Роман ЗЛОТНИКОВ
    ИМПЕРИЯ I-II

    ВИВАТ ИМПЕРАТОР!
    АРМАГЕДДОН

    Роман ЗЛОТНИКОВ
    ИМПЕРИЯ I
    ВИВАТ ИМПЕРАТОР!



Анонс

   Оказывается, на свете кроме нас, смертных людей, есть еще и  бессмертные.
Они стареют, как и  мы,  но  не  умирают,  а  просто  меняют  свое  обличье,
становясь снова молодыми.
   Таков глава "Фонда Рюрика" Дмитрий Иванович Ярославичев - по  виду  очень
молодой  человек.  Его  Фонд  располагает  немыслимо  большими   финансовыми
средствами и притом использует их честно и бескорыстно  во  благо  России  -
укрепляет  армию,  поддерживает  учителей   и   врачей,   создает   огромный
университет. ФСБ старательно собирает сведения о Фонде и его президенте, но,
к своему удивлению, ничего плохого не обнаруживает.
   Никто, кроме самих бессмертных разумеется, не знает, что  Россия  избрана
стартовой площадкой для планируемого  объединения  человечества  и  создания
всемирной Империи, дабы предстать перед космосом (имеются в виду  не  просто
полеты  по  околоземным  орбитам)  единым,  не  разделенным   на   множество
государств. С этой целью Россия прежде сама должна снова стать монархией.

ОТ АВТОРА

   За написание этой книги меня побудила взяться одна  идея.  Однако  прежде
чем вас с ней ознакомить,  хотелось  бы  сделать  небольшое  отступление.  Я
придерживаюсь точки  зрения,  которая,  в  общем-то,  с  порога  отвергается
мэтрами так называемой "серьезной" литературы, а  именно  -  что  фантастика
служит осмыслению окружающего мира и его взаимоотношений  с  духовным  миром
человека ничуть не меньше, а порой даже и в более значительной степени,  чем
"серьезная" литература. Просто, в отличие от этой литературы,  занимающейся,
если  можно   так   выразиться,   реальной   действительностью,   фантастика
экстраполирует эти процессы на будущее, имея в виду,  что  это  может  стать
реальностью, а может  и  не  стать,  исходя  при  этом  из  современных  нам
представлений о дальнейших путях развития технологий, социума и возможностей
человека. То есть, говоря проще, Достоевский пишет,  к  чему  можно  прийти,
задавшись вопросом: "Тварь я дрожащая или право имею"  в  русле  рассуждений
молодого петербуржца Раскольникова, а его современник Жюль  Верн  в  поисках
решения той же проблемы рассматривает, к чему повел бы подобный ход  мыслей,
попади сверхсовременная военная технология, например,  технология  постройки
подводного корабля,  в  руки  молодого,  горячего,  пусть  и  образованного,
представителя порабощенного индийского народа.
   Сегодня  уже   ясно,   что   подобная   экстраполяция   стала   жизненной
необходимостью. Недаром же этим занимаются целые институты  и  международные
исследовательские центры. Но только фантастика может поставить  вопросы,  на
которые  нет  однозначно  достоверного,  а   возможен   лишь   статистически
достоверный ответ, и вовлечь в процесс осмысления  этих  вопросов  и  поиска
ответов на них огромные массы людей.
   Размышляя обо всем вышесказанном, я заинтересовался, почему  авторы,  так
или иначе касающиеся  в  своих  произведениях  темы  освоения  человечеством
Галактики, в подавляющем большинстве совершенно четко и  ясно  дают  понять,
что на этом  пути  человечеству  не  миновать  возрождения  имперской  формы
правления. "Неужели, - подумал я, -  все  дело  в  том,  что  слова  "граф",
"дворянин", "Ваше Высочество", "сэр", "леди", "вассал", "честь аристократа",
"офицер  Его  Высочества"  и  множество  других,  которые  мы  связываем   с
монархией, просто романтичны и ласкают слух? Или это все же пусть не  всегда
осознанная, но явно ощущаемая  большинством  людей,  овладевших  мастерством
экстраполяции (без чего, по моему мнению, успешного писателя-фантаста просто
не может быть), генеральная вероятность?" Признаюсь, я относился к  монархии
и,  соответственно,  к  монархистам  несколько...  снисходительно,  что  ли,
воспринимая монархию как некий курьезный, совершенно ненужный и неработающий
обычай  некоторых  отсталых,   не   особо   значительных   или   традиционно
консервативных стран. Что до российских монархистов,  то  они  казались  мне
просто ряжеными.
