авая рука  Мудрого.  Знаток  тайных
сил и влияний планет.  Личность,  чрезвычайно  важная  для  деятельности
Ордена. Видно, что произошло нечто очень важное. Но, как ни гадал  я,  в
чем смысл этого убийства, так и не смог понять.
   Похоже, в этой тихой темной заводи по поверхности пошли волны, А кого
они смоют - покажет самое ближайшее будущее. И я увижу это...

***

   Пять  свечей  оплывали  бесформенной  черной  массой   на   бронзовый
подсвечник хитрой конструкции. Свечи были какие-то странные.  Они  почти
не давали тепла, и свет отбрасывали не радостный, желтый  с  красным,  а
голубой, который делает теплое холодным,  живое  неживым.  И  эти  свечи
очень подходили  к  этому  мрачному  и  величественному  месту,  которое
являлось воплощением самых смелых моих душевных устремлений.
   Я и  представить  себе  не  мог,  что  под  монастырем  таятся  такие
подземелья. Почва под замком была  испещрена  дырками,  как  голландский
сыр. Некоторые ходы имели  естественное  происхождение  и  были  пробиты
водными потоками, но куда больше  было  рукотворных  подземелий,  залов,
галерей. Кажется, внизу простора было даже больше, чем наверху. И  здесь
было пусто. Очень немногие имели сюда доступ.
   Это было царство разума. Я с придыханием шел по галереям, заполненным
свитками,  рукописями,  печатными  книгами.  Я  побывал   в   просторных
помещениях  с  низкими  потолками,   заставленных   колбами,   сосудами,
странными приборами, назначение  которых  являлось  для  меня  загадкой.
Здесь все содержалось в идеальном порядке и сохранности,
   Состояние у меня было  возбужденное  -  смесь  неприятия,  отвращения
перед темной стороной Знания и безумного восторга расширения  горизонтов
знания, какой-то противоестественной тяги к запретному  плоду,  которая,
как известно, однажды уже погубила человечество.
   Здесь явственно чувствовался запах времени. Именно запах, его тлен  и
вместе с тем какая-то незыблемость, как у уродливой скалы,  которая  уже
стоит тысячи лет и простоит  до  конца  времен,  увидит  крах  царств  и
империй,  а  может  быть,  и  конец  злобного,   тщеславного   существа,
именуемого человеком  Мы  сидели  в  центральном,  круглом  помещении  с
потолком-куполом, от него  шестиконечной  звездой  расходились  галереи.
Аббат Карвен устроился в широком,  удобном  и  мягком  кресле,  покрытом
красным бархатом, и ноги его были укрыты горностаевым покрывалом.  Рядом
стоял  треножник  с  венчающим  его  серебряным  кубом.  Горбун   Робгур
поглаживал пальцами череп с золотым обручем, лежащий на огромном круглом
столе  красного  дерева  на  позолоченных  львах-ножках,  и  зачарованно
смотрел на голубой огонек свечи.  Я  сидел  молча,  понимая  в  ожидании
серьезного разговора, ибо неспроста привел меня сюда  Карвен,  преодолев
множество тайных ходов и хитроумных смертельных ловушек,  подстерегающих
глупца, решающего устремиться за тайным Знанием или скрытыми сокровищами
прошлых миров.
   - Я стар, Хаункас. Вся жизнь моя прошла  в  служении  и  преумножении
славных дел Люциферовых. Моими богами были Сила и Тьма... Тьма  и  Свет,
черное и белое - как все просто. Мы тешим себя  кажущейся  простотой,  и
нам кажется, что очень легко принять одну из сторон. Но ведь мир состоит
из  полутеней.  И  может  быть,  в  каком-то  крайнем  звене  событий  и
поступков, мыслей и чувств Тьма превращается в Свет,  а  Свет  во  Тьму,
белое и черное меняются  местами,  все  понятное  и  простое  становится
сложным, а все сложное - простым,
   - Тогда-то  и  возникает  или  умирает  мир,  -  поддакнул  я,  чтобы
поддержать разговор. Когда еще мне удастся увидеть невиданное и услышать
неслыханное - откровенничающего и философствующего Мудрого,
   - Иногда мне приходит в голову, что все мы слепцы и бредем неизвестно
куда. Даже мы, Мудрые, проникшие в суть вещей несравнимо глубже  обычных
представителей навеки проклятого и бесполезного рода человеческого, вряд
ли можем похвастать тем, что знаем достаточно. И все эти книги, вся  эта
мудрость, - он махнул рукой, - знания сотен веков, разве могут дать  они
ответ на простой  по  сути  вопрос:  что  заставляет  нас  играть  давно
надоевшие роли и продолжать бесконечный спектакль?
