знания,  приходят
конквистадоры с мечами и кострами.
   - Только не за нами, - возразил Адепт.
   - Мы этого не знаем.  Есть  нечто,  позволяющее  усомниться  в  ваших
словах. Откуда у вас это?
   Королева сделала знак, и один из воинов принес гризрак и положил  его
на стол.
   - Это гризрак. Он достался мне от матери и отца, - отозвался Генри. -
Рассказывай.
   Генри выложил все без утайки.
   - Понятно. Ты сын Лерни,  дочери  Гарбо  -  верховного  жреца,  вождя
тасманов.
   Генри подался вперед и взволнованно произнес:
   - Что вы знаете о моей матери? О тасманах?
   - Много веков тасманы были нашими помощниками и слугами. Когда-то  их
могущественное  племя  занимало  большие  пространства.  Но   ненасытные
завоеватели все дальше и дальше вытесняют их. И мы не можем их защитить.
Века уходят, и наше влияние на внешний мир все слабее.
   - Она жива?
   - Верховная жрица Лерни ушла в следующее воплощение.
   - Ох, - Генри вздохнул и понурился. - Не успел.
   - Вряд ли это зависело от вас, - сказала Королева. - Но что было,  то
ушло навсегда, и нет ему возврата. Нас  волнует  вопрос:  что  делать  с
вами?
   - Не думаю, что они нам нужны. Они  должны  погибнуть,  -  произнесла
рыжеволосая девушка.
   - Ты не права, - возразила Королева. - Мы любили Лерни, и  она  могла
рассчитывать на то, что мы в трудный момент окажем помощь ее сыну. Кроме
того, гризрак не мог появиться здесь просто так. Он никогда и  нигде  не
появляется просто так,
   - Это правильно, - согласился старик.
   - Они опасны. Притом очень опасны! - продолжала настаивать девушка. -
Вы не согласны с этим?
   - С этим трудно не согласиться, - кивнула Королева.
   - Да, это так, - кивнул старик.
   - Почему это так? - возмутился Генри. -  Да  безопаснее  нас  нет  ни
одной твари в этой зеленой преисподней, именуемой сельвой!
   - За вами тянется черный след, - сказала Королева. -  Вы  связаны  со
злом. Вы опасны.
   - Но мы не есть зло, - произнес Адепт.
   - Вы не зло. Но вы несете угрозу, и связанное с вами зло может прийти
за вами.
   Она все чувствовала. Все знала. Она была колдуньей, и  в  ней  билась
живая вселенская сила.
   - Они должны погибнуть, - еще раз повторила девушка.
   - Несомненно, - сказала Королева.
   - Никто не должен знать об этой обители, поэтому они должны  умереть,
- заключил старик.
   - О Дева Мария! - воскликнул, обернувшись ко мне, Генри. - В  который
раз после того, как я связался с вами, мне выносят смертный приговор.
   - Такова жизнь  того,  кто  ступает  по  слабо  натянутому  дрожащему
канату. Его мотает из стороны в сторону. Каждый шаг - это шаг  навстречу
предначертанию. Если ты избран, то за тебя ведут бой Свет и Мрак. И  как
легко под их порывами рухнуть вниз, - сказал Адепт.
   - В этот раз смерть настигла вас, - вмешалась девушка.
   - Может, и так. Но не все так просто, Аденла, - осалила ее Королева.
   - Кто вы  такие,  что  хотите  лишить  нас  жизни,  даже  не  пытаясь
выяснить, есть за нами вина или нет? - воскликнул я.
   - Мы те, кто хранит... те, кто наблюдает... те, кто ждет,  -  сказала
Королева. - Мы были здесь  еще  до  расцвета  государства  атлантов.  Мы
видели гибель их материка. Мы храним  такие  знания  и  такие  предметы,
которые, возможно, способны обрушить Землю на Солнце.
