о своем открытии. Прошу пожаловать - там доскажу то, чего не успел
сегодня.
  - В самом деле, господа, мы злоупотребляем любезностью профессора, -
поспешно сказал один из ученых.
  Журналисты шумно поднялись. Посыпались поздравления.
  - Простите, профессор, что я посмел усомниться в значении вашего великого
открытия! - воскликнул Уиппль. - Нет, это просто необычайно!
  Вероятно, с не меньшей скоростью, чем микробы из новоизобретенного
распылителя, журналисты разлетелись во все стороны, чтобы сообщить миру о
сенсационном открытии профессора Чьюза.



  4. Профессор Чьюз выходит из лаборатории


  Ты ничего не видишь, ты смотришь в микроскоп.

  М. Горький. "Дети солнца".


  В жизнь Чьюза ворвались волнения, которых он раньше совсем не знал. Он
чувствовал себя, как человек, долго просидевший в темной комнате и вдруг
выглянувший на воздух: дневной свет ослепил его... И в этом дневном свете
оказалось очень много неожиданного и неприятного...
  Прежде всего, он с досадой обнаружил, что репортеры напутали. На Чьюза
налетел шквал писем, телеграфных и телефонных запросов. Оглушенный ими,
он, в конце концов, посадил к телефону Роберта. Слуга отвечал всем одно и
то же. "Читайте завтра в газете "Свобода" заявление профессора". Так как
отчет Уиппля оказался наиболее точным, Чьюз уже благоволил и к нему и к
его газете.
  После того, как заявление было напечатано, письма и телеграммы приняли
иной характер: теперь уже не запрашивали, а поздравляли, приветствовали,
восторгались, изумлялись.
  Академии, научно-медицинские общества - внутри страны и за границей -
избирали профессора Чьюза своим почетным членом. "Лига борьбы с
туберкулезом" избрала великого ученого пожизненным почетным председателем.
Знаменитый Институт экспериментальной медицины, учрежденный Докпуллером,
Первым миллиардером страны, просил профессора Чьюза прислать доклад с тем,
чтобы можно было решить вопрос о присуждении ученому большой национальной
премии имени Докпуллера. Премия ежегодно присуждалась за наиболее
выдающуюся работу в области медицины.
  Чьюза больше всего волновали письма и телеграммы простых неизвестных
людей. "Благословляем ваше имя, профессор, - говорилось в одной из
телеграмм. - Вы возвращаете нам дочь, больную туберкулезом, которую врачи
приговорили к смерти. Сообщите, где и как воспользоваться "лучами жизни".
  Бедные люди! Они поверили преувеличенным газетным сообщениям.
  Озадачила Чьюза небольшая телеграмма сына: "Горячо поздравляю. Желаю
полного успеха. Эрнест". Какого успеха еще желать, когда он, наконец,
добился цели, когда он утопает в поздравлениях и приветствиях? Телеграмма
пришла из-за границы. Ну что ж, вернется, прочтет восторженные статьи в
"Вестнике медицины", в газетах, поймет...
  Однако самым поразительным оказалось небывалое обилие посетителей.
  К ученому приехал сам Ральф Мак-Кенти, глава "Электрической компании",
один из крупнейших богачей страны. Это был еще молодой человек, лет под
сорок; его высокая фигура дышала энергией и уверенностью в себе.
  "Электрическая компания" хотела приобрести монопольное право на
изготовление комнатных дезинфекторов. Чьюза, однако, занимало другое.
Составленный им "план оздоровления" страны намечал создание нескольких
тысяч постоянных и передвижных дезинфекционных станций. Комнатные
дезинфекторы должны были лишь дополнить эту систему.
  - Позвольте, профессор, - удивленно возразил Мак-Кенти, - кто же оплатит
расходы на оборудование станций? Лучи и полезные микробы распространятся в
зоне действия станции, продавать их отдельным лицам нельзя. Иное дело
комнатные дезинфекторы.
  Чьюз терпеливо объяснил, что комнатные дезинфекторы окажутся недоступными
для бедняков, лачуги которых больше всего нуждаются в дезинфекции.
  - Желание помочь беднякам делает вам честь, профессор, - любезно сказал
Мак-Кенти. - Но кто же все-таки будет платить? Мы не филантропическая
организация.
