всех подробностях описали д'Артаньяну свои приключения в Париже, попытки устроить ему побег и горькие разочарования, после того как эмоции утихли, а освобождение было неоднократно отпраздновано во всех придорожных кабачках, разговор перешел на злободневные темы.
     - У меня такое впечатление, что куры в этой местности перестали нестись и сделали это все разом. Да и самих-то кур почти не видно, - заметил д'Артаньян после очередной пирушки, которая носила весьма спартанский характер в силу скудности припасов хозяина заведения, где они расположились на ночлег.
     - Это и есть неоспоримый признак того, что мы приближаемся к бивуакам, - откликнулся Атос.
     - Даже кролики и те будто повымерли, - посетовал Арамис.
     - Они тушатся в солдатских котелках, - глубокомысленно произнес Портос. - Я даже отсюда чую этот запах.
     - Итак, господа, - пригласил д'Артаньян. - Какова обстановка на полях сражений? И вообще, кто тут сражается с королевским войском?
     - Ах, д'Артаньян, конечно же, сидя в тюрьме, ты не мог знать, что под кардинала ведут подкоп сразу с двух сторон, - проговорил Арамис, зорко всматриваясь в окрестные пейзажи. - Так вот, слушай. Герцог Орлеанский собрал в Брюсселе армию и выступил на Париж. Он и Монморанси поклялись не отступать, покуда с кардиналом не будет покончено.
     - Выходит, мы собираемся сражаться за кардинала?!
     Вот так штука!
     И все четверо весело расхохотались. Впрочем, Арамис, даже хохоча во все горло, не утратил своей наблюдательности. Именно поэтому он первый заметил большие группы людей, передвигающиеся вдалеке. Услышал он и звуки выстрелов.
     - Смотрите-ка! Там дерутся!
     - Похоже, вы правы. Палят из мушкетов.
     - Предлагаю спешиться и привязать коней у этих деревьев. Сами же мы можем подняться вон на тот невысокий холм, поросший кустарником, и разглядеть все из укрытия, - рассудительно предложил Атос.
     Предложение незамедлительно было принято.
     Перед их глазами предстала панорама сражения, а это не" сомнение было сражение, а не мелкая стычка.
     - Вон там я вижу целый полк кавалерии! - воскликнул Портос. - А немного южнее - другой!
     - А вот к пехота, - напряженным голосом проговорил Арамис.
     - Как вы думаете, Арамис, это королевские войска?
     - Если королевские, то лучше мне с ними не встречаться, - был ответ Арамиса, который пытался различить что-то в дыму и сумятице боя.
     - Мне кажется, что пехота приближается, - невозмутимо произнес Атос.
     Словно в подтверждение его слов, несколько пуль на излете упали совсем близко от их импровизированного укрытия.
     По равнине неслись друг на друга кавалерийские эскадроны, отчаянно сшибались всадники, поднимались в воздух сабли и палаши, блестя в солнечных лучах и молниями опускаясь на шлемы и головы, плечи и конские крупы, нанося смертельные раны, сбрасывая всадников с коней, увеча лошадей. Солдаты, уперев сошки мушкетов в землю, густо покрытую еще зеленой травой, целились друг в друга и спускали курок, посылая пулю за пулей. Пикинеры и алебардщики схватывались в рукопашной. Словом, шел ожесточенный бой, вошедший в историю как битва при Кастельнодари.
     - Смотрите! - взревел Портос. - Это же плащи мушкетеров!
     - Где?!
     - Да вон же. Проклятие, они отступают!
     Теперь уже вся четверка ясно видела, что в направлении, указанном Портосом, движутся мушкетеры, построенные в несколько шеренг и ведущие огонь по противнику. Первая шеренга давала залп из мушкетов и, разделившись на две части, отступала назад, обходя боевой порядок полка с флангов. Там они образовывали заднюю линию и имели время на перезарядку мушкетов, пока каждая последующая шеренга выполняла тот же маневр и очередь снова доходила первой.
     Таким образом, мушкетеры медленно отступали, ведя бесперебойную стрельбу и сохраняя строй.
