ва тысячную долю той суммы, которая
необходима для осуществления этого плана, он выступает в роли покровителя
науки!
  Все свое раздражение Чьюз сорвал на подвернувшемся Уиппле. Тот менее всего
ожидал бури, - он ехал к профессору весьма довольный своим дипломатическим
искусством, даже надеясь заслужить одобрение. Вместо этого ему пришлось
выслушать самые горькие упреки в заведомом обмане. Чьюз заявил, что
"Свобода" пошла гораздо дальше того, на что он согласился: он отказался
только от обвинений по адресу Докпуллера, но не мог допустить, чтобы после
случившегося его открытие служило к прославлению Докпуллера!
  Уиппль опять помчался к редактору.
  - Однако он беспокойный старик!.. - недовольно поморщился Керри. - И я
вижу, Уиппль, вы совершенно не умеете направлять его. Что вы еще за ерунду
ему развели насчет того, что мы боимся Докпуллера?
  Керри опять поехал к Чьюзу. На него обрушился тот же поток сердитых
обвинений в обмане. Керри терпеливо слушал, давая старику выговориться. Он
молчал до тех пор, пока профессор сам не остановился.
  - Почему вы не отвечаете?
  - Удивляюсь я вам, профессор, - спокойно сказал Керри. - Вчера мы так ясно
обо всем условились. Разве я не говорил вам о том, какую пользу принесет
привлечение Докпуллера в лигу? Разве не предупреждал, что обстоятельства
заставят его это сделать? Правда, я сам не подозревал, что это случится
так скоро. Но разберитесь хорошенько: иначе и быть не могло. Вряд ли
приходится удивляться тому, что Докпуллер узнал о создании лиги раньше,
чем появилось сообщение в газете. Такой крупный делец не может
ограничиваться информацией из газет. А узнав, он, как великий организатор,
сразу же понял, что остаться в стороне не может: репутация покровителя
науки обязывает! Докпуллер не может быть ни пятнадцатым, ни десятым, ни
даже вторым - он вступил первым! Вы, профессор, одержали блестящую победу,
а воспринимаете ее чуть ли не как поражение! Непонятно! Вы сами добивались
финансовой поддержки Докпуллера, а теперь, получив ее, да еще вопреки
первоначальному отказу, недовольны!
  - Господин редактор, вы, несомненно, опытный софист, - сказал профессор,
удивляясь способности этого человека все представлять в выгодном для него
свете. - Но почему вы умалчиваете вот о чем: я просил Докпуллера
финансировать мой "план оздоровления", а он фактически внес меньше
тысячной доли необходимой суммы. Это не одно и то же.
  - Поймите, профессор, суть дела не в этом, а в принципиальной стороне
вопроса: Докпуллер теперь признал ваш план. Это - главное. Конечно, для
нас с вами, к сожалению, имеют значение денежные суммы, но для Докпуллера
- никакого. Для него совершенно одинаковы и та сумма, какую он теперь
внес, и та, какая нужна на весь план. Они для него настолько ничтожны, что
он не ощущает и разницы между ними.
  - Зато я ощущаю.
  - Вы для меня загадка, - рассмеялся редактор. - Минуту назад вы жаловались
на то, что Докпуллер внес слишком много и создается впечатление, будто все
дело предпринято им. А теперь, оказывается, вы хотели бы, чтобы он внес в
тысячу раз больше!
  - Не подумайте, что это вопрос личного честолюбия, - поспешно сказал
профессор. - Я не боюсь, что кто-то превзойдет меня. Я считаю, что после
аморального поступка Докпуллера, отказавшегося от уничтожения болезней,
столь же аморально возвеличивать его.
  - Никто его и не возвеличивает!
  - Нет, получается именно так, - не уступал Чьюз.
  - Так чего же вы хотите?
  - Чтобы Докпуллеру был возвращен его взнос. Обойдемся без него.
  - Ни в коем случае! - воскликнул редактор, сделав испуганные глаза. -
Простите, профессор, вы не понимаете, что говорите. Выбросить...
Докпуллера? Да ведь это значит погубить лигу при самом ее рождении! Разве
Докпуллер простит такое оскорбление? А силы у него, поверьте, хватит,
чтобы стереть лигу в порошок. Да и не в одном Докпуллере дело: скандал
произведет потрясающее впечатление на деловой мир, он отпугнет его от
лиги. А хотите вы этого или нет, лига должна материально опираться на
состоятельные слои населения.
