улегся и заснул. Утром он проснулся в прекрасном настроении:
свежим, отдохнувшим. Потянувшись к часам, с удивлением обнаружил, что
стрелка подбиралась к десяти. Ого! Он проспал не менее четырнадцати часов!
Времени достаточно, чтобы отоспаться и отдохнуть.
  Не спеша он принялся одеваться. Торопиться было некуда: своей ночной
работой на заводе он заслужил себе свободный день. Решил поработать в
библиотеке. Но проходя мимо газетного киоска, он увидел на утренних
выпусках газет напечатанную крупным шрифтом свою фамилию. Он купил
несколько экземпляров. Ну, конечно, история с приглашением ужа стала
достоянием газетчиков. С возмущением они писали о том, что коммунисты
стараются заполучить в свою страну, якобы для обычного "культурного
визита", ученого, который был директором секретной оборонной лаборатории.
Вот она, деятельность так называемых "прогрессивных ученых", которыми
руководят оба Чьюза! Благородное негодование переполняло благородные
сердца журналистов. Ведь это Чьюз оклеветал важнейшее изобретение Ундрича,
оклеветал самого изобретателя, а теперь готовится послать за границу того
самого Грехэма, который работал вместе с Ундричем. Какая же гарантия, что
этот Грехэм, подписавший недавно коммунистическое воззвание против атомной
бомбы, не раскроет коммунистам секрет изобретения Ундрича?! Надо
надеяться, что правительство не совершит ужасной ошибки и не даст красному
ученому визы на выезд.
  Грехэм зашел в телефонную будку и позвонил Чьюзу. Слуга ответил, что
профессор уехал в "Ассоциацию прогрессивных ученых". Грехэм тотчас решил
отправиться туда же.
  Он застал Чьюза в комнате правления за газетами.
  - Ну, что вы скажете? - закричал старик, едва увидел его. - Подлецы,
настоящие подлецы! А каковы чиновники из министерства? Сделать еще ничего
не сделали, но журналистам моментально сообщили. Те, понятно, сразу
учуяли, что от них требуется.
  - Этого и следовало ожидать... - мрачно сказал Грехэм.
  - Вы что: капитулировать? - Чьюз внимательно посмотрел на Грехэма. - Нет,
не думайте, так просто я вам этого не позволю. Мы еще повоюем!
  Разговор перешел на последние газетные сообщения по поводу изобретения
Ундрича и пресс-конференции у Бурмана.
  - Уверен, что придумали новый трюк! - воскликнул Чьюз. - Интересно будет
услышать заключение Уайтхэча. До сих пор я не считал его способным на
прямое мошенничество.
  Странное дело: Грехэм почувствовал себя задетым. Он поспешил рассказать о
своих вчерашних телефонных переговорах с Уайтхэчем.
  - В личной честности Уайтхэча я не сомневаюсь. Вы увидите: он не будет их
покрывать, - это Грехэм сказал с тем большим жаром, что сам уже начинал
сомневаться в том, в чем теперь хотел убедить Чьюза.
  - Ну, что же, тем лучше, - только и ответил Чьюз. Внимание его снова
обратилось к проектируемой поездке. - Мы еще повоюем! - снова повторил он.
  - А по-моему, бесполезно, - возразил Грехэм. - Мое участие будет только
задерживать поездку. Из всех делегатов только одна моя фамилия раздразнила
газетчиков...
  - Э, да я вижу, вы и впрямь на попятный? - нахмурился Чьюз.
  - Не на попятный, а просто в интересах общего дела считаю нужным снять
свою кандидатуру.
  - Позвольте об интересах общего дела судить и мне, - резко сказал Чьюз. -
Вижу, у вас нервы уже сдали... Рановато... Конечно, неприятно, когда
видишь, как треплют в газетах твое имя клеветники... Но знаете: волков
бояться - в лес не ходить! Я считал вас храбрее...
  Грехэм вдруг вспыхнул.
  - Я не давал повода... - начал он и, сделав усилие, чтобы не ответить
резкостью, круто повернувшись, вышел.
  Через мгновение оба жалели о внезапной вспышке, но Грехэм уже ехал в такси
домой - не возвращаться же с извинением: ведь он не давал повода
подозревать себя в трусости! - а Чьюз сидел за письменным столом, морщась
от досады и все же не делая ни одного движения, - не бежать же ему, как
мальчишке, за этим гордецом!.. Что поделать: даже умным людям не всегда
удается умно поступать! К чести неожиданных "противников" все-таки нужно
сказать, что через пять минут каждый винил уже не другого, а себя.
Впрочем, Грехэм продолжал ехать домой, а Чьюз - сидеть за столом.