  - Платить за бедняков? - переспросил Чьюз, мгновенно раздражаясь. - Но
ведь из лачуги бедняка микроб легко перекочевывает во дворец миллиардера:
это же не человек, перед ним дверь не закроешь. Охотиться за микробами
только в собственной комнате! Какая чепуха!
  - Да, но кто же заплатит? - нетерпеливо повторил Мак-Кенти.
  - Государство! Государство в лице ведомства здравоохранения. Это его
святая обязанность. Материально оно ничего не потеряет. Наоборот:
дезинфекционные станции резко уменьшат расходы на борьбу с болезнями.
  - Неизвестно, что дешевле, - скептически заметил Мак-Кенти.
  - Как можно так говорить! - снова возмутился Чьюз. - А сотни тысяч
спасенных жизней?
  - Простите, профессор, это не касается интересов компании, - с
неудовольствием сказал Мак-Кенти. - Если министерство согласится
финансировать ваш план - пожалуйста, мы готовы заключить договор.
  Возбужденный этим разговором, Чьюз сейчас же после отъезда Мак-Кенти
обратился с письмом к министру здравоохранения Хэтчоусону. Он подробно
изложил свой "план оздоровления".
  А через два дня в особняк пожаловал сам министр. Он осмотрел лабораторию,
восхищался, изумлялся...
  - Конечно, министерство одобряет ваш план, - заявил Хэтчоусон, и Чьюз
просиял. - Но, профессор, средства... Мы можем финансировать вас лишь
частично. Процентов десять, ну, пятнадцать... "План оздоровления" очень
дорогая штука...
  - Зато он освобождает от расходов на лечение...
  - Пустяки! Лечатся не все, а кто лечится, тот и оплачивает лечение. Ваша
же система уничтожает самый принцип разделения на больных и здоровых,
лечащихся и нелечащихся... Право, не с кого брать плату!
  Вот те на! Он считал это основным преимуществом своей системы, а министр и
Мак-Кенти видят в этом ее главный недостаток.
  - Невероятная нелепость! - возмущенно воскликнул Чьюз. - Ну, пусть будут
миллионные расходы, зато мы спасем миллионы людей. Они окупят все расходы
самым фактом своего существования. Они вернут деньги...
  - Может быть, - министр уже начинал терять терпение. - Да сегодня-то где
достать эти деньги? И потом еще... Надо ведь, чтобы и другие государства
осуществили ваш план. Воздух в своем движении не знает государственных
границ, а микробы не нуждаются в визах, чтобы кочевать из страны в
страну...
  - Если вам угодно шутить, - возразил Чьюз, - то позвольте заметить, что
при помощи тех же Y-лучей можно создать на границе завесу, непроницаемую
для беспаспортных микробов.
  - Новые тысячи станций и новые миллионы! - в ужасе воскликнул министр. -
Уничтожение ваших микробов слишком дорого, профессор!
  - Вы считаете, господин министр, что смерть ваших людей дешевле?
  Профессор и министр расстались сухо, так ни до чего и не договорившись.
  Разговор с министром взволновал Чьюза еще больше, чем разговор с
Мак-Кенти. Он не мог примириться с тем, что у богатейшего государства не
оказывается денег на самые неотложные нужды. Спасти страну, людей от
болезней, от тысяч ненужных смертей - что может быть важней и неотложней?
Но вместе с тем он понимал, что денежный вопрос явится той стеной, через
которую будет трудно проникнуть и всепроникающим "лучам жизни". Средства,
конечно, найдутся, но на косных, тупых чиновников придется оказать очень
сильное давление. В этом ему должна помочь прежде всего научно-медицинская
общественность.
  Вот почему из многочисленных приглашений прочесть доклад о своем
изобретении Чьюз выбрал два: от Национального медицинского общества и от
Объединения врачей. Он решил изложить свой "план оздоровления" на
объединенном собрании обеих организаций. Опираясь на весь свой авторитет,
врачи, перед лицом народа, потребуют, чтобы план был осуществлен.
  В день собрания один из крупнейших залов столицы был переполнен. Помимо
врачей, присутствовало много гостей-ученых, инженеров, членов
парламента... Буря аплодисментов, приветственные крики, яркий свет
"юпитеров", треск киноаппаратов - все это ошеломило Чьюза.
