ый нарыв и не  зародилось  ли  в  головах  какой-нибудь  еще
группы молодых солдат желание устроить очередной кровавый  разбор?  Так  что
вполне возможно, что эти  два-три  месяца  госпиталя  спасут  этим  шестерым
жизнь. Или каким-нибудь их излишне ретивым последователям.
   Командир полка открыл было рот, чтобы  возразить,  но  так  ничего  и  не
придумал.  Черт  возьми,  этот  сержант  был  слишком  умен  для  вчерашнего
студента, а все, что пришло в голову Полубояринову  в  качестве  возражений,
сошло бы для беседы с обычным сержантом или даже молодым и  рьяным  сопливым
лейтенантом, но не с этим... Поэтому он  только  скрипнул  зубами  и  устало
произнес:
   - И что теперь? Кого еще ты собираешься записать в эту  свою  "секцию  по
боксу"?
   Казаков дернул уголками губ, словно удивляясь непонятливости командира, и
сказал:
   - Больше никого. Точка фокуса убрана, теперь нужна  только  терпеливая  и
достаточно кропотливая работа. И я к этому готов. Завтра приедут еще четверо
наших, и в течение полугода мы сумеем полностью переломить ситуацию.
   Командир полка вздохнул:
   - Ладно,  посмотрим,  но  пока  от  тебя  только  сплошные  неприятности,
сержант. А если бы они тебе башку отвернули?
   Казаков улыбнулся:
   -  Ну,  это  сделать  довольно  затруднительно.  У  меня  ведь,   товарищ
полковник, все-таки университетское образование.
   Киллеры подстерегли председателя правления банка "Национальный  кредитный
ресурс"  у  подъезда  его  собственного  дома.  В  подъезд  проникнуть  было
проблематично. Дом был элитный, в подъезде сидела консьержка, и обращать  на
себя ее внимание киллерам было не с руки. Тем  более  что,  как  выяснилось,
бабушка оказалась довольно глазастой и сумела-таки кое-что  разглядеть  даже
сквозь свое  зеркальное  стекло.  Когда  Филипп  и  Ташка  прибыли  к  месту
происшествия, она уже что-то живо рассказывала двум майорам.  Филипп  кивнул
Ташке, а сам двинулся в сторону копошившегося на асфальте криминалиста:
   - Ну, что скажешь?
   Тот вскинул голову и, поглядев на молодого старшего опера, поморщился:
   - Висяк, чистый. Оружие - ТТ, а их до сих пор хоть  жопой  жуй,  и  бабка
ничего не разглядела, кроме  того,  что  парни  были  в  куртках  и  вязаных
шапочках да сели в белую четверку. Но  ту  уже  отыскали  в  паре  кварталов
отсюда. Так что весь этот "перехват" теперь псу под хвост. Кого искать-то?
   Филипп кивнул и посмотрел туда, где была Ташка. Та  уже  успела  с  милой
улыбкой оттеснить от бабки двух майоров, которые сейчас были заняты тем, что
с восхищением пялились на ее ноги, и, повернув свидетельницу лицом  к  себе,
что-то выспрашивала у нее, ритмично поигрывая  перед  ее  носом  надетым  на
указательный палец дешевеньким перстнем  с  массивной  стеклянной  имитацией
опала. Бабка еле заметно  вздрогнула  и  уставилась  на  опал  остекленевшим
взглядом. Филипп улыбнулся про себя. Эксперт не прав, бабка разглядела  все,
что надо. Все, чего коснулся человеческий взгляд, намертво запечатлевается в
мозгу, каждая черточка, каждая  деталь  всего  увиденного  остаются  с  нами
навсегда.  Однако  столь  большое  количество  подробностей   способно   так
перегрузить мозг, что человек не сможет  этого  выдержать.  Поэтому  природа
создала защитный механизм, оставляющий в  сознательной  памяти  человека,  к
которой можно обращаться довольно  свободно,  только  те  факты  и  события,
которые несут на себе еще и какую-то эмоциональную окраску.  Причем  даже  и
это мы можем запомнить  лишь  в  самом  общем  виде,  случайно  зафиксировав
отдельные детали.  Но  если  суметь  активизировать  у  человека  глубинную,
бесстрастную  клеточную  память,  человек  вспомнит  все,  причем  с  такими
подробностями, каких он вроде бы не заметил даже в тот самый  момент,  когда
прямо смотрел  на  интересующую  нас  личность  или  предмет.  Ташка  сейчас
занималась именно этим. Она ввела старушку в транс, и та мертвенно-спокойным
голосом излагала ей с помощью имеющегося  у  нее  словарного  запаса  точный
портрет  обоих  киллеров.  Ташка  увлеченно  водила  по  поверхности  своего
ноутбука световым пером, время от времени разворачивая  экран  к  бабке.  Та
утвердительно кивала и что-то добавляла  вслух.  Тут  у  Филиппа  в  кармане
затренькал мобильный:
   - Филипп?