   - И все же вы не можете защитить своих слуг от белых завоевателей,  -
заметил Генри.
   - Не можем. Мы - Хранители, а не воины.
   При слове "хранители" меня продрал мороз по коже.
   - Мы почти не умеем пользоваться сокровищами, которые  охраняем.  Они
созданы не нами. И не для нас. Некогда мы  были  сильны  и  наша  власть
простиралась далеко. Великие правители Атлантиды слали нам богатые дары.
Потом мы царствовали над этими краями. Но в суете и власти  нет  смысла.
Нам хорошо и здесь. Нам не приходится думать о хлебе насущном. Мы  можем
спокойно наблюдать за тем, что происходит на Земле: как  сталкиваются  в
кровавых побоищах армии, как воюют  народы,  деля  неизвестно  что,  как
умножается количество зла  и  тяжким  грузом  ложится  на  планету.  Как
умирают люди от чумы, как сотрясают  твердь  землетрясения  и  погребают
города под лавой вулканы. И... и как сражаются уже не  одну  тысячу  лет
великие Ордена, использующие опасные, могучие силы.
   Дыхание мое перехватило.
   - Да, Аденла, эти двое - великие посвященные Ордена  Ахрона.  Поэтому
бесполезно  убивать  их  ради  обеспечения  тайны  -  в  их  библиотеках
скрываются знания и о нас. К тому же им известно, что путь сюда закрыт и
никакой демон не сможет распахнуть двери наших убежищ.
   Аденла удивленно посмотрела на нас,  будто  увидела  впервые,  старик
озадаченно погладил свои седые усы.
   - Как ты узнала все это? - спросил Адепт.
   - Разве это трудно? - вопросом на вопрос ответила Королева.
   - Трудно.
   - Хранители сокровищниц появились на Земле еще тогда,  когда  Орденов
не было и в помине. Нам ли не видеть за одеждами суть?
   - Все-таки, я думаю, они должны  умереть,  -  с  завидной  твердостью
настаивала девушка.
   - Их можно отдать  на  попечение  тасманов,  -  предложил  старик.  -
Индейцы выведут их из сельвы.
   - Мы  нарушаем  закон,  Улла,  -  напомнила  Аденла  Королеве.  -  Но
последнее слово за тобой.
   - Мне надо подумать.
   - Вы - Хранители сокровищниц. Ты ждешь  тех,  кто  должен  прийти  за
ними, не так ли? - спросил Адепт.
   - Ты прав, посвященный.
   - Вы ждете иглинов. И вряд ли дождетесь их. Они  мертвы.  Их  потомки
забыли о былом величии. А если кто и помнит  -  разве  захочет  он  идти
сюда?
   - Наверное, в этом ты не прав. Но даже если и  прав,  это  ничего  не
меняет.
   - Я пришел за ключом в Абраккар. Королева вздрогнула.  Старик  провел
трясущейся рукой по лицу. Аденла сжала кулаки.
   - Мне не нужны остальные сокровища. Я пришел за ключом.  И  я  получу
его.
   - Ты имеешь право?
   - Имею.
   Повисло напряженное молчание.
   - Хорошо, увидим! - Королева положила гризрак на стол и  хлопнула  по
нему ладонью.
   И тут же из ее ладони  хлынул  желтый  свет,  озаривший  все  вокруг,
добравшийся до самых отдаленных уголков зала.  Этот  свет  резал  глаза.
Адепт вытянул руку, и свет начал стягиваться к ней, а потом  раскололся,
как  раскалывается  витраж,  с  грохотом  обрушился  на  камни,  брызнул
разноцветным стеклом. Аденла, с ужасом смотрела на это;  старик,  закрыв
глаза, откинулся на спину, и пальцы его сжали до белизны повязку на шее.
Королева  сидела  выпрямившись,  и  свет  лишь  выгодно  подчеркивал  ее
величественную красоту.  В  глазах  королевы  светилась  радость.  Такая
радость бывает в глазах людей, идущих навстречу буре...

