вал  сам  с
собой, потом спросил:
   - А можно узнать, чем вызвана подобная щедрость?
   Гость пожал плечами.
   - Причин много. В частности, меня беспокоит  современный  уровень  боевой
готовности и боеспособности наших вооруженных  сил  (это  прозвучало  как-то
по-президентски или, может, даже по-царски, но следующие слова гостя тут  же
освободили министра от этого ощущения). А поскольку у меня есть  возможность
не только разглагольствовать об  этом  на  страницах  газет,  но  и  реально
помочь,  я  решил  это  сделать.  Мне  представляется,  что  новые   "старые
гвардейские  полки"  станут  чем-то  вроде  экспериментальных  площадок   по
отработке новых методик боевой подготовки и полевого взаимодействия, тактики
применения новых образцов вооружения, разведки, связи и боевого обеспечения,
новых систем комплектования и всего, что будет необходимо. То есть это будут
именно не парадные, так сказать, а сугубо боевые части. Возможно, как  и  их
прародители, сформированные только из военнослужащих с  длительными  сроками
службы, то есть даже рядовой  состав  этих  частей  будет  нести  службу  по
контракту.
   Министр кивнул:
   - Понятно, но, если честно, я  спрашивал  не  об  этом.  Меня  интересуют
сугубо ваши личные  причины,  по  которым  вы  собираетесь  потратить  такую
чертову уйму денег, причем, если можно так  выразиться,  ничего  не  получая
взамен, - Министр как будто бы запнулся и добавил:
   - До меня дошла информация по  поводу...  вашего  происхождения,  но,  уж
простите старика, мне в нее не очень-то верится.
   Его молодой собеседник кивнул в ответ:
   - Понимаю. Я часто сталкиваюсь с такой  реакцией,  так  что  уже  привык,
но... - Ярославичев посмотрел на  собеседника  с  таким  выражением,  словно
искал у него сочувствие. - Поймите, я вырос с этим. А когда у меня  наступил
период  возрастного  скепсиса,  мне  были  представлены  достаточно   веские
доказательства  того,  что  эта  версия   как   минимум   имеет   право   на
существование. Так что я совершенно не готов похихикать  над  ней  вместе  с
вами.
   Министр слегка смутился:
   - Да нет, я не это имел в виду,  просто...  ну  как-то  странно...  люди,
выдвигающие  подобные  версии,  как  правило,  предъявляют   хоть   какие-то
доказательства их истинности, а вы... слухи, сплетни и ничего больше.
   Гость улыбнулся:.
   - А зачем? Я нахожусь в достаточно здравом уме, чтобы в  моей  голове  не
возникало неумных мыслей типа -  выдвинуть  претензии  на  российский  трон.
Сегодня это абсолютно нереально.
   Министр согласно кивнул:
   - Сегодня - да, но как знать... ну кто бы мог представить,  чем  кончится
горбачевская перестройка?
   Молодой человек пожал плечами:
   - Даже если бы в обществе появилось достаточное количество людей, готовых
принять и поддержать монархическую идею, то  и  в  этом  случае  я  не  могу
претендовать ни на  что  большее,  как  быть  всего  лишь  одним  из  многих
вариантов. К тому же не самым выгодным. Мне кажется, в этом случае  наиболее
разумным  было  бы  пригласить  на  российский  трон   одного   из   принцев
какого-нибудь  европейского  царствующего  дома.  Россия  сразу   стала   бы
восприниматься в Европе как страна  гораздо  более  предсказуемая  или  даже
полностью своя, а мы получили бы мощное  пророссийское  лобби  в  лице  всех
европейских монархических домов и изрядно  облегчили  бы  себе  доступ  и  к
европейским инвестициям, и  к  европейским  технологиям.  Так  что  не  вижу
никакого смысла втягиваться во всю эту ерунду с  доказательствами...  А  что
касается вашего вопроса, то мои  предки  все-таки  для  чего-то  копили  эти
деньги. И раз уж мне пришло в голову,  что  пора  начинать  их  тратить,  то
почему бы нет?
   Министр хмыкнул, но, как оказалось, молодой человек еще не договорил.
   - Я понимаю ваше недоумение. Но я  просто  хочу  интересно  прожить  свою
жизнь. А что интересного в том, чтобы нажить еще, еще, а потом  и  еще?  Это
может быть интересным для нуворишей  в  первом  поколении.  А  представители
следующего  уже  задумаются  -  ЗАЧЕМ   одному   человеку   столько   денег?
