повернулся к команде:
   - Шалько, котелок парню,  остальным  -  паковаться.  Выход  через  десять
минут, как Борис закончит лопать. К шести часам нужно  закончить  инженерную
разведку местности.
   Борька расплылся в улыбке. А что, стенка действительно была  сложная,  но
он все - таки "сделал ее... и не только сделал, но и разглядел все, что было
надо, и доложил, причем, судя по довольной физиономии Кастышева,  достаточно
толково...
   Бригада подтянулась к вечеру. К тому моменту стало совершенно  ясно,  что
"желтые" абсолютно не ожидают их с этой  стороны.  По  проложенному  Борькой
маршруту наверх скалы еще четыре раза поднимались  наблюдатели,  так  что  к
тому моменту, когда окрестные горы и ущелья наполнились людьми с оружием, им
была известна дислокация "желтых" до последнего солдата - Воина  на  востоке
развивалась совершенно не так, как на западе. Во - первых, полностью  скрыть
переброску войск на восток было невозможно,  поэтому  у  китайских  ракет  и
бомбардировщиков, в отличие от американских, были вполне реальные цели, а во
- вторых, к тому моменту, когда китайцы, уже совершенно не скрываясь, начали
переброску своих войск к границе, Император отдал  приказ  начать  эвакуацию
мирного населения из приграничья (как же пригодились только что  построенные
города!).  И  это  означало,  что  обе  стороны  в  достаточно  полной  мере
осведомлены о намерениях друг друга (за  исключением,  может  быть,  точного
часа). Так что к тому моменту,  когда  союзные  танки,  грохоча  гусеницами,
катили по мостам через Западный Буг, небо над другой  рекой  -  Амуром  было
черным - черно от самолетов, шедших в три эшелона.  Однако  реакция  русских
войск здесь тоже совершенно отличалась от той, что была на западе.
   Первые чадящие головешки сбитых бомбардировщиков начали сыпаться на землю
еще над берегами Амура. Удар китайских оперативно - тактических ракет, целью
которых  были  разведданные   позиции   ракетных   батарей   ПВО,   оказался
неэффективным. Нет, на позициях, которые были нанесены на карты и занесены в
блоки наведения ракет, действительно находились ракетные установки, радарные
станции, полевые генераторы, но... там не было ни одной живой души. Это были
тщательно подготовленные ложные цели.  Несколько  сотен  устаревших  батарей
(что, в общем, совершенно не насторожило противную сторону, ведь  какие  еще
системы могли быть на вооружении у русских?), кунги с  аппаратурой,  высокие
антенные щиты, усыпанные штырями апертурных решеток... Все как у  настоящих.
Они и были настоящие, точно такие же, как и те, что до  сих  пор  стояли  на
вооружении армии Его Величества, если не считать главного отличия, того, что
было внутри. А у этих внутри все осталось по - старому, как и  двадцать  лет
назад, когда их только изготовили. Поэтому, когда двести сорок восемь ракет,
тип 98, с мощными кассетными боеголовками устроили огненный кошмар  на  двух
тысячах  четырехстах   восьмидесяти   гектарах   уссурийской,   хабаровской,
приамурской тайги, в ревущем пламени тек и плавился давно списанный хлам.
   Вслед за мощным ракетным ударом  в  воздух  поднялись  бомбардировщики  и
штурмовики. Они шли четко, будто на  параде.  Чего  им  было  бояться,  ведь
русские системы ПВО  были  подавлены  внезапным  ракетным  ударом.  О  да...
внезапность - великая вещь. Ради этой внезапности  они  в  последнюю  неделю
даже прекратили полеты разведывательных самолетов  вдоль  границы.  Впрочем,
когда  русские  начали  развертывать  позиции  частей  ПВО  и   эвакуировать
население из Благовещенска и других приграничных городков и деревень,  стало
ясно, что стратегической внезапности добиться не удалось.  Вот  день  и  час
атаки, это да, - это оказалось для них совершенно неожиданным.  Что  ж,  для
этих мыслей были все основания... до тех пор, пока гидравлические платформы,
смонтированные в тоннелях гигантского,  протянувшегося  вдоль  всей  границы
укрепрайона, не продавили верхний слой почвы и на поверхности  не  появились
настоящие пусковые установки. Тут - то и выяснилось, что эти,  внешне  ничем
не отличающиеся от старых, пусковые контейнеры несут в себе совершенно  иную
начинку. И одно из главных отличий этой начинки то, что подлетное  время  на
полной дальности у этих ракет почти в шесть  раз  меньше,  чем  у  тех,  для
которых эти транспортно - пусковые контейнеры предназначались изначально,  а
вероятность поражения цели отделена от ста  процентов  столь  незначительной
величиной, что ее можно не принимать во внимание. Этого никто не ожидал.
