зя давать волю своим слабостям и малодушию. Если ты
уступишь им в одном, они тут же потребуют  уступок  в  другом,  так  что
вскоре ты полностью окажешься в их власти, станешь мнительным и чересчур
озабоченным своим уютом и безопасностью, а это было бы  для  нас  верной
смертью. Не говоря уже о том, что мне противен образ сытого бюргера,  не
видящего ничего, кроме своего дома, лавки и  мелких  удовольствий.  Они,
глупцы, даже не знают, что рядом с ними огромный мир.
   - Не пожалеть бы потом.  Гляди  в  воду.  -  Адепт  взял  из  золотой
коробочки щепотку какого-то  вещества  и  бросил  в  таз.  Вода  на  миг
вспыхнула синим  пламенем,  как  подожженный  спирт,  после  чего  снова
приобрела свой обычный вид.
   - А туан кварзгл  империнум  абра,  -  начал  нараспев  читать  Адепт
заклинание атлантов, которых до сих пор никому не удавалось превзойти  в
магических искусствах. Звук - огромная сила, и в "миг немого грохота" он
может открыть дверь.
   Страшные слова умершего языка, словно клубы дыма, парили в воздухе. С
каждым новым словом в  мире  нарастало  какое-то  содрогание.  Казалось,
начинается землетрясение, которое разнесет дом в щепки, а  земля  вокруг
него расколется глубокими трещинами. Но на самом деле не дрогнул  листок
в цветке на подоконнике, не было даже легкой ряби на воде. Трясло где-то
в иных мирах, которые невидимы для нас, но в которых всегда присутствует
частичка нашей души.
   - А лугзант раст ва! - торжественно и величественно  закончил  Адепт,
взял лежащий рядом с ним его магический кинжал, руны которого  светились
сейчас раскаленным железом, и погрузил лезвие в воду. К моему удивлению,
кинжал не упал, а остался стоять, будто его воткнули в землю.
   - Не отрывай глаз от воды! - прикрикнул Адепт, и  голос  его  донесся
откуда-то из далекого далека.
   Сказал он это вовремя, потому  что  мной  овладело  труднопреодолимое
желание отвести глаза от ее  поверхности.  Вода  пошла  мелкой  зыбью  и
теперь была похожа на озеро, на которое смотришь с высокой скалы. Что-то
отталкивало мой взор. Но, сделав титаническое усилие, я не оторвал  его.
А потом уже не смог бы обвести глаза, даже если бы  очень  сильно  этого
захотел. Голубая плоть воды втягивала меня в себя, разрывала мои связи с
этим  миром  И  я  устремился  вперед  с  нарастающей  скоростью   через
изломанный туннель с серебряными стенками...
   Я лежал на скользком льду. Склон был довольно  крутой,  и  при  одном
неверном  движении  я  заскользил  бы  вниз.  Скосив  глаза,  я   увидел
распластавшегося рядом Адепта
   - Теперь наверх, - едва слышно прошептал он, но даже эти слова дрожью
прокатились по окружающему миру.
   Лед, на котором мы лежали,  готов  был  расколоться  и  обрушиться  в
бездну Воздух тоже пришел в движение, завибрировал-вот-вот  он  в  гневе
разразится грохотом и молниями. Замерцал мягко льющийся со  всех  сторон
свет, и я почувствовал,  что  он  может  слиться  в  ослепительный  шар,
который испепелит незваных гостей и оставит от них лишь горсть пепла.
   Всем телом я вжался в лед. Моя щека и  руки  ощущали  его  обжигающий
холод Я ждал  смерти.  Но  через  минуту  все  успокоилось.  Адское  эхо
затихло. Я чуть было на радостях не проговорил "Слава Богу", но  вовремя
прикусил язык. Слова, произнесенные в полный голос,  наверняка  взорвали
бы тут все.
   Адепт  глазами  указал  мне  наверх.   Я   сделал   движение.   Склон
завибрировал, но мне  удалось  продвинуться  на  несколько  сантиметров.
Потом еще немного. Так, теперь нужно  подождать,  пока  все  затихнет  и
успокоится, и преодолеть еще несколько сантиметров.
   Где мы находимся? Что за пространства раскинулись вокруг нас?  Я  мог
лишь разглядеть искрящуюся, уходящую вдаль поверхность  льда  и  кусочек
синего неба наверху.
   Еще чуть выше.  Еще...  Пальцы  скользнули,  ноги  разъехались,  и  я
устремился вниз. Я не мог найти  опоры.  Я  скользил  сначала  медленно,
потом быстрее, теряя с таким трудом завоеванные метры. Я летел навстречу
гибели.