Американские миллиардеры иногда вынуждены брать кредиты для  обучения  своих
детей. И это не анекдот. Просто их деньги  -  это  не  шуршащие  бумажки,  а
станки, трубопроводы, розничные сети, закусочные, автостоянки и  так  далее.
Они РАБОТАЮТ. Для них деньги - это, скорее, инструмент,  позволяющий  просто
проявить себя в интересующей  их  области  человеческой  деятельности,  как,
скажем скрипка Страдивари для скрипача. А складывать в чулок или  на  тайные
счета в офшорных зонах - это... неандертальство какое-то  или  патология.  К
тому же меня воспитали в сознании того,  что  я  не  столько  владелец  этих
миллиардов, хотя де-юре дело обстоит именно так, а скорее их хранитель.  Вот
я и отдаю их настоящей владелице - России, стараясь, чтобы  этот  инструмент
был использован с максимально возможной эффективностью, И, честно признаюсь,
более увлекательного занятия я себе не представляю.
   Он  замолчал.  В  кабинете  опять  воцарилась   тишина.   Потом   министр
зашевелился, тряхнул коротко стриженной головой и заговорил:
   - Н-да, очень интересно. Сказать по правде, мне никогда  не  приходило  в
голову рассматривать все это в... таком  ракурсе.  Но  вернемся  к  вашим...
предложениям. Честно признаюсь - они меня чрезвычайно заинтересовали,  но...
по-моему, вы говорили о двух. Какое же второе?
   Гость улыбнулся:
   - Второе более простое. Дело в том, что "Фонд Рюрика" взял, так  сказать,
под крыло несколько частных высших учебных заведений, которые,  по  тем  или
иным причинам, стали испытывать временные трудности. И сейчас мы  собираемся
образовать на их базе новый университет. В  нем  будет  десять  факультетов:
юридический,        финансово-экономический,         промышленно-инженерный,
радиоэлектронный,       инженерно-строительный,        медико-биологический,
инженерно-математический,  транспортный,  природных  ресурсов  и...  мне  бы
хотелось, чтобы был еще и военный. - Ярославичев сделал короткую паузу,  но,
прежде чем министр успел что-то возразить, добавил:
   - Я, конечно, понимаю, что не может быть и  речи  о  том,  чтобы  создать
полностью частное военно-учебное образование, но мне  представляется  вполне
возможным  вариант,  когда  мы  берем   на   себя   финансовое   обеспечение
деятельности военного факультета и принимаем участие в  преподавании  блока,
так  сказать,   предметов   общегражданского   назначения   и   всевозможных
факультативных, а  государство  в  вашем  лице  комплектует  сугубо  военные
дисциплины.
   Министр усмехнулся:
   - Ну, с этим гораздо проще. А какая предполагается  численность  военного
факультета?
   - Пять тысяч.
   - Это значит по тысяче на курс? Солидно.
   - Нет, пять тысяч на курсе.
   Хозяин кабинета удивленно воззрился на собеседника:
   - Но нам не нужно столько младших офицеров!
   Гость улыбнулся:
   - Вот здесь и кроется изюминка моего предложения. Я предлагаю вам создать
факультет  нового  типа.  Мы  будем   выпускать   сержантов.   Сержантов   с
университетским образованием. Просто их  подготовка  будет  достаточной  для
того, чтобы при необходимости присвоить им незамедлительно офицерские звания
и получить готовых младших офицеров.
   Министр на  несколько  секунд  замер,  глядя  на  собеседника  и  ожидая,
очевидно, увидеть на его лице какой-нибудь намек на ухмылку. Уж  больно  это
все было похоже на насмешку.
   - Вы это серьезно?
   - Абсолютно. Я считаю, что подготовка сержантского состава - это то самое
ключевое звено, взявшись за которое можно достаточно быстро поднять  уровень
боеспособности армии. Недаром Жуков говорил: "Армией командую я и сержант".
   Министр пожевал губами:
   - И вы думаете, что найдете пять  тысяч  человек,  которые  будут  готовы
отучиться  четыре  или  пять  лет,  а   затем   пойти   в   армию   простыми
сержантами-контрактниками?
