он приписывал ментрамам, падиал
успокоился  и  принялся  раздумывать,  что ему делать; он спрашивал себя, не
лучше  ли  будет  вместо  того,  чтобы  придерживаться обыкновенной формулы,
ударить  в  следующий  час  в  гонг  гопарама  и объявить всем о случившемся
событии?..  Но  в  таком  случае  не  подвергнется  ли он мести тайных сил и
проклятых  ракшаза,  избравших дворец Омра для своих посмертных заседаний?..
Раздумывая  об  этом,  он  громко  говорил  сам  с  собою  - по примеру всех
боязливых  людей,  почерпающих  мужество в звуках собственного голоса, - как
вдруг  ему  показалось,  что  какая-то  неясная  тень  бесшумно скользнула в
соседнюю  рощу.  Живые  меньше трогали его, чем мертвые; он спрятался позади
одной  из колонн, поддерживавших капитель минарета, и, затаив дыхание, решил
наблюдать, желая удостовериться, не было ли все это лишь игрой воображения.
     Этот  падиал,  по  имени  Дислад-Хамед,  был  во время великой войны за
независимость  шпионом  на  жалованьи  у  англичан; член знаменитого тайного
общества  "Духов  Вод",  он  уведомлял  губернатора  Бомбея о всех решениях,
принятых   Нана-Сагибом,   и   следил   за  всеми  раджами  Декана,  которых
подозревали  в  желании  примкнуть  к  защитникам  народных прав. Теперь же,
когда  Нана-Сагиб  был  побежден  и  скрывался  от  врагов  в тайном убежище
Нухурмура,  посреди  пустынных  гор  Малабарского  берега,  падиал  все  еще
продолжал  доносить  победителям  о  жителях  провинции,  которые втайне или
открыто  принимали сторону восстания. Много тысяч людей было убито по одному
его  донесению  во время кровавых расправ, которыми англичане опозорили свою
победу.  Он  тем  более  был  уверен  в  своей  безнаказанности, что слыл за
горячего  патриота  и  умел  так ловко вести свои темные дела, что никому не
внушал ни малейшего подозрения.
     Надо  правду  сказать,  что  до  сих  пор  он  тщательно избегал всяких
доносов  на  Беджапур;  город  этот  таким  образом  избежал  военных судов,
которые  переезжали  из провинции в провинцию, чтобы отыскивать и наказывать
патриотов.  Но  и  он  не  вполне избежал угрожавшей ему участи, так как сэр
Джон    Лауренс,    вице-король    Индии,    назначил    военную   комиссию,
долженствовавшую  оперировать  исключительно  в  Декане  -  ввиду событий, о
которых достаточно будет упомянуть вкратце.
     Мы  знаем  уже,  что после окончательного подавления восстания Гавелком
Сердар   вместе  с  марсельцем  Барбассоном  и  несколькими  преданными  ему
индусами  спас  Нана-Сагиба  при  осаде  Дели  и  что  принц, скрывавшийся в
пещерах  Нухурмура,  не  был  отыскан англичанами. Спокойный за судьбу Нана,
Фредерик  де  Монмор  де  Монморен  отправился  во  Францию,  чтобы добиться
оправдания перед военным судом, который обвинял его.
     Во  время  его  отсутствия  Нана-Сагиб  оставался в недоступных пещерах
Нухурмура  под охраной знаменитого Барбассона из Марселя и четырех туземцев:
Рамы-Модели,  заклинателя;  Нариндры,  махратского  воина,  потомка  древних
королей Декана; Рудры, следопыта, и Сами, доверенного слуги Сердара.
     Фредерик  де  Монморен должен был после своего возвращения, несмотря на
тщательные  выслеживания  англичан,  помочь принцу бежать и доставить его на
один  из многочисленных островов Зондского пролива, где Нана мог бы спокойно
жить вдали от британской мести.
     Сэр  Джон  Лауренс,  вице-король  Индии, совершенно потерял следы вождя
восстания  сипаев  и,  несмотря  на то, что несколько раз доносил в Лондон о
неизбежном  аресте Нана-Сагиба (в этом его уверяли шпионы, разосланные им по
всей  Индии),  все  же  должен  был  сознаться  самому себе, что так же мало
подвинулся  вперед,  как  и в первые дни. Последние известия, полученные им,
указывали  на  полную  неудачу  всех  поисков принца. Капитан Максуэлл исчез
месяц  тому  назад,  и  не  было  возможности узнать, что с ним случилось. О
Кишнае,  вожде  тугов,  услугами  которого  не  брезговал  благородный лорд,
говорили,  что  его повесили с большею частью его приверженцев по приказанию
офицеров  4-го шотландского полка; отряд захватил их в тот момент, когда они
собирались  приносить  человеческие жертвы на алтаре Кали, богини убийства и
крови.
