зу не отказался  от  своих
обязанностей суверена...
   К следующему сентябрю на строительстве  "Восточной  стены"  работало  сто
семьдесят три  проходческих  щита.  Тыловые  зоны  Амурского,  Хабаровского,
Нерчинского и Владивостокского укрепрайонов были  готовы  уже  на  пятьдесят
процентов, и  среди  синих  рабочих  тужурок  замелькали  зеленые  армейские
мундиры. Только теперь до Долинской дошло, почему стройка здесь развернулась
только сейчас. К концу прошлого года строительство гигантской сети  магни  -
тодинамических трасс и огромных  северных  генераторных  плетей  практически
завершилось,  и  гигантская  махина,  состоявшая  из  огромных  строительных
трестов, которые отточили свое мастерство на  тех  стройках,  из  чудовищной
системы снабжения,  оснащенной  эскадрами  гигантских  грузовых  дирижаблей,
использование которых было оправдано только при  огромных  объемах  работ  в
местностях, где практически  отсутствует  иная  система  транспортировки,  а
также около семи миллионов рабочих и специалистов внезапно  оказались  не  у
дел. То, ради чего были  созданы  и  эти  тресты,  и  система  снабжения,  и
разветвленная сеть найма и обучения рабочей силы, - все это было  выполнено,
а программ по переобучению и трудоустройству в других отраслях в наличии  не
было. Но, как оказалось, для всей этой махины у Императора была -  таки  еще
одна не менее важная задача.
   Тем более что в воздухе  явственно  запахло  гарью.  Экономический  взлет
Империи оказался не по вкусу очень многим. То есть  сначала  все  вроде  как
было в порядке. Более того, на всяческих встречах на высшем уровне,  мировых
экономических саммитах и иных мероприятиях  подобного  рода  Россию  сначала
этак одобрительно похлопывали по плечу. Когда она,  согласно  статистическим
данным, выдала годовой рост в двадцать с лишним процентов, русскую делегацию
даже встретили овацией, а во всех ведущих экономических журналах мира прошли
серии статей, в которых русских снисходительно  похвалили  за  то,  что  они
наконец - то сумели вывести большую часть своей экономики  из  тени.  Однако
когда на  следующий  год  темпы  роста  русской  экономики  опять  оказались
обозначены цифрой, близкой к двум десяткам, причем основной прирост пришелся
именно на наукоемкие сектора, в  мире  забеспокоились.  Нет,  никто  не  был
против того, чтобы Россия заняла свое место в мире (к тому, что  она  теперь
единственная в мире именовала себя Империей, относились покровительственно -
снисходительно), НО не за счет других. У  нее  был  свой,  и  очень  немалый
потенциал - сырьевые отрасли, она имела развитые производства по  утилизации
отходов, различных - от ядерных до высокотоксичных химических, свою довольно
убогую автомобильную промышленность, промышленность по производству стальных
и алюминиевых полуфабрикатов, минеральных удобрений, дешевые (по европейским
меркам) трансконтинентальные коммуникации, и никто бы не  возражал,  если  б
она продолжала развивать все это.  Более  того,  в  эти  отрасли  все  бы  с
удовольствием вкладывали деньги. Но, когда Россия внезапно  полезла  на  уже
давно и жестко поделенный рынок высокотехнологичной продукции...  это  стало
вызывать, мягко говоря, серьезное недовольство. Первое время все с  усмешкой
наблюдали за потугами русских  концернов  привлечь  западного  покупателя  к
своим быстро ржавеющим и еженедельно ломающимся "одноразовым" автомобилям, в
уверенности, что искушенного западного потребителя не привлекут даже  низкие
цены, однако, время шло, и постепенно выяснялось, что русские автомобили как
- то перестали ломаться. Затем  русские  модернизировали  свои  транспортные
сети, и отправить стандартный контейнер через Россию стало уже не на  десять
- пятнадцать процентов, а примерно в четыре раза дешевле, чем морским  путем
через Суэцкий канал.  Потом  пришел  черед  электроники,  лекарств,  одежды.