   Молодой старший опер узнал голос сразу:
   - Слушаю, Ваше Высочество.
   - Ты сейчас на Садово-Спасской?
   - Да, Ваше Высочество.
   - Я знал убитого. У меня с ним были на ходу  кое-какие  проекты,  которые
кое-кому не нравились. И мне кажется, что это убийство - прямой вызов мне.
   - Я понял, Ваше Высочество. Голос  в  мобильнике  снова  заговорил  после
короткой паузы:
   - Я подумал, что ты должен это знать.
   Но в то же время  если  эта  информация  подвигнет  тебя  на  какие-то...
непродуманные действия, то я буду сильно сожалеть об этом.
   - Не волнуйтсь, Ваше Высочество, все будет хорошо.
   Едва он закончил разговор, как Ташка  уже  подошла  к  нему  и  протянула
ноутбук. На экране легкими линиями светилось по три проекции  голов  каждого
из преступников.
   - По моим предположениям, степень достоверности - процентов  семьдесят  -
восемьдесят.
   Филипп кивнул. С этим уже  можно  было  работать.  Он  снова  вытащил  из
кармана  мобильный  телефон,  подсоединил  его  к  ноутбуку,  набрал  номер,
подождал несколько секунд и произнес в микрофон:
   - Всем, кто меня слышит, циркулярно, говорит Филипп  Гранин,  юридический
факультет, выпуск-1. Мой номер 88-434-27-66. Тридцать минут назад  в  Москве
совершено заказное убийство. Через минуту я сброшу на ваши ноутбуки портреты
киллеров,  составленные  по  рассказу   очевидицы.   Степень   достоверности
приблизительно семьдесят - восемьдесят процентов.  Прошу  полчаса  сплошного
поиска.  -  Филипп  несколькими  касаниями  кнопок  выдал  ноутбуку  команду
упаковать полученные рисунки в специальный почтовый формат  и  отправить  по
номерам, с которыми его мобильник имел устойчивую связь.
   Спустя минуту несколько десятков тысяч  человек  по  всей  Москве  срочно
изменили свои планы. Амбициозный  молодой  финансист,  мчавшийся  на  важную
деловую встречу по Ленинскому проспекту, притормозил у обочины и, бросив еще
один  взгляд  на  мерцавший  на  передней   консоли   его   "вольво"   экран
интегрированной  информационной  системы,  выбрался  из  машины   и   замер,
уставившись прищуренными глазами на проносившийся мимо  поток.  Молодая,  но
очень  многообещающая  аспирантка,  всего  пять  минут  назад  доставшая  из
холодильного шкафа образец и поместившая его на  предметное  стекло  мощного
микроскопа, быстрым движением вновь вернула его в  холодильник  и,  еще  раз
полюбовавшись на сделанные легкими движениями  светового  пера  изображения,
мерцающие на экране ее компьютера,  повернулась  и  вышла  на  балкон  своей
лаборатории. Молодой лейтенант-отпускник, только что уютно  устроившийся  на
верхней палубе прогулочного пароходика,  быстро  сбежал  вниз  по  трапу  и,
выскочив на причал, мухой взлетел по парапету московской  набережной,  после
чего замер, цепко ощупывая внимательными глазами проносящиеся мимо машины  и
придерживая рукой раскрытый карманный компьютер  с  большим  "шестидюймовым"
экраном.
   Их  было  много:  врач,  вдруг  прервавший  прием  и  замерший  у   окна;
частник-автомеханик, внезапно  торопливо  кивнувший  напарнику  и,  набросив
тряпку на сиденье старенькой шестерки, чтобы не замазать его  своей  рабочей
одеждой, укативший куда-то в окраинные московские переулки; молодой  прораб,
вдруг взбежавший  на  восьмой  этаж  недостроенной  многоэтажки  и  начавший
переходить от окна к окну, что-то напряженно разглядывая внизу...