  5. Инженер Грехэм меняет маршрут


  Одно из пленительных и зловещих свойств жизни - невозможность предвидеть,
какой ветер - попутный или губительный - наполнит паруса нашей ладьи.


  Т.Драйзер. "Титан"


  И все-таки Грехэм домой не поехал. Чем ближе он подъезжал, тем
бессмысленней казалась ему только что разыгравшаяся сцена. Хорошо, что он
сумел удержаться от резкого ответа Чьюзу, но плохо, отвратительно, что он,
как обиженный мальчик, выбежал из комнаты. Может быть, и дверью хлопнул? В
горячности он ничего не помнил. Фу, как глупо!
  Пожалуй, Грехэм все-таки повернул бы назад, если бы не этот острый стыд за
свою мальчишескую выходку. Нет, показаться сейчас на глаза Чьюзу просто
немыслимо!..
  Он вдруг вспомнил, что сегодня должен приехать Эрнест Чьюз. Поговорить бы
с ним, объяснить, как произошло это непонятное недоразумение, просить
поговорить с отцом... Грехэм остановил машину у станции телефонных
автоматов и позвонил Эрнесту Чьюзу. Едва успел Грехэм назвать себя, как
услышал голос Эрнеста:
  - Это вы, Грехэм? Как удачно, что вы позвонили! Вот что: немедленно
приезжайте ко мне. Слышите: немедленно, где бы вы ни были, сейчас же, не
теряя ни минуты... Можете?
  - Могу... Но почему такая срочность?
  - Грехэм, вы теряете время... Я жду...
  Эрнест Чьюз говорил возбужденно, и его волнение невольно передалось и
Грехэму. Он вернулся в машину и дал адрес Эрнеста Чьюза.
  У Эрнеста Чьюза действительно были причины для волнения. Сегодня утром он
вернулся из своей почти недельной поездки по стране. Он посетил ряд
местных организаций "Ассоциации прогрессивных ученых" и убедился, что
влияние ее растет и среди ученых, работающих в провинции. Особенно приятно
было присутствовать на учредительном собрании организации в городе
Томбире, этой идеологической крепости генерала-профессора Ванденкенроа.
Понятно, настроение у Эрнеста было хорошее. Испортили его газеты, которые
он приобрел, подъезжая к столице. Все они склоняли имя Грехэма, обвиняя
его, да и всю "Ассоциацию прогрессивных ученых", в попытке увезти в
Коммунистическую державу секрет изобретения Ундрича. До какой глупости
можно дойти! Разоблаченный аферист все еще величается знаменитым
изобретателем! А впрочем, разоблаченный ли? Интервью Бурмана, напечатанное
в этих же номерах, сразу же заставило Эрнеста Чьюза насторожиться: не
готовится ли новый маневр? Ундрич не из тех аферистов, которые без
сопротивления опускаются на дно. Нет, он, видно, собирался выдержать бурю
и остаться на поверхности...
  Едва Эрнест Чьюз успел приехать домой и перекинуться несколькими словами с
Луизой, ему доложили о посетителе. Эрнест распорядился провести его в
кабинет. Вошел человек средних лет и, молча поклонившись, вручил Эрнесту
книгу. Это была телефонная книжка. Эрнест с недоумением посмотрел на гостя.
  - В обложке... - кратко ответил тот.
  Эрнест сорвал обложку. Довольно плотная, она оказалась склеенной по краям.
Разъединив их, Эрнест нашел внутри записку. Он сразу узнал руку Рэдчелла.
"Дорогой друг! - писал Рэдчелл. - Только таким способом могу снестись с
тобой: за мной слежка, избегаю даже телефонных разговоров. По нашим
сведениям, готовится крупная провокация. В частности, опасность угрожает
Грехэму: его хотят похитить, чтобы воспользоваться его изобретением.
Предупреди его: если у него сохранились чертежи и записи, он обязан
немедленно их уничтожить. Грехэма надо убедить в том, что временно он
должен скрыться. Срочно найди безопасное место, где бы он некоторое время
мог укрываться от глаз ищеек. Если сразу же не можешь это сделать, пусть
лучше Грехэм, не теряя времени, едет с подателем этой записки. Я все
устрою и затем сообщу... Советую тебе на несколько дней уехать из столицы,
чтобы отвести от себя всякие подозрения. Несомненно, исчезновение Грехэма
вызовет толки. Не забудь уничтожить записку. Твой Гоувард".
  Эрнест был застигнут врасплох. Что делать? Тон записки не оставлял
сомнений, что опасность надвинулась вплотную.
  - Вы с машиной? - спросил он продолжавшего стоять гостя: впопыхах хозяин
забыл даже предложить ему сесть.
  - Да, - коротко ответил тот. - Я просил бы разрешения ввести ее во двор.
Она с шофером недалеко отсюда, на остановке.
  - Сейчас поедем вместе, - сказал Эрнест, вставая. Прежде всего, следовало
поехать к Грехэму. "А вдруг не застанем?" - мелькнула мысль. В этот-то
момент позвонил телефон, и Эрнест узнал голос Грехэма.