  Не объясняя природы своих лучей, Чьюз рассказал об их действии и
продемонстрировал опыты. Основную часть своего доклада он посвятил "плану
оздоровления" и сообщил о своих затруднениях.
  С разрешения собрания выступил присутствовавший в качестве гостя лидер
группы прогрессивных депутатов парламента Рони. Он горячо поддержал "план
оздоровления" и призвал принять резолюцию в его защиту. Решение столь
авторитетного собрания очень помогло бы прогрессивным депутатам в борьбе
за план. Что же касается заявления министра здравоохранения о недостатке
средств, то при желании их легко найти: достаточно сократить непомерно
раздутый военный бюджет.
  - Нашей стране никто не угрожает, - говорил Рони. - Эти миллиардные
ассигнования на вооружение нужны вовсе не для обороны. Но жизни рядового
населения, жизни простых людей действительно угрожают болезни, микробы, -
против них-то и надо вооружаться, не жалея средств. Миллионы
налогоплательщиков будут рады, если их средства пойдут на войну с
микробами, а не с людьми.
  Секретарь Объединения врачей Мелингтон заявил, что значение "плана
оздоровления" несомненно, но платоническая резолюция в его пользу не
устранит реальных затруднений. Надо поручить авторитетной комиссии
тщательно изучить вопрос и найти конструктивное предложение.
  Дружные аплодисменты достаточно красноречиво ответили Мелингтону. Комиссия
была избрана, и возглавил ее, естественно, Мелингтон.
  Чьюз был разочарован. Он не возражал против существа решения: может быть,
действительно следовало разработать практические предложения. Но он ждал
от коллег немедленной поддержки, а теперь дело затягивалось.
  Спустя несколько дней Чьюз приехал к Мелингтону. Комиссия еще изучала
вопрос. Мелингтон спросил Чьюза, не считает ли он рискованным массовое
применение Y-лучей. Может быть, надежней было бы проводить дезинфекцию не
целых городов, кварталов, а отдельных комнат? А врач контролировал бы, как
влияет эта дезинфекция на отдельного человека. Многие врачи придерживаются
такого мнения.
  - Это значит, что лучи никогда не попадут к бедному населению, - возразил
Чьюз. - Универсальность и автоматичность я считаю самой ценной чертой
моего метода.
  - Ваше изобретение освободит многих врачей, - сказал Мелингтон. - Почему
бы не использовать эту свободную высококвалифицированную силу для более
совершенного проведения вашего метода?
  - Как раз потому, что высококвалифицированная сила потребует высокой
оплаты. И вообще непонятно, - уже раздраженно сказал Чьюз, - чего стоят
ваши комплименты "плану оздоровления", если вы хотите ограничиться
комнатными дезинфекторами?
  - Мы не ограничиваемся ими, - поспешно возразил Мелингтон, - но мы
реализуем план постепенно. Сначала программа-минимум. Заметьте, в этой
стадии отпадает вопрос о средствах: дезинфекторы будут приобретаться в
личную собственность.
  "Опять то же самое, что говорил Мак-Кенти", - подумал Чьюз.
  Все дело вдруг предстало перед ним с совершенно новой стороны. Если
Мелингтон и недоговаривал, то все же понять его было легко. Неужели же
действительно среди врачей есть такие, которые из-за личных материальных
выгод выступают против его изобретения? Чьюз вспомнил аплодисменты,
которыми было встречено предложение Мелингтона о создании комиссии. Может
быть, это было просто замаскированное нежелание голосовать за "план
оздоровления"?
  Чьюз чувствовал, что встреча с коллегами не принесла ему никакого
облегчения. И в тот же день ему довелось испытать еще более неприятные
чувства. Его посетил господин Барбу, директор "Объединенного общества
курортов и санаториев". После неизбежной пышной речи о великом
изобретателе и его великих заслугах Барбу изъявил желание приобрести в
монопольную собственность дезинфекционные станции. Чьюз насторожился:
этого еще никто не предлагал! Но скоро он понял, в чем дело.
  - Мы облучим целые районы! Мы организуем совершеннейшие курорты! Курорты
без единого микроба! - восторженно декламировал Барбу, шарообразный
старичок, с заплывшими глазками и многоярусным подбородком. Казалось, он
весь лоснится от жира.
  - Я хочу организовать повсеместное истребление микробов, - возразил Чьюз.