   И вот однажды мне попал в руки статистический сборник. Перелистывая  его,
я обратил внимание на то, что из десяти  стран  с  наивысшим  уровнем  жизни
граждан - семь являются монархиями. Это меня заинтересовало, и я  попробовал
провести что-то  вроде  сравнительного  анализа  по  нескольким  параметрам,
ориентируясь именно на этот необычный признак. Оказалось, что монархии,  как
ни  странно,  оставили  далеко  позади  страны  с  иной   формой   правления
практически  по  любому  показателю.  Продолжительность   жизни...   уровень
технологического развития... количество  компьютеров  на  душу  населения...
уровень  образования...  темпы   роста   промышленного   производства...   Я
обнаружил, что монархии опережают своих соседей в любой своей ипостаси  и  в
любом регионе (исключения, конечно, присутствуют, но  именно  единичные,  то
есть из числа тех, что как раз и подтверждают правило). В Европе большинство
монархий принадлежит к конституционному типу, то есть их скорее  можно  было
бы назвать монархическим вариантом демократического государства, но при всем
при этом, за что бы эти монархии ни брались, у них это выходило лучше, чем у
соседей. Шведы, например, не отказываясь от короля,  сумели  даже  построить
нечто, что было названо потом "шведским социализмом". В арабском  мире,  где
демократия  не  в  чести  и  монархии  присутствуют  в   своем   изначальном
абсолютистском виде, Кувейт, ОАЭ и Саудовская Аравия оставили далеко  позади
своих соседей - Иран и Ирак, обладающих не меньшими нефтяными богатствами.
   До сих пор у меня пока больше вопросов, чем ответов, но  некие  мысли  по
этому поводу уже появились, и  я  попытался  предложить  их  для  обсуждения
читателю. И все же не это было то главное, что побудило меня  заняться  этой
книгой. Дело в том, что у большинства авторов Галактическая империя либо уже
давно создана, либо уже осталась в далеком прошлом. А  мне  стало  интересно
описать сам процесс ее создания.
   Итак, берем интересную планетку по имени Земля, причем именно конца XX  -
начала XXI века, со всем набором ее проблем и успехов, разделенную на две  с
лишним сотни симпатичных  и  не  очень  государств,  и  получаем  на  выходе
Галактическую империю. Естественно,  пока  никаких  намеков  на  то,  что  в
ближайшее время начнется движение в этом направлении, не просматривается.  А
потому, чтобы придать происходящему в книге хоть какую-то достоверность, мне
пришлось  вспомнить  Аристотеля,   который   еще   во   времена   Александра
Македонского исследовал различные типы государств, от демократии до тирании,
и пришел к выводу, что наилучшей формой правления, обеспечивающей  наивысшее
процветание государства и счастье  народа,  является  именно  тирания  (суть
абсолютная монархия). Но только при  наличии  в  качестве  тирана  умного  и
талантливого правителя. Иначе все преимущества тирании тут же превращаются в
ее недостатки. Оставалось только подумать, откуда же взять  этого  умного  и
талантливого правителя и каким боком впрячь этого умного  и  талантливого  в
столь неподъемное ярмо. Честно признаюсь, я решил особо голову над  этим  не
ломать, так что обвинения во вторичности меня нисколько не удивят.
   А вот что из всего этого вышло -  решать  вам.  Если  вы  сочтете  первый
результат моих потуг более или менее достойным - что  ж,  двинем  дальше,  к
звездам.
   Vive! Empereur! - Да здравствует император!

ПРОЛОГ
(За два года до начала...)

   - Э-ге-гей!
   Эхо от звонкого девичьего голоса разнеслось над заливом. Клаус обернулся.
Грета  взобралась  на  огромный  гранитный  валун  и  приплясывала  на  нем,
размахивая руками и пугая чаек. Ее желтая куртка ярким пятном выделялась  на
сумрачном серо-зелено-бежевом фоне береговых  дюн.  Клаус  помахал  рукой  в
ответ и поежился. Зима в этом году выдалась премерзкая. Снега почти не было.