   - У тебя есть какие-то сомнения по этому поводу?  Ведь  так  можно  и
усомниться в существовании Его...
   - Да что ты! Кто же может усомниться в существовании Его?! Вот только
ЧТО есть Он, Трижды Проклятый и Трижды Вознесенный?  Не  игрушка  ли  Он
сам, не потешная ли забава  для  Того,  кто  выше  всякого  разумения  и
применительно к кому ни одно из наших слов ничего  не  значит?  Впрочем,
довольно. Знаешь ли ты, брат Хаункас, куда я привел тебя?
   - Это сокровищница знаний Ордена. Сокровенные книги,  забытые  всеми,
утраченные в войнах, сожженные в пожарищах. Великие истины, растраченные
человечеством так глупо и бездарно, оказавшиеся по  невежеству  людскому
не нужными никому, кроме нас, хранителей тайного Слова. -  Я  говорил  с
неожиданным воодушевлением, и слова мои были вполне искренни.
   - Так и есть, Хаункас... Ты ловок, коварен и жесток  -  эти  качества
угодны Ордену, ими должен обладать Мудрый. Но я рад видеть в тебе тягу и
уважение к священному Знанию, ибо, если бы Мудрые славились  всего  лишь
умением обращаться с Камнем, Орден давно бы выродился в дикую орду.  Это
сокровищница  знаний.  По  большей  части  здесь  искусные  копии,   ибо
подлинники"манускрипты хранятся в таких местах, где они уцелеют в годину
любых катастроф. Чего тут только нет! Чего только не  было  выдумано  за
десятки тысяч лет человеческой истории! Какая откровенная ерунда и какие
потрясающие откровения1 Все, что претерпевала бумага, папирусы, глиняные
и деревянные таблички!...
   Аббат легко поднялся со своего кресла и кинул горностаевое  покрывало
Робгуру, который поймал его на лету.
   Карвен подошел к полке, которая начиналась в правой галерее,  и  была
одна из бесчисленных полок, заполненных облаченной  в  слова  мудростью.
Взял толстый фолиант, открыл его, вернулся  и  положил  передо  мной  на
стол. Моим глазам предстала гравюра, на которой были  изображены  бурные
морские  волны,  гигантские  камни,  вздымающиеся   из   воды,   корабль
причудливой формы с косым треугольным парусом
   - Как ты думаешь, о чем  повествует  эта  книга?  Длинная  авантюрная
история. Люди всегда любили обман и рассказы о  том,  чего  не  было  и,
по-видимому, быть не могло Она  ничем  не  выделяется  в  ряду  подобных
историй, пожалуй, за исключением одного - написали ее  двенадцать  тысяч
лет назад. А на гравюре  ты  видишь  Великие  Морские  Ворота  к  Белому
острову. Этот остров - центр цивилизации атлантов...
   - Атлантида, - прошептал я.
   - Атлантида. Слышал ли ты о ней?
   - Об Атлантиде писал Платон.
   - Да. И именно оттуда берет начало наш Орден. Именно на Белом острове
впервые появились великие  маги  -  слуги  Трижды  Проклятого  и  Трижды
Вознесенного великого демона  зла  Люцифера.  Именно  там  накапливались
знания, выращивались кристаллы, которые давали людям мощь и  ставили  им
на службу таинственные стихии и субстанции, о многих из которых мы давно
позабыли и вряд ли когда-нибудь узнаем снова... Пройдемся, Магистр!
   Карвен медленно шел мимо полок, кладя ладонь на золотые подставки под
свитки, на кожаные переплеты  старинных  книг,  на  золотые  пластины  с
незнакомыми  мне  значками,  напоминающими  египетские  иероглифы  и  не
похожие в то же время на них.
   -  Египетские   мистерии,   -   перечислял   аббат.   -   Вавилонские
откровения... Таинство вызывания духов и управления силами природы.  Все
это здесь. Забытые религии, кровавые обряды, тысячи  способов  задобрить
жестокие и злобные божества испуганных и диких людишек. Ох, Магистр,  ну
кому, какие нам, лучше всего известно, насколько глупы и  вместе  с  тем
насколько разумны эти культы!.. Молох, Сатана, Асмодей - их  никогда  не
существовало, равно как не существовало и Яхве, Озириса, Гермеса. Их  не
было до тех пор, пока их не породили чаяния, надежды, молитвы  и  страхи
людские, пока сила мыслей и слов не создала их в высшем, духовном мире и
пока, как древо соками, питаясь почитанием  или  ужасом,  они  не  стали
мощны настолько, что начали оказывать влияние на  ход  вещей,  им  стали
подвластны судьбы, им, творениям невежества и глупости человеческой! Так
создается Эгрегор. Эгрегор Яхве. Эгрегор Сатаны? Эгрегор Изиды. Все  это
лишь вызванные человеком фигуры в великой и нескончаемой игре двух  сил.