***

   Три дня пироги шли по петляющей реке, в мутной воде  которой  таились
тысячи кайманов. После прохлады  подземелья  Хранителей  сокровищниц  мы
снова окунулись во влажную жару. Путешествовать  по  реке  было  намного
приятней, чем рубить мачете лианы и цепкие побеги и ждать, когда на тебя
сверху свалится ядовитая змея. Нас сопровождали бородатые  рыжие  воины,
вооруженные мечами и арбалетами. Мы размещались на пироге,  напоминающей
небольшой корабль с кормовой надстройкой, где находились покои Королевы.
   Мы часами беседовали с Уллой. Она была прекрасно осведомлена о  делах
внешнего мира. Иные страны, горы и леса, дворцы и лачуги -  всюду  могло
проникнуть всевидящее око Хранителей сокровищниц.  Магия  здесь  ни  при
чем. Все заключалось в хитроумном  использовании  законов  материального
мира, в достижениях науки ушедших цивилизаций.
   - Вы находитесь на своем посту не один десяток тысячелетий, - говорил
я, сидя в каюте Королевы вместе с ней, Адептом и Генри.
   - Это правильно.
   - Почему? Что дает вам силы нести такой крест? Зачем это вам нужно?
   - Мы застыли, замерли. Вам кажется, что вы  похожи  на  нас,  что  вы
такие же, как и мы. Но вы незнакомы с нашим миром. У нас  все  по-иному.
Люди стремятся к новым горизонтам, к новым знаниям. Увы,  все,  что  они
откроют и создадут, все, чего достигнет  их  гений,  было  уже  когда-то
достигнуто и наверняка скрыто в наших сокровищницах. Думаю, вряд  ли  бы
вы поняли нас, если  бы  узнали  получше.  Вас  влечет  агрессия,  жажда
развития. Вы в плену бурной  деятельности.  Вы  торопите  время.  Мы  же
равнодушно  смотрим  вслед  уходящим  годам.  Нас  поддерживает  Спираль
Этгорма - провал в ткани дней.
   - Что такое Спираль Этгорма?
   - Вам вряд ли нужно знать это - не всякое знание облегчает жизнь.  Мы
почти не меняемся. Поколение уходит за поколением. Однако то,  что  было
тысячу лет назад, для нас все еще рядом, как  будто  прошел  всего  лишь
день. Мы за высокой неприступной стеной, внутри которой теми, кто сделал
нас Хранителями, установлен  особый  порядок.  Для  них  время  не  было
проблемой. Это были дети иглинов.
   - Но в этом нет смысла. Можно прождать еще десятки тысяч лет. И  еще.
Вы не выдержите бесконечного ожидания. Земля меняется. Кто знает, может,
когда-нибудь и эти места перестанут быть надежным убежищем.
   - Тогда мы уйдем в глубь земли и укроем все входы. Пока мы в  Спирали
Этгортма, нам ничего не угрожает.
   - А скука, бессмысленность?..
   - Их нет. Я же говорю: вы не сумеете понять нас, - улыбнулась Улла.
   - Вам никогда не хотелось презреть долг и оставить ваш мир?
   - И что дальше?  Мы  не  можем  просто  раствориться  в  человеческом
океане, подобно ручью, впадающему в  Атлантику.  Для  этого  мы  слишком
мудры. Мы не можем принять сторону Света в борьбе со злом - мы не  любим
борьбу. К тому же свет это не  только  добро.  Мы  не  можем  принять  и
сторону Зла, мы не любим зло, хотя и там не только  мрак.  Мы  не  можем
снять печать с хранилищ - в грубых руках  это  наверняка  привело  бы  к
хаосу и разрушению, невиданным доселе.
   - Сколько это будет продолжаться?