Русские как - то сразу выдвинулись вперед  по  многим  позициям  -  созданию
искусственных материалов, обработке  естественных,  использованию  отдельных
высокотехнологичных компонентов, разработанных в одной отрасли, в деталях  и
компонентах другой, так что казалось, будто  в  России  созданы  специальные
бюро, в которых тысячи и десятки тысяч людей сидят и думают над тем, где  бы
еще использовать, скажем, новый материал,  первоначально  разработанный  для
шпонок для намотки ниток в прядильных станках.
   Впрочем, так оно и было, просто эти люди не сидели и думали,  а  работали
на своих рабочих местах - кто конструктором, кто слесарем  -  ремонтником  в
полуподпольном гаражном сервисе, кто официанткой в ресторане, а кто  клерком
в небольшой фирме, но каждый из них знал, что  если  тебе  в  голову  пришла
какая - то идея, которая, по твоему мнению, может послужить на  благо  твоей
стране, то тебе достаточно просто зайти в ближайшее интернет - кафе, набрать
адрес сайта и, пусть  путано  и  сумбурно,  изложить  ее.  Сайт  принадлежал
Терранскому университету, а  вот  там  существует  группа,  в  которой  идею
взвесят, оценят, понятно сформулируют и, если она того стоит,  опубликуют  в
десятках  разных  каталогов,  которые  бесплатно  разойдутся  по  фирмам   и
корпорациям. А если (или, как часто случалось, когда) найдется кто - то, кто
воплотит ее  в  жизнь,  то  однажды  утром  ты  можешь  обнаружить  в  своем
электронном почтовом ящике уведомление  о  том,  что  на  твое  имя  получен
денежный перевод с очень приятной суммой.
   Никто ведь не знал, что за  скромной  формулировкой  "группа  студентов",
указанной в графе "авторы  сайта",  скрываются  почти  все  пятьдесят  тысяч
студентов пятого курса. Ибо каждый терранец должен был  научиться  извлекать
максимум полезной информации из того сумбура  и  жвачки,  которой  частенько
изъясняется большинство людей. И научиться заинтересовывать людей  тем,  что
является действительно важным и действенным, несмотря на  то  что  люди  так
подвержены консерватизму  и  косности  мышления.  Поэтому  итоговый  рейтинг
каждого студента выпускного курса очень  сильно  зависел  от  того,  сколько
интересных идей он откопает на страницах сайта и, главное,  сколько  из  них
ему удастся, так сказать, запустить в производство.
   Итак, среди "цивилизованных" стран начали отчетливо проявляться  признаки
недовольства.  Почему  все  остальные  восточноевропейские  страны  спокойно
приняли свою роль, распродав мощным концернам  наиболее  конкурентоспособные
производства и закрыв те, что были объявлены  нерентабельными,  экологически
вредными или отсталыми? Почему чехи спокойно пили свой знаменитый "Пилснер",
сваренный на заводе, принадлежащем концерну из ЮАР, или "Будвайзер",  теперь
уже ставший  немецким,  ездили  на  фольксвагеновских  "шкодах",  а  русские
посмели не только сохранить свои производства, но и стать конкурентами!
   Впрочем, сначала это недовольство было сырым, рыхлым, ибо  даже  в  среде
тех же автопроизводителей не все были единодушны. GM,  работавший  в  России
давно  и   успешно,   довольно   быстро   перестроился,   перенацелив   свои
представительства в Империи не на  продажу,  а  на  закупку  компонентов,  и
первым начал широко использовать их в производстве  уже  своих  автомобилей,
что тут же позволило поднять годовые продажи почти в полтора  раза.  Поэтому
он только приветствовал появление у русских все новых и новых технологий.  К
тому же для менеджеров GM использование русского продукта не было чем  -  то
из ряда вон выходящим, поскольку они еще в начале века  выбрали  в  качестве
объекта совместного производства автомобиль русской разработки, впоследствии
завоевавший немало рынков, ту самую знаменитую "Шеви -  Ниву",  а  остальным
очень мешал психологический барьер.  Так  что  к  тому  моменту,  когда  они
наконец раскачались, русские уже были вынуждены  ввести  квоты  на  поставку
своей продукции на внешний рынок (уж больно велик оказался спрос), а большую
часть этих квот закапали себе именно джиэмовцы. Но чем  большую  долю  рынка
завоевывали новые русские товары, тем сильнее  росло  недовольство.  Попытки
бороться с русскими привычными методами ничего не принесли. Введение  пошлин
на импорт из России вызывало мгновенную реакцию русских через структуры ВТО,
а когда русских удавалось убедить  ввести  свои  экспортные  пошлины,  то  в
лучшем случае цена на аналогичные товары  оказывалась  равной  цене  товаров
местного производства. Но покупатель уже чаще всего желал  иметь  непременно
русское - русские  машины,  русские  компьютеры,  русские  рубашки,  русские
ботинки, летать на русских самолетах, ездить на русские курорты...