   В мыслях я уже распрощался с жизнью, и тут  моя  нога  наткнулась  на
бугорок, соскользнула с него, но я успел  зацепиться  коленом,  замедлив
скольжение. Колено тоже сорвалось, однако мне удалось обхватить  бугорок
руками. Наконец-то я обрел хоть какое-то сцепление со льдом. Спасен!
   Теперь передохнуть и снова вверх.  Вскоре  я  наверстал  упущенное  и
устремился выше и выше.
   Сколько  продолжался  наш  подъем  -  точно  не  знаю.  Может   быть,
пятнадцать минут, а может, и четыре часа. Со  временем  здесь  творилось
что-то неладное, я не мог уцепиться за него разумом, как не  мог  руками
удержаться за лед, когда скользил вниз.
   Вскоре мы настолько приноровились к плавным,  размеренным  движениям,
что я начал забывать об  опасности  и  совершил  ошибку.  Я  всего  лишь
дернулся  чуть  сильнее  -  и  окружающее  пришло  в   движение.   Начал
разрастаться утробный рев,  как  при  селевом  потоке,  в  лицо  пахнуло
обжигающим дыханием, волосы встали дыбом. В районе  позвоночника  начала
формироваться колющая  боль.  Минута,  другая...  Буря  нарастала.  Боль
росла...
   И вдруг буря и боль ушли...
   Опять мягко, избегая резких движений, надо было ползти по  склону.  К
какой-то неведомой цели, И пришел миг, когда пальцы, вместо обжигающего,
пробирающего до самых костей  льда,  ощутили  мягкую,  пушистую,  теплую
поверхность. Это был поросший мхом камень.  Я  подтянулся,  напрягся,  с
трудом выбрался на ровную площадку и осторожно разогнулся.
   - Нам повезло! - во весь голос произнес Адепт.
   Я втянул голову в плечи,  ожидая  страшнейшего  удара  стихий.  После
таких громких слов на нас должен был обрушиться весь  этот  мир.  Но  не
обрушился.
   - Не бойся, - успокоил меня Винер.  -  Мы  преодолели  самую  трудную
часть - склон,  разделяющий  миры.  Теперь  мы  здесь.  Можно  говорить,
кричать, махать руками. - Он притопнул ногой и... И ничего!
   Я огляделся. Странно, в первые  секунды  я  не  видел  ничего,  кроме
площадки, на которой мы стояли, дальше было какое-то голубое,  с  синими
всполохами мерцание.  Постепенно  глаза  стали  привыкать,  и,  как  при
наведений резкости в подзорной трубе, цветные  блики,  огненные  зигзаги
начали обретать формы,  стали  проступать  контуры  мира.  Вскоре  нашим
глазам предстала поразительная картина.
   Мы стояли на гребне горы. А вокруг простиралась ни с чем не сравнимые
по размерам и величию гигантские горы, прорезавшие долины и море  вдали.
Горы эти были изумрудные и красные, зеленые и фиолетовые,  сверкающие  в
лучах льющегося со всех сторон света. Одну из них обвила  переливающаяся
всеми цветами радуги змея с рогами и перьями на голове. Ее шея монотонно
раскачивалась из стороны в сторону. Длина змеи достигала многих миль. Но
она не была самым невероятным существом здесь. У кромки моря наскакивали
друг на друга, потом окунались в воды и снова  сплетались  в  жутком,  и
вместе с тем грациозном танце два дракона.  Удары  их  крыльев  вызывали
такие волны, которые сразу могли бы потопить целый флот.  Слева  от  нас
обрушившийся снизу вверх водопад разбивался о  похожую  на  гроб  скалу.
Чей-то  плавник,  размером  с  Кельнский  собор,  прорезал   поверхность
изумрудного  моря.  Корабль,  похожий  на  парусник  из  самых  красивых
потаенных снов, плыл через круглое черно-красное горное озеро, время  от
времени выпрыгивая, как огромный кит, из воды, и тогда с  него  катились
вниз алмазные струи. Две  птицы,  по  сравнению  с  которыми  птица  Рух
показалась бы жалким полудохлым цыпленком, парили в вышине,  а  рядом  с
ними зигзагами летел загадочный треугольный серебряный предмет.