  Многолетний научный опыт выработал у Чьюза свойства, характерные для всех
больших ученых: с одной стороны - непримиримость, основанную на твердом
убеждении в своей правоте, с другой стороны - отсутствие упрямства,
уступчивость, когда факты и аргументы противника оказываются более
убедительными. В решении спорных вопросов Чьюз менее всего
руководствовался личным самолюбием.
  И на этот раз Чьюз чувствовал, что во всех практических вопросах Керри
разбирается лучше его. "Что ж, это естественно, - подумал он, -
лаборатория не могла научить меня той практической ловкости, лучшая школа
которой - газетная работа".
  А Керри, почувствовав перелом в настроении профессора, как искусный
стратег, перешел от обороны к наступлению.
  - Более того, профессор, - сказал он, - я хотел предложить вам, чтобы мы
трое, сделавшие взносы, считались учредителями "Лиги спасения". Это,
впрочем, соответствует и фактическому положению вещей.
  - Докпуллера в учредители? Это уж слишком!
  - Нет, не слишком! Вы, газета "Свобода", Докпуллер - прекрасный триумвират
науки, печати и капитала! Это свяжет Докпуллера. Это привлечет в лигу
новых членов: каждый отлично знает, что Докпуллер может быть учредителем
только серьезного дела. Мы, члены-учредители, составим временное правление
лиги до тех пор, пока не соберем нужного капитала, - тогда будет избрано
постоянное правление.
  Чьюз хотя и не возражал, но с сомнением покачал головой.
  - Поймите же, профессор, - с азартом продолжал наступление Керри, -
Докпуллер не может состоять в лиге и не быть в правлении. Ведь это же
Докпуллер! В любом обществе, где он состоит, он также и в правлении. Не
можем же мы представлять исключение.
  Видя, что Чьюз все еще колеблется, Керри добавил:
  - Ну, хорошо, если вы так уж боитесь возвеличения Докпуллера, расширим
состав правления вдвое - до шести человек. Среди шести Докпуллер не будет
выделяться так, как среди трех. Пусть вакансии учредителей займут те, кто
первыми сделают взносы не меньше наших. Это, кстати, побудит некоторых
поторопиться.
  И уже самым сердечным тоном Керри сказал:
  - Профессор, доверьтесь в практических вопросах мне так же, как я
доверяюсь вам в вопросах научных.
  Керри был достаточно опытен, чтобы найти правильный тон.
  В конце концов, Чьюз почувствовал даже удовлетворение от того, что нашелся
человек, на которого можно переложить скучные организационные заботы, а
самому заняться научными изысканиями.
  Керри также был очень доволен результатами беседы. Когда в редакции ему
попался Уиппль, он ответил на его немой вопрос:
  - Все в порядке, Уиппль! Поверьте, все можно уладить. Нужно только уметь...
  - Вы дипломат, господин редактор, а я с ним слишком откровенен...
  - Ха! Быть откровенным тоже надо уметь - это самое хитрое дело. Нет,
Уиппль, из вас, я вижу, никогда не получится хорошего журналиста.


  14. Профессор Чьюз знакомится с соратниками


  ...Подобно тому, как обезьяна тем смешнее, чем больше она походит на
человека, так дураки тем смешнее, чем больше они представляются
разумными...

  Г. Гейне. "Путевые картины"


  Керри ежедневно информировал Чьюза о том, как идет дело. Споров между ними
больше не было, если не считать небольших разногласий по поводу
персонального состава временного правления лиги. На другой день после их
беседы несколько крупных дельцов внесли суммы, давшие им право
претендовать на звание учредителей. Установить хронологический порядок
взносов (по часам и минутам) было трудно. Среди кандидатов оказался уже
знакомый профессору Мак-Кенти. Керри утверждал, что его опередили, по
крайней мере, двое и что поэтому он не может быть в правлении. Но на этот
раз Чьюз настоял на своем. Мак-Кенти, - говорил профессор, - первый
обратился к нему с предложением об осуществлении изобретения. Он считает
себя обязанным ввести Мак-Кенти в правление.
  Помимо Мак-Кенти, в число учредителей попали Бурген - глава крупнейшего
похоронного общества и Пети - парфюмерный король.