   Через пятнадцать минут молодой  сержант-патрульный,  припарковавший  свой
мощный мотоцикл марки "БМВ" недалеко  от  метро  "Водный  стадион",  заметил
кого-то похожего на рисунок  в  мощном  "субару"  с  затемненными  стеклами,
проносившемся мимо по левому  ряду  Ленинградского  шоссе.  Обычный  человек
вообще вряд ли смог бы различить  хоть  что-нибудь  в  летевшем  на  большой
скорости автомобиле, но сержант не  был  обычным  человеком.  Он  топнул  по
рычагу стартера и  бросил  свой  двухколесный  снаряд  в  узкую  щель  между
старенькими  "жигулями"  и  только  что  стартовавшим  от  тротуара   мощным
"мерседесом-АМГ", заставив водителя  последнего  суматошно  вильнуть  рулем.
Выскочив в левый ряд, он набрал номер на закрепленном в держателе мобильнике
и доложил через подключенную к шлему гарнитуру:
   - Фарит Инсапов, юридический факультет, выпуск-3. Заметил двоих похожих в
черном "субару-оутбак", госномер  A561EO99RUS.  Движется  по  Ленинградскому
шоссе в сторону выезда из  города.  Сейчас  где-то  на  подъезде  к  Речному
вокзалу. Попробую слегка потрепать им нервы. -  И  он  резко  прибавил  ход,
Поставив свой "БМВ" на заднее колесо.
   "Субару" он нагнал уже через полминуты. Несколько  раз  он  выруливал  то
справа, то слева, демонстративно вглядываясь в затемненные окна и сверяясь с
экраном закрепленного рядом с  мобильником  карманного  компьютера  (который
сидящие в машине, естественно, разглядеть не могли,  угол  надежного  обзора
ЖК-экранов не превышает 20 градусов),  потом  немного  приотстал  и  так  же
демонстративно вскинул к шлему руку с рацией. И сидящие внутри  "субару"  не
выдержали. Водитель дал по газам и начал отрываться.
   Патрульный снова набрал номер:
   - Это опять Инсапов. Похоже, это они, на даже  если  нет,  у  этих  ребят
явные нелады с милицией. Рекомендую принять меры к остановке.
   Лейтенант ГИБДД, до того момента мирно сидевший в стеклянной будке поста,
прикрывавшего Москву со стороны трассы Е-95, прослушав  сообщение,  выключил
мобильный  телефон,  кивнул  сидевшему  за  оперативным   пультом   пожилому
старшине, отдавшему службе на этом посту  чуть  ли  не  двадцать  лет  и  не
уходившему со своей должности лишь потому,  что  нужно  было  еще  достроить
каменную дачу взамен деревянной и поменять сыну  квартиру  на  трехкомнатную
(дочке планировали оставить  свою,  переселившись  на  дачу,  представлявшую
собой двухэтажный особняк с газовым котлом, водой и канализацией),  и  вышел
наружу, небрежным жестом набросив на плечо  ремень  АКСу,  до  того  момента
мирно висевшего на вешалке.
   Старшина облегченно вздохнул.  Этот  лейтенант  ему  очень  не  нравился.
Странный какой-то, не сказать, чтобы сильно принципиальный, брать не мешает,
но сам не берет. Да и еще посмотрит так насмешливо,  что  спина  покрывается
мурашками и хочется отдать обратно горе-водиле его мятые рубли, лишь  бы  не
видеть этого взгляда. А сменщик рассказывал, что вчера  вообще  курьез  был.
Остановили двоих братков за превышение скорости, все чин-чином  -  виноваты,
те сразу: "Братаны, вопросов нет, вот,  получите  с  нас  полной  мерой".  А
лейтенант криво усмехнулся и возьми  да  и  выпиши  им  квитанцию.  Те  было
взмолились: "Братан, да мы те по сто баксов скинемся, только давай без  этой
мути. Неохота время терять!" Но тот только  качнул  головой  и  ласково  так
говорит: "Пора, ребятки, привыкать жить  в  нормальной  стране.  Где  каждая
ошибка и проступок имеют свою законную цену, которую вы обязаны заплатить. А
если не изменитесь, то вам прямая дорожка или на кладбище, или  за  колючкой
гнить. Но я вам туда не проводник". Те несколько мгновений пялились на него,
хлопая глазами, безропотно взяли квитанцию и укатили...
   Старшина неодобрительно покачал головой и бросил взгляд на лейтенанта, со
скучающим видом замершего у перил с небрежно висящим на плече  автоматом.  И
тут вдруг все изменилось. Сначала ожила радиостанция:
   - Всем постам северо-зацадного направления. К выезду из  Москвы  движется
ч„рная  "субару-оутбак",  госномер  A564EO99RUS.  Предположительно   в   ней
находятся подозреваемые, имеющие отношение к  убийству  на  Садово-Спасской.