Хоть слова тесны, но мы  именуем  эти  силы  Свет  и  Тьма.  Может,  это
тщеславие, но мне хочется сбросить шелуху слов, понять,  что  есть  они,
эти две силы. Тебе, конечно, чужды подобные мысли,  брат,  ибо  приходят
они лишь к старости,
   - Я действительно не понимаю, к чему все это. - Я шел за ним следом и
получалось, что говорил ему в спину. - Разве слов недостаточно, если они
дают толчок для правильного дела? А все остальное - от гордыни. Сомнения
сковывают. Они - первая трещина, первый признак слабости.
   - Все верно, Магистр. - Карвен шел дальше  вдоль  полок.  -  Рукопись
чернокнижника Ханса Лебедя "Как с помощью пламени  и  зеркала  вспомнить
прошлую жизнь"... Тайная книга ассирийского мудреца, не оставившего  нам
своего имени, но великого и непревзойденного, - "Как по звездам  и  иным
признакам предсказать судьбу и сделать  нужный  шаг"...  Жалкие  крупицы
этих знаний подобрали нынешние шарлатаны, именующие себя  астрологами  и
промышляющие при дворах королей и вельмож, таких же глупых,  как  и  они
сами... А вот любопытный трактат.  Он  о  развитии  способностей  видеть
невидимое, общаться со скрытым от нас миром.
   - Ты владеешь этим даром? - спросил я.
   - Мудрый не нуждается в подобном умении,  -  он  резко  повернулся  и
уставился немигающе мне в глаза, так что у меня по шее поползли  мурашки
- я никак не мог привыкнуть к этому взору хладнокровного  ящера.  -  Это
занятие требует огромной отдачи  сил,  а  польза  от  него  сомнительна,
поскольку даже посвященному  не  откроется  сколько-нибудь  значительная
часть скрытых миров... А вот странная  книга.  Странная  настолько,  что
никто не знает, верить ей или нет. Здесь повествуется о бесконечной цепи
двойников нашей Земли, чем-то похожих  на  нее  и  в  чем-то  иных.  Они
пребывают там же, где и мы, но мы почти не соприкасаемся с ними. Что это
- выдумка или истина, данная нам  непонятно  кем  и  непонятно  с  какой
целью?
   Он пошел дальше.
   Я брал с полок книги, свитки, дощечки, пытался вникнуть в смысл давно
забытых языков, вглядывался в рисунки. И голова у меня пьяно шла кругом.
Может быть, блуждая по свету и не имея пристанища,  гонясь  за  какой-то
ускользающей, не дающейся в руки мечтой, я искал именно это  -  Тайну  и
Знание. Я понимал умом, но не душой, что все эти знания опасны и собраны
здесь Орденом  для  того,  чтобы  так  или  иначе  служить  Тьме.  Ведь,
погружаясь в эту черную пучину, ты можешь однажды обнаружить, что  не  в
силах вынырнуть, и над твоей головой навеки вечные сомкнется Тьма. Когда
эта мысль пришла в мою голову, мне захотелось  перекреститься,  прочесть
очистительную молитву, покаяться в непотребных стремлениях, но,  пока  я
здесь, это невозможно.
   Господи, я думаю, ты простишь мне ужасные мысли. И то, что я все-таки
буду листать эти книги, покуда будет такая возможность!
   Я вздрогнул, вновь почувствовав на себе пристальный, изучающий взгляд
аббата. Хоть лицо его было, как обычно, непроницаемо,  а  в  глазах  его
мутно-зеленого цвет а тоже ничего нельзя  было  прочитать,  мне  на  миг
показалось, что я пробился сквозь его броню. Я могу  улавливать  чувства
людей, и это умение не раз выручало меня.  И  я  понял,  что  Карвен  не
доверяет мне! Ничего удивительного в этом не было, наоборот, нельзя было
бы ожидать, чтобы он проникся ко мне полным доверием. Но  это  недоверие
было особое, скорее не как к хитрому противнику, а как к неведомой силе,
от  которой  неизвестно  чего  ждать.  Он  боится  меня!  Боится  что-то
обнаружить во мне. И вместе с тем чего-то ждет от меня...