   Но  самое  поразительное  находилось  за  нашими  спинами.  Когда   я
оглянулся, то увидел на горизонте город. Но это был необычный город.  Он
завораживал тем, что постоянно менял свои очертания. Только  что  в  нем
были храмы с быками и крылатыми драконами, вздымались  вверх  уступчатые
пирамиды, и вот уже их сменяли ажурные дворцы, замки,  неприступности  и
красоте которых позавидовал бы любой феодал.  Вслед  за  этим  появились
гигантские черные утесы и устремленные в небо стрелы, с трудом верилось,
что это здания, но" это были именно они. Их  сменяли  сооружения  разных
цветов и таких замысловатых  форм,  которые  просто  не  укладывались  в
голове.
   - Ох, - прошептал я. - Что же это такое? Неужели все  это  существует
на самом деле?
   - Что значит - существует? У этого города тысяча, да что там  тысяча,
бесконечное число граней, уходящих во многие миры.
   - Такой красотой можно любоваться вечно!
   - Кому-то это удалось. Многие попались в ловушку и навсегда  остались
здесь. Я им не завидую... А нас встречают!...
   Он смотрел на кого-то за моей спиной.  Я  обернулся  и  увидел  белую
птицу с длинным клювом и раскосыми  человеческими  глазами.  Ростом  она
была с меня.
   - Что вам надо? -  послышался  равнодушный  голос,  звучавший  сзади,
спереди, отовсюду, как глас Божий.
   - Мы хотим  знать  настоящее.  Мы  хотим  знать  грядущее,  Мы  хотим
получить защиту и силу, ибо наши силы уже на исходе, - выпрямился Адепт.
   Птица расправила крылья.
   - Идите за мной, - заклекотала она. И резко  взмыла  вверх,  уходя  в
голубое небо.
   - Как за ней? - не понял я.
   - Не спрашивай, а делай - главная заповедь  в  этих  краях.  -  Адепт
подошел к краю обрыва, оттолкнулся ногой и... полетел вслед за птицей.
   Я не верил, что мне удастся  проделать  то  же  самое,  но,  когда  я
оттолкнулся ногой, скала осталась внизу. И я понял, что здесь решают все
не мышцы, крылья или острые клыки - тут все зависит от воли.
   Горы проплыли внизу, и когда я смотрел туда, то видел  вещи,  которые
перечислять нет смысла. Все видимое находилось  в  постоянном  движении.
Там происходили самые невероятные метаморфозы, в которые  вовлекались  и
живые существа, и деревья, и неживая (неживая ли?)  материя.  Там  можно
было увидеть все, что только в состоянии помыслить себе человек.  И  то,
чего он не в состоянии представить. Это было и прекрасно, и  пугающе.  И
оставляло отпечаток, вызывало отклик в лучшее, словно  картина  великого
живописца.
   Неожиданно мы очутились на голой скале.  Когда  мы  ступили  на  нее,
свет, льющийся со всех сторон,  начал  меркнуть,  и  вскоре  этим  миром
овладела тьма, в которой лишь угадывались очертания великих гор. Но  то,
что происходило рядом,  я  видел  очень  ясно.  Под  ногами  у  нас  был
узорчатый пол, которого не сыщешь ни в одном дворце. В центре  виднелось
углубление с прозрачной водой, на дне  его  находился  золотой  песок  и
кораллы самых удивительных форм.
   - Говорите,  -  послышался  голос,  и  я  не  мог  понять,  какой  он
тональности, как он звучит Он просто звучал - и все.
   - Что будет с нами? Удастся  ли  нам  выполнить  возложенную  на  нас
миссию? Если нас ждет смерть, где нам надо готовиться  встретить  ее?  -
спрашивал Адепт. Он говорил медленно, будто стремясь, чтобы его поняли.
   Птица ударила клювом о землю. Вода вскипела, помутнела  и  на  глазах
превратилась в зеленое болото.
   - Ваше будущее нам не дано видеть, - проклекотала птица.
   - Почему? - спросил Адепт. - Оно закрыто? Если закрыто, то кем? Разве
мы не обладаем правом, священным для этих мест, - правом знать все?
   - Оно не закрыто. Его пока просто нет.
   - Как? - пораженный, воскликнул Адепт.
   - Оно еще не определено. Ваша линия  судьбы  переплетена  с  тысячами
других. У вас есть выбор. От него зависят эти линии и, возможно,  судьба
всех людей Земли.
   - Эта весть необычна, - покачал  головой  Адепт.  -  Тому,  кто  смог
взобраться на скалу Оракула, удается узнать даже  исход  битв  в  точках
Лимпериума. И такой запрет... Это значит, мы в судьбоносном русле, -  он
обернулся ко мне, его глаза как-то болезненно горели, он был  возбужден.
- Эрлих, такое дается очень немногим.
   - Что ты еще хочешь знать, человек? - осведомилась птица.