  Все эти лица были приглашены на организационное собрание "Лиги спасения",
которое состоялось в помещении газеты "Свобода". К назначенному часу
явились все, за исключением, понятно, Докпуллера: и по положению и по
возрасту он ни на какие собрания не выезжал. В качестве доверенного лица
явился экономический советник Докпуллера профессор Регуар.
  Чьюз был чрезвычайно доволен тем, что представителем миллиардера на этот
раз оказался не Ферн - с ним бы он никак не мог сидеть рядом. Профессор
воспринял это как проявление такта со стороны Докпуллера, и это несколько
примирило его с участием миллиардера в правлении лиги.
  Перед началом заседания состоялось знакомство Чьюза с представителями
делового мира. Мак-Кенти, как старый знакомый, отвел ученого в сторону и
конфиденциально сказал:
  - Я рад, профессор, что мне все-таки удастся иметь с вами дело. Можете
рассчитывать на мое полное и искреннее содействие. Вы понимаете, конечно,
что успех лиги вполне в моих интересах. По правде говоря, только мы двое
по-настоящему в этом заинтересованы, остальные... - Мак-Кенти махнул рукой.
  - Зачем же они вступили в лигу? - с удивлением спросил Чьюз.
  - Докпуллер по положению покровителя науки, Пети из-за чудачества...
  - То есть?
  - Вы его не знаете? О, это, доложу вам, удивительный экземпляр! Как вы
думаете, на что он тратит свои миллионы? На коллекции! Может быть, на
свете и есть коллекции побогаче его, но такой коллекции коллекций, как у
него, ручаюсь, нет нигде во всем мире. Видели бы вы его коллекцию
галстуков! Его агенты собирают их по всему земному шару. Я уж, право, и не
знаю, сколько там у него тысяч или десятков тысяч экземпляров...
  Чьюз онемел от изумления.
  - Вы шутите?
  - Нет, зачем же! - возразил Мак-Кенти и крикнул Пети, который с увлечением
рассказывал что-то толстому Бургену: - Господин Пети, какие у вас новинки?
  - Приезжайте, покажу новые галстуки, - ответил Пети. - Получил крупную
партию, - и он снова повернулся к своему собеседнику.
  - При чем же тут лига? - спросил окончательно подавленный Чьюз.
  - Господин Пети, видите ли, коллекционирует также и общества. Он состоит
во всех филантропических, культурных, увеселительных, спортивных,
политических обществах и клубах. Теперь свою коллекцию он обогатил вашей
лигой.
  - Ну, а этот? - спросил Чьюз, показывая глазами на толстого собеседника
Пети.
  - Что ж, Бурген - добрый человек! - все в том же ироническом тоне ответил
Мак-Кенти. - По крайней мере, все его считают добрым. Вы не смотрите, что
его специальность - хоронить людей. Может быть, это единственная настоящая
услуга, которую стоит оказывать людям. Главная же его заслуга перед
человечеством состоит в том, что он разрешил проклятый вопрос, над которым
тщетно бились лучшие умы человечества. Знаете, какую рекламу он выпустил?
"Не бойтесь умирать: "Бурген и Компания" хоронят дешево и прилично!" -
Мак-Кенти захохотал. - Где-нибудь за границей одним этим афоризмом он
приобрел бы славу Г„те, а у нас он всего лишь "король покойников", - так
его называют. Господин Бурген, - воскликнул Мак-Кенти, - что привело вас в
лигу? Уменьшение смертности, пожалуй, не в ваших интересах.
  - Ошибаетесь, господин Мак-Кенти! - весело возразил толстый Бурген. - Как
ни понижайте смертность, а смерти все равно не уничтожите. Меньшая
смертность - больше населения, больше населения - больше покойников.
Арифметика простая!
  И, очень довольный своей арифметикой, Бурген весело расхохотался.
  Чьюз готов был бросить все и бежать. С трудом он пересилил себя и попросил
Керри поторопиться с открытием заседания.
  Председателем правления, естественно, был избран профессор Чьюз,
секретарем - редактор "Свободы". Чьюз изложил свой "план оздоровления".
Решено было после покрытия пятидесяти процентов объявленного капитала лиги
созвать учредительное собрание членов для выборов постоянного правления.