   - Присаживайся, брат, разговор еще не окончен. Я привел тебя сюда,  в
святая святых, куда доступ имеют  немногие,  поскольку  решено,  что  ты
станешь одним из  Мудрых.  Но  не  думай,  что  ты  добился  этого  лишь
благодаря Жезлу Зари и твоим угрозам. Есть и иные причины, которые  тебе
пока знать рано
   - Почему рано?
   - И на этот вопрос ты не получишь ответа, пока не придет  назначенный
час.. Помоги нам, Тьма, чтобы все сбылось, как  начертано!  И  проявится
то, чему надлежит проявиться в этом мире
   - Ты говоришь загадками
   - Неважно Эти загадки не так сложны Впрочем,  как  и  любая  загадка,
если только знаешь ответ на нее Кстати, Хаункас, завтра Серебряная  Цепь
- удивительное расположение светил на небосклоне.  Тебе  эго  говорит  о
чем-нибудь?
   - Говорит... -  Я  пытался  вспомнить  наставления  Адепта  по  этому
поводу, ведь Магистр должен знать подобные вещи. - Это расположение свеч
ил, благоприятное для того, чтобы открыть дверь и впустить того, кому  в
иные времена здесь быть нельзя
   -  Все  верно.  Миг,  благоприятный  для  связи  с  той  областью  не
проявленного мира, где ютятся самые жуткие  наваждения  и  самые  низкие
мысли, которые рождались когда-либо на этой земле,  где  пребывают  души
самых отъявленных негодяев, где порождения  самых  кровавых  религиозных
культов правят бал. И завтра мы в очередной раз откроем эту дверь
   Я что-то пытался вспомнить. Что-то  тягостное,  опасное.  Что-то,  от
чего лучше держаться подальше. И это что-то было  связано  с  Серебряной
Цепью.
   - Мне будет очень интересно, - произнес я.
   - Интересно, хм, - прищурился Карвен. - Скажи, Хаункас,  ты  готов  к
таинству?
   - А что мне может помешать участвовать в нем?
   - Ну и хорошо... Значит, завтра мои сомнения рассеются.
   - Какие сомнения, брат, одолевают тебя?
   Ощущение опасности нарастало. Что же еще говорил Адепт  о  Серебряной
Цепи?
   - Завтра я окончательно  удостоверюсь,  что  ты  -  это  ты,  Магистр
Хаункас,
   - Ты сомневаешься в том, что я Магистр  Хаункас?  -  Что  мне  стоило
сказать  это  обычным  тоном,  приправив   его   чуть-чуть   иронией   и
снисходительностью!  При  этом  следовало  ничем  не  выдать  себя,   не
показать, что я за секунду насквозь пропитался холодным мерзким страхом.
   - О, я не так  глуп.  Конечно  же,  ты  -  Хаункас,  Магистр  Ордена,
доставивший столько хлопот ему в прошлом. Но я не знаю, кому ты  служишь
сейчас, кому ты предан... Впрочем, я  сомневаюсь,  что  ты  можешь  быть
предан кому бы то ни было. Не знаю, к чему устремлены твои помыслы.
   - К чему? - усмехнулся я.
   - О, что не к врагам нашим - в этом сомнений нет! Ты  же  Хаункас,  и
любой из Светлого Ордена посчитал бы участьем разделаться  с  тобой.  Но
отдана ли твоя душа безраздельно Тьме? А может... Иногда  мне  в  голову
закрадывается необычная мысль. Свет и Тьма -  мы  настолько  привыкли  к
этим словам, что считаем, что они описывают  все  сущее.  Но  в  древних
книгах речь идет о трех силах, Магистр. О трех!  Причем  о  третьей  нам
ничего неизвестно!  Но  я  всю  жизнь  чувствовал,  что  существует  еще
какое-то начало, оно вмешивается в ход событий и в борьбу. А может,  ты,
Магистр, сам того не зная, предназначен этой третьей силе?
   - Глупости, брат!
   - Я тоже так думаю, И завтра все окончательно  выяснится.  Завтра  из
глубины Камня Золотой Звезды придет Торк - порождение кровавого  культа,
тысячи лет назад существовавшего у одного азиатского  народа,  память  о
котором давно стерлась даже из  памяти  их  потомков.  Напоенный  кровью
тысяч и тысяч жертв, страшный в безумстве своем, он коснется тебя.  Лишь
тот, чья душа отдана Тьме, вынесет это прикосновение.
   - Пусть он придет. Я не боюсь...
   Ох, если бы я был искренен и в самом деле не  боялся  того,  что  мне
уготовил Карвен!