   - Где наш враг? Что он делает? Как найти силы, чтобы бороться с ним?
   - Смотри.
   Болото превратилось в лед. В нем отражалось ясно и четко помещение со
сводчатым потолком,  сыплющий  искрами  шар  вместо  свечи  на  столе  и
Хранитель, листающий огромную книгу с тонкими страницами. Робгур  что-то
шептал себе под нос. Мудрость и сила исходили от него.
   - Хранитель, - прошептал Адепт. - Он сейчас думает о нас.  Эти  мысли
никогда его не покидают
   Робгур был погружен в чтение. Неожиданно он дернулся, как  от  удара,
выпрямился, огляделся настороженно,  как  оглядывается,  принюхиваясь  и
поводя ушами, охотничья собака, почуявшая дичь  Он  встал,  прошелся  по
комнате... Убедившись, что в ней никого нет, он уселся в широкое  кресло
из слоновой кости, склонил голову, над чем-то задумавшись. Я боялся его,
даже зная, что нас разделяет огромное расстояние и преграды чужих миров.
Но для этого исчадия ада не существовало преград.
   Хранитель успокоился, видимо, решив,  что  чувства  подвели  его.  Во
всяком случае, мне так показалось.
   Но я ошибся.
   Миг - и изображение Робгура окуталось тьмой.  Скала  дрогнула.  Белая
птица вспорхнула в испуге. Я отшатнулся  от  ледяной  глади.  Она  пошла
трещинами. Из нее выползало  в  этот  мир  НЕЧТО,  являвшееся  одной  из
составляющих Хранителя, сосредоточением его силы. Оно устремилось к нам,
охватывая нас в тиски, питаясь нашей энергией. Неужели, не настигнув нас
на Земле,  он  поймает  нас  в  этом  мире,  куда  мы  вовлекли  его  по
собственной глупости? Но кто мог подумать, что он способен на такое?
   Он почти овладел нами, когда Адепт, собравшись с  последними  силами,
схватил меня за руку и  бросился  на  покрытый  трещинами  лед.  Ледяная
поверхность с оглушительным грохотом треснула и распалась...
   И мы снова очутились  в  нашей  комнате.  Внутри  круга.  Сперва  мне
показалось, что мы избавились от Хранителя.
   Наивны тщетные надежды! Он был здесь. Он последовал за нами  из  того
мира. Он не привык упускать добычу.
   Нам приходил конец. Он навалился на нас своей мощью. Та тьма, которая
набросилась на нас Там, теперь душила нас Здесь, вытягивая все силы. Его
Сила только возросла после его пребывания в  странном  мире.  Мы  же  не
ждали его и оказались не готовыми к борьбе с ним.
   Адепт был беспомощен. Могучий рывок, когда он толкнул  меня  на  лед,
истощил его последние силы. Теперь он лежал на полу, похожий на труп,  и
кровь застывала в его жилах, глаза стекленели, будто покрывались льдом.
   Я не мог двигаться. Я сидел на полу, окаменев, оставшись  с  сильным,
безжалостным врагом один на один. Враг  забирал  мою  жизнь.  Пил  eejjo
капельке, наслаждаясь этим. Мне оставалось жить немного. И за оставшееся
мне время я должен был что-то придумать. Но что?
   Решение пришло само собой. Из последних  сил  я  сбросил  оцепенение,
сковавшее мои члены и мысли, и ударил ногой по тазу с водой,  в  котором
еще стоял стоймя клинок. Вода разлилась  по  полу,  прогрохотал  гром  и
затих вдалеке...
   А потом залаяли собаки. Налетел  порыв  ветра  и  зашуршал  в  кронах
деревьев, шевеля листья и будто забавляясь с ними. И я понял  главное  -
окружающий нас мир больше не был опутан тканью безмолвия. Я  любил  этот
мир. Всей душой,.. Особенно когда рядом не было Робгура.
   Адепт пришел в себя и приподнялся.
   - Как ты избавился от него?
   - Просто перевернул таз с водой.
   - Безумец! Я бы никогда не решился на такое.  Нас  могло  затянуть  в
водоворот, из которого нет спасения. Тебе улыбнулась удача. Так она  еще
не улыбалась никому.
   - Потомки назовут меня Эрлихом Счастливым. Мне  действительно  иногда
везет.
   - Не думаю, что дело тут только в везении. Похоже, ты владеешь  такой
ипостасью великой Силы, какой мало кто владел. Ты можешь  воздействовать
на ткань действительности, даже сам не ведая, что творишь.
   - Ну да! - кивнул я. - А  Хранитель  может  воздействовать  на  меня.