     Все  соединилось для того, чтобы препятствовать намерениям вице-короля,
а   между  тем  ему  необходимо  было  во  что  бы  то  ни  стало  завладеть
Нана-Сагибом;  дело  шло  об  окончательном  успокоении  Индии,  а  это было
невозможно  до  тех  пор,  пока  в  руках  его  не будет принц, осмелившийся
поднять знамя независимости.
     Недаром  Индия  -  классическая  страна тайных заговоров; это, пожалуй,
единственная  страна  в  мире, где возможен такой факт, что двести пятьдесят
тысяч  сипаев  знали  за  целый  год  вперед  день  и  час,  назначенные для
восстания, - и между ними не нашлось ни одного изменника!
     Странная  вещь:  Нана-Сагиб  не покидал Индии после своего поражения, а
между  тем  вице-король,  несмотря  на  могущественные средства, которыми он
располагал,  никак  не  мог  узнать,  где он скрывается. Он догадывался, что
таинственный  Декан  со своими древними развалинами, бесчисленными пещерами,
храмами,   высеченными   в  недрах  земли  и  соединенными  с  подземельями,
тянувшимися  на пятьдесят-шестьдесят миль, с крупными горами и непроходимыми
лесами,  мог доставить беглецу прекрасное убежище. Но вице-король не знал, в
какой  части  этой  обширной  местности  принц  спрятался.  Последняя депеша
Максуэлла,  посланная  им  из  Бомбея,  гласила  только: "Дня через три Нана
будет  нашим  пленником". И вот прошло пять недель, а офицер этот не давал о
себе  никаких  вестей.  Вице-король был почти уверен, что Максуэлл погиб при
исполнении  своей  миссии.  Несчастный вице-король не мог придумать, что ему
делать.  Лондонская  пресса начинала возмущаться постоянными неудачами этого
сановника,  поговаривали о его неспособности и даже об измене. На нескольких
митингах  требовали  уже  смещения  сэра Джона, и лорд Руссель, председатель
верхней  палаты,  в  последней официальной бумаге намекнул уже о возможности
отозвания  вице-короля,  если по прошествии месяца дело это не будет кончено
к полному удовлетворению правительства.
     История,   думаем   мы,  никогда  еще  не  заносила  на  свои  страницы
бесследного  исчезновения лица, игравшего столь важную роль, как Нана-Сагиб.
Но  неоспоримо,  что  труп  последнего  не  был найден среди убитых во время
осады  Дели  и  что  английские  власти неоднократно получали доказательство
пребывания  принца  в  самой  Индии.  Власти  судили  по участи, постигавшей
большинство  тех  людей,  которые  рьяно  преследовали принца (их никогда не
видели  больше  и  не было даже возможности узнать, что с ними случилось), а
также   по   тому   драматическому  происшествию,  которым  закончилась  эта
необыкновенная эпопея; с ним-то мы и познакомим читателя.
     Этот  эпизод  в  истории  Индии  так  искусно  скомбинирован  из  самых
невероятных   событий,   что   нет   даже  надобности  призывать  на  помощь
воображение  для придания ему большего интереса. Все факты, излагаемые нами,
абсолютно  точны;  все  лица,  которые  играют  здесь  роль,  существовали в
действительности,  -  мы  только  изменили  их  имена, и истории не придется
переделывать ни одного из важных событий, здесь описанных.
     Даже  и  теперь,  несмотря  на  несколько десятков лет, прошедших с тех
пор,  жизнь,  приключения и смерть Нана-Сагиба покрыты непроницаемой тайной,
и  мы  не имеем претензии уверять читателя, будто совершенно приподняли этот
таинственный  покров. Все, описанное здесь, взято со слов товарища принца по
оружию,  марсельца  Барбассона  (последний  -  не  кто  иной,  как М. В-her,
которого  мы  знали  в  Пондишери).  И  все-таки  кончина  этой  легендарной
личности  неизвестна...  Никто  не  знает  - и никогда, быть может, не будет
знать,  -  в каком месте земного шара провел изгнанный принц последние дни и
где  он  спит  вечным  сном,  - если только Рама-Модели, единственный индус,
согласившийся  покинуть  Индию  вместе  с  принцем, не оставит какого-нибудь
документа,  из  которого  мы  узнаем,  где  Нана-Сагиб провел последние годы
своей жизни.