   Гость усмехнулся:
   - Но ведь это мои проблемы, не правда ли? Если это будет  не  так,  то  я
просто впустую потрачу деньги, причем ни копейки  из  этих  денег  не  будет
взято из государственного кармана. Не беспокойтесь, -  веско  проговорил  он
после короткой паузы, - я УВЕРЕН, что непременно найду пять  тысяч  человек.
Просто... это будет не совсем обычный университет.  В  него  будут  рваться,
стремясь попасть  на  ЛЮБОЙ  факультет.  И  одной  из  его  традиций  станет
непременная служба его выпускников в армии. ВСЕХ его выпускников,  с  любого
факультета. А как я этого добьюсь - не важно.  Но  добьюсь  обязательно,  уж
можете мне поверить. До сих пор я выполнял все свои обещания...
   Спустя сорок минут в далеком кабинете, оборудованном в утепленной  будке,
которая сиротливо стояла на специально выровненной бульдозерами  площадке  в
сотне метров от края огромной котловины, раздался звонок. Человек в  высоких
болотных сапогах и ярко-оранжевом английском  дождевике,  который  сидел  за
столом и что-то быстро писал,  недовольно  поморщился,  со  вздохом  отложил
ручку, снял трубку спутникового аппарата и сердито буркнул:
   - Тавдачев слушает.
   В трубке раздался знакомый голос:
   - Как там у нас дела?
   Лицо Тавдачева мгновенно преобразилось.
   - Все отлично, Дмитрий  Иванович.  Вчера  закончили  осушение  котлована,
сейчас   ведем   выравнивание   поверхности,   а   с   понедельника   начнем
бетонировать... с верхнего контура, внизу земля еще сырая. Так что в графике
даже немного опережаем.
   В трубке немного помолчали, затем прозвучал новый вопрос:
   - Как дела с материалами и оборудованием? Поставки идут по графику?
   - Да-да, все  нормально,  правда,  кое-что  я  пока  держу  на  временных
площадках хранения, рядом с аэропортом, но через месяц закончим дорогу и уже
тогда все и доставим.
   - Не торопитесь, Николай Михайлович, главное - качество. Если со  сроками
немного затянем - ничего, но там будет стоять такая аппаратура, что если  не
выдержать  заданных  геометрических  и  прочностных  параметров,  то   потом
придется все ломать и начинать по новой. - В трубке снова секунду молчали. -
Ну... удачи.
   Начальник  строительства  не  успел  ничего  ответить,  как   послышались
короткие гудки. А его собеседник наклонился вперед и воткнул  трубку  своего
аппарата в зажим на передней панели коммуникационного центра, встроенного  в
массивную перегородку, которая разделяла салон  удлиненной  "волги-3111"  на
водительский и пассажирский отсеки. Второй пассажир машины,  сидевший  слева
от Ярославичева, оторвался от стремительно  проносившегося  за  затемненными
окнами вечернего московского пейзажа и повернулся к Дмитрию.
   - Значит, ты считаешь, что пора уже запускать программу отбора?
   Ярославичев медленно кивнул:
   - Да, завтра я получу визу Минэкологии, и это означает, что  через  месяц
мы начинаем вплотную заниматься кампусом на Северо-Западе. И с ним я  особых
затруднений не  вижу.  Меня  больше  волновал  график  работы  на  "Гнезде",
все-таки Оймякон это такая глушь... Но там пока все идет по графику. Так что
через год мы уже сможем набрать первый курс.
   Его собеседник усмехнулся.
   - До сих пор удивляюсь, как  тебе  удалось  выбить  под  кампус  двадцать
квадратных километров считай в заповеднике?
   Ярославичев поднял перед собой открытую ладонь.
   - Привыкай... Михаил (по еле заметной запинке можно было догадаться,  что
ему пока не очень привычно  называть  собеседника  этим  именем),  здесь  не
Бельгия. Здесь все решают деньги и связи, а не законы и договоры.
   Собеседник согласно кивнул, но по его лицу было заметно, что  его  мучают
какие-то сомнения. Наконец, не удержавшись, он спросил:
   - И все-таки я не  понимаю,  зачем  ты  решил  заняться  этой  варварской
страной? Китай, по-моему, все-таки был бы  гораздо  более  перспективным.  К
тому же монархические традиции там гораздо более глубоки, чем в России.  Так
что твой будущий титул звучал  бы  гораздо  более  величественно.  Император
Поднебесной, а? Звучит!
