гатой
избе с забором и резными воротами. Я остановился поодаль, размышляя, как
бы приступить к делу. Пойти туда и потребовать Василия  сразу?  Но  этим
можно было  только  все  испортить,  спугнуть  скомороха,  нарваться  на
скандал. Да и кроме того, если Оглобля такой же разбойник, то все  может
кончиться для меня плохо. Можно попытаться дождаться Василия  здесь,  на
крайний случай - заглянуть тайно в окно.
   Мои размышления были прерваны внезапно.  Из  дома  вышел  сгорбленный
Василий, одетый сегодня, однако, прилично  -  не  подстать  тому,  каким
видел я его в прошлый раз. И был он не один. Подобострастно  согнувшись,
он следовал за человеком  в  парике,  одетым  в  щегольской  европейский
костюм. Что-то в  фигуре  этого  человека  показалось  мне  знакомым.  Я
присмотрелся пристальнее...
   О, святые угодники! У меня окончательно  открылись  глаза.  Спутником
скомороха был не кто иной, как лекарь Винер...

***

   - Мне очень тяжело, Ханс! С каждым днем все новые и новые проблемы. И
испытания мои растут неотвратимо. Мне  нужно  бежать  из  этого  города.
Удерживает меня здесь только чувство ответственности и  обязательства  в
отношении моего покровителя герра Кундората, который уже в пути и  скоро
должен прибыть сюда...
   Так уж получилось, что Кессель невольно принял  на  себя  обязанность
выслушивать мои сетования на жизнь и успокаивать меня. Не  будь  его,  я
погрузился бы в черную пучину отчаяния.
   - Вы еще окончательно не выздоровели.  Это  и  сказывается  на  вашем
настроении.
   - Поверьте, я здоров. Я же сам лекарь.
   -  Лекари,  видя  болезни  других,  часто  не  замечают  их  у  себя.
Обратитесь к кому-нибудь. Например, к Винеру.
   При упоминания этого имени, я вздрогнул.
   - К Винеру? Если б вы только знали!
   - Я знаю одно: он может вам помочь.
   - А я знаю другое - он хочет меня погубить!  -  неожиданно  для  себя
выпалил я.
   - Не понимаю вас...
   В двух словах я рассказал ему почти все, умолчав только о колдовстве,
Жезле и некоторых других подробностях.
   - М-да, - покачал головой Кессель. -  История  не  из  обычных.  Хотя
нельзя сказать наверняка, что это именно Винер стрелял  в  вас  ночью  у
монастыря. Все ваши аргументы сводятся к личной неприязни и тому, что вы
видели его в обществе скомороха.
   - Уверяю вас! Он хочет меня изничтожить и был  бы  счастлив  развеять
мой прах по ветру. Я не так глуп, чтобы не замечать этого.
   - Вероятно. Но  что  тут  можно  предпринять?  Обратиться  к  местным
властям по такому поводу - значит, навлечь на себя сомнения с их стороны
в вашем душевном здравии.
   - Да, вы правы... Придется самому постоять за  себя!  Что-то  в  моем
голосе не понравилось Кесселю. Он внимательно и обеспокоено посмотрел на
меня
   - Только не наделайте глупостей, Фриц Не совершайте в  порыве  чувств
поступков, о которых будете потом жалеть. И помните, что здесь  судебная
расправа вершится строго и незамедлительно.
   - Мне не страшна судебная расправа. Этот суд надо мной не властен.
   - Осторожно, Эрлих! С такими настроениями недолго  наломать  дров.  Я
просто не готов дать вам сейчас дельный совет. Но  попытаюсь  что-нибудь
придумать... А вообще, что вам может  наверняка  помочь  -  это  бутылка
старого вина...
   Отказать Кесселю я не мог, хоть пить мне и не хотелось. Осушил  кубок
вина, но легче от него мне не стало.
   Сосед скоро ушел, и я  вновь  остался  наедине  с  собой.  Со  своими
тяжелыми мыслями.
   Мне не ужиться с Винером в этом городе, как невозможно было ужиться с
Боровом Геншелем, жаждавшим моей погибели. И я в глубине души осознавал,
что даже бегство отсюда мне уже не поможет. Винер из тех людей,  которые
способны, как проклятие, следовать за мной всю жизнь. Значит, я вынужден
в который раз использовать Силу.
   Сила! Сила!
   - Сила! - громко  произнес  я,  ощущая,  как  меня  одолевает  слабая
истома.
   Я вздохнул резко... Задержал  дыхание!  Выдохнул  воздух  из  легких!
Голова шла ходуном...