  Минут через двадцать он был уже у Эрнеста. Эрнест подал ему записку,
коротко объяснив, как она была доставлена. Грехэм и гость Эрнеста
обменялись молчаливыми поклонами, без официальных представлений. Затем
Эрнест дипломатично обратился к гостю:
  - Пока мы кое о чем переговорим, надеюсь, вы не откажетесь от чашки кофе?
  Посланец Рэдчелла понимающе поклонился. Эрнест вызвал Луизу и передал ей
гостя.
  Едва за ним закрылась дверь, Эрнест возбужденно спросил Грехэма:
  - Есть изобретение?
  - Да, - ответил Грехэм. - Я говорил об этом вашему отцу. Вы были в
отъезде...
  - Откуда они узнали?
  - Я сам виноват... Сказал Уайтхэчу, а тот - Бурману.
  - Какая неосторожность! Рэдчелл прав: записи и чертежи надо немедленно
уничтожить!
  - Уже сделано... Ваш отец и надоумил...
  - Фу! Как гора с плеч! Теперь другое. Вам, Грехэм, надо временно скрыться,
и в этом Рэдчелл тоже прав. Скрыться, чтобы вас, попросту говоря, не
украли, как украли моего Джо. Я бы предложил вам приют у себя, но не
уверен, что это надежно. Знаете что? - воскликнул он вдруг. - Лучше всего
вам провести это время у отца. Они не посмеют к нему нагрянуть... Мы
выставим студенческую охрану... Да, наконец мы открыто заявим, что вы
переехали к нему! Пусть только посмеют!..
  - Ваш отец довольно натерпелся неприятностей, защищая свое изобретение, -
возразил Грехэм. - С моей стороны было бы неблагородно снова подвергать
его...
  - Оставьте, Грехэм! - перебил Эрнест. - Отец не откажет, он будет рад
помочь. Он не из тех, кто отступает. В этом мы можем поучиться у него.
  Эти слова невольно прозвучали для Грехэма упреком, воскресив в памяти
недавнюю неприятную сцену: именно в трусости заподозрил его старик, а он,
не сумев оправдаться, вздумал обижаться. Да, Чьюз, столько перенесший и не
уступивший, имел право его упрекнуть. Стыд снова охватил его, и он
удрученно сказал:
  - Нет, к вашему отцу я не поеду... Я виноват перед ним...
  - Что еще такое? - недовольно спросил Эрнест.
  Грехэм рассказал.
  - Ну, вот выдумали! - воскликнул Эрнест. - Уверяю вас: отец уже забыл! У
него всегда так: погорячится, разнесет в пух и прах, а потом сам жалеет.
  - Нет, нет, доставлять неприятности профессору. Эдварду Чьюзу я не стану.
Не стану! - решительно сказал Грехэм.
  - Ей-богу, Грехэм, вы только осложняете положение. В конце концов, я не
специалист по конспирации, а вы тут со своими капризами! Есть у меня
добрый приятель, один инженер, уверен, что он не откажет, но требуется
время с ним снестись.
  - Послушайте, Чьюз, - сказал Грехэм, - а зачем, собственно, вам и браться
за конспирацию? Ваш друг Рэдчелл, очевидно, в этом опытнее, так почему же
не воспользоваться его предложением?
  - Вы на это согласны? - спросил Эрнест, пристально глядя на Грехэма. - Я
боялся, как бы вам не было неприятно, что все организуют коммунисты.
  - Да нет, от этого предрассудка я как будто освободился совершенно, -
усмехнулся Грехэм. - Вы-то Рэдчеллу доверяете?
  - В таком деле больше, чем самому себе! - воскликнул Эрнест.
  - Так чего же мы ищем решения, когда все решено?
  Эрнест Чьюз пожал руку Грехэму. И вдруг оба ученых неожиданно для себя
обнялись - и сейчас же оба смутились.
  - Ну, ну, надеюсь, все будет хорошо... - сказал Эрнест и в смущении
отвернулся.
  Грехэм усмехнулся:
  - Еще вчера я забавлялся планами заграничной поездки. А теперь... Что ж,
приходится менять маршрут...
  Оба ученых вышли в столовую, где посланец Рэдчелла в обществе Луизы
допивал свой кофе. Вскоре машина, ожидавшая на ближайшей остановке, была
доставлена. Эрнест вышел во двор проводить Грехэма... Вернувшись в
комнаты, он прежде всего сжег на спичке записку, затем прошел к жене и
сказал:
  - К сожалению, Луиза, я должен сейчас же уехать. Дня через три вернусь...
  - Но не сию же минуту? - озабоченно спросила Луиза. - Ты и Джо не повидал.
Он сейчас вернется с гулянья.
  - И очень хорошо, что мальчик не видел меня. Не говори ему о моем приезде.
И вообще о сегодняшних визитах надо помалкивать. О Грехэме услышишь -
помни: ты его не видела, он не был здесь. Ты вообще его не знаешь.
Впрочем, тебя не надо учить, ты поймешь сама... Отцу пока не звони: пусть
считает меня в отъезде.
  - А если отец позвонит?
  - По телефону в разговоры не вступай... Заезжай к нему... Скажи только
одно: Грехэм в безопасности.
  Поцеловав жену, Эрнест Чьюз уехал.