С самого Рождества то моросило,  то  заряжал  стылый  унылый  зимний  дождь,
опасный тем, что к рассвету городские улицы и автобаны покрывались  сплошной
ледяной коркой. Из-за этого происходило множество аварий. За  последние  два
месяца Клаус трижды опаздывал на работу, потому что полицейские  перекрывали
объездное шоссе  вокруг  Бремерхафена,  пока  дорожные  службы  растаскивали
огромные, на три-четыре десятка машин,  хвосты  воткнувшихся  друг  в  друга
автомобилей. Впрочем, владелец книжного магазина господин  Нитке,  в  первый
раз слегка поворчавший  по  этому  поводу,  к  двум  последующим  опозданиям
отнесся вполне благодушно. Возможно, потому, что и сам раза  два  застрял  в
пробке по той же причине.
   - Э-ге-гей, Клаус, смотри!
   Юноша поднял глаза.  Грета  успела  спуститься  со  своего  пьедестала  и
вприпрыжку бежала к нему, неся что-то в сомкнутых лодочкой  ладошках.  Клаус
поморщился. Бог ты мой, ну почему секс делает женщин  такими  деятельными  и
энергичными? Единственное, что хотелось ему самому после  бурно  проведенной
ночи, так это свернуться клубком под одеялом и  спать,  спать,  спать...  Но
Грета умудрилась растормошить его почти на рассвете и утянуть  за  собой  на
берег. Хотя что делать на рассвете на побережье? Особенно в феврале.  Клаусу
ничего не оставалось, как, позевывая, таскаться по берегу следом  за  Гретой
да поплевывать время от времени в стылые волны Северного  моря  в  ожидании,
когда же наконец  истощится  запас  энергии,  накопленный  за  ночь  молодой
кобылкой.
   Впрочем, несмотря на столь нерадостное начало субботы,  прошедшую  неделю
можно было назвать вполне удачной. Ведь Грета  согласилась  в  конце  концов
провести с ним уикенд на побережье, да и номер в мотеле удалось снять  почти
на десять марок дешевле,  чем  Клаус  рассчитывал.  Впрочем,  этому  тут  же
нашлось простое объяснение - мотель был почти пуст. Кроме них двоих, на  два
десятка номеров был только один постоялец  -  рослый  старик  с  благородным
профилем и роскошной гривой седых волос. Самое удивительное,  что,  несмотря
на возраст, на женщин он, похоже, действовал ошеломляюще. Во всяком  случае,
вчера вечером, когда пожилая консьержка записывала  их  имена  в  толстенную
амбарную книгу и этот старый пень появился у стойки, Грета, бросив  на  него
поначалу вполне  равнодушный  взгляд,  внезапно  вздрогнула  и,  практически
одновременно с консьержкой, при появлении старика  мгновенно  встряхнувшейся
подобно  старой  охотничьей  собаке,  услышавшей  звук  рога,   инстинктивно
поправила волосы и расцвела ТАКОЙ улыбкой, какую Клаусу  на  ее  симпатичном
личике до сих пор наблюдать не доводилось.  Но  старик  не  обратил  на  эти
потуги двух самок ни малейшего внимания. Он коротко кивнул и, задержавшись у
стойки    всего    на    какую-то    минуту,    а    может,    и     меньше,
величественно-аристократичным  жестом  принял  ключ,  после   чего   спросил
глубоким баритоном без малейшего признака старческого дребезжания:
   - Мне не звонили?
   Консьержка кокетливо повела плечами, совершенно позабыв о  том,  что  они
укутаны в серую, побитую молью шаль:
   - Нет, герр Мойзель, - и после короткой паузы  добавила  таким  голоском,
что, не видя старушку, можно было подумать, что говорит женщина  по  крайней
мере лет на тридцать-сорок помоложе, еще не потерявшая все свои зубы:
   - Ваши вечерние газеты я оставила на  столике  в  номере.  Вы  знаете,  -
консьержка игриво склонила голову к плечу, - Горбачев  опять  встречается  с
Рейганом.
   Скорее всего, старухе было глубоко наплевать на Горбачева, Рейгана  и  им
подобных высоких персон, просто  она  почему-то  была  убеждена,  что  столь
солидного господина должны интересовать именно такие  вещи.  Старик  ответил
кивком, походившим на изысканный легкий поклон.
   - Благодарю вас, фрау Марта.
   И двинулся вверх по лестнице, словно и не заметив  новее  стоявших  рядом
Клауса и Грету. Грета проводила  его  взглядом,  потом  живо  повернулась  к
консьержке.
   - Кто этот господин?