   Сила приходила ко мне сама Она захватывала меня, и я точно  не  знал,
когда она овладеет мной И тогда я переставал принадлежать себе,
   Как и раньше, я ощущал ее прилив, притом такой мощи,  которой  раньше
не чувствовал.  Будто  волны  тепла,  перемешанные  с  ледяными  нитями,
пронизывали мое ставшее легким и неощутимым  тело.  Я  как  бы  попал  в
мощный поток и составлял теперь с ним единое целое. Страшна судьба того,
кто окажется на моем пути!
   И вот уже очерчен круг, зажжены свечи, и...
   -  Я  призываю  тебя,  дух  Солнца,  прийти  к  этому  кругу   именем
Вельзевула, Ваала и Лилит!...
   Налетел  штормовой  ветер,  закружил  серебряный  смерч,  в   котором
мелькали мертвенно-бледные лица. В  них  читались  скорбь  и  ненависть.
Вспыхивали и гасли звезды, втягиваясь  в  головокружительный  водоворот.
Вставали и разрушались тени древних городов. И я несся в этом  вихре  во
вселенские пределы. Не было этой стихии удержу. Но чары мои действовали,
и ничто не могло преодолеть предел круга.
   Неожиданно все стихло. Пространство заполнил золотой струящийся свет,
из которого возник в волнении, в  теле  широком  и  полном  дух  Солнца,
Великий дух, цвет которого был подобен закату - золото и кровь.
   При его виде по телу моему пробежала дрожь. Мне казалось невероятным,
что он может быть покорен моей воле. Но я  преодолел  нерешительность  и
требовательно начал:
   - Я хочу... - но договорить не успел.
   - Знаю, - пророкотало, и этот бездонный голос вызвал дрожь  в  каждой
частичке моего тела.
   И вслед за этим все закружилось, заходило ходуном, я будто очутился в
колесе, вращающемся в трех осях, и не понимал, где верх, а где низ.
   Только бы не выпасть за пределы круга! Там погибель!!! Только  бы  не
выпасть из круга... Не выпасть из круга...
   Дух  утратил  свои  очертания.  С  ревом  и  свистом   начались   его
метаморфозы.  Сияющее  колесо,  разбрызгивающее  кровь,  превратилось  в
огромную синюю птицу, распростершую гигантские крылья,  застлавшие  весь
свет. Она упала на землю, обернулась бешеным тигром, с ревом рвущим свою
добычу. Тигр закрутился волчком на месте и вскоре превратился в  шар.  В
красный огненный шар, на который наползли темные пятна и  заискрились  в
лучах золотого цвета. Зеленая кожа... Господи, да  это  же  змея!  Змея,
обвившая солнце и готовая раздавить его...

***

   Лицо  мне  подпаливал  костер...  Да,  да,  правая  щека  пылала,  и,
наверное, вскоре обуглится... Я должен был  отползти  от  этого  костра,
стряхнуть пламя... Вскоре уже кожа начнет обугливаться...  Пламя...  Оно
жжет. Но как-то не больно. Оно должно жечь больнее!
   Я должен двинуться, но во  мне  нет  сил...  От  меня  осталась  одна
оболочка, которая не может ничего... Наверное, я мертв...
   Я застонал... Стон был очень слабым. И  мне  показалось,  что  кто-то
стонет очень далеко. Но я слышал стон. Значит,  я  мог  слышать.  И  мог
произносить звуки... Значит, я жив...
   Жив?
   Огромными усилиями я поморщился. Потом смог  нахмуриться.  Оказалось,
что у меня все-таки есть тело. И я могу им владеть...
   Владеть?  С   каждой   секундой   эта   идея   казалась   все   более
привлекательной... Я  могу  пошевелить  рукой?  Действительно,  приложив
гигантские усилия, я пошевелил большим пальцем на правой  руке...  Потом
ладонью... Потом самой рукой...
   Рука неожиданно взмыла вверх и ударила меня  по  щеке...  И  я  разом
очнулся... И пришла боль, которая жила в каждой частичке тела.  Боль  не
очень сильная, но ноющая, противная...
   Я перевел дыхание... И понял, что из окна падает солнечный свет.  Это
он грел меня, и моей щеке казалось, что это костер...
   Самого окна я не видел, поскольку не  мог  даже  повернуть  голову...
Наконец повернул. Так плохо мне не было еще ни разу за  все  время  моих
взаимоотношений с неведомой колдовской силой.