6. Светлые Грезы погибли!


  Государство подобно человеческому телу. Не все его функции благородны.
Есть такие, которые приходится скрывать.


  А. Франс. "Воззрения аббата Жерома Куаньяра"


  Заявление Бурмана по поводу изобретения Ундрича, сделанное им на
пресс-конференции после полудня в субботу, вызвало много шума. Казалось,
вся эта запутанная история, тянувшаяся уже две недели, приходит наконец к
развязке. Но события снова развернулись неожиданно.
  В ночь с субботы на воскресенье жители восточной окраины столицы были
свидетелями непонятного и грозного явления. Около полуночи вдруг
заполыхало огромное зарево. Оно поднялось внезапно, точно от громадного
взрыва, но совершенно бесшумно, охватило полнеба и, не спадая, упорно
держалось почти до утра. Временами оно бледнело, затем вспыхивало с новой
силой... Тысячи людей, как зачарованные, следили за пляской огня в ночном
небе. В других частях столицы из-за света электрических реклам зарева
видно не было, но весть о нем, несмотря на позднее время, облетела весь
огромный город. Многие бросились в восточные пригороды. Толпы стояли на
улицах и площадях, люди забирались на крыши. Толкам, догадкам,
предположениям не было конца, и все же никто не мог ничего понять: для
обычного пожара это было слишком грандиозно, для взрыва - бесшумно. Тишина
была зловещей, она пугала больше, чем яростный взрыв. Так самая страшная
гроза, когда ослепительные вспышки молний сопровождаются неистовым
грохотом грома, не приводит в такой трепет человеческое сердце, как
таинственное безмолвие северного сияния.
  Но пожар был, видимо, далек, и люди мало-помалу расходились по домам. На
улицах уже оставались немногие, когда пополз слух: горит завод-лаборатория
Ундрича, "лучи смерти" вырвались на свободу!
  А с раннего утра, когда зарево уже погасло, миллионы газетных листов,
выброшенных на улицы столицы, разожгли такой пожар, какого и огонь не в
силах вызвать.
  Трудно было себе представить, что именно произошло, потому что каждая
газета приводила свои варианты и свои подробности, причем одни исключали
другие и противоречили третьим... От всей этой неразберихи общая тревога и
паника только усиливались.
  Главные события произошли в восьмидесяти километрах от столицы, в поселке,
известном под названием Светлые Грезы. Раньше в этой живописной местности,
в сосновом лесу, были дачи, но в этом году их скупила "Корпорация Лучистой
Энергии". Часть дач была снесена, и на их месте возведен экспериментальный
завод-лаборатория Ундрича, часть использована под жилье для рабочих и
технического персонала, часть дач пустовала. Население поселка Светлые
Грезы стало очень малочисленным, так как здесь проживали только люди,
связанные с производством "лучей смерти" Ундрича.
  И вот в эту ночь на поселок, точнее на завод, было произведено нападение.
  До этого момента сообщения газет сходились, далее расходилось все. "Рекорд
сенсаций" сообщал, что в поселок неожиданно, точно с неба упав ("а может
быть, парашютисты?" - высказывала предположение газета), ворвался крупный
отряд замаскированных коммунистов. К сожалению, газета не сообщала, из
чего видно, что это были коммунисты, и как они были замаскированы. "Руки
по швам!", наоборот, утверждала, что группа коммунистов (в этом газета
тоже не сомневалась) была немногочисленна, но этой группе как-то удалось
проникнуть в проходную будку завода и связать охрану. После этого
коммунисты ворвались на завод. Как они выбрались обратно, осталось