   Первый же залп одномоментно "ссадил" с небес  почти  семь  сотен  ударных
самолетов.  Небеса  над  границей  превратились  в  огненный  ад.  Уцелевшие
самолеты заметались, совершенно сломав строй и вываливая  свой  смертоносный
груз в темные воды Амура, на опустевшие дома или просто на  вековые  таежные
сосны.  И  это  оказалось  роковой  ошибкой.  Ибо  как  раз  в  этот  момент
направляющие  всех  пусковых  установок  развернулись  вертикально  вверх  и
автоматы заряжания принялись неторопливо менять  опустевшие  ТПК  на  новые,
начиненные смертоносными  гиперзвуковыми  ракетами.  Именно  в  этот  момент
массированный ракетно - бомбовый удар еще мог что - то изменить, но  дело  в
том, что по какой - то странной прихоти судьбы (а может, судьба  была  здесь
совершенно ни при чем) ракеты первого залпа  обрушили  на  землю  не  только
самые ближние, и даже не все самые  опасные,  могучие,  оснащенные  наиболее
смертоносным оружием цели. Нет. Первый залп  был  сконфигурирован  так,  что
потери понесла каждая из находившихся  в  воздухе  эскадрилий.  Какие  -  то
потеряли один самолет, от каких -  то  осталась  едва  половина,  но  каждый
пилот, резко  переложивший  ручку  своего  самолета,  с  холодком  в  сердце
сознавал, что кто - то из тех, с кем он сегодня перед рассветом выпил  чашку
душистого  цветочного  чая,  уже  превратился  в  прах,  рухнул   на   землю
обугленными останками или сгорел дотла, нарвавшись на огромный  сияющий  шар
взорвавшейся  вакуумной  боеголовки  русской  гиперзвуковой   ракеты.   Нет,
наверное, это  все  же  не  было  случайностью.  Это  был  точный  расчет  и
невероятно точное до артистизма исполнение. Вот почему к тому моменту, когда
автоматы заряжания с легким лязгом задвинули в направляющие  последний  ТПК,
из всей многотысячной армады над  тайгой  упрямо  тянули  к  целям  едва  ли
полторы сотни самолетов.
   Естественно, их обломки рухнули в  тайгу  через  несколько  секунд  после
того, как вновь  снаряженные  пусковые  установки  открыли  огонь.  А  затем
выяснилось, что у новых русских ракет изменилась не только  скорость,  но  и
досягаемость. Несколько десятков самолетов  были  сбиты  уже  на  посадочных
глиссадах или на развороте над своим аэродромом. А потом в воздух  поднялись
русские самолеты. Их было не так много, как у противника, да и шли  они  над
самой  тайгой,  ничем  не  повторяя  грозный  парадный  строй,   час   назад
отражавшийся в темных амурских водах, но  в  отличие  от  тех  эти  самолеты
добрались до своих целей...
   Спустя  неделю,  когда  небо  над  планетой  уже  очистилось   от   любых
летательных  аппаратов  (за   исключением   русских   грузовых   дирижаблей,
оснащенных   винтовентиляторными   электродвигателями,   которые   оказались
практически единственными летательными аппаратами,  способными  двигаться  в
высотных эшелонах, накрытых излучением),  до  командования  армии  вторжения
стало понемногу  доходить,  что  вторжение  полностью  провалилось.  К  тому
моменту,  когда  к  границе  удалось  подтянуть  новые  пусковые   установки
оперативно - тактических ракет, русские успели  накрыть  всю  планету  своим
проклятым излучением. И после того  как  двенадцатая  ракета,  едва  покинув
направляющие, рухнула на землю, не одолев  и  километра,  поступила  команда
прекратить  бесполезные  попытки  нанести  ракетный  удар  по  столь  поздно
обнаруженным  позициям  имперских  войск.  Ну  а  после  того  как   русские
переключили полярность  излучения,  для  прекращения  экспериментов  хватило
всего одной ракеты, взорвавшейся сразу после схода со  стартового  стола  на
высоте каких - то пятидесяти метров.