Принять меры к задержанию.  Соблюдать  осторожность.  Машину  преследует  на
мотоцикле патрульный дорожно-патрульной службы. Повторяю...
   Но этого уже не требовалось.  Старшина  едва  успел  повернуть  голову  в
сторону лейтенанта, как тот каким-то неуловимым движением вскинул неизвестно
каким образом очутившийся в его руках АКСу с уже  откинутым  прикладом  (вот
только нто висел стволом вниз!) и дал короткую очередь.  Со  стороны  трассы
послышался отчаянный визг тормозов, хруст, скрежет, затем  сильный  удар.  А
лейтенант  уже  перемахнул  через  перила  и  огромными  прыжками  мчался  к
уткнувшейся в покореженный отбойник, сложенный из огромных бетонных плит еще
во времена памятных чеченских взрывов в Москве,  черной  "субару".  Рядом  с
ней,  выписав  на  асфальте  сожженными  шинами  замысловатую  петлю,   лихо
затормозил  бело-синий  милицейский  "БМВ",  с  которого  соскочил  поджарый
высокий сержант, тут же оказавшийся у  водительской  дверцы.  Вторую  рванул
подоспевший лейтенант...
   Старшина несколько  мгновений  глядел  не  отрываясь  на  эту  ирреальную
картину, будто бы скалькированную с какого-то крутого американского боевика,
и громко икнул...
   Филипп, выслушав короткое сообщение по мо-бильнику, вновь набрал номер:
   - Всем, кто меня слышит, циркулярно, говорит Филипп  Гранин,  юридический
факультет, выпуск-1. Киллеров взяли. Благодарю за  помощь.  Отбой,  -  после
чего повернулся к Ташке:
   -  Поехали.  Подонков  взяли  наши.  Те  уже  раскололись.   Заказчик   -
заместитель председателя правления банка Петров.
   Ташка понимающе кивнула:
   - Тот самый, ставленник Махмудова, из Горнорудной компании?
   Филипп кивнул:
   - Поехали, навестим...
   Заместитель председателя правления банка "Национальный кредитный  ресурс"
господин  Виктор  Петров  проводил  экстренное  заседание   правления.   Все
присутствующие были  в  шоке.  Гибель  от  рук  наемных  убийц  председателя
правления банка, являвшегося одним из  авторитетнейших  финансистов  страны,
нанесла серьезный удар по престижу банка и должна была  явно  осложнить  его
финансовое  положение,  которое  держалось  во  многом  на   личных   связях
покойного. Да и, кроме того, покойного в банке любили. Он был  человеком.  В
отличие от ведущего нынешнее заседание Петрова,  которого  все  воспринимали
как  засланца  могущественной  и  не  гнушающейся   криминальными   методами
воздействия  на  конкурентов  Горно-рудной  империи  Исы  Мухамедова,  путем
изощренных махинаций вплотную  подобравшегося  к  тому  порогу,  за  которым
контроль над банком окажется в его руках. Но на заседании Петров, как и все,
демонстрировал скорбное лицо, не упустив, впрочем, случая  тут  же  показать
присутствующим, кому теперь принадлежит власть. Утром, как только  поступила
информация  о  трагедии,  он  приказал  перенести  свои   вещи   в   кабинет
председателя и отвинтить табличку с именем погибшего с его  двери.  Поэтому,
когда  двери   конференц-зала,   примыкавшего   к   кабинету   председателя,
распахнулись и на  пороге  появились  двое  -  мужчина  и  женщина,  Петров,
импозантный,  дородный  мужчина  с  барственно-брезгливым  выражением  лица,
недовольно нахмурился.  Куда  смотрит  охрана?  Он  же  приказал  никого  не
пускать!
   - Кто вы такие и что вам надо?
   Зычный   голос   председательствующего   гулко   разнесся   под   сводами
конференц-зала. Вошедший мужчина извлек из кармана узкую красную книжицу:
   - Старший оперуполномоченный Гранин.
   - Черт возьми, вы что, не могли немного подождать? Мы тут не  в  бирюльки
играем, молодой человек. Если вам необходимо побеседовать  с  кем-нибудь  из
присутствующих, то извольте подождать, пока мы закончим.
   Филипп скромно улыбнулся:
   - Прошу  меня  простить,  но  ВАША  игра  закончилась,  господин  Петров.