неизвестно. Связанную охрану освободили полицейские части и пожарники,
когда завод был уже в огне. "Горячие новости", напротив, сообщали, что
коммунисты, после того как подожгли завод, тем же путем вернулись к
поджидавшим их у входа автомобилям. С ними были туго набитые портфели,
очевидно с чертежами изобретения Ундрича. Что случилось с самим
изобретателем, неясно, всего вероятней, что он погиб в огне, а "Вечерний
свет" взял интервью у одного из охранников, который, как и остальные,
лежал связанным в проходной будке, когда возвращались коммунисты. Он
сделал вид, что потерял сознание, но на самом деле, приоткрыв глаз,
внимательно за всем наблюдал. Он увидел Ундрича, на котором были
наручники: коммунисты похитили его и увезли с собой.
  Все газеты согласно сообщали, что дачный поселок Светлые Грезы сгорел
дотла, так как пожарные части прибыли поздно; что Ундрич бесследно исчез;
что чертежи его изобретения хранились только на его заводе и либо погибли
в огне, либо (что более вероятно) похищены коммунистами и восстановлены
быть не могут, так как Ундрич никому не успел сообщить секрета своего
изобретения и оно не было запатентовано. Величайшее военное изобретение,
необходимое для обороны, похищено!
  Далее газеты сообщали, что события в Светлых Грезах не были единственными.
В ту же ночь была совершена попытка нападения на столичную государственную
лабораторию, возглавляемую профессором Уайтхэчем. Об этом сообщалось менее
подробно; впрочем, это не представляло такого интереса, так как покушение
сорвалось: нападавшие были отбиты охраной и, отстреливаясь, скрылись на
машинах. Лаборатория, ее оборудование, чертежи - все осталось в полной
неприкосновенности. Сам профессор Уайтхэч и сотрудники, ввиду позднего
времени, отсутствовали, охрана справилась с положением сама, и только
позже, после того как налетчики исчезли, было вызвано полицейское
подкрепление.
  Поздно вечером радио сообщило, что на завтрашнем заседании палат президент
господин Бурман обратится к представителям народа с посланием, в котором
будет просить о предоставлении ему чрезвычайных полномочий и о запрещении
Коммунистической партии.



  7. Маленький червяк и большие неприятности


  Пускай червяк ничтожен, но число моих рабов он умножает.


  Г„те. "Прометей"


  "Боже мой, как убого-стандартна их фантазия!" - невольно подумал Чьюз,
глядя на кричащие заголовки, увенчивающие газетные страницы. Так вот он,
их новый трюк! И как мало в нем нового! Ему уж пришлось это испытать: вот
так же подослали в лабораторию докпуллеровского агента, которого потом
объявили коммунистом, приписав Коммунистической партии попытку похитить
"лучи жизни". Здесь же пожаром в Светлых Грезах заодно уничтожались все
следы провалившейся аферы Ундрича - тоже прием не новый. Налет же на
лабораторию Уайтхэча был сплошной буффонадой и произведен для "ансамбля".
  Несомненно, и президент Бурман и так внезапно и "таинственно" исчезнувший
Ундрич отлично "предвидели" все эти необычайные события - вот чем
объяснялись и пресс-конференция у Бурмана и широкий жест Ундрича, щедро
"пожертвовавшего" свое изобретение государству. Вот как они отделались от
"мирового изобретения"!
  А впрочем, разве отделались? Пусть все погибло в Светлых Грезах, но ведь
вы же утверждали, что чертежи изобретения Ундрича, найденные у Тома Бейла,
хранятся как вещественное доказательство в делах Медианского суда! Значит,
экспертиза возможна! Даже неизбежна!
  Чьюз распорядился по