   Причем так, что на месте неудачной попытки  остался  только  котлован,  в
котором валялись искореженные и вдавленные, то есть  даже  просто  вбитые  в
землю, обломки пусковой  установки  и  еще  уйма  обломков  всякой  техники,
разбросанных на площади в сорок гектаров. Массированные  же  наземные  атаки
вязли  в  многокилометровых  минных   полях,   искусственных   буреломах   и
захлебывались в  огне  дальнобойных  орудий  на  ЖМВ  и  гиперскорострельных
рельсовых пулеметов,  установленных  в  бронированных  выдвижных  капонирах.
Оказалось, русские строили в приграничье не только новые города.
   К середине второй недели общие потери наступающих  частей  перевалили  за
полтора миллиона только убитыми.  А  среди  раненых  число  тех,  кто  после
лечения мог бы вновь встать в строй,  оказалось  ничтожно  малым.  Рельсовые
пулеметы не мелочились с  одним  -  двумя  пулевыми  отверстиями,  а  просто
отрезали попавшую под очередь часть тела будто пилой.  В  секторах  обстрела
пулеметных капониров за эти дни не только выкосило  лес,  но  и  кое  -  где
сровняло с землей все заметные  выпуклости  и  искрошило  в  щебенку  скалы,
оказавшиеся  на  пути  стальных  пуль.  И  это  на  фоне  того,  что  потери
союзнических войск в Европе составляли всего около сотни человек,  причем  к
гибели трети из них русские не имели  никакого  отношения.  В  конце  концов
командование армии вторжения решилось на отчаянный шаг  -  нанести  удар  по
русским через Монголию и Киргизию. Обойти эти чертовы укрепрайоны и, выйдя к
Уральскому хребту, ударить по расходящимся направлениям  -  вдоль  Уральских
гор, на север и в тыл обороняющейся русской  армии,  насадив,  так  сказать,
Империю на пару китайских палочек для еды.
   В принципе это был безумный план.  Он  мог  родиться  только  в  безумной
голове, планирующей "Великий поход" по школьным контурным картам,  поскольку
имеющиеся коммуникации никак не позволяли за сколь - нибудь  реальные  сроки
перебросить к границам Монголии мало - мальски серьезные силы, а марш  своим
ходом через страшную пустыню Гоби привел бы к тому, что войска подошли бы  к
границам Империи без всякой техники. Тяжелые, одетые в броню и  обремененные
смертоносным оружием боевые машины  не  слишком  приспособлены  для  дальних
маршей. Это не выносливые трудяги дальних перегонов, а скорее  яркие  звезды
рампы, умеющие, подобно балетным "примам", блеснуть всеми  своими  талантами
во время короткого "спектакля" - боя, но взамен требующие толп поклонников -
ремонтников и  лимузина  -  танковоза  к  подъезду.  И  в  этом  нет  ничего
необычного, никакой ошибки. Срок жизни танка  в  условиях  современного  боя
всего пять коротких дней, и закладывать в его  конструкцию  слишком  большой
ресурс значит попусту тратить деньги.
   Но командование армии вторжения  готово  было  пойти  и  на  эти  жертвы,
рассчитывая, что исчерпавшие свой ресурс танки и бронетехника  будут  выбиты
уже на северных  границах  Монголии,  куда,  как  они  знали,  русские  тоже
перебросили некий ограниченный контингент, вполне достаточный для  отражения
возможной атаки. Вот только их  численность  была  рассчитана  на  основании
контрольных  цифр  вероятной  численности  войск   противника,   исходя   из
пропускной  способности  скудных  транспортных   коммуникаций.   А   китайцы
собирались серьезно увеличить это цифру. Так что сейчас почти двадцать  пять
миллионов рабочих, спешно мобилизованных в северных провинциях,  лихорадочно
строили рокады,  мосты,  путепроводы,  полевые  железные  дороги,  способные
увеличить пропускную способность  на  этом  направлении  в  десятки  раз.  А
передовые части, натужно  гудя  моторами,  пылили  через  великую  азиатскую
пустыню, которую многие считали самым загадочным местом на Земле, совершенно
забыв о том, что русские остались  единственной  нацией,  чьи  искусственные
объекты до сих пор внимательно следят из космоса за всем,  что  творится  на
освоенной микробами - людьми тонкой кожуре голубого апельсина под  названием
планета Земля...
