и на деле.
  - Докпуллер тоже начинал с маленьких предприятий...
  - Когда Докпуллер начинал, кругом было пустое место. А теперь повсюду
большие и малые Докпуллеры - иди, тягайся с ними!
  - Что же делать?
  - Только солидное предприятие может приносить крупные доходы. А начинать
солидное предприятие в наше время можно лишь с солидными деньгами. Мы,
мелочь, должны действовать иначе. Рисковать! Да, рисковать: либо пропал,
либо выиграл!
  На этот раз Джек предложил участие в биржевых махинациях. Акции то падали,
то поднимались - это была прекрасная ситуация для маневрирования.
  Несомненно, Джек был посвящен в биржевые тайны. Петер только удивлялся:
откуда он все знал?
  Джек играл на повышение и предложил Петеру вложить в акции все его
сбережения. Он растолковал Петеру все выгоды биржевой игры. Вся штука в
том, что за акции вовсе не надо платить целиком. Достаточно внести в
обеспечение их лишь двадцать процентов. А когда акции поднимутся, остается
только забрать себе разницу. Да разве можно придумать более верный и
быстрый способ разбогатеть?
  Петер все-таки струсил и для верности вложил только половину своих
сбережений. Как он себя ругал, как смеялся над ним Джек, когда акции
принесли большой барыш!
  Теперь Петер окончательно поверил в счастливую звезду Джека и решил
беспрекословно ему подчиняться. Он хотел расстаться с должностью старшего
кассира - заработок несчастного служащего казался смешным по сравнению с
тем, что можно было заработать без всякой службы. Джек посоветовал ему не
торопиться. "Очень удобная должность, - улыбнулся он, - всегда может
пригодиться".
  И снова Джек оказался прав. Он был точно осведомлен о предстоящем резком
повышении некоторых акций и затеял крупную игру. Конечно же, не имело
смысла покупать какие-то мелочи, как они поступали до сих пор.
  Нужна была такая операция, которая действительно сделала бы их людьми...
Словом, Петер снова должен был сделать "заем" в хозяйской кассе, но
значительно крупнее первого. Теперь Петер ни минуты не колебался. Половину
хозяйских денег он, как обычно, дал взаймы Джеку, а остальное и все
собственные сбережения внес за акции.
  Вообще дела его шли превосходно. Фабрика справляла пятидесятилетний
юбилей, и на торжество, куда были приглашены лишь высшие служащие, попал и
Петер: он пользовался репутацией исполнительного и преданного работника.
На вечере его представили хозяйской дочери, и ему показалось, что он
произвел на нее впечатление. В самом деле, он был все еще недурен и, к
тому же, элегантно одет (бахромы на брюках как не бывало). Однажды ему
даже сказали, что он похож на Байрона. Он справился в энциклопедии и после
этого стал хромать сильнее. Хозяйская дочь - ее звали Мэри - тоже была
весьма недурна. Конечно, у нее могло бы быть меньше веснушек, и нос бы
заметно выиграл, будь он немного поменьше. Кроме того, у Мэри были волосы
такого неопределенного цвета, что все время приходилось гадать - блондинка
она или рыжая? Словом, это не Эмма, но в общем, особенно, если принять во
внимание, что это хозяйская дочка, она недурна. Он успел перемолвиться с
ней лишь несколькими словами. Как-то, когда он возвращался с фабрики домой
(шел он пешком, потому что жил вблизи), его обогнал небольшой автомобиль.
Внезапно машина остановилась, и Мэри предложила подвезти его. Он очень
удивился: со стороны девушки было необыкновенно благородно взять к себе в
машину простого фабричного служащего. Это только доказывало, что он имеет
успех. С сильно бьющимся сердцем Петер уселся рядом с Мэри. Правда, он все