  - Гуманнейшая мысль! - сейчас же согласился толстяк. - Гуманнейшая! Но
невыполнимо! Дорого! Население не выдержит. Можно создать только отдельные
острова...
  - Острова счастья, - мрачно сказал Чьюз.
  Барбу пришел в восторг:
  - Остроумно! Так и назовем. Курорт "Остров счастья". Очень поэтично!
  - И допустите туда только тех, кто хорошо заплатит вашему обществу?
  - Хе-хе, за счастье надо платить! - радостно хихикнул толстяк. - Самая
дорогая вещь!
  Он был несказанно удивлен, когда Чьюз наотрез отказался вести переговоры.
Больше всего его поразило, что профессор даже не заговорил о денежной
стороне дела.
  Не успело еще остыть раздражение от этого разговора, как Роберт подал
визитную карточку: "Джон Грэпс, адвокат". Чьюзу уже все надоело, ничего
хорошего он не ждал, но он был не совсем уверен, что имеет право отказать
в приеме адвокату. Может быть, его, как и государственного чиновника, все
обязаны принимать?
  Пока Грэпс произносил приветственную речь, Чьюз, скучая, рассматривал
гостя. Этот человек красился. Лысина была тщательно зачесана. На макушке
смешно торчали волосики, очень похожие на восклицательные знаки. В
физиономии его было что-то лисье.
  Адвокат назвал себя представителем группы деловых людей. Его доверители
хотят пока остаться неизвестными.
  - Никогда не имел дела с анонимами, - пожал плечами Чьюз.
  - Только пока! - поспешил успокоить его Грэпс. - Если мы договоримся, у
меня не будет причин скрывать имена. Мои доверители предлагают вам,
профессор, солидную компенсацию за отказ от осуществления изобретения.
  - Что за чушь! Кто они?
  - Повторяю: я пока не вправе назвать их имена. Скажу только, что среди них
несколько фабрикантов патентованных средств, директоров
химико-фармацевтических компаний и курортных обществ... Солидные люди...
  Чьюз понял.
  - Что ж, у них есть основания скрывать свои имена. Предложение достаточно
бесчестно.
  Адвокат поморщился.
  - К чему такие громкие слова? У нас деловой разговор. Сумма вас вполне
устроит... Мы предлагаем...
  - Молчать! - не выдержал Чьюз. Лицо его покраснело от гнева. - Неужели вы
думаете, что я пойду на это?
  - Что с вами, профессор? - адвокат искренне удивился. - Мы ничего нового,
в сущности, и не предлагаем. Вы все равно не реализуете свое изобретение.
  Когда Грэпс, наконец, понял, что Чьюз не хочет с ним говорить и не
интересуется размером предлагаемой ему компенсации, он был изумлен не
меньше, чем Барбу.
  - Очень сожалею, - холодно сказал он. - Считаю долгом предупредить: вы
вступаете в опасную игру. Вместо обеспеченного солидного дохода вы будете
иметь против себя объединенные действия чрезвычайно сильных людей. Смешно
надеяться, что вы выдержите, особенно при ваших материальных затруднениях.
Во всяком случае, если передумаете, буду рад помочь своим посредничеством.
Моя карточка у вас.
  Он церемонно поклонился и вышел. Чьюз еще не успел опомниться, как увидел
Роберта, который, судя по всему, собирался доложить о новом посетителе.
Профессор раздраженно закричал:
  - Никого не принимать! Слышишь? Никого! Хотя бы явился сам старик
Докпуллер!


  5. Визит к покровителю науки

  ...Всякий, стоящий одной ногой в могиле, старается как можно прочнее
утвердить свою другую ногу на земле.

  Дж Свифт. "Путешествия Гулливера"


  Как ни велико было раздражение после разговора с Грэпсом, оно вскоре
улеглось. Чьюз рассудил, что от всех этих хищников ничего другого и
ожидать было нельзя. Что же касается угроз, то на них попросту не стоит
обращать внимания. Опасность грозит вовсе не с этой стороны. Хуже всего
то, что он не может найти человека, который согласился бы финансировать
"план оздоровления".
  Чьюз вспоминал свои давние споры с Эрни и Эндрью. Да, пожалуй, дело не
всегда в одних тупицах. Ну кому же придет в голову назвать тупицей
Мак-Кенти? И разве любой предприниматель не поступил бы точно так же на
его месте? "План оздоровления" не сулит прибыли - вот в чем все дело...