   Атака началась на рассвете. В три часа  рота  тяжелого  оружия  запустила
импульсные   инфразвуковые   генераторы,   которые   Борька   с   остальными
разведчиками (как наиболее выспавшиеся) два часа аккуратненько  спускали  на
тросах и устанавливали на скальных карнизах, нависающих над долиной  с  этой
стороны. Через сорок минут, когда все в  долине  уснули  беспробудным  сном,
бригада начала спуск в долину. К пяти часам  утра  последнее  подразделение,
которое должно было принимать участие в атаке, заняло  исходную  позицию,  а
наверху, на  карнизах,  рядом  с  инфразвуковыми  генераторами  на  уснувший
вражеский лагерь грозно пялились дульными раструбами рельсовые  пулеметы  (в
просторечии  "шинковки"),  способные  выпустить  за   минуту   шесть   тысяч
шарообразных  девятимиллиметровых  стальных  пуль,  покрытых  тонким   слоем
тугоплавкого вольфрама.
   Борька поначалу удивлялся, почему столь  эффективное  оружие  выпускается
только в станковом варианте, тем более  что  сама  конструкция  была  вполне
компактной и совершенно не превышала по весу и габаритам старый, добрый ПКМ,
но  потом  понял,  что  при  такой  скорострельности  любой  более  -  менее
приемлемый носимый боезапас будет выпущен буквально за одну минуту.  Недаром
три четверти веса станковой установки в боевом положении приходилось на долю
готового к бою  боезапаса,  который  был  сосредоточен  в  трех  загрузочных
контейнерах (язык не поворачивался  назвать  эти  полупрозрачные  кюветы  из
мягкого на  ощупь  пластика  магазинами),  чтобы  облегчить  второму  номеру
расчета быструю замену опустошенного.
   Взвод Борьки шел на правом фланге, во втором эшелоне. Это  означало,  что
им предстоит добивать тех, кто сумеет спрятаться или прорваться сквозь  цепи
первого эшелона. Поэтому их основным  оружием  должен  был  стать  штык  (не
слишком сноровистой очередью можно было задеть тех, кто шел в первой линии).
Во всяком случае,  на  первоначальном  этапе,  пока  бой  не  распадется  на
отдельные очаги боестолкновений и очень сложно будет понять, где свои, а где
противник. А в том, что так будет, никто  не  сомневался.  Слишком  неравным
было соотношение сил. Горнострелковая  бригада  численностью  в  две  тысячи
шестьсот штыков  собиралась  атаковать  войсковую  группировку  численностью
около тридцати пяти тысяч человек. И такое соотношение было по всему фронту.
Безумие! Но это был единственный шанс. Когда спутники  засекли  лихорадочную
активность противника, догадаться, к чему она приведет, не составило особого
труда. И перед имперским командованием встал вопрос  -  как  реагировать  на
угрозу.
   Имеющихся войск явно было  недостаточно,  но  хуже  всего  было  то,  что
положения не поправила бы и переброска в Монголию  всех  наличных  резервов,
поскольку, судя по темпам строительства дорожных  сооружений  и  наращивания
перебрасываемых  сил,  противник  явно  собирался  сделать  это  направление
направлением главного удара. А  с  этой  стороны  граница  Империи  не  была
прикрыта укрепрайонами. Учитывая, что темпы переброски ежедневно  нарастали,
командованием группировки имперских войск было принято решение  -  атаковать
противника, не дожидаясь прибытия подкреплений. Ибо каждый день  промедления
еще сильнее менял соотношение сил в пользу противника...
   Атака началась тихо и как - то  буднично.  Просто  в  наушниках  негромко
дилинькнул тон - вызов, показывающий, что  предстоящее  сообщение  пойдет  в
эфир циркулярно, а  затем  такой  же  негромкий  и  усталый  голос  комбрига
произнес:
   - Первая линия - вперед.
   И в то же мгновение Борька почувствовал легкий озноб - это  инфразвуковые
генераторы скачком вышли на пиковую мощность.