     Сэр  Джон  Лауренс не знал, без сомнения, что ставит в этом приключении
свою  жизнь  на карту; но свое вице-королевство он ставил на нее несомненно.
А  так  как  ему  страстно  хотелось  сохранить  за  собой  это великолепное
наместничество,  где  он  пользовался  более  обширной властью, чем королева
Виктория  в  Британии,  то  и  решил  отправиться в Декан, в самый Беджапур,
желая  лично  распоряжаться  последней  попыткой, предпринимаемой для поимки
Нана-Сагиба  и  его  товарищей.  Чтобы  замаскировать свой план, он скрыл от
всех,  даже  от  близких к нему лиц, свои настоящие намерения и объявил, что
едет  в  древнюю  столицу Декана вследствие необходимости учредить верховное
судилище,   уполномоченное   наказывать   тех,   кто   действовал  заодно  с
бунтовщиками,  и  призвать  на  суд  раджей  Майсура и Травенкора; последние
обвинялись  в  том,  что  они предлагали губернатору Пондишери свергнуть иго
Англии  и  поднять  восстание на юге во имя Франции. Беджапуру таким образом
предстояло  видеть в своих стенах те репрессии, которые залили кровью Бехар,
Бенгалию и Пундаб.
     Лауренс   открыл   свой  план  начальнику  полиции,  полковнику  Джемсу
Ватсону,   и   объяснил  ему  причину,  понуждающую  его  действовать  всеми
способами,  чтобы  добиться  успеха.  Он  просил  полковника  отправить туда
несколько  лучших  своих  сыщиков  и  указать ему самого ловкого следопыта в
Декане,  которому  он лично хотел передать свои инструкции. Полковник Ватсон
немедленно  указал  вице-королю на знакомого уже нам падиала Дислада-Хамеда,
как  на  самого  ловкого  и  самого  верного  шпиона  из всех, соглашавшихся
служить  Англии.  Негодяй  исполнял  действительно с поразительной точностью
все приказания притеснителей своей страны.
     В  достопамятный  вечер,  когда он пришел в такой ужас при виде света и
теней  во Дворце семи этажей, падиал и не подозревал еще, какую честь окажет
ему  скоро  сэр Лауренс, доверив деликатную и опасную миссию открытия следов
Нана-Сагиба.  Но он и без того должен был скоро узнать или, по крайней мере,
понять это.
     Внимание  падиала  привлекла  тень, скользнувшая в соседнюю с минаретом
рощу;  не успел он спрятаться за колонну, откуда собирался наблюдать за всем
происходящим, как услышал, что его зовут:
     - Дислад! Дислад!
     - Кто там? - спросил последний.
     - Нанда-Сами,  сын  Канда-Сами, - отвечал незнакомец, - первый скороход
его  светлости  сэра  Лауренса,  вице-короля  Индии...  посланный  от него к
падиалу.
     - Что  нужно  вице-королю  от  меня?  -  с удивлением спросил падиал. -
Поднимись  ко  мне,  Нанда-Сами,  я не могу оставить свой пост ранее первого
часа дня.
     Через несколько минут скороход был уже на верхушке гопарама.
     - Привет  тебе,  -  сказал  падиал. - Чего желает вице-король от своего
недостойного слуги?
     - Мой  господин,  -  начал скороход без всяких предисловий, - приезжает
сегодня  в  Беджапур  и  приказывает тебе явиться к нему вечером, как только
покров бога ночи спустится на землю, незадолго до восхода луны.
     - Повинуюсь!  Я явлюсь к властителю властителей, как только покров бога
ночи  спустятся  на  землю,  незадолго  до  восхода  луны.  Но куда должен я
явиться?
     - Во дворец Омра.
     Падиал  едва  не вскрикнул от удивления, но тут же вспомнил, что первый
и   второй   этажи  дворца  вполне  доступны,  что  они  роскошно  убраны  и
предназначены  для приема губернаторов и других знатных путешественников. Он
не  находил  нужным  сообщать  своему  собеседнику  о  ночном происшествии и
ограничился тем, что отвечал:
     - В  назначенный  час  я  буду  во  дворце  Омра.  Но пропустит ли меня
стража?