   Дух, вызванный мной ночью, был воистину ужасен. Но ведь и  Винер  был
орешком покрепче, чем Бауэр или Боров Геншель. Я чувствовал исходящую от
лекаря некую энергию, и ночная схватка, видимо, была жаркой. Но  в  душе
моей поселилась полная уверенность в том, что теперь все в порядке.  Как
только я очнулся и вспомнил обо всем, меня сразу  лее  посетило  Знание:
Винер мертв. Как он умер? Трудно сказать. Скорее всего лежит  у  себя  в
постели, а в груди его торчит кинжал, со знакомым уже рисунком.
   Мимолетное чувство жалости шевельнулось во мне.  Ведь  я  очень  мало
знал Винера, и все же  он  казался  мне  живым  олицетворением  злобы  и
порока. Но он был человеком, как все мы,  имел  душу,  и  я  обязательно
поставлю за упокой его черной души свечку. Просто он хотел убить меня...
Но в этой схватке вышел победителем Я!
   Все эти мысли пронеслись в моей голове, раскалывающейся  от  боли.  Я
попытался приподняться, но ноющая боль иголками впилась в меня.
   Слабость немножко отпускала меня...
   Я понял, что лежу в центре круга. Я почувствовал, что если напрягусь,
то смогу встать. И вслед за этим  вдруг  понял,  что  в  комнате  кто-то
присутствует кроме меня. И этот кто-то глядит на меня с ненавистью...
   Застонав, я приподнялся и повернул голову. У дверей,  с  усмешкой  на
губах и пистолем в левой руке, стоял лекарь Винер.
   - Вы живы? - прошептал я.
   - Как видите, Магистр. Вам не удалось меня прикончить.
   Скрывать что-то, играть в удивление не было смысла. Этот человек знал
все. И притом знал  гораздо  больше,  нежели  я.  Безжалостна  была  его
усмешка, холодная решимость льдом замерзла в его прозрачных глазах - так
должна смотреть на жертву сама смерть, прежде  чем  взмахнуть  косой.  Я
окончательно осознал, что надеяться мне не на что. Учитывая  болезненное
состояние, я даже не сумею броситься на него, чтобы умереть с честью.  Я
смог только произнести, растягивая слова:
   - С вами не смогли справиться духи Солнца. Вы тоже  обладаете  Силой.
Кто вы?
   - Бросьте лицемерить, Магистр. Я никогда не поверю в эту  чертовщину.
Вы и сами в нее не очень-то верите.
   - Ничего не понимаю... Ничего, - простонал я.
   - Где брошь?
   - Вот. - Я разжал ладонь. Винер подошел и взял брошь.
   - Вот она! - засмеялся он, и мне показалось, что в комнате  закаркали
вороны, настолько мерзок был этот смех. - Я все-таки нашел вас, Магистр.
И суд мой будет справедлив.
   - Постойте! - вскричал я, как мне казалось, громким  голосом,  но  на
самом деле слабо и жалко. - Я ничего не понимаю. За что вы судите меня?
   - За всю вашу недостойную жизнь За зло, которое вы  всегда  причиняли
людям.
   -  Какое  зло?  Я  всю  жизнь  жил  по  совести,  и   если   совершал
несправедливые поступки, то не по черноте душевной, а из-за  ошибок  или
из-за безвыходных обстоятельств. И уж зла я  причинил  людям  не  больше
других.
   - Вы стараетесь оттянуть время, но это бесполезно. Я все  равно  убью
вас!
   - Все несчастья мои начались после того, как я нашел эти  сатанинские
брошь и книгу. Во мне проснулась дьявольская сила, меня все хотят убить!
- воскликнул я в отчаянии.
   - Ваши попытки заговорить мне зубы и сбить с выбранного пути  нелепы,
- в его голосе было равнодушие палача, привыкшего выполнять опостылевшую
за долгие годы работу. - Приговор вынесен.
   - Пусть я умру! Но я имею право  знать,  что  происходит?!  Последнее
желание приговоренного к смерти -  закон.  Выслушайте  сначала  меня,  а
потом делайте как знаете.
   Я с трудом присел на полу. Потом, пытаясь  совладеть  с  предательски
качающимся полом, привстал, упал на стул.
   И я начал говорить...
   Наверняка рассказ мой был сбивчивым.
   Непоследовательным.  Я  начинал  рассказывать,  возвращался   к   уже
сказанному, уточнял. Мне казалось очень важным рассказать  ему  все.  Не
знаю, почему я считал необходимым откровенничать с моим злым врагом. Да,
конечно, больше слов, чтобы хотя бы на  несколько  минут  продлить  свою
жизнь, ибо, пока человек жив,  остается  надежда  на  то,  что  ситуация
изменится к лучшему. Но дело даже не в этом. Я ощущал,  что  должен  это
сделать. И страх за свою жизнь тут был ни при чем...