  Господин Пети, поддержанный господином Бургеном, поднял вопрос о том,
нельзя ли организовать лигу в форме обычного акционерного общества. Однако
сразу же выяснилось, что это невозможно ввиду неопределенности источников
дивиденда. Бурген с сожалением заметил, что Y-лучи "неразумны": они
распространяются среди населения бесплатно и не могут, подобно разумному
человеку, отказать в помощи неплательщикам.
  Словом, это было то самое препятствие, на которое Чьюз натолкнулся в
переговорах и с министром здравоохранения и с Мак-Кенти... Но на этот раз
Мак-Кенти поддержал Чьюза.
  - "Лига спасения", - сказал он, - организация исключительно
филантропическая, и неблагородно было бы подходить к ней с теми же
требованиями, что и к акционерному обществу.
  Бурген и Пети больше не возражали. Регуар вообще не проронил ни одного
слова и все время заседания чистил ногти, как будто все происходившее его
не касалось. Лицо его в то же время сохраняло весьма значительное
выражение.
  С тяжелым чувством возвратился Чьюз домой. Теперь он ни на минуту не
заблуждался в том, что представляют собой все эти господа. И, тем не
менее, он понимал, что их крупные взносы ускорят организацию лиги.
Конечно, очень неприятно иметь дело с этими господами, но чувства надо
принести в жертву высоким целям, а не наоборот. Керри прав: обстоятельства
заставляют дельцов, даже против их воли, участвовать в лиге. Если бы
Докпуллер остался в стороне от лиги, он совершенно скомпрометировал бы
себя в глазах народа.
  Наука уже сильней всех Докпуллеров. Они еще упираются, сопротивляются...
Напрасно! Наука заставит служить человечеству даже тех, кто желал
использовать ее в своих корыстных целях.



  15. Шах королем


  Свинобой Вильсон не меньше влияет на жизнь Америки, чем влиял его
однофамилец Вудро.


  В. Маяковский. "Мое открытие Америки"


  Чьюз был доволен делами "Лиги спасения". Приток членов в лигу шел довольно
быстро. Поступали и крупные взносы - пример Докпуллера и других дельцов,
видимо, подействовал, - много было и мелких. Чьюз все более убеждался, что
он выбрал правильный путь.
  Вскоре, однако, возникли затруднения. Началось с того, что Чьюза посетила
делегация фермеров. Десять человек сели вокруг его стола в кабинете и
мрачно доказывали профессору, что его лига разорит фермеров. Чьюз
попробовал убедить их в том, что лига вовсе не хочет конкурировать с ними,
а, наоборот, готова помочь им. Они смогут приобрести через лигу или
получить напрокат оборудование для облучения посевов и скота.
  Делегаты утверждали, что цены на зерно и мясо и без того слишком низки, а
промышленные цены слишком высоки. Чьюз доказывал, что после облучения
снизится себестоимость, увеличится количество продукции, и фермеры от
этого выиграют... Но договориться так и не удалось.
  Другим следствием организации лиги был визит Блэйка, владельца огромных
скотоводческих хозяйств, боен и мясоконсервных заводов, разбросанных по
всей стране. Очевидно, дело было серьезное, раз "мясной король" прискакал
из своей резиденции.
  Когда-то воображение шестилетнего Эдварда Чьюза поразил хозяин лавки, в
которой семья покупала ветчину, колбасу и сосиски. Огромный, круглый,
прозрачно-розовый, он светился, сиял, таял на солнце, но странно - не
становился от этого меньше, как снежная баба весной. Маленький Эдди
подозревал, что толстяк каждый день набивал свою утробу свежими сосисками.
Конечно, он хозяин, он мог наедаться всласть, не заботясь о том, что надо
делиться с братьями и сестрами. Ах, как были вкусны его сосиски и как
мальчик ему завидовал! Он твердо решил: когда вырастет большим, станет
колбасником.
  Этот розовый толстяк из далекого детства всплыл в памяти Чьюза, когда
Роберт доложил о приезде знаменитого мясника. Чьюз был очень удивлен,
почти огорчен, когда оказалось, что гость напоминал скорее Дон-Кихота,
облачившегося в пиджак. Казалось, у этого человека не было ничего, кроме
профиля, а профиль, в свою очередь, состоял только из носа. Огромный,
монументальный, сверхъестественный нос господствовал не только на лице, но
и во всей фигуре мясного короля. "Черт возьми, - подумал пораженный Чьюз,
- самый смелый карикатурист не придумал бы такого носа!"