   Губы Ярославичева тронула легкая улыбка:
   - Ты не прав, Михаил, ты попал под влияние магии  больших  чисел.  Пойми,
пятьдесят тысяч в год - это максимум, до которого мы сможем допрыгнуть, да и
то только при ОЧЕНЬ самоотверженной работе. Так что даже  через  десять  лет
нас будет всего чуть больше полумиллиона. И как  при  такой  численности  мы
смогли бы контролировать почти полтора миллиарда китайцев? К тому  же  Китай
сейчас воспринимается в мире с гораздо большим опасением, чем Россия. А  это
значит, что если бы мы избрали в качестве базы Китай, то  лимит  времени  до
начала серьезного противодействия у нас был бы гораздо меньшим. Нет,  Россия
- это идеальный вариант.
   Собеседник пожал плечами:
   - Ну, не знаю, вероятно, ты прав. В конце концов, сейчас  уже  ничего  не
изменишь. Но... мне не нравится эта страна. За свою  жизнь  я  сменил  почти
полсотни стран и четыре континента, но нигде я не чувствовал  себя  более...
неуютно, чем здесь.
   Ярославичев понимающе кивнул:
   - Я тебя понимаю. Мы все прошли через это. Эта  страна  сначала  вызывает
резкое отторжение, не  затем,  когда  ты  узнаешь  ее  чуть  поближе,  когда
познакомишься с людьми... Подожди, все наладится.
   Тот, кого называли Михаилом, вздохнул.
   - Хотелось  бы  надеяться.  -  Он  снова  отвернулся  к  окну.  За  окном
проносились московские пригороды.

***

   - ...еще одной  структурой,  которая  практически  полностью  попала  под
влияние  Фонда,  является  Российский  педагогический  совет.  Схема  работы
абсолютно идентична вышеуказанным. Региональные организации совета действуют
в тесном контакте с советами общественной поддержки "Фонда Рюрика". Основное
ежегодное мероприятие - определение победителей местных конкурсов на  звание
лучшего учителя года. Победителей определяют по четырем номинациям - "Лучший
учитель  года",  "Лучший  учитель-предметник",   "Лучший   учитель   младших
классов", "Лучший молодой учитель года". Сумма  денежных  премий,  как  и  в
предыдущих  случаях,  составляет  от  четырех  до   семи   тысяч   долларов.
Естественно, тоже в рублевом эквиваленте. Таким образом, с  учетом  расходов
на региональные конкурсы "Лучший врач года", "Лучший  сотрудник  милиции"  и
грантов семьям малообеспеченных ветеранов войны, а  также  военнослужащих  и
работников силовых структур, погибших при исполнении воинского и  служебного
долга, прямые ежегодные затраты Фонда только по этим  программам  составляют
около ста пятидесяти миллионов долларов. Кроме того, по экспертным  оценкам,
на обеспечение деятельности всех  вышеуказанных  структур  тратится  еще  не
менее пятидесяти миллионов долларов. - Виктор замолчал, перевернул  лист  и,
подмигнув своему отражению в зеркале, продолжал:
   - Еще  Фонд  финансирует  обширную  программу  восстановления  памятников
старины, которая оценивается почти в двести пятьдесят миллионов долларов.  А
если прибавить к этому именные стипендии и некоторые другие проекты, а также
умеренно щедрое финансирование девяноста собственных региональных отделений,
то на круг получается, что в настоящее время Фонд каждый год тратит в России
не менее семисот-восьмисот миллионов долларов. Наиболее же  реальной  цифрой
представляется миллиард. Причем, ей-богу, мне  очень  нравится,  как  он  их
тратит. И в этом твоя основная проблема, дружок.
   С этими словами Виктор скорчил  кривую  рожу  своему  отражению,  отложил
пачку распечаток и, вздохнув, отвернулся  от  зеркала.  Он  чувствовал  себя
чертовки неуютно. Вот уже два года он вплотную  занимался  этим  Фондом,  но
все, что он успел накопать за это время, выбывало у него искреннюю симпатию.