   Первые выстрелы послышались минут через пятнадцать... сразу  после  того,
как приказ на выдвижение поступил и им тоже. Все это время  Борька  терзался
сомнениями,  сможет  ли  он  воткнуть  матовый  трехгранный  штык  в   живое
человеческое тело. Хотя сегодняшний бой был для него уже  третьим,  до  сего
момента он мог записать на свой счет всего  одного  убитого,  да  и  того  с
большой  натяжкой,  поскольку  они  с  Баблом  выстрелили  одновременно.  И,
насколько Борька помнил, перед этим его тоже  грызла  мысль:  каково  это  -
убить человека? И каким он  сам  станет,  совершив  убийство,  останется  ли
прежним?  Короче,  полностью  отдал   дань   извечной   рефлексии   русского
интеллигента (а кем еще прикажете себя считать после двух  лет  обучения  на
филологическом факультете МГУ?).  Оказалось  -  ничего  особенного.  Вскинул
ствол и резанул очередью, отчаянно моля всех богов и чертей,  чтобы  попасть
первым, и дюжий китаец,  комплекцией  походивший  на  русского  деревенского
кузнеца, вскинул тяжелые, крупные кисти и запрокинулся на спину. Борька даже
не успел рассмотреть его  лицо,  а  привычным  движением  бросил  взгляд  на
прорезь магазина, проконтролировав  число  оставшихся  патронов,  и,  хрипло
дыша, рванул дальше в том направлении,  откуда  доносился  дробный  перестук
очередей.
   Потом, вечером, он попытался, правда, поразмышлять еще,  но  первый  труп
как - то совершенно не ложился на душу тяжким грузом - война есть  война,  в
конце концов, это не они отчаянно штурмовали укрепрайоны на китайском берегу
Амура, а совсем наоборот... Но сейчас убийство должно  было  стать  более...
выпуклым что ли, прямым, близким, и Борька побаивался, что может дрогнуть.
   Проверить, так ли это на самом деле, ему не удалось.  Они  прошли  редкой
цепью сквозь  истерзанные  палатки  и  разнесенный  вдребезги  недостроенный
полевой терминал, так и не встретив ни одного выжившего.  Впрочем,  судя  по
редким очередям, у первого эшелона их тоже было не больно  много.  Так  что,
судя по всему, основная заслуга пришлась на долю пулеметчиков. А на  подходе
к полевым паркам их уже встретили огнем, и второй эшелон с  ходу  вступил  в
бой.
   Ночной  бой  -  это  что  -  то  совершенно  особенное.  Человеку  вообще
свойственно бояться темноты, а здесь  вдобавок  темнота  становится  реально
опасной.
   К тому же в ночном бою гораздо сложнее разобраться, где свои и где чужие,
и потому намного легче, чем днем,  получить  шальную  пулю.  Поэтому  первое
правило ночного боя - держаться  в  цепи.  Держаться  любой  ценой,  ползти,
прыгать на одной ножке, но держаться...
   За секунду до того как по цепи ударили  пулеметы,  в  наушниках  раздался
громкий, напряженный возглас комбрига:
   - Ложись!
   Цепь рухнула на землю, пропустив над  собой  огненный  шквал.  Похоже,  у
противника оказался толковый командир, сумевший быстро организовать оборону.
Во - первых, по наступающей цепи  било  не  менее  двух  десятков  станковых
пулеметов, а во - вторых, - и это было гораздо опаснее, - судя по тому,  что
эти пулеметы открыли  огонь  почти  одновременно,  этому  командиру  удалось
организовать систему огня.
   Пулеметы били непрерывно, умело хлеща  огненными  струями  совсем  низко,
взбивая пулями фонтанчики земли перед  самым  носом  Борьки.  Слева,  совсем
недалеко послышался чей - то негромкий вскрик,  после  чего  цифра  в  левом
верхнем углу  нашлемного  коммуникационного  экрана,  работавшего  сейчас  в
режиме стандартного монитора, уменьшилась на одну единицу, потом еще на две,
но тут же в соседней информационной иконке  вспыхнула  желтая  двоечка.  Это
означало, что двое последних не убиты, а ранены. Борька вжался  в  землю.  В
наушниках вновь раздался сердитый голос комбрига:
   - Атгериев, я долго еще буду  терять  людей?  Твои  пулеметчики  когда  -
нибудь проснутся?
   Лейтенант  Атгериев  был  командиром  роты  тяжелого  "оружия.  Это   был