   В  результате  с  максимальными   подробностями   поведал   о   своих
злоключениях.
   - Я знаю, Магистр, что вы хитры,  но  придумать  такую  историю...  -
покачал головой Винер, однако в его голосе послышались  нотки  сомнения.
Он не выстрелил, а уселся за стол, положив пистоль рядом.
   - Что вы чувствовали перед тем, как вызвать духов?
   -  Шум  в  голове,  прилив  неведомой  силы,  озноб.  Ну   и   легкое
головокружение. Хотя оно могло быть вызвано вином.
   - Вы пили перед этим?
   - Немного. Меня угощал мой сосед, герр Кессель. - Говорить  мне  было
трудно, самочувствие отвратительное, но я должен был произносить слова.
   - Вчера вы тоже пили?
   - Да.
   Винер взглянул на меня изучающе, потом  взгляд  его  упал  на  крышку
стола. Он провел пальцем по дереву, затем попробовал  на  язык.  На  его
лице появилась озабоченность.
   - Что вы там увидели?
   - Неважно.  И  все  равно,  Магистр,  вы  меня  не  убедили.  Чем  вы
подтвердите, что это не ложь, что вы  действительно  Фриц  Эрлих,  а  не
Хаункас?
   - Какой такой Хаункас? - Я  сделал  движение,  пытаясь  подняться  со
стула, но снова без сил упал на  сиденье.  -  Я  всю  жизнь  был  Фрицем
Эрлихом. Лекарем из Айзенаха. Выпускником Гейдельбергского университета.
И больше никем.
   Винер, перестав обращать на меня внимание, бесцеремонно вытряхнул мой
саквояж, проверил все мои вещи, осмотрел все углы Затем вновь уселся  за
стол,  задумчиво  поглаживая  спусковой  крючок   пистоля,   чей   ствол
безжалостно уставился на меня.
   - Вы ввергли меня в сомнения. Но я не могу  позволить  себе  упустить
Магистра.
   Тут в дверь постучали, и Винер отступил к стене, чтобы его не заметил
входящий.
   В комнату вошел Кессель. Он увидел меня лежащим в постели.
   - О, Фриц, что с вами? - обеспокоено воскликнул Кессель и бросился ко
мне. И в этот миг грянул выстрел.  Винер  все-таки  нажал  на  спусковой
крючок.
   Кесселя спасло чудо. Отпрянув назад, он резко  обернулся  и,  увидев,
кто стрелял в него, выхватил длинный стилет. Винер, отбросив бесполезный
уже пистоль, тоже выхватил кинжал и кинулся вперед
   Они дрались как дикие звери. Летела и  раскалывалась  мебель.  Билась
посуда. А я сидел на стуле, стараясь не упасть, и как зритель  в  театре
наблюдал за разворачивающейся схваткой. Сходство со  сценой  прибавляло,
что их яростный бой будто обтекал меня. Только  раз  осколок  стеклянной
бутылки, расколоченной о стену, оцарапал мне лицо.
   Сперва од одевал лекарь, делая ловкие выпады, умело  загоняя  в  угол
противника, чей рукав уже был в  крови.  Но  тут  Кессель  изловчился  и
сильно ударил врага ногой, прижав его  к  стене.  Практически  это  была
победа. Осталось только нанести  точный  удар  и  пригвоздить  Винера  к
доскам. Я с облегчением  видел,  что  схватка  завершается,  что  злодей
вот-вот будет повержен. И моя жизнь будет спасена...
   И вот роковой удар нанесен  твердой  рукой  Ханса  Кесселя.  Но...  в
последний момент, невероятно изогнувшись, лекарь увернулся  и  по  самую
рукоятку вонзил кинжал в грудь моего соседа.
   Смерть пришла  к  Кесселю  быстро.  И  в  утешение  можно  было  лишь
отметить, что бедняга не мучился. Это был достойный человек.
   Отдышавшись, потерев порезанную щеку, Винер выдернул из груди убитого
лезвие, протер его о  камзол  жертвы  и  направился  ко  мне.  Нагнулся,
уставившись на меня своими выпученными глазами, отвел руку с кинжалом...
   Я зажмурился, понимая, что пришел и  мой  конец  Еще  секунда  жизни,
еще...
   - Пожуйте. - Винер протянул мне пластинку из спрессованных листьев. -
Это лекарство. Помогает.
   Я послушно взял пучок пластинки, от которой пахло мятой и еще  чем-то
очень  неприятным.  Тем  временем  Винер  тщательно  обследовал  карманы
убитого.