   Впрочем, с курортами паритет еще как - то соблюдался. В конце  концов,  у
России  была  не  столь  уж  большая  прибрежная  полоса,  расположенная   в
климатической зоне, подходящей для пляжного отдыха. Но зато у них была целая
огромная страна! Поэтому, в то время  как  почти  семьдесят  пять  миллионов
русских ежегодно отдыхали за границей, более двухсот миллионов  туристов  со
всего мира посещали за год Россию. Ну как, скажите, отказаться  от  соблазна
за  две  недели  совершить  путешествие  через  двенадцать  часовых  и  пять
климатических  поясов,  за  один  отпуск  порыбачив  на  карельских  озерах,
посмотрев кавказские водопады, понежившись на пляжах Черноморья, покатавшись
на лошадях на  горном  Алтае,  побродив  в  бамбуковых  дебрях  Приамурья  и
искупавшись в гейзерах Камчатки. И все это в одной стране!
   Но все это недовольство зрело подспудно,  иногда  проявляясь  в  сжигании
русских флагов на митингах одиозных партий, иногда  в  антирусской  риторике
отдельных политиков, "окучивающих" избирателей в  проблемных  регионах.  Так
было до тех пор, пока в США к власти не пришел простой техасский парень Джо,
сначала просто решивший сделать политику "указать  России  ее  место"  всего
лишь привлекательным лозунгом своей предвыборной кампании...
   Вечером Дарья Александровна проводила совещание с военными. Споры, ругань
с начальниками участков затянулись далеко за полночь. Военные были  в  своем
амплуа, дотошно залезая в любые щели и  выдвигая  порой  почти  невыполнимые
требования.
   Но все аргументы "против"  снимал  только  один  аргумент  "за",  который
генерал Гололобов привел Дарье еще при первой встрече:
   - Окончательным судьей  в  нашем  споре  станет  -  не  правительственная
комиссия, а крупнокалиберные снаряды, и результатом такой оценки  станет  не
премия, возвращенная в бюджет, а чьи - то  жизни.  Так  что  пусть  лучше  я
окажусь излишне привередлив, чем излишне снисходителен.
   Когда все уже разошлись или отключились, а они с Гололобовым задержались,
уточняя перечень принятых к исполнению требований военных, Дарья  неожиданно
для себя спросила:
   - Скажите,  Илья  Александрович,  а  на  западе  тоже  ведется  такое  же
строительство?
   Генерал  на  мгновение  замер,  видно  по  привычке  насторожившись,   но
вспомнил, КТО перед ним, и расслабился.
   - Насколько я знаю, нет.
   - Тогда почему? Как я понимаю, самые грозные заявления несутся к нам из -
за  океана  и  со  стороны  их  европейских  союзников.   А   самые   мощные
оборонительные сооружения мы строим на границе с Китаем,  с  которым  у  нас
вроде как все прекрасно.
   Генерал задумался:
   - Знаете, Дарья Александровна, я не вращаюсь в столь высоких сферах,  где
обсуждаются такие вопросы, так что все, что я  вам  скажу,  это  только  мое
мнение, но если вам оно  интересно,  то...  Дело  в  том,  что  наши  юго  -
восточные "заклятые друзья"  гораздо  опаснее.  Запад  давно  уже  разучился
воевать по - настоящему, так сказать, всем миром, с грязью, кровью, трупами,
с воздушными тревогами и ночами в бомбоубежищах,  со  всем  напряжением  сил
народа и страны, с похоронками в каждой семье. А китайцы - нет.