     Увидев это отступление - медленное, достойное, при котором противнику наносился немалый урон, но все же отступление, д'Артаньян позабыл обо всем на свете. Д'Артаньян был мушкетером. Мало того, он был лейтенантом этого славного полка лучших королевских гвардейцев.
     - Мушкетеры, вперед! - закричал гасконец.
     С этими словами он бросился вниз по отлогому склону холма, где четверка друзей устроила наблюдательный пункт.
     Навстречу пехоте мятежной армии герцога Орлеанского.
     Это была отборная испанская пехота, проделавшая с принцем Гастоном весь путь от Брюсселя до Кастельнодари. Ее тяжкая поступь в те времена слышалась на многих дорогах Европы и нагоняла страх на армии других королевств.
     Испанские пехотинцы по праву считались одними из лучших на континенте. Таким образом, д'Артаньян и его друзья волею судьбы оказались в том месте, где могла решиться судьба сражения, - на самом ответственном участке позиции королевских войск. Вполне естественно, что его оборона была доверена мушкетерам г-на де Тревиля.
     Бывалые воины, испанцы все же растерялись, увидев, что с холма, заходя им во фланг, несется с обнаженной шпагой в руке мушкетер в мундире офицера. Мушкетер, словно выскочивший из-под земли. За ним показался второй, третий...
     Испанцы решили, что их обошли с фланга. Их ряды смешались, дрогнули. Никто не мог знать, скольких мушкетеров скрывала от их глаз верхушка холма.
     Увидели д'Артаньяна и его солдаты.
     - Наш лейтенант! Лейтенант! - пронеслось по их рядам. - Господин д'Артаньян! Ура!! Вперед!!
     - Мушкетеры, вперед! - снова прогремел призыв гасконца. На мгновение он перекрыл звуки ружейной пальбы.
     Небесного цвета плащи пришли в движение. Первые шеренги мушкетеров, увидев перед собой д'Артаньяна, буквально врезавшегося в испанские ряды, ринулись вперед, обгоняя друг друга.
     - Ура! За короля! Мушкетеры, вперед! - неслось над полем боя, набирая силу с каждой минутой.
     Атака мушкетеров была стремительной и неудержимой.
     Д'Артаньян возглавил ее, оторвавшись от передних рядов своих солдат на добрых полсотни шагов. Но испанцы, смущенные его неожиданным появлением и тем, какое впечатление оно произвело на мушкетеров, уже не могли оправиться и отступали все быстрее. Впрочем, несколько разрозненных выстрелов прозвучали из их рядов, но ни одна из пуль не причинила д'Артаньяну ни малейшего вреда.
     - Получи, любезный, - сказал д'Артаньян, протыкая шпагой промахнувшегося стрелка, который замешкался и не успел отступить.
     - Кажется, наш гасконец снова в своей стихии, - заметил Атос, помогая Портосу спуститься с холма.
     - Уф! Благодарю вас, Атос, - отдуваясь, выговорил дю Баллон, утвердившись на ногах у подножия холма. - Все это прекрасно, но я никак не могу понять одной вещи...
     - Какой?
     - Помните, там, в монастыре, один из этих ученых господ.., кажется, его звали господин Паскаль...
     - Так что же?
     - Он утверждал, что чем большим объемом обладает тело, тем большая поддерживающая сила действует на него... Мое тело несомненно обладает самым большим объемом из нас четверых, а между тем спуск с этого проклятого холма убеждает меня в обратном!
     - Вы так полагаете?
     - Черт побери, ну конечно! Судите сами. Д'Артаньян обогнал нас на сотню шагов, прыгая как кузнечик, вы легко спускаетесь вниз, да еще помогаете мне не провалиться сквозь эту размягченную почву, а наш хрупкий изящный аббат, кажется, и вовсе растворился в воздухе... Только один я! О, проклятие!
     - Присядьте-ка и отдохните, - предложил Атос.
     - Ну уж нет! Должен же я на ком-нибудь отвести душу, - пророкотал Портос.
     - На ком же вы собираетесь ее отвести?