   Остаток  дня  я  провел  в  тяжких  думах,  и  как  я  ни  размышлял,
получалось, что жить мне остается не так уж долго. Завтрашней  ночи  мне
не пережить. Против этого кошмарного исчадия  Тьмы  не  поможет  никакой
Жезл, не спасет никакая воля. Что остается? Бежать? Но меня не  выпустят
отсюда...
   Терзаемый этими мрачными раздумьями, тщетно надеясь, что  смерть  моя
будет легка, я долго ворочался ночью, не в силах заснуть. И вдруг сердце
мое будто сжала чья-то властная рука. Вновь, как и пару  дней  назад,  у
меня возникло чувство, что в комнате кто-то присутствует.
   Я  осторожно  повернулся  на  бок.  Привстал,  вглядываясь  в  темные
очертания каких-то предметов в комнате...
   В окно светила луна,  темные  силуэты  в  комнате  были  лишь  тенями
обычной мебели...

***

   Горбун протянул мне черный тонкий плащ, сотканный из незнакомого  мне
очень легкого и прочного материала, с золотой змеей и солнцем на  спине.
По обычаю на таинстве "Открытие  двери"  основные  действующие  лица,  а
сегодня к ним принадлежал и я, должны быть закутаны в тонкие плащи.
   Мои руки не дрожали, на моем лице ничего нельзя  было  прочитать,  но
чего мне это стоило! Годы скитаний и уроки  Адепта  закалили  мою  волю,
придали  мне  нечеловеческое  самообладание,  я  умел   владеть   своими
чувствами, конечно, похуже, чем Карвен, но  получше,  чем  остальные.  Я
привык терпеть боль и обиды, научился делать то, к чему не имел желания,
идти туда, куда человек в здравом рассудке вряд ли пойдет. Не знаю, смел
ли я по природе своей, но мне кажется, что смелость - это не  отсутствие
страха, а способность преодолеть его, обернувшись  лицом  к  собственной
судьбе, как бы горька и ужасна она ни была.
   Я натянул плащ, заколол его на  груди  злосчастной  брошью  Магистра,
из-за которой мне в свое время  столько  пришлось  пережить,  покрутился
перед зеркалом, оценивая, как я буду выглядеть на заклании.
   -  С-шах-ч,  -  эти  нечленораздельные  звуки,   которые   изображали
удовлетворение, издавал немой горбун. Он суетился вокруг меня, стряхивая
с плаща одному ему видные пылинки и расправлял складки. Жалкое существо,
у которого единственное счастье в жизни - услужить и  добиться  похвалы,
сытой еды и теплой постели.
   - Ну что же; пошли, - хлопнул я Робгура по руке и  улыбнулся  себе  в
зеркале. Может быть, в этом зеркале я вижу себя в последний раз.  Вскоре
душа покинет мое тело, которое вмиг станет холодным и безжизненным.
   У меня возникла утешительная мысль: а что, если  аббат  просто  решил
позабавиться и посмотреть, как я буду себя вести во время испытания?  По
моему лицу и поведению ничего ему не узнать, а проникнуть своим взглядом
в мою душу он не способен... Впрочем, глупости. Не  надо  утешать  себя!
Это вовсе не театральное действо, Магистр Хаункас! (Вот я уже и про себя
начал  величать  себя  так.)  И  вскоре  тебе  предстоит  встретиться  с
Торком...
   Сопровождавшие меня братья были одеты в мягкие сапоги  без  подошв  и
двигались бесшумно. Мои  же  шаги  звучали  щелчками  пуль  о  броню.  Я
специально надел башмаки с тяжелыми стальными набойками. В той  вязкости
и  неопределенности,  в  которые  погружался  мой  ум   с   приближением
назначенного  часа,  в  длинных,  замысловато  изогнутых,  с  нишами   и
провалами узких коридорах, освещенных неверным светом  чадящих  факелов,
постукивание стали о камень, эхом отдающееся от стен, укрепляло  во  мне
ощущение реальности.
   Меня качало. Казалось, пол коридоров вот-вот встанет на дыбы. С  утра
я был как пьяный. Сперва мне подумалось, что в  еду  подмешано  какое-то
зелье, но потом понял, что это Серебряная  Цепь  и  ожидание  пришествия
Торка повергают всех жителей монастыря в какое-то отупение. На  лицах  я
видел потерянность и тягостное ожидание.
   Шанс  выстоять  в  приближающейся  схватке  мне   давали   лишь   мои
здравомыслие и воля.
   Эх, Эрлих, Эрлих, сколько раз ты мог погибнуть, умереть самой  разной
смертью - благородной ил