   - Не знаю. Возможно, мы переживем многое.  Увидим,  как  возникают  и
рушатся несокрушимые державы,  как  человечество  поднимется  в  небо  и
опустится в глубины океанов, откроет дверь в тысячи миров.  Может  быть,
мы увидим миг, когда перестанут существовать великие  Ордена.  Мы  будем
смотреть на все  это,  пока  не  придут  потомки  иглинов.  И  тогда  мы
распахнем  сокровищницы  перед  ними.  А  может  быть,  придут   потомки
курусманутов, и тогда нам придется эти сокровищницы уничтожить.
   - Иглины мертвы.
   - Не все. Кто-то наверняка  перешагнул  через  Пропасть  времен.  Они
придут... Но пока мы в Спирали Этгортма. И никто не может  помешать  нам
выполнять свой долг.
   ... На пятый день мы сошли на берег.  Идти  в  сопровождении  большой
группы людей, прекрасно знающих дорогу и умеющих ладить с сельвой, было,
конечно, гораздо  приятнее,  чем  тащиться  неведомо  куда,  без  всякой
надежды достигнуть цели.
   После однодневного перехода и ночи в сельве мы вышли  к  назначенному
нам судьбой месту. Зеленую ткань  сельвы  прорвал  резко  уходящий  вниз
огромный разлом. Наш отряд стоял на его  краю,  внизу,  на  километровой
глубине, виднелись нагромождения  серых  скал,  к  которым  не  пристала
растительность. Дальше темнела гладь озера. После кишащей жизнью  сельвы
это место казалось пустым и зловещим.
   Королева завороженно смотрела вниз,  на  ее  губах  блуждала  улыбка,
ветер играл ее рыжими волосами. Она протянула руки вперед  и  шагнула  к
краю пропасти. Испугавшись, что Улла сорвется,  я  невольно  двинулся  к
ней, но она застыла, вытянув руки и ощупывая ладонями тонкие, струящиеся
снизу потоки.
   - Мы пришли, - произнесла Королева, улыбка не сходила с ее лица.
   - Что дальше? - спросил я.
   - Дальше вам идти одним. Если этот  путь  предначертан  вам,  вы  без
труда найдете его.
   - Найдем, - кивнул Адепт.
   - Мы будем ждать вас. Если вы не  сможете  добыть  ключ,  вы  умрете.
Таков закон.
   - Мы добудем его, - сказал Адепт.
   - Возьми это. - Королева протянула Адепту гризрак.
   Он опустил его в карман, потом обернулся к Генри:
   - Мы идем в такое пекло, что все происшедшее с  нами  раньше,  боюсь,
покажется лишь легким моционом. Ты можешь остаться со своим народом. Или
вернуться в большой мир с золотом - уж его-то здесь предостаточно.
   -  К  сожалению,  в  результате  долгого  общения  ваше  сумасшествие
заразило и меня. Я тоже иду.
   - А ты, Мако? Тебе-то уж вряд ли захочется бросить вызов  целой  орде
демонов.
   - Я готов бросить им вызов. Но, боюсь, что буду только мешать вам.  Я
остаюсь с тасманами.
   Снова мешки на плечи - ив дорогу, с  ношей  на  плечах.  Нам  вернули
почти все наши вещи, кроме моей  шляпы  и  пороховницы.  Адепт  двигался
вперед уверенно. Ноги скользили по влажным камням скал, из-под  каблуков
вырывались булыжники и летели вниз, вызывая порой камнепады. Эту  дорогу
нельзя было назвать безопасной, но мы упорно штурмовали  ее,  зная,  что
обратного пути для нас нет. Во что бы то ни  было  мы  должны  раздобыть
ключ.
   Стоящий на краю обрыва отряд вскоре скрылся из нашего поля зрения. Мы
пробивались сквозь такую мешанину камней и обломков скал, что  казалось,
будто по этим местам лет сто ежедневно били из крупнокалиберных  орудий.