время боялся, как бы она не передала ему управления автомобилем, у него
никогда не было своей машины, и он не умел управлять ею. Однако все
обошлось прекрасно. Подвозить его, собственно, было некуда: через
несколько минут он уже был дома. Поэтому они решили покататься и чудесно
провели время. Веснушки теперь показались Петеру гораздо милее, чем в
первый раз. А цвет волос, пожалуй, даже был оригинален. В конце концов,
блондинки попадаются на каждом шагу, каждая уважающая себя брюнетка
старается стать блондинкой. А это какой-то особенный медный отлив...
Понятно, Эмма... Она была золотая, таких больше нет... Но зачем вспоминать?
  На обратном пути Петер вскользь заметил, что он думает вскоре оставить
фабрику. Ему показалось, что лицо девушки омрачилось. Он поторопился
объяснить, что заработал приличные деньги и собирается открыть большое
дело. Искоса взглянув на девушку, Петер заметил, что это произвело на нее
хорошее впечатление. "Пожалуй, тогда я мог бы жениться на ней", - впервые
подумал он определенно.
  Приближались решительные дни. Джек утверждал, что в ближайший четверг,
всего лишь через три дня, они должны стать богатыми людьми.
  В ожидании этого, во вторник, Петер снова укатил с Мэри за город. "Как
хорошо, - думал он, - берешь взаймы у хозяина, даже не спрашивая его;
ухаживаешь за хозяйской дочкой; катаешься в хозяйском автомобиле, а когда
разбогатеешь на хозяйских деньгах, женишься на его дочке!" Мэри в самом
деле смотрела на него влюбленными глазами. Теперь она ему уже определенно
нравилась. Да и веснушки были, положительно, милы. Кроме того, она ведь
совсем молода, ей не больше девятнадцати-двадцати лет, а, говорят, с
возрастом веснушки проходят... Интересно, какое приданое даст отец? А
все-таки хорошо, что он тогда отказался от Эммы...
  Мэри вдруг обратилась к нему с каким-то вопросом, он ответил невпопад, она
рассмеялась и показалась Петеру такой милой, что он подумал - не
поцеловать ли ее? Интересно, как она отнеслась бы к этому? Все-таки он
решил подождать до тех пор, пока у него будет больше денег. Мэри, конечно,
влюблена в него, но он еще не имеет права целовать такую девушку.
Послезавтра биржа даст ему это право.
  Он возвращался домой победителем. Мэри отважно довезла его до самого дома.
"Она храбрая девушка! - подумал он. - И почти красивая." Он чувствовал
потребность поделиться с кем-нибудь своими чувствами и позвонил Джеку.
  - Где ты пропадал целый день? - крикнул ему Джек в ответ на приветствие.
  - Ты ахнешь, когда узнаешь, - таинственно сказал Петер, с радостью
представляя себе, как удивится Джек, когда узнает о его женитьбе на Мэри.
  - Но сейчас я ничего не могу сказать.
  - Постой, ты свои акции успел продать? - спросил Джек, не проявляя ровно
никакого интереса к тайне Петера.
  - Какие акции?
  - Все акции.
  - Те, что мы купили?
  - Ну, конечно...
  - Джек, ради бога, что случилось? - испуганно спросил Петер.
  - Где ты был? Не знаешь, о чем весь город говорит...
  - Не томи, Джек...
  - Крах!.. Акции полетели к черту... Биржа закрыта... Ты разорен, если не
успел продать акции.
  - Не может быть! - крикнул Петер. Он ждал, что Джек рассмеется (ведь он
такой шутник!) и скажет, что все это его очередная выдумка...
  - Да что ты, с неба свалился? - сердито сказал Джек.
  И в самом деле, Петер, который только что был на седьмом небе от радости,
вдруг свалился на землю. Колени его дрожали, во рту пересохло.
  - Не может быть... - еще раз машинально сказал он в трубку. - Не может
быть...