  Блэйк не мог не заметить произведенного им впечатления, но он уже привык к
тому, что появление его всюду вызывало некоторый переполох. Собственно
говоря, его могла бы знать вся страна: портреты менее состоятельных людей
настолько часто появлялись в газетах и журналах, что их узнавали
трехлетние дети. Но Блэйк был скромен: раз навсегда он запретил публикацию
своих фотографий. В минуты откровенности он признавался друзьям, что
опасается, как бы мамаши не стали пугать им своих непослушных детей...
  По просьбе гостя Чьюз показал ему своих животных. Блэйк был поражен,
узнав, что маленький теленок и большая солидная корова - ровесники.
  - Это великое открытие! - воскликнул Блэйк, пожимая руку профессору. - Как
человек дела, я умею это ценить. Продайте мне секрет ваших лучей.
Предоставьте мне монополию, - я хорошо уплачу...
  И Блэйк назвал такую сумму, что у Чьюза перехватило дыхание. Те деньги,
которые ему предлагал Мак-Кенти, были по сравнению с этой суммой пустяком,
детской игрушкой...
  Блэйк с удовольствием наблюдал за Чьюзом. "А говорили, что он
бессребреник, - подумал "мясной король". - Пожалуй, можно было предложить
и поменьше..." Но Блэйк ошибся: профессора взволновало другое, и он не
стал скрывать этого.
  - В вашем предложении, господин Блэйк, - сказал Чьюз, - есть свои плюсы и
минусы. Если вы согласитесь устранить эти минусы, я немедленно передам вам
свое изобретение. Названная вами сумма составляет именно то, чего не
хватает "Лиге спасения". Это - плюс вашего предложения. Минус же в том,
что требуя монополии, вы лишаете меня возможности осуществить интенсивное
скотоводство.
  - Не думаю, чтобы это было нужно...
  - Я убедился, - сказал Чьюз, - что в нашей стране хозяйство построено
таким образом, что пища портится, сжигается, бросается в море, а миллионы
людей в это время голодают. Я хочу обеспечить их пищей. Если вы обязуетесь
- в форме, понятно, письменного договора со мной - использовать мое
изобретение для изготовления достаточного количества пищи, я продам вам
его.
  - Никаких обязательств я давать не буду, - раздраженно сказал Блэйк.
  - Почему?
  - Потому что я сам не знаю, буду ли применять ваше изобретение. Вы сейчас
достаточно хорошо обрисовали конъюнктуру. Что будет дальше - неизвестно.
Может быть, ваше изобретение мне и не понадобится.
  - Так зачем же вам оно?
  - Что за наивный вопрос? - пожал плечами Блэйк. - Не могу же я допустить,
чтобы им воспользовался кто-нибудь другой.
  - Другими словами, вы предлагаете мне деньги за уничтожение моего
изобретения? - багровея, спросил профессор.
  - Да вам-то не все ли равно? - удивился Блэйк.
  - Вы хотите, чтобы я из-за денег отказался от той части моего плана,
которая намечает производство дешевой пищи?
  - Профессор, я вижу, вы меня не понимаете. При чем тут какая-то часть?
Речь идет о целом, понимаете: о монополии на все.
  - А как же "план оздоровления"? - с трудом сдерживаясь, спросил ученый.
  - Не знаю.
  - Этому не бывать! - крикнул Чьюз.
  - Как, вы отказываетесь от денег? От таких денег? - Блэйк, уже не
сомневавшийся в успехе, был потрясен.
  - Да, отказываюсь! Скоро "Лига спасения" даст столько прекрасной дешевой
пищи, что вы станете просто не нужны...
  - Если вы, профессор, и впрямь думаете действовать, - тихо, с угрозой
сказал Блэйк, - честно предупреждаю: я вашу лигу раздавлю!
  - Раздавите? - рассмеялся Чьюз. - Как ни велики ваши силы, не
преувеличивайте их! Не притворяйтесь, будто вы не знаете, что учредитель и
член правления лиги - Докпуллер.
  Недавно Чьюз и слышать не хотел о вступлении ненавистного миллиардера в
лигу. Теперь же он с удовольствием назвал это имя, чтобы поставить на свое
место надменного мясника.
  К его удивлению, грозное имя не произвело на Блэйка никакого впечатл