     - Ты  не должен обращаться к ней и ни к кому из служащих там людей... Я
сам  буду  там  и проведу тебя так, что никто не заметит твоего присутствия;
вице-король  хочет  говорить  с  тобой  втайне...  Вот все, что мне поручено
сказать    тебе...   Салам,   Дислад,   да   будут   к   тебе   благосклонны
боги-покровители!
     - Салам, Нанда, да спасет тебя Шива от худых встреч!


II

          Сигнал  посвященных.  -  Послы  "Духов  Вод".  -  Ночное
          странствование.  - Ужас шпиона. - Собрание заговорщиков.
          -   Страшная   клятва.  -  План  начальника  полиции.  -
          Поручение   к   Нана-Сагибу.   -  Серьезное  решение.  -
          Честолюбие ночного сторожа.

     Едва  только  посол  удалился, падиал, исполняя свои обязанности, снова
ударил в гонг и медленно произнес обычную фразу:
     - Три  часа  утра,  люди  высшей и низшей касты, спите в мире... Нового
нет ничего!
     Нового  нет ничего! Такова власть формул и вековых обычаев! "Нового нет
ничего"  - а дворец Адила-Шаха, необитаемый в течение трехсот лет, осветился
в  самых  неприступных своих частях. "Нового нет ничего", а между тем должно
было  совершиться одно из крупнейших событий, виденных в провинции, - приезд
вице-короля. Но этим не исчерпывались еще все новости.
     Прошло   минут   десять   после   того,  как  падиал  лег  на  циновку,
завернувшись  в  свой  запон,  -  и  вдруг  его  разбудило  пение  хохлатого
буль-буль  на  недалеком расстоянии от гопарама. Оно доносилось как будто бы
с  большого  тамаринда,  огромные ветви которого поднимались над развалинами
целым   куполом.   Дислад-Хамед   вздрогнул;  он  не  ошибался  относительно
происхождения  этого  пения,  несмотря  на  все совершенство подражания, ибо
певчая  птичка,  грустную  мелодию  которой он только что слышал, никогда не
поет после захода солнца.
     Это был сигнал.
     Приподнявшись  на  своей  циновке, ночной сторож стал прислушиваться, и
почти  в  ту  же минуту снова повторилось пение, на этот раз более громкое и
продолжительное.
     - Ну,   это,   конечно,   они,   -   прошептал   Дислад-Хамед,  -  надо
повиноваться.
     И  он  в  свою  очередь  с необыкновенным искусством воспроизвел тот же
сигнал;  затем, не колеблясь ни минуты, сошел вниз и направился к тамаринду,
росшему  неподалеку оттуда среди развалин древнего храма Шивы. Два туземца с
лицами, закрытыми волнами белого газа, ждали его там.
     - Откуда держите путь? - спросил падиал.
     - Из   страны,   где   Духи  летают  над  водами,  -  отвечал  один  из
незнакомцев.
     - Тень священных слонов падает на восток, - сказал падиал.
     - И   час   правосудия   пробил,   -  суровым  голосом  отвечал  второй
незнакомец. - Ты готов?
     - Готов.
     - Хорошо. Следуй за нами!
     - Долго я буду в отсутствии?
     - Это ведомо только тому, кто вышел из золотого яйца.
     - В таком случае я скажу сыну, чтобы он заменил меня на гопараме.
     И  отойдя на несколько шагов, падиал громко свистнул. На зов его тотчас
же прибежал мальчик лет четырнадцати-пятнадцати.
     - Ты  будешь  стучать  ночные  часы,  -  сказал ему Дислад. - Если я не
возвращусь  ни  сегодня  вечером,  ни в следующие дни, заменяй меня, пока не
вернусь...  Не  забывай  читать  ментрамы против духов, которые будут мучить
тебя  каждую  ночь,  чтобы ты забыл часы. Уведоми свою мать и отправляйся на
гопарам.
     Мальчик  поклонился,  не  говоря ни слова, и так же быстро исчез, как и
явился.
     Один  из  незнакомцев  приблизился  к падиалу и надел ему на голову род
капюшона,  предназначенного  для  того, чтобы он ничего не мог видеть; затем
каждый  из  них  взял  одну  его  руку  и  оба  повели  его  среди развалин.
Уверенность  их  походки  указывала, что они хорошо знакомы с этими местами.