  22. Великое смятение умов


  Великий биржевой ажиотаж был мертв. Прибыли, исчислявшиеся миллиардами (на
бумаге), исчезли. Мелочный торговец, чистильщик окон, портниха - все
потеряли свои сбережения. В каждом городке были семьи, которые вдруг впали
в долги после пышности и богатства.


  Ф. Эллен. "Только вчера"


  Можно предположить, что распространение слухов подчиняется какой-то
определенной, хотя еще и не изученной, закономерности. Вероятнее всего,
оно происходит по закону геометрической прогрессии. Отсюда та - подчас
поразительная - быстрота, с которой слухи распространяются. Отсюда же -
еще более поразительная быстрота их трансформации.
  Уже накануне того вторника, который впоследствии стали называть "черным",
по городу поползли мрачные слухи. Люди шепотом рассказывали друг другу,
что между Докпуллером и Чьюзом произошел конфликт. Докпуллер уже хотел бы
ликвидировать "Лигу спасения", но ничего не может поделать: изобретения
Чьюза так могущественны, что он против них бессилен. Финансисты, за
исключением нескольких человек, в лигу не вступили, но мелкий люд все
несет и несет свои деньги в лигу, капитал ее продолжает расти. Скоро, на
днях, может быть, завтра, она начнет действовать.
  Утро "черного вторника" еще не предвещало шторма. Но вскоре по всем залам
и коридорам биржи, по всем маклерским конторам поползли зловещие слухи.
"Лига спасения" начинает действовать. Чьюз отказался от всякого соглашения
с Докпуллером. Промышленники будут удалены из лиги. Уже к новому урожаю
лига выбросит на рынок огромные количества пшеницы и мяса по невероятно
дешевой цене. Чьюз открывает новые консервные заводы. Продукция будет
производиться "лучами жизни". Благодаря дешевизне собственного сырья и
простоте производства новая консервная промышленность будет вне
конкуренции. Чьюз даст дешевый табак, дешевое вино и пиво, дешевый сахар.
Он колоссально увеличит урожаи хлопка и льна, новые текстильные фабрики
лиги завалят рынок неслыханно дешевыми товарами. Обилие скота даст массу
дешевой кожи и шерсти. Чьюз даст дешевый каучук и резину. Чьюз уничтожит
все болезни и тем самым покончит с фармацевтической промышленностью...
Чьюз... Чьюз... Чьюз...
  Вслед за слухами на бирже появились огромные партии акций, которые уже
никто не хотел покупать.
  Первыми дрогнули акции "Всеобщей пищевой компании" Блэйка и "Генеральной
пшеничной компании" Ваттена - им прежде всего угрожал Чьюз. Мясной и
хлебный короли не хотели, однако, сдаваться: курсы их акций упали на
три-пять пунктов и остановились - агенты Блэйка и Ваттена начали усиленно
их скупать. Но вдруг на рынок обрушился всесокрушающий водопад "пищевых" и
"пшеничных". В этом ужасающем потоке, как щепки, завертелись бессильные
спасители и, захваченные беснующимся водоворотом, пошли на дно. Все, кто
имел "пшеничные" и "пищевые", пожелали от них избавиться. Но уже трещали
акции и других компаний - консервных, текстильных, обувных, табачных...
Непоколебимо держались только стальные, нефтяные, автомобильные,
железнодорожные...
  Через полчаса шторм усилился. "Пищевые" и "пшеничные" стремительно летели
вниз. Они уже потеряли по тридцать пунктов и не думали останавливаться. За
ними догоняя и обгоняя их, мчались табачные, пивные, консервные... Резина,
каучук, текстиль, кожа, обувь катастрофически падали. Даже химия, грозная
химия сдала на несколько пунктов. Увлекаемые общим падением, заколебались
наконец и стальные, нефтяные, автомобильные гиганты. Паника становилась
всеобщей.
  Землетрясение, наводнение, эпидемия чумы - все это было ничто перед
беснующимся залом биржи, перед сумасшедшим смешением голов, рук, криков,
цифр. Состояния разрушались в одну секунду. Цифры, сменявшиеся на доске с
пулеметной скоростью, как из пулемета убивали сотни людей для того, чтобы
через минуту снова убить их. Здесь умирали не один раз, а много раз подряд.
  Главный комитет биржи собрался на секретное заседание. Но ничего
секретного не получилось - весть о заседании прокатилась по всем уголкам
биржи и только усилила всеобщий переполох.
  А со всего города, как волны, уже устремлялись к бирже тысячи мелких
держателей акций. Они мчались на авто, велосипедах, троллейбусах, они
телефонировали, телеграфировали маклерским конторам: продать, продать,
продать... Продать все... Продать, пока хоть что-нибудь дают...
  К закрытию биржи разгром был полный. Множество компаний помельче
фактически перестало существовать. Тысячи мелких держателей были разорены.
  Биржевой комитет закрыл биржу на два дня.



  23. Изнанка теории


  Быстро разбогатеть - над разрешением этой задачи бьются в этот момент
пятьдесят тысяч молодых людей... Вам приходится пожирать друг друга, как
паукам в банке - ведь пятидесяти тысяч тепленьких местечек нет.