   Старушка, различив, как видно, в ее голосе некие обертоны, которые  любая
женщина учится распознавать с  молоком  матери,  мгновенно  превратилась  из
престарелой Клеопатры в мегеру соответствующего возраста. Она поджала  губы,
мгновение сверлила Грету колючим взглядом, затем процедила сквозь зубы:
   - Это - солидный  и  серьезный  господин,  а  остальное  нас  с  вами  не
касается, милочка. - После чего сдернула  с  висевшей  за  ее  спиной  доски
массивный ключ со старомодной деревянной грушей на кольце и все тем же тоном
бросила:
   - Ваш номер - семнадцать.
   По случайному совпадению номер старика оказался в  противоположном  конце
мотеля...
   - Смотри, Клаус! - Грета резко затормозила прямо перед юношей, обдав  его
ботинки вылетевшим из-под ее каблуков мокрым песком, и ткнула  ему  под  нос
свою находку:
   - Это же янтарь, настоящий! Кто бы мог подумать?
   Клаус вяло покосился на непривлекательный коричневый голыш, покоящийся  в
посиневших  от   холода   ладошках   девушки,   и,   едва   удержав   зевок,
глубокомысленно кивнул:
   - Действительно удивительно, как будто мы на Балтике.
   - О-хо-хо! - Издав эту пародию на крик индейца, Грета рванула в  обратную
сторону, заставив сердце Клауса на мгновение екнуть. Пожалуй,  надежде,  что
ему удастся вернуться в мотель еще до полудня,  чтобы  немного  подремать  и
приготовиться к продолжению ночной оргии, не суждено сбыться. В этот  момент
за его спиной послышались приглушенные шаги. Клаус обернулся и... опешил.  К
нему приближался тот старик из мотеля. Но что за вид  был  у  этого  старого
чучела! Уж не выжил ли он из ума? Выйти в такую погоду  в  махровом  халате,
купальной шапочке и шлепанцах на босу ногу! О господи, похоже,  старый  хрыч
ошибся в исчислении как минимум на полгода. Клаус невольно  отступил  назад,
опасаясь оставаться слишком близко от траектории  упрямого  движения  жертвы
старческого маразма, но  сия  жертва  величественно  проследовала  мимо,  не
удостоив молодое поколение даже взглядом. Клаус нервно хмыкнул, но решил  не
вмешиваться, здраво рассудив, что если у этой древности еще есть шанс прийти
в норму, то ледяная вода - лучшее лекарство. Между тем  старик  добрался  до
песчаной отмели и остановился, картинно оглядывая  горизонт  из-под  ладони.
Слева послышался отчаянный хруст песка. Клаус  нервно  огляделся,  подспудно
ожидая появления еще одного сумасшедшего. К счастью, это оказалась Грета.
   - Клаус, он что, собирается купаться?
   Юноша растерянно ухмыльнулся:
   - Похоже.
   - Но... там же холодно.
   Клаус  нервно  скривился.  Что  ж,  он   всегда   знал,   что   глубокий,
проницательный ум никогда не относился к явно  выраженным  достоинствам  его
подружки.
   - Я знаю.
   Между тем старик, по-видимому вполне удовлетворившись результатами  своих
зрительских изысканий,  аккуратно  расстелил  на  песке  махровую  простыню,
сбросил на нее халат и скинул шлепанцы. Сделав  полтора  десятка  энергичных
движений руками, он легким шагом  двинулся  вперед,  совершенно  не  обращая
внимания на стылые волны, катящиеся ему навстречу. Когда вода дошла  ему  до
пояса, старик на мгновение остановился, зачерпнул руками пригорошню  воды  и
отер лицо, а затем изящным, гимнастически выверенным движением поднырнул под
набегающую волну. Грета, все это  время  наблюдавшая  и  ним  с  возбужденно
пылающим лицом, восторженно взвизгнула  и  захлопала  ладошками,  обтянутыми
теплыми вязаными варежками. Клаус почувствовал приступ ревности. Поэтому  он
грубо оборвал восторги подружки.
   - Пожалуй, надо вернуться в мотель и предупредить консьержку. Герр  Нитке
рассказывал, что человек может выжить в воде при такой температуре не больше
двадцати минут, так что пусть старая грымза вызовет "скорую". Похоже,  этому
деду вскоре потребуется серьезная медицинская помощь.
   Грета повернула к нему раскрасневшееся личико. Она была явно обеспокоена:
   - Это правда?
   - Что?
   - Про двадцать минут?..