Эти люди, казалось, задались целью  доказать,  что  на  свете  действительно
существуют честные альтруисты. Никакой другой логики в их  действиях  просто
не просматривалось. А вернее, он просто пока не смог ее отыскать.  Поскольку
в деятельности "Фонда Рюрика" наличествовали и черты, которые вызывали  если
не опасения, то по крайней мере вопросы. Например, никто до сих пор не сумел
разузнать, откуда у этой организации ТАКИЕ деньги. Далее,  несмотря  на  то,
что суммарные траты были прямо-таки сумасшедшими, ни  один  проект  не  имел
выхода на результат общенационального  масштаба.  Конкурсы  "Лучший  учитель
года" или "Лучший  сотрудник  милиции"  контролировались  Фондом  только  на
районном уровне,  а  на  областном  все  уже  отдавалось  в  руки  областной
администрации. Правда, в доброй трети  областей,  главы  которых  так  и  не
смогли перебороть свое отвращение  к  словосочетанию  "Ваше  Высочество"  (а
подобное обращение к главе Фонда было едва ли  не  единственным  непреложным
условием любого сотрудничества с Фондом), из-за  этого  создалась  курьезная
ситуация, когда суммы премий районных конкурсов оказывались  чуть  ли  не  в
три-четыре раза выше, чем выплаты за победу в областном.
   Кроме  того,  очень  сложно  было  понять  логику  выбора  проектов   для
поддержки. Например,  Фонд,  уже  три  года  расходуя  гигантские  суммы  на
поощрение  школьных  учителей,  начисто  игнорировал  преподавателей   школы
высшей. Еще одной странностью было  то,  что,  оказывая  довольно  серьезную
финансовую  помощь  значительному  числу  детских  домов,   Фонд   почему-то
последовательно отказывался от каких бы то ни было контактов с  их  наиболее
выигрышным с пиаровской точки зрения сегментом - приютами для  неполноценных
и  умственно  отсталых  детей,  а   также   детей-инвалидов.   Особенно   же
подозрительно выглядели проекты Фонда типа Службы эскорта, Общества  молодых
интеллектуалов или Союза дружин любителей исторического  фехтования.  Служба
эскорта - почти две сотни студенток-провинциалок со всей страны от Пскова до
Курил, прошедшие через горнило довольно сложного отбора  (по  слухам,  после
первого года в  Службе  оставалось  едва  ли  три  процента  первоначального
ежегодного набора). Несмотря на столь  игривое  название,  это  были  скорее
серьезные тренинговые курсы, выпускавшие молодых волчиц, каждая  из  которых
после четырех-пяти лет пребывания в Службе была способна заставить прыгать и
квакать добрую дюжину мужчин, прежде непоколебимо уверенных в своем  мужском
превосходстве, и такое же число престарелых дам, которым никто и никогда  не
мог угодить. Общество молодых  интеллектуалов  с  точки  зрения  организации
внутренней жизни представляло собой почти точную копию  Службы  эскорта,  за
исключением того, что Служба была, естественно, организацией сугубо женской,
а Общество считалось структурой смешанной, правда, с  существенным,  раза  в
четыре-пять, преобладанием мужчин. Впрочем, Общество превосходило  службу  и
количественно,  число  действующих  членов  Общества  к  настоящему  моменту
превышало две с половиной тысячи человек. А кроме того, Служба эскорта  была
строго унитарной структурой с  дислокацией  в  Москве,  тогда  как  Общество
состояло  из  девяти  полунезависмых  региональных  организаций.  Но   самым
многочисленным был Союз дружин любителей  исторического  фехтования.  В  ста
семнадцати  низовых  организациях,  именующихся  дружинами,  состояло  почти
восемь тысяч человек. Одно время Виктор подозревал, что эти  дружины  играют
роль этакого пехотного  резерва  на  случай,  если  Фонд  решит  предпринять
какие-нибудь  силовые  акции.  Но,  собрав  и  проанализировав   достаточную
информацию о Союзе, Виктор пришел к выводу, что эти дружины могли  быть  чем
угодно, но только не резервом тупого, грубого, так сказать, "мяса". Несмотря
на название, собственно историческое фехтование занимало  лишь  малую  часть
времени дружинников, да и то его скорее  можно  было  назвать  занятиями  по
самообороне без использования огнестрельного оружия. А в остальном - все  те
же психологические тренинга, изучение языков и  прочее,  очень  напоминавшее
первые две организации. На выходе получались те  же  молодые