  О. Бальзак. "Отец Горио"


  Несколько мгновений Петер неподвижно сидел у телефона, стараясь понять,
что случилось. Но так ничего и не понял.
  Он отер холодный пот со лба, выскочил на улицу и купил газету. Ему почти
ничего не было известно об изобретениях профессора Чьюза, и он никак не
мог понять, какое отношение они имели к нему, Петеру Гуду.
  Он помчался к Джеку. Он умолял его объяснить, что случилось. Джек
рассказал, но это было все то же, что он уже прочел в газете. Нет, он
хотел знать, как Джек мог ошибиться, как он мог не предвидеть... А он так
ему верил, отдал ему все деньги - свои и чужие, да, да, чужие! - все
поставил на карту, вплоть до самой жизни! И все только потому, что верил
Джеку. Какое же право Джек имел не предвидеть...
  - Черт его мог предвидеть, этого Чьюза! - угрюмо сказал Джек. - Все было
учтено и все было бы так, как я говорил, если бы не вылез этот старикан.
Никто его в игру не приглашал.
  Петер продолжал жаловаться. В конце концов, Джек разозлился.
  - Ты-то сам где был? Что я тебе - нянька?.. Я все-таки сумел спустить
часть акций; чего же ты зевал?
  - Ты же сам сказал, что наша игра только в четверг.
  - Когда имеешь дело с биржей, всегда будь начеку. Я несколько раз звонил к
тебе. Где же ты пропадал?
  Петер рассказал о своей охоте за дочкой хозяина - он не мог отказать ей
поехать за город, иначе потерял бы ее.
  - За двумя зайцами погонишься... Хозяйская дочка - заяц, конечно, жирный.
Но охотой и свиданиями занимайся в те часы, когда биржа закрыта. Ты
нарушил принципы теории Докпуллера и наказан за это.
  - А ты? - со злобой спросил Петер. - Ты не ездил за город с девочкой и
все-таки разорился. При чем же здесь теория?
  - Ты и меня подвел. Пойми, акции так упали, что внесенных нами в
обеспечение двадцати процентов стало недостаточно. Будь ты в городе, мы
опять прихватили бы у хозяина - и акции остались бы за нами. Убежден, что
через день-другой паника уляжется и акции снова полезут вверх... Мы свое
взяли бы! А из-за тебя и твоей девчонки пострадал и я. Хорошо еще, что
большую часть своих акций я успел спустить. Хоть нет дохода, но и убытки
не так уж велики. А у тебя остались деньги?
  - Я все вложил в акции, - простонал Петер.
  - Ты разорен.
  - Не только разорен - тюрьма, тюрьма! Ведь деньги чужие!
  - Ничем не могу тебе помочь, - сухо сказал Джек.
  - Нет, можешь, можешь! - Петер схватил приятеля за плечо. - Слушай, Джек,
ты сам говоришь, что твои убытки невелики. Ты должен помочь мне вернуть
долг хозяину. Я заработаю и отдам тебе!
  - А откуда ты взял, что я вообще собираюсь возвращать то, что ты называешь
долгом?
  Петер отшатнулся.
  - У тебя же остались деньги. Ты сам сказал.
  - Не отрицаю, - не обращая внимания на волнение Петера, спокойно сказал
Джек. - И случись все так, как мы ожидали, я вернул бы тебе деньги. А
теперь, сам рассуди, какой в этом смысл? Когда ты там отработаешь? Ни
моей, ни твоей жизни на это не хватит. Нет, способности у тебя не те. Мой
совет - поскорей удирай подальше!
  - Деньги из кассы взял не ты, а я, - ожесточаясь, возразил Петер. - Если
уж удирать, так почему же не с деньгами? Ради чего я должен оставить их
тебе? Они мои по праву!
  - Ну, положим, мое право не хуже твоего! - усмехнулся Джек.
  Петер понял, что таким путем он ничего не добьется.
  - Джек, вспомни, ведь мы - друзья! - Он порывисто схватил друга за руку. -
Сколько раз я помогал тебе! Сколько раз доставал деньги!
  - А разве не я все время вытаскивал тебя, - сухо ответил Джек. - И разве я
не возвращал тебе деньги, да еще с такими процентами, каких нигде не дают?
  - Верно, Джек! Так будь же честным до конца.
  - Пойми сам - в этом нет никакого смысла! Ты выпал из игры, понимаешь,
совсем выпал. Ну, верну я тебе деньги, все равно их слишком мало, чтобы
начинать все сызнова. Да и лет тебе уже порядочно. А главное, способностей
у тебя нет. Кроме того, тебя скорее всего поймают. Значит, деньги напрасно
пропадут, а тебе - опять-таки тюрьма.
  - Если я и без денег удеру, меня тоже могут поймать, - возразил Петер.
  - Зато денег не поймают, - спокойно ответил Джек. И вдруг, точно впервые
заметив расстроенное лицо товарища, взял его за руку и сказал самым
сердечным тоном: - Петер, ты не должен на меня дуться! Право же это
справедливо. Сам понимаешь, мои способности лучше твоих. Я все-таки
выбьюсь, а у тебя деньги пропадут... Дай же руку, не сердись! Я вовсе не
хотел твоего краха. Сколько раз я звонил к тебе! Я исполнил свой долг.
Пойми: не человек собирает деньги, а деньги выбирают человека.
  - Ты не друг! - со страшной злобой закричал Петер, вырывая руку у
пытавшегося пожать ее Джека. - Ты... - Петер запнулся, и вдруг, вспомнив,
крикнул: - сверхчеловек! Да, да, сверхчеловек! Для тебя ни добра, ни
чести, ни дружбы - ничего нет. Обобрать друга, а потом голого выбросить на
улицу!..
  - Это ты напрасно! - обиженно возразил Джек. - Я дам тебе денег на первое
время.
  Он достал пачку билетов. Но Петер выхватил их и швырнул ему в лицо.
  - На тебе, сверхчеловек! - яростно крикнул он и, не оглядываясь, выбежал
из комнаты.