Постепенно спуск становился более пологим.  Из  растений  здесь  были  в
основном цепкие колючие кустарники  и  маленькие,  на  высоких  стеблях,
желтые цветы. Несколько раз я видел, как за камнями  скользили  какие-то
животные. Однажды из норы выглянула голова крупной,  метра  два  длиной,
ящерицы. В провале все-таки  была  жизнь,  но  совершенно  иная,  чем  в
сельве, по сравнению с той - слишком жалкая и  хилая.  Виной  всему  это
место. Бывают такие места, которые не любят животные, где  плохо  растут
злаки и деревья, где у человека спирает дыхание и начинает раскалываться
голова от боли.
   Когда-то здесь все-таки жили люди. Что-то притягивало их сюда.  Глаза
из  черного  полированного  гранита  на   лишенном   носа   лице   серой
пятиметровой, вросшей в землю головы смотрели куда-то вверх, в небо.  За
этой странной вехой начиналась дорога. По сторонам ее время  от  времени
попадались фигурки древних божков, похожих на тех,  которым  поклонялись
инки до прихода белого человека. Местами дорога была завалена глыбами  и
каменным крошевом, но идти по ней было  гораздо  веселее  и  легче,  чем
пробираться по скалам и откосам.
   Мы шли молча. Состояние у всех было  какое-то  подавленное.  До  цели
оставалось не так далеко, столько уже пройдено, столько пережито, но мне
вдруг захотелось повернуть обратно. Мне показалось  совершенно  нелепым,
что я иду за каким-то мифическим ключом,  чтобы  проникнуть  в  какой-то
Абраккар, в который десятки тысячелетий никто не мог  попасть.  На  душе
вдруг стало жутко и тоскливо.
   - Смотрите! - воскликнул Генри. - Какое же это старье!
   Слева от нас среди скал вырастал мрачный уступчатый храм с  толстыми,
в несколько обхватов, колоннами, на которых  были  вырезаны  изображения
сумрачных, с искаженными лицами идолов. К нему вели гранитные ступени.
   - Давайте посмотрим, - предложил я.
   - Зачем?
   - Интересно же, что это такое?
   Мы поднялись по ступеням и остановились перед  широким  проходом.  За
ним на гранитном полу лежал человеческий череп.
   Мы вошли в храм.  Откуда-то  сверху  били  острые  клинки  солнечного
света, сходившиеся на алтаре, на  котором  высилась  статуя  безобразной
птицы, сцепившейся в поединке с кайманом. Скульптура  была  исполнена  с
потрясающей экспрессией и выразительностью!
   - Ничего подобного не видел, - сказал я.
   - Наверное, это один из древнеиндейских культов, - предположил Адепт.
   - А может, еще древнее.
   - Э-э-эй! - крикнул Генри, и звуки его голоса прокатились,  отражаясь
от стен. Я хотел остановить его, предчувствуя недоброе, но не успел.  На
нас навалилась тьма.
   Я лишь успел заслонить лицо  рукой  и  выругаться,  не  понимая,  что
происходит вокруг. Будто легионы Вельзевула ринулись на нас.
   - Бежим! - крикнул Адепт.
   Закрывая лицо руками, я бросился  вон  из  храма.  Несколько  летучих
мышей  последовали  было  за  нами,  но  дневной  свет  отпугнул  их.  Я
отряхнулся, извлек из складок  одежды  пищащий  комок  и  с  отвращением
отшвырнул его прочь. Руки и шея были искусаны.
   - Эти твари питаются кровью, - как ни в чем не бывало заметил Генри.
   Наконец мы добрались до места, где дорога обрывалась. Снова  пришлось
карабкаться  по  камням  и  скалам.  Это  было  достаточно  утомительное
занятие, и мы  несколько  раз  останавливались  на  привал.  Солнце  уже
садилось, когда мы преодолели последний отрезок пути.  Отсюда  все  было
видно как на ладони.