   Что же касается риторики, то китайское  общество  все  еще  очень  сильно
контролируемо, и потому им нет никакой нужды годами подогревать  избирателей
громогласными заявлениями, истерией или еще чем -  то  подобным.  Достаточно
того, что они старательно перепечатывают все, что говорится о нас в западной
прессе, да регулярно демонстрируют по всем  провинциям  фильмы,  где  крутые
американские парни крошат в капусту устаревшие русские  танки  и  тощих,  но
чрезвычайно злобных русских солдат Это очень хорошо удобряет почву. Так  что
когда настанет день, им будет достаточно одной недели военной истерии, чтобы
при полном одобрении народа бросить на нас двадцатимиллионную армию.
   - А зачем? Генерал усмехнулся!
   - Знаете, полтора миллиарда  человек  на  девяти  с  половиной  миллионах
квадратных километров, это, как ни крути, тесновато.  К  тому  же  рядом  на
семнадцати с лишним миллионах вольготно расположилось всего - сколько у  нас
по последней переписи? - сто восемьдесят миллионов? Так  что  их  уже  давно
привлекает наша Сибирь. Тем более что там больше полезных ископаемых, чем во
всем Китае. А более - менее легко извлекаемых ресурсов  на  Земле  с  каждым
годом становится все меньше и  меньше.  Первое  время,  пока  у  власти  еще
находились те, кто когда - то учился в Союзе, их  отношение  к  России  было
этаким благосклонно - романтическим и мы могли считать себя в  относительной
безопасности. Но сейчас к власти пришли те, кто  кончал  не  МГУ  и  ЛГУ,  а
Станфордский и Кембриджский университеты,  а  в  Китае  учился  по  школьным
атласам, в которых большая часть Сибири  была  закрашена  в  цвета  Китая  и
именовалась "временно оккупированной территорией".
   Генерал усмехнулся
   - Впрочем, нет, это я загнул, превращения с картами имеют место быть  уже
давно, а фишку насчет временной  оккупации  они  стали  широко  использовать
только десять лет назад. Но ЭТО мне кажется гораздо более опасным,  чем  все
громогласные заявления американцев или европейцев. Причем, по нашим оценкам,
американцы и европейцы, потеряв где -  то  около  одного  -  трех  процентов
личного состава своих Вооруженных сил, тут же пойдут на  попятную  и  начнут
азартно торговаться с нами, с тем  чтобы  представить  дело  этаким  военным
конфликтом, в котором они, хотя и не достигли заявленных целей, но уж  никак
не потерпели поражение. Китайцы же будут рваться напролом, не щадя ни своих,
ни чужих. И не оста - новятся, пока не добьются того, чего хотят.
   Долинская зябко повела плечами:
   - Значит... ЭТО неизбежно (она не смогла заставить себя произнести  слово
"война"). Генерал пожал плечами:
   - Кто знает? Мне представляется только одна возможность ее предотвратить.
Это заставить китайцев  понять,  что  они  могут  положить  здесь  все  свои
двадцать, сорок или шестьдесят миллионов, но так и не продвинутся ни на шаг.
А вот это уже зависит только от нас с вами.

6

   - Ты мне надоел. Пора как следует надрать тебе задницу. - С этими словами
Стивен Брантмор, бывший Мистер Вселенная, а ныне голливудская звезда  первой
величины, получающий за роль не  менее  двадцати  пяти  миллионов  долларов,
картинно разодрал на себе майку и, скорчив зверскую рожу, бросился на своего
врага.  Врага  изображал  Брайан  Клант,  тоже  голливудская  звезда,  но  с
гонорарами помельче, ибо его амплуа было "плохие парни". А "плохим парням" в
Голливуде испокон веку платили несколько меньше. Впрочем,  и  Кланту  с  его
восемью миллионами тоже грех было жаловаться на жизнь,  ибо  он  был  вполне
востребован,  прекрасно  сжившись  со  своими  персонажами  -  колумбийскими
наркотоговцами, главарями китайских пиратов или  сербских  националистов.  А
последнее время ему особенно удавались роли русских  генералов.  Но  сегодня
он, похоже, находился на вершине карьеры...
   В этот момент послышался сигнал вызова. Ярос - лавичев  нажал  на  кнопку
"пауза", бросил последний взгляд на экран, где Клант очень неплохо смотрелся
в его парадном мундире,  и  переключил  систему  на  прием.  На  экране  тут
возникла фигура Мамичева в мокром дождевике.
   - Здравствуй, Борис, у вас, я  вижу,  штормит.  Мамичев  кивнул  и  шумно
отфыркался.