     - Тысяча чертей! Вы еще спрашиваете, Атос. На испанцах, разумеется.
     - Я тоже собираюсь присоединиться к нашему другу и знаете почему?
     - Потому что д'Артаньян - наш друг, черт побери!
     - Это верно, - с улыбкой ответил Атос. - Но Арамис - тоже.
     - Что вы этим хотите сказать?!
     - Вы только что оглядывались вокруг в поисках нашего испарившегося в воздухе аббата.
     - Да, конечно, ума не приложу, куда он подевался...
     - Тогда приглядитесь-ка повнимательнее к той группе всадников в рядах мятежников. Видите вон того, на белой лошади. Ее только что подвели к нему, и он легко вскочил в седло. Видимо, с ним все в порядке!
     - Ах, это же наш аббат!
     - Наконец-то узнали.
     - Арамис - среди испанцев! Уму непостижимо! Уж не попал ли он в плен?!
     - Напротив, думаю ему лучше и впредь оставаться там, где он сейчас. Ведь король не простил его, а кардинал разыскивает повсюду. Кстати, тот дворянин в черном, что гарцует рядом с ним, он вам никого не напоминает?
     - Пожалуй, только не могу понять кого?
     - Это дон Алонсо дель Кампо-и-Эспиноза. Хорошо, что вы не дали мне вызвать его на дуэль в ту ночь. А то наш аббат попал бы между двух огней!
     - Вы правы, Атос. Теперь и я вижу, что Арамису лучше пока побыть со своим новым знакомым.
     - Вы хотите сказать - "со старым знакомым", потому что, думаю, знают они друг друга давно. Теперь вы сами видите, что наши друзья - по разные стороны линии огня.
     Д'Артаньян - с этой, Арамис - с другой.
     - Тысяча чертей, вы правы, Атос!
     - Но Арамис и его спутник уже поворачивают коней вспять, думаю, скоро они будут далеко отсюда. А на нас мушкетерская форма, и мне вовсе не улыбается выглядеть малодушным или, того хуже, дезертиром.
     - Как я мог позабыть! - хлопнул Портос себя по лбу. - Мы ведь явились в монастырь в мундирах мушкетеров, а я так привык носить свой, не снимая, что не обратил внимания...
     - Зато на нас его уже обращают! Когда это дю Баллон и де Ла Фер были в задних рядах?!
     - Итак - вперед!
     - Вперед!
     И г-н дю Баллон, сломавший на ходу ствол молодого деревца, чтобы превратить его в дубину, а также граф де Ла Фер, с обнаженной шпагой в руке, ринулись на отступающих испанцев, нанося удар в направлении, противоположном тому, где находился Арамис.

Глава шестьдесят вторая,
в которой герцог Орлеанский убеждается, что его дело пропало, а кардинал - что д'Артаньян не участвует в заговоре

     Герцог Орлеанский наблюдал за ходом сражения с небольшого холма. Горячий конь под ним гарцевал, всхрапывал при звуках выстрелов и рвался в бой. Но принц Гастон хладнокровно решил, что ему лучше оставаться вне досягаемости пуль и ядер королевских войск, и сдерживал своего ретивого скакуна.
     Принц Гастон Орлеанский, младший брат короля Людовика XIII, всю жизнь мечтавший о престоле и не имевший смелости открыто его добиваться, оправившись от заговора, стоившего жизни Шале, снова возглавил партию противников кардинала. Принц в ту пору был еще очень молод, но уже успел принять участие в нескольких придворных заговорах и интригах, всякий раз после их провала оставаясь как бы ни при чем и отрекаясь от своих соратников. Так, несколько лет назад, он со своим неизменным хладнокровием, которое ему было нетрудно демонстрировать, сознавая, что Людовик XIII не допустит гибели единокровного брата, отрекся от Шале, окончившего жизнь на эшафоте. Принц Гастон с детства отличался большой гордостью, компенсировавшей ему недостатки воспитания, и как-то раз, еще будучи мальчиком, приказал бросить в канал в Фонтенбло придворного, который показался ему непочтительны