Все  трое  хранили  полное молчание, но падиал все время думал о том, нельзя
ли  узнать,  куда  его  ведут,  следя  за поворотами, которые его заставляли
делать.  Но спутники, как бы отгадав эти мысли, всеми силами старались сбить
его  с  толку;  каждую  минуту они заставляли его возвращаться, поворачивали
налево,  направо,  останавливались без всяких поводов и снова начинали идти,
описывая  незаметно  для  него  круг,  и приводили его к тому месту, которое
только  что  оставили.  Дислад-Хамед  скоро  понял,  что ориентироваться при
таком  образе  действий  невозможно.  Он  решил идти машинально, не заботясь
больше   о  дороге,  по  которой  его  вели,  и  мысли  его  приняли  другое
направление.  Он  спрашивал себя: даст ли ему какое-нибудь поручение один из
верховных  вождей  общества  "Духов  Вод",  которые  никогда  и никому, даже
посвященным   второй   степени,   не  сообщали  места,  избранного  ими  для
совещания,  или,  быть  может, уведомленные о бесчисленном множестве случаев
измены   с  его  стороны,  они  зовут  его  перед  лицо  тайного  трибунала,
состоящего  из  семи членов, которые не произносили другого приговора, кроме
смертного...  И  в  том,  и  в  другом случае члена общества предупреждали и
приводили   точно   таким   же   образом  к  верховным  начальникам.  Только
посвященный  первой  степени,  то  есть жемедар, получал заранее сообщение о
месте  собрания  и о часе, когда туда следовало явиться; но Дислад-Хамед был
субедар, то есть посвященный второй степени.
     Мысль,  внезапно мелькнувшая у него в голове, что через несколько минут
его  ждет,  быть  может,  наказание  за  все его преступления, заставила его
похолодеть  от  ужаса;  он  не  мог  удержать  невольной  дрожи, которую его
спутники  заметили,  вероятно,  так как сильнее сжали его руки, как бы желая
помешать  ему  бежать. Падиал слишком хорошо знал обычаи знаменитого тайного
общества,  а  потому  был  уверен,  что  дрожь  эта не останется неизвестной
верховным  вождям;  понимая, какое важное значение это может иметь для него,
он  несколько  раз повторил это движение, чтобы заставить их подумать, что у
него  простой  приступ  болотной  лихорадки,  весьма  распространенной среди
индусов,  живущих  на  равнине.  Тогда  один  из  проводников  спросил его с
видимым участием:
     - Брат Хамед болен... Не желает ли он, чтобы мы шли медленнее?
     - О,  это ничего, - отвечал падиал, - легкая лихорадка... Я захватил ее
в болотах Травенкора.
     И  все  трое  снова  замолчали.  Но падиал с радостью заметил, что руки
проводников  сжимали  его слабее. Он заключил из этого, что подозрение их не
только  прошло  бесследно,  но  что  он  явится  перед тайным судилищем не в
качестве обвиняемого.
     После   получаса  ходьбы  проводники  остановились,  и  Дислад  получил
приглашение  сесть в паланкин, куда вместе с ним вошли и его спутники. Когда
двери  закрылись,  ночному  сторожу  Беджапура  показалось,  что  экипаж,  в
котором  он  находился,  отделился  от  земли, - и затем он больше ничего не
чувствовал...  ни малейшего признака какого-либо движения. Так прошло десять
минут,  и  даже  человек  с  необыкновенно  тонко  развитыми  чувствами не в
состоянии  был  бы  сказать,  двинулся  ли  паланкин  с  того  места, где он
находился,  или нет. Вдруг Хамед почувствовал, что экипаж его снова стоит на
земле;  дверцы  открылись  -  и  ему  приказали  следовать  за проводниками,
которые  подали  ему  руку,  чтобы  помочь  сойти  на землю. Все трое прошли
несколько  шагов вперед, и ночному сторожу показалось, что подняли портьеру,
которая  опустилась  потом  позади  него.  Вслед за тем он почувствовал, что
находится  в  теплой  и  душной  атмосфере,  какая  бывает,  когда соберется
большая  толпа  людей  в  плохо  проветренной  комнате  с  наглухо закрытыми
окнами.  Он ясно слышал шум, неопределенный и смутный, который всегда бывает
среди многочисленного собрания, даже если оно хранит полное молчание.
     Проводники  сняли  с  него  капюшон, и он увидел себя посреди огромного
зала  в  присутствии  четырехсот  или  пятисот  членов общества "Духов Вод",
которые  собрались  со  всех  концов  Индии;  все  они,  кроме