   -  Да,  погодка  не  балует.  Но  пока  в  графике.   Сегодня   закончили
переоборудование уже третьей лодки. Завтра загоняем в доки "Гепард".
   Император понимающе качнул головой:
   - А как с ракетами? Мамичев снова кивнул:
   - Я вчера был в Викашино, к сентябрю они  собираются  закончить  со  всем
проектом 240, потом переоснастка, и с декабря вплотную займутся "Тайфунами".
А как дела с управляющими блоками?
   - Первый уже на Байконуре, второй, третий и четвертый пока  еще  в  цехах
Хруничева в разной степени готовности. Но ты же знаешь,  мы  начнем  запуски
только тогда, когда будут полностью  готовы  как  минимум  шесть  блоков  из
восьми. Иначе мы просто не успеем вовремя развернуть систему.
   Мамичев, несколько мгновений помолчав, осторожно спросил:
   - А если мы... все равно не успеем? Император усмехнулся:
   - Это невозможно. Понимаешь, Борис, последние тридцать лет мы все живем в
PAX  AMERICANA,  американской  вселенной,  где  все   процессы   подчиняются
определенному ритму, а  именно  -  ритму  работы  американской  политической
системы. Так  что  если  не  произойдет  ничего  неожиданного,  победоносное
шествие американского  духа  должно  начаться  где  -  то  в  апреле  -  мае
последнего года нынешнего срока мистера  Уокера.  Но  реально  оно  начнется
намного   раньше.   Они   просто   не    смогут    проигнорировать    восемь
стопятидесятитонных  платформ,  повисших  у  них  над  головой.  Поэтому  им
придется начать на полгода раньше.
   - А если они не захотят?
   - Этого не будет. Потому что тогда Уокер стопроцентно  проиграет  выборы.
Ты можешь себе представить американского президента, который сделает  что  -
то такое, из - за чего он гарантированно проиграет  выборы?  Даже  если  это
война, в которой Америке, вероятно, придется несколько более туго,  чем  они
рассчитывали?
   - Понятно. А наши... юго - восточные соседи  не  могут...  от  них  можно
ждать "неожиданностей"? Император нахмурился:
   - С  ними  сложнее.  Оттуда  у  меня  гораздо  меньше  информации,  и  их
менталитет я способен спрогнозировать с заметно меньшей  долей  вероятности.
Но пока я не вижу никаких признаков возможных  неприятностей.  Конечно,  они
окажутся для Уокера большой и, несомненно, неприятной неожиданностью, но  им
совершенно невыгодно начинать раньше Америки. Ибо в этом  случае  американцы
могут передумать и  изменить  приоритеты.  Единственным  способом  заставить
китайцев ударить первыми может стать только  опасение,  что  им  не  удастся
прорвать наши приграничные укрепрайоны до  того,  как  американцы  перевалят
через Уральский хребет. Но пока у них нет для этого никаких оснований.  Весь
гигантский строительный комплекс,  который  мы  перебросили  в  Приамурье  и
Приморье,  совершенно  легально  ускоренными  темпами  строит  четыре  новых
города. Они расценивают это как попытку увеличить в  регионе  долю  русского
населения, что вполне логично. А все фортификационные работы  ведутся  из  -
под земли. Так что пока все, что мы делаем, только им на руку. - Ярославичев
усмехнулся. - Могу дать голову на отсечение, что жилые площади этих  городов
уже включены в их планы по переселению...
   Когда через двадцать минут, уточнив все необходимое, Мамичев  отключился,
Ярославичев снова откинулся  в  кресле  и  включил  воспроизведение.  Спустя
мгновение неподражаемый Брантмор нанес первый удар...
   Его опять прервали, когда  Брантмор  как  раз  закончил  расправляться  с
казаками и горцами его парадного конвоя и устремился в погоню за  улепеты  -
вающим во все лопатки Клантом.  На  этот  раз  гости  прибыли  лично.  Когда
прозвенел сигнал, Ярославичев бросил взгляд на меню вызова и,  усмехнувшись,
решил  не  выключать  экран.  Фильм  уже  заканчивался.  Брантмор  как   раз
расстреливал из своего кольта старенький русский  "Ту  -  160",  по  замыслу
режиссера выполнявший роль личного самолета русского императора. "Ту