   Лекарство, а это было именно лекарство, а не яд, подействовало  минут
через пять. Слабость и боль начали уходить.
   - Вам нельзя здесь оставаться, - сказал  Винер  довольно  добродушно,
что казалось невероятным после  всего  происшедшего  между  нами.  -  Вы
сможете встать?
   Несколько минут назад я  ответил  бы  однозначно  -  нет.  Но  сейчас
способность быть полноценным хозяином своего тела возвращалась ко мне.
   - С трудом...
   - Значит, можете, - он взял меня под локоть и  помог  мне  подняться,
протянул еще пучок снадобий и, перекинув  мою  руку  через  свое  плечо,
потащил к выходу. Он оказался неожиданно силен.
   Остаток пути я прошел сам, он только поддерживал меня за  локоть.  Мы
шли по каким-то  угрюмым  окраинам,  где  я  никогда  не  бывал  Наконец
добрались до большого каменного двухэтажного дома.
   Винер помог мне  подняться  на  второй  этаж  в  просторную  спальню,
крошечные окна которой были зарешечены. Он налил мне какой-то  настойки,
и я провалился в сон.

***

   Утром, несмотря на боль и слабость, я все же не только мог  подчинить
свое тело разуму,  но  даже  готов  был  потребовать  надлежащие  случаю
объяснения у Винера. Собственно, я так до конца и не знал, чего от  него
ожидать.
   - Завтрак готов,  одевайтесь,  -  сказал  мне  Винер,  появившийся  в
спальне.
   Вскоре я восседал в  большой  комнате  на  первом  этаже  за  столом,
заставленным различными яствами,  но  есть  мне  не  хотелось,  и  Винер
заметил это.
   - Вы должны перекусить. Иначе силы не вернутся к вам.
   Я нехотя потянулся за куском хлеба  и  отхлебнул  из  кружки  слабого
вина, разбавленного водой. Я хотел уже было начать  серьезный  разговор,
но Винер опередил меня.
   - Я должен принести извинения за вчерашнее. Я жестоко ошибся,  и  моя
непонятливость  едва  не  стала  причиной  большой  несправедливости   и
несчастья.
   - Вы очень любезны, - бросил я саркастически.
   - Напрасно язвите, Фриц! - повысил голос хозяин.  -  Я  действительно
любезен, и если вы изволите выслушать меня до конца, то быстро убедитесь
в этом. Кроме того, уверяю вас, я не такой плохой человек,  хоть  это  и
звучит немного хвастливо.
   - А зачем тогда убили Кесселя? Он тоже был неплохой человек.
   - Тут вы жестоко ошибаетесь.
   - Почему?
   - Герр Кессель был Магистром сатанинского Ордена!
   Следующие полчаса я, разинув рот, слушал рассказ лекаря Винера.
   - История Темного  Ордена  насчитывает  не  одну  тысячу  лет.  Когда
оплотом  цивилизации  был  таинственный  Египет,  они  назывались  "Дети
царства теней", позже, в Древней  Греции,  -  "Сыны  Стикса".  Возможно,
истоки этого Ордена кроются в загадочной Атлантиде...
   - Атлантида Платона? - удивленно воскликнул я
   - М-м.
   - Но это  легендарное  царство,  куда  Платон  поместил  воображаемое
идеальное общество!
   - Да что вы!... Я своими глазами видел  свитки,  где  упоминается  об
утонувшем острове... Еще одиннадцать тысяч лет назад Атлантида была  так
же реальна, как сегодня реальна Америка.
   Из дальнейшего рассказа я уяснил следующее... Слуги  Ордена  -  люди,
добровольно поставившие себя  на  службу  Злу.  Они  проповедуют  темное
начало в Сущем, и всей душой  отдают  себя  темному  служению  Множество
страшных действ и чудовищных, неподвластных разумению преступлений лежит
на их совести. Легион исчадий ада, слуг сатаны возрос на этой  почве.  И
одним из самых ядовитых побегов был Хаункас, которого я знал под  именем
Ханса Кесселя.
   Никто не ведал, из каких земель он пришел, никому  не  известно,  как
прошло его детство, была ли у него родня, кто его отец и мать.  Уверенно
сказать  можно  лишь  одно:  он  был  могущественный  Магистр,  которому
подвластны силы Зла.
   Что это за силы? Во всяком случае, вряд ли магические.  Магии  нельзя
обучить, как, например, математике или астрономии. Для овладения  магией
необходимо обладать изначальной энергией, а таких людей в мире  единицы.
И  Кессель-Хаункас  не  относился  к  их  числу.  Сила  же  его  была  в
бесконечном коварстве, хитрости, весьма обширных знания