Теперь он наверняка точно определит, где мы находимся. И нашлет  на  нас
мор и тьму египетскую.
   - Не думаю, что все обстоит так плохо. Сюда  он  пришел  за  нами  из
далеких земель, и он точно не знает,  куда  его  выбросило.  Так  что  в
результате он не приблизился к нам ни на шаг.
   - Не думаю все же, что нам стоит здесь задерживаться.
   - До утра можешь спать спокойно.
   - Счастлив ты, если можешь заснуть после такого. Я вообще,  наверное,
теперь никогда в жизни не буду спать.
   - Да? - Адепт криво улыбнулся Родной из своих самых жутких  улыбочек,
от которых мне до сих пор становится не по себе. - Ложись в постель
   Не в силах противиться его настойчивому  голосу,  я  улегся  на  ложе
прямо в одежде.
   Адепт опустил мне ладонь на глаза... И я тут же провалился в  черный,
без сновидений сон.

***

   В солнечный теплый день мы прибыли в Тулузу - оживленный город на юге
Франции, расположенный на реке Гаронне - на пересечении торговых путей.
   Были времена, когда этот  город  мог  похвастаться  независимостью  и
значительной ролью в европейской политике. Больше тысячи  лет  назад  он
являлся  столицей  королевства  вестготов,  потом  почти  полтысячи  лет
столицей независимого и свободолюбивого Тулузского графства-оплота ереси
альбигойцев,  считавших,  что  в  мире  не  одна,  а  две  равновеликих,
бесконечно могущественных силы - Бог и  дьявол.  В  результате  кровавых
альбигойских  войн,  когда  безжалостно  вырезались  тысячи   безоружных
еретиков, графство  было  присоединено  к  домену  французского  короля.
Сегодня позабывший о былых жарких временах народ  здесь  был  ленивый  и
медлительный,  довольно  прохладно  относящийся  к  славе   воинственных
предков. Горбатые узкие улочки переполняли сонные торговцы, крестьяне  и
студенты университета. Здесь  ощущалась  близость  Испании,  встречалось
множество  смуглых  лиц  и  черных  глаз.  В   разговоре   то   и   дело
проскальзывали испанские словечки.
   Мы сняли угол около церкви Сен-Сернен. Гостиница была  полна  купцов,
мелкопоместных дворян, ищущих, кому бы повыгоднее запродать свои  ратные
услуги в деле лишения жизни себе подобных.
   Во всех  больших  городах  у  Адепта  были  единомышленники.  Я  имел
возможность не раз убедиться, сколь  широко  раскинул  свои  сети  Орден
Ахрона и сколь могущественен он был. Большинство из  людей,  с  которыми
общался Винер, даже не знали, частью какой силы  они  являются  и  какой
великой цели служат. Их до глубины души  поразило  бы,  узнай  они,  кто
такой Винер, и они бы лишились дара речи, если  бы  им  стало  известно,
нити каких сил он держит в своих руках. И уж никто  из  них  никогда  не
поверил бы рассказу о том мире, в котором  мы  побывали  в  "миг  немого
грохота". Вдруг истинно посвященных мал. Мало кто достоин далеко  пройти
по пути тайного учения.
   Пока Винер ходил по своим делам, я бесцельно слонялся  по  улицам,  с
удовольствием отдаваясь во власть нового для  меня  города,  вдыхая  его
воздух, заглядывая в таверны и лавки. Мне нравилось это занятие. Страшно
подумать, сколько я истоптал башмаков, бродя по таким  городам,  сколько
повидал людей с разным цветом кожи, сколько  слышал  языков,  многие  из
которых научился понимать и даже сносно говорить на них.
   Я убил добрую половину дня, пока очутился на  торговой  площади,  где
толпился народ, продавались овощи и мясо,  глиняные  горшки  и  кухонные
ножи, шпаги и шляпы. Стоял привычный в  таких  местах  галдеж:  продавцы
расхваливали свой товар, шел отчаянный торг, злобно ругались две толстые
крестьянки - они уже были готовы вцепиться друг другу в космы.  Какой-то
мальчишка сграбастал горсть орехов и  бросился  наутек  под  дикий  крик
хозяина, которому, казалось, отрубили палец.
   - Лови! Хватай! Держи негодяя! - надрывался хозяин.
   Пахло жареным мясом, фруктами и гнилью. Все рыночные  площади  похожи
одна на другую, будь то Лондон, Тулуза или Москва.
   - Дорогу! - прокричал господин в камзоле и при шпаге, расчищая дорогу
перед сол