  Но если господам предпринимателям нужна прибыль, то государство должно
служить интересам общества и не гнаться за прибылью. Чьюз не мог считать
тупицей Мак-Кенти, который заботился о своей выгоде, но министра
Хэтчоусона он считал тупицей и подлецом. Если бы Хэтчоусон действительно
выполнял свои задачи, он ухватился бы за "план оздоровления". Говорил же
депутат Рони, что средства можно почерпнуть из разбухшего военного
бюджета...
  Но стоило только Чьюзу об этом подумать - и в его воображении тотчас
возникала длинная вереница тупиц в военных мундирах. С ними неизбежно
столкнулся бы каждый, кто посмел бы посягнуть на военный бюджет.
  Да, Эндрью не ошибался: это была политическая борьба - и борьба не
легкая... И все же, если настойчиво взяться за дело, если поставить вопрос
перед парламентом, дойти до президента, быть не может, чтобы не удалось
одолеть мерзавцев и тупиц!
  Несмотря на все свое отвращение к политической борьбе, Чьюз готов был
прибегнуть и к ней, лишь бы защитить свой план. Но вместе с тем он
понимал, что в борьбу надо вступить во всеоружии, чтобы не
скомпрометировать навсегда свою идею. Вот почему он так добивался
поддержки врачебных кругов и был так огорчен, когда столкнулся хотя и со
скрытой, но все же несомненной оппозицией. Трудно идти в бой, имея такой
тыл. К тому же, почти никто так и не получил настоящего представления о
подлинном величии его плана. Ему следовало бы показать нечто большее, чем
опыты в лаборатории...
  Эта мысль овладела Чьюзом. Если нельзя осуществить "план оздоровления"
всей страны, то нужно начать с меньшего. Нужно осуществить план в
ограниченном, но все же достаточно обширном районе. Результаты не замедлят
сказаться в какие-нибудь два-три года. Тогда, опираясь на первые успехи,
он перейдет к осуществлению всего плана в целом. Противники будут сметены.
  Средства для такого частного плана достать было бы легче. Но Чьюзу не
хотелось иметь дело с Хэтчоусоном. Не проще ли обратиться туда, где не
думают о прибылях и оказывают всем бесплатную помощь, - в филантропические
организации?
  Чьюз решил начать с "Лиги по борьбе с туберкул„зом", почетным
председателем которой он недавно был избран. Приезд Чьюза в контору лиги
вызвал общий переполох.
  Председатель лиги профессор Семар прежде всего счел своим долгом
познакомить высокого гостя с положением дел. А дела у лиги шли неважно.
Денег не хватало, помощь больным сокращалась...
  - Откуда же вы черпаете средства? - спросил удивленный Чьюз.
  - Около трети бюджета поступает из докпуллеровского филантропического
фонда, - пояснил Семар. - Остальное кое-как организуем. Мелкие
пожертвования... Торгуем значками, эмблемами... Вот если бы вы, профессор,
использовали свое влияние, чтобы найти новые источники...
  Семар с надеждой посмотрел на Чьюза.
  "Что бы ты запел, если бы знал, зачем я приехал?" - сокрушенно подумал
Чьюз.
  Но поездка в лигу оказалась полезной в том отношении, что Чьюз вспомнил о
докпуллеровском фонде. Чьюз не был поклонником филантропов, особенно после
того, как ему пришлось покинуть университет по милости свиноторговца
Хайнса. Он никогда не верил в искренность всех этих "друзей человечества".
Но Докпуллер оставался для него загадкой. Его Институт экспериментальной
медицины являлся настоящим научным учреждением с крупными учеными,
осуществлявшими серьезные работы. Трудно было понять, что это такое:
каприз миллиардера, погоня за славой (иначе как "покровителем науки"
газеты его и не называли) или действительно просвещенная филантропия?
  Так или иначе обращение в докпуллеровский институт не было зазорным, тем
более, что институт уже давно запросил Чьюза о его изобретении и даже
поставил вопрос о награждении его премией имени Докпуллера.
  Только теперь Чьюз собрался, наконец, ответить институту. Составленный им
подробный доклад содержал детальное описание опытов, но, естественно,
обходил вопрос о прир