Двадцать  минут  назад  на  Ленинградском  шоссе  задержаны  двое  киллеров,
совершившие  два  часа  назад  успешное  покушение  на  вашего  председателя
правления. Оба уже дают показания, из которых следует, что заказчиком  этого
убийства были именно вы.
   Зал  замер.  В  наступившей  тишине  громко  треснула  ручка,  зажатая  в
помертвевших  пальцах  председательствующего,   густо   забрызгав   красными
чернилами его белоснежную сорочку. Как будто на Петрова пала кровь убитого.
   Ташка шагнула вперед и негромко произнесла:
   - Прошу всех покинуть зал. Мы должны предпринять  некоторые  следственные
действия.
   Через десять минут Филипп вышел в приемную, где толпилось довольно  много
народа, ловко лавируя между людьми, прошел к лифту, спустился вниз и прыгнул
в машину.
   Через полчаса он уже стоял в огромном кабинете, хозяин которого явно имел
восточные представления о том, каким должен быть настоящий кабинет  крупного
руководителя.  Впрочем,  несмотря  на  обилие  кричаще   дорогих   предметов
обстановки, стилисту-меблировщику все же  удалось  сохранить  некое  подобие
вкуса. Сам хозяин кабинета  поднялся  из-за  стола  и  сейчас  стоял  сбоку,
небрежно сложив руки на груди.
   - Ну, я слушаю вас, молодой человек.
   Филипп молча достал  диктофон  и  нажал  кнопку.  Из  динамика  раздалось
испуганное блеяние Петрова:
   - Это все он, Махмудов.  Он  приказал  убить  его...  Он  угрожал  мне...
говорил, что если я не найду способа устранить препятствия, то устранят меня
самого...
   Хозяин  кабинета  еще  несколько  мгновений  со  скучающим  видом  слушал
испуганный бормочущий голос, потом лениво рассмеялся:
   - Ох, сопляк, какой же  ты  идиот!  Чего  ты  ожидал,  принеся  сюда  эту
дребедень? Все это не стоит выеденного яйца. Я НИКОГДА  не  говорил  Петрову
ничего подобного, и попробуй доказать, что это не  так.  -  Он  презрительно
усмехнулся. - А вот за то, что ты отнял у меня время, я тебя накажу.  Можешь
считать, что ты уже не работаешь в милиции. И я позабочусь, чтобы  ты  очень
долго не мог найти никакой другой работы.
   Филипп пристально смотрел на этого высокомерного человека.  Махмудов  был
красив, красив той красотой, которая может  появиться  только  в  результате
тщательного генетического отбора, когда на ханском троне удерживались только
самые сильные и хищные  мужчины,  отбиравшие  в  свои  гаремы  только  самых
красивых и гибких женщин. В его лице с типично восточными чертами  явственно
проглядывала вот эта, накопленная поколениями, сила мужчин и красота женщин.
Его предки не признавали никаких законов. Они сами были законом для  других.
И именно это полученное от предков,  впитанное  с  молоком  матери  ощущение
своей самовластной силы, вероятно, и позволило  ему  подняться  так  высоко,
подмять  под  себя  других,  более  слабых,   цивилизованных,   чуть   более
правильных.  Ходили  слухи,  что   он   финансово   поддерживает   чеченских
"непримиримых", и хотя никто не смог этого  доказать,  несколько  убийств  в
уральских  городах,  совершенных  преступными   группировками,   которые   в
большинстве  своем  контролировались  и  состояли  из  этнических  чеченцев,
пришлись Махмудову как-то очень кстати. Среди  убитых  был  один  журналист,
который пытался поднять в центральной прессе кампанию по  поводу  того,  что
Махмудов взял в  свои  руки  почти  две  трети  героинового  транзита  через
Таджикистан и Россию в Западную Европу. Преступники вырезали всю его  семью,
предварительно изуверски изнасиловав жену, дочь и  малолетнего  сына.  В  их
гениталиях потом обнаружили вогнанные по донышко, а затем  разбитые  бутылки
из-под шампанского. Причем отец, судя  по  всему,  умер  последним  из  всей
семьи...
   Филипп покачал головой.
   - Что ж, у вас  был  шанс.  Шанс  принять  на  себя  вину  и  потребовать
наказания по закону. - Филипп вздохнул, как будто  то,  что  он  должен  был
сделать, было ему не очень-то по душе. - Но вы им не воспользовались... -  И
он шагнул вперед.
   Махмудов был не только красив, но и силен. Необычайно силен для  человека
его роста и комплекции. Для человека... В последний момент он,  по-видимому,
что-то понял, и  его  красивое  лицо