   Я застыл в изумлении. В последнее время меня мало что могло  удивить.
Но то, что открылось взору, способно  было  удивить  и  тех,  кто  отвык
удивляться.
   Метрах  в  пятистах  от  нас,  на  ровной  круглой  черной  площадке,
возвышалась металлическая пирамида идеальной формы. Лучи  солнца  играли
на ее полированной белой поверхности.
   - Это то, что мы искали, -  сказал  Адепт.  Мы  стояли,  не  в  силах
отвести взгляд от совершенного творения.

***

   Я  видел  великие  египетские  пирамиды.  Время  запечатлелось  в  их
обветренных камнях, в стершихся письменах, в изъеденном ветрами  пустыни
задумчивом лице Большого Сфинкса. Наша пирамида была  раза  в  три  ниже
пирамиды  Хеопса,  и  на  ней  не  видна  была  печать  времени.   Можно
представить,  как  из  скалы   вырубили   Сфинкса,   как   десятилетиями
возводилась большая пирамида. Но как  появился  на  свет  этот  огромный
кусок металла, совершенно гладкий на ощупь, на котором за десятки  тысяч
лет не возникло ни  одной  царапины?  Это  превосходило  все,  что  было
создано и, может быть, даже то, что будет создано человеком в будущем.
   Я гладил пальцами металл, и меня захлестывала волна восхищения.
   - Кто бы мог подумать, -  небрежно  проронил  Генри,  -  что  в  этой
захудалой каменоломне приютилась такая уютная хижина.
   Над пирамидой нависали скалы, земля  вокруг  была  усеяна  громадными
обломками, но ни один камешек не лежал на черной  площадке.  На  ней  не
было даже пыли. Это поражало не меньше, чем сама пирамида.
   На  совершенно  ровной  поверхности  пирамиды  не  было  ничего,  что
говорило бы о наличии дверей.
   - Как мы в нее попадем? - спросил Генри.
   - Думаю, у нас это получится, - ответил Адепт. - Дай сообразить.
   - Хорошо, если бы это получилось, -  вздохнул  Генри.  -  Иначе  наши
друзья выполнят обещание и снесут нам головы.
   Адепт обошел вокруг пирамиды, молча постоял, положив руку на металл.
   - Может, постучаться, - сострил Генри.
   - Не думаю, что нам откроют, - в тон ему произнес я.
   - Идите сюда, - кликнул Винер.
   На черной площадке с трудом можно было различить чуть  более  светлый
круг двух метров в диаметре. Адепт встал внутрь него и потребовал, чтобы
мы последовали его примеру.
   - Положите руки мне на плечи. Без моей команды не делайте ни  единого
движения и молчите.
   Мы выполнили это требование.  Адепт  взмахнул  рукой,  с  его  ладони
вспорхнула бабочка. Она быстро увеличивалась, и через  минуту  взмах  ее
сияющих крыльев накрыл нас. Мороз охватил меня, жуткий и  неестественный
в этой тропической жаре. А потом наступила тьма.
   Мы стояли, положив руки на плечи Адепта. Ничего не было видно, однако
вскоре глаза  стали  привыкать  к  темноте.  Кажется,  мы  оказались  на
маленькой плоской площадке внутри большого шара. Воздух был свеж и чист.
Было довольно прохладно.
   Что нам тут делать? Куда идти? У  меня  появилось  ощущение,  что  мы
угодили в мышеловку. Хотелось сказать об этом вслух, но я помнил  приказ
Адепта держать рот на замке.
   -  Сверка  проведена.  Доступ  установлен.  Три  объекта   с   единым
вероятностным и информационно-энергетическим алгоритмом.
   Скрежещущий  металлический  голос  звучал,  казалось,  внутри   меня.
Задумавшись, я не успел  сообразить,  на  каком  языке  произнесены  эти
слова. Скорее всего на моем родном, немецком. Я б