   Клаус небрежно пожал плечами:
   - Не знаю, но господин  Нитке  утверждал,  что  это  максимальное  время.
Многие выдерживают гораздо меньше.
   - Тогда побежали быстрее, - выкрикнула она и  кинулась  бегом  к  мотелю.
Клаус облегченно вздохнул. Он опасался, как бы Грете не вздумалось  лезть  в
воду и вытаскивать старика своими силами, но, слава богу,  у  нее  оказалось
достаточно здравого смысла, чтобы оставить эту работу профессионалам.
   Когда он добрался до мотеля, Грета уже пританцовывала на ступеньках.
   - Не волнуйся,  Клаус,  оказывается,  герр  Мойзель  практикует  какую-то
восточную систему оздоровления.  Китайскую  или  русскую.  Он  купается  так
каждое утро.
   Клаус ухмыльнулся. Вот  уж  что-что,  а  волноваться  из-за  сумасшедшего
старика он и не собирался. Просто... когда твоя девчонка смотрит на  кого-то
постороннего ТАКИМИ глазами, это не очень-то радует.  Впрочем,  похоже,  это
приключение  вполне  еще  может  закончиться  довольно  приятно.  Достаточно
посмотреть на Грету, глазки так и сверкают. Клаус взбежал по  ступенькам  и,
ухватив подружку  за  локоток,  другой  рукой  провел  по  ее  тугой  попке,
обтянутой тесными джинсами:
   - Пожалуй, нам тоже стоит освежиться перед завтраком.
   Грета стрельнула глазами в сторону сосен, за которыми был скрыт берег, но
охватившее ее возбуждение явно требовало выхода, и она,  хихикнув,  послушно
повернулась к входной двери и нырнула внутрь.
   К завтраку они так и не вышли.
   На следующее утро они проснулись поздно. Когда Клаус  продрал  глаза,  за
окном вовсю бушевала непогода. Резкие порывы северного ветра колотили в окно
тяжелыми плетями мокрого снега. Грета уже встала и плескалась в душе.  Юноша
широко зевнул и потянулся. Ветер ударил в  окно  с  такой  силой,  что  рама
вздрогнула, стекла задребезжали, так что показалось,  они  вот-вот  вылетят.
Клаус поморщился. Если бы такая погода была вчера, он бы только порадовался,
но сегодня им предстояло тащиться на автобусную остановку. Плеск воды в душе
прекратился. Клаус неожиданно вспомнил вчерашнее утро и старика в  халате  и
покосился на окно. Вряд ли сегодня старик занимался своими безумными водными
процедурами, если он, конечно, не самоубийца. Дверь душевой распахнулась, на
пороге появилась Грета. Заметив,  что  Клаус  уже  проснулся,  она  замерла,
отставив левую ногу и картинно потянувшись своим крепким молодым  телом.  Но
после двух бурных суток Клаус уже чувствовал некоторую усталость  от  секса,
поэтому столь откровенный намек остался без должной реакции. Грета  обиженно
надула губки и хотела что-то  сказать,  как  вдруг  в  дверь  номера  громко
постучали.
   Клаус недоуменно замер. Кому это они с Гретой могли понадобиться  в  этой
глуши?
   - Кто там?
   - Откройте, это полиция.
   Они переглянулись, Грета с легким взвизгом скользнула обратно в  душевую,
на ходу прихватив свои джинсы, футболку и свитер. Клаус свесился с  кровати,
отыскал на полу трусы и, натянув их, подскочил к двери.
   За дверью стоял рослый капрал, на первый взгляд будто сошедший с картинки
вербовочного плаката, но, когда он шагнул  внутрь,  оказалось,  что  выверты
погоды способны подействовать даже на доблестную немецкую полицию.  Глаза  и
щеки у капрала были красные, а с посиневшего  кончика  носа  свисала  мутная
капля.
   - Герр Креммер?
   - Да.
   Под колючим взглядом представителя власти Клаус почувствовал себя неловко
оттого, что не успел натянуть футболку и сейчас торчит  перед  ним  в  одних
трусах.
   - А где фрау Штауф?
   Клаус недоуменно застыл, но тут до него дошло, что  капрал  спрашивает  о
Грете.
   - Она... в душе.
   Капрал кивнул и,  окинув  его  несколько  недовольным  взглядом,  чопорно
произнес:
   - Господин следователь просит вас спуститься вниз.
   Клаус тупо кивнул, все еще не понимая, с чего  это  вдруг  в  этом  богом
забытом