  24. Собачонка на бульваре


  Что такое liberte? Свобода... Когда можно делать все, что угодно? Когда
имеешь миллион. Дает ли свобода каждому по миллиону? Нет. Что такое
человек без миллиона? Человек без миллиона есть не тот, который делает
все, что угодно, а тот, с которым делают все, что угодно.


  Ф. Достоевский. "Зимние заметки о летних впечатлениях"


  Петер плохо помнил, как он выскочил от Джека, куда пошел... Когда к нему
вернулась способность соображать, он увидел, что без всякой цели бредет по
чахлому бульвару на одной из городских окраин. Как он сюда попал? Было уже
совсем темно, вероятно, далеко за полночь. Он присел на скамейку и сидел
там, пока не продрог. Оставаться на бульваре было невозможно: Петера пугал
не столько холод, сколько полицейский, который уже начинал к нему
присматриваться. Ехать домой? Нельзя. У него больше нет дома...
  Огненные круги фонарей расплывались в грязном тумане. Иззябшие деревья,
как мокрые собаки, стряхивали с себя редкие капли. Сырость пронизывала
Петера насквозь; казалось, она проникла до костей. Он почувствовал, что
дрожит мелкой противной дрожью.
  С трудом поднявшись со скамейки, он побрел искать гостиницу. Грязные
переулки, ободранные дома, редкие прохожие - куда он забрался?
  Наконец он нашел дешевые номера. Маленькая комнатка с отклеившимися
обоями, с окном, выходящим в мрачный колодец двора... О, для него и это
хорошо! Он и на это уже не имеет права!
  Всю ночь Петер не спал. То неподвижно сидел, уставившись на цветочки
полинялых обоев, то бегал взад и вперед по комнате. Все рухнуло... Жизнь
вдруг опустела. Разве ради достижения цели он не отказался от всего - от
счастья, от любви, от Эммы, от матери. Так почему же он ничего не получил
взамен? Кто в этом виноват?
  Под утро он пылал неистощимой злобой к Джеку. Вот кто виноват! Это он
толкнул его на неверный путь, а потом ограбил в тяжелую минуту. Петеру
казалось, что именно Джек посоветовал ему бросить Эмму и мать.
  А теперь, когда он, Петер, должен погибнуть, Джек будет преуспевать. "У
тебя нет таких способностей, как у меня". Джек сказал это тоном, в котором
явно слышались насмешка и презренье. Так нет же, черт возьми, он заставит
его вернуть деньги. Со злобной радостью Петер представлял себе, как Джек
упадет перед ним на колени и будет молить о пощаде. "Сверхчеловек!"
  Петер с трудом дождался рассвета и, расплатившись, выбежал из гостиницы.
На последние деньги он купил маленький револьвер и патроны. Пока Петер
ехал, он сто раз убил Джека и вполне насладился местью. Его воображение
рисовало самые соблазнительные картины мести, и каждая из них кончалась
тем, что он забирал у Джека деньги и безжалостно убивал его.
  Но когда он, наконец, примчался к квартире Джека, на стук вышла незнакомая
толстуха с двумя пузырями вместо щек и двумя пузырями вместо подбородка и
шеи. Она сказала, что господин Пеккоуртер еще вчера вечером уехал
неизвестно куда. "Не может быть!" - воскликн