Игоря даже в горле пересохло от волнения. - А они
не повалятся, а?
  - Бомбы? Нет. Уже нет. Проехали.
  - Ну и слава богу, - пробормотал Игорь, откидываясь в кресле.
  Остаток пути они проделали молча. Тим продирался через заторы, буквально
расталкивая мешающие ему автомобили, и Игорь дорого бы дал за то, чтобы
узнать, что именно Тим внушает водителям, но спросить не решился.

  * * *

  - Все, - сказал Тим, затормозив у подъезда. Он повернулся к Игорю, и
взгляд больших зеленых глаз пронзил его насквозь. - Вот и все, - с
непонятной тоской в голосе повторил Тим.
  - Может, все-таки зайдете? - с надеждой спросил Игорь.
  - Повторяю, я тебе не нужен. Пусть сейчас тебе обидно это слышать, но
потом ты разберешься и поверишь мне. И вот еще что...
  Тим сел к Игорю вполоборота и, отбивая пальцем на баранке ритм, заговорил
почти нараспев.
  - Я хочу, чтобы ты отдавал себе отчет вот в чем. Да, я вовремя
подвернулся. В какой-то степени я помог вам разобраться с Волковым. Но
если ты присмотришься, ты увидишь, что вы отлично справились бы и без
меня. Да?
  - Наверное, - согласился Игорь без особой уверенности.
  - К сожалению, я всегда прав, - сказал Тим, и Игорь понял, что он это
серьезно. - А жаль. Не исключено, что именно вам, парни, я бы
действительно рад был помочь. Но это ни к чему. Вы уже выросли из коротких
штанишек. Очень хорошо. Приятно было познакомиться с вами. Скажи это
Алексу. И прощай, Игорь.
  - До свидания, - сказал Игорь, пожимая изящную и сильную руку.
  - Нет, - помотал головой Тим. - Скорее всего - прощай. Игорь вышел из
машины, обошел ее и становился у двери водителя. Тим сидел, низко опустив
голову и по-прежнему барабаня пальцем по ободу руля.
  - Как странно, - сказал он себе под нос. - Меня сто раз спрашивали, зачем
я возвращаюсь сюда. Но только сейчас я задумался всерьез. Понимаешь, я
ведь правда с детства мечтал о том, что прилетит "тарелка" и заберет меня
отсюда. Мне всегда было неуютно на этой планете. А вышло так, что когда за
мной на самом деле прилетели... Волшебное путешествие обернулось
вынужденной эмиграцией. И какое счастье, что я это понимаю только в те
дни, когда я здесь... Стыдно признаться, может быть, я езжу сюда, чтобы
зарядиться ненавистью. Вспомнить, до какой же степени я вас, людей, не
люблю. И с чистым сердцем улететь домой Странно. Знаешь, Игорь, мне по
земному исчислению уже на седьмой десяток пошло А я так и не смирился с
тем, что счастье приходит только через боль и оказывается совсем не таким,
каким ты его себе представлял Чертовски это несправедливо - найти его не
там, где нужно, и не с теми, с кем хотел. Иди, пожалуйста, Игорь. Иди. А
то я не уеду.
  Игорь почувствовал мягкий толчок - Тим прогонял его. Завороженный, он
сделал несколько шагов назад и остановился, бессмысленно хлопая себя по
карманам в поисках сигарет. Машина очень медленно, будто крадучись,
тронулась и поползла со двора. Игорь смотрел ей вслед даже когда она
свернула за угол. А в голове у него все крутилась противоречивая фраза о
счастье, которое находишь "через боль, не там и не с теми". И Игорь никак
не мог понять - то ли он пытается эту формулу опровергнуть, то ли
примеряет на себя.

  ЭПИЛОГ
У Игоря была одна крайне неприятная для окружающих и совершенно
неподобающая эсэсовцу черта. Когда его насильственно будили раньше
времени, вместо Игоря просыпалось кровожадное чудовище. Убить оно,
конечно, не убило бы, но покусать могло вполне.
  Но сейчас Игорь был пьян, и когда дверной сигнал дозвонился-таки до его
сознания, реакция оказалась неадекватной - вместо того, чтобы рычать и
кидаться, Игорь со стоном повалился с кровати на пол. Вскочил, но был
вынужден тут же сесть. И залился идиотским смехом.
  Звонок вгрызался в уши. Матерясь и утирая непонятно отчего набежавшие
слюни, Игорь нащупал под ногами халат. Снова встал, на этот раз уже
осторожнее, просунул руки в рукава и, держась за стену, побрел к входной
двери. Попытался нажать клавишу прозрачности, но вместо нее зацепил кнопку
замка. Неожиданно потерял равновесие и съехал по стене на пол.
  Дверь убралась в стену. Игорь силился поднять голову, но это оказалось
неожиданно трудной задачей. Поэтому сначала он увидел в дверном проеме
дорогие мексиканские сапоги. А рядом с ними на полу возбужденно
приплясывала клякса.
  - ‚! - только и смог произнести Игорь. Клякса прыгнула ему на колени и
принялась на них скакать, исполняя танец восторга.
  - Ты в порядке, брат? - спросил Вестгейт. Игорь с усилием поднял на него
один глаз. Вестгейт стоял, прислонившись к косяку, и улыбка у него была
просто до ушей. Выглядел дипломатический советник и русский шпион
осунувшимся и помятым, но глаза его так и сверкали.
  - Здорово, братишка... - пробормотал Игорь, уронил голову на грудь и
заснул глубоким и счастливым сном.
  Проснулся он неожиданно свежим и отдохнувшим. Вспомнил, какой видел
удивительный сон. Прокрутил в памяти события вчерашнего дня - Служба,
больница, кладбище, размышления Тима вслух. И чуть не заплакал от обиды.
Крепко зажмурил глаза. И вдруг почувствовал на груди теплое шевеление
кляксы.
  Сначала Игорь схватил ее обеими руками, как утопающий цепляется за
спасательный круг. Потом сел на кровати и, не вполне доверяя еще своим
чувствам, медленно раскрыл ладони. Да, это действительно была клякса,
родная, теплая, пульсирующая в такт биениям его сердца. Тогда Игорь
ласково погладил ее, осторожно сполз с кровати, накинул халат и чуть ли не
крадучись высунулся в гостиную.
  - Это действительно ты? - спросил он Вестгейта, который уютно полулежал на
диване с книжкой в руках и бутылкой под боком. - Или я уже до глюков
допился? Нет, это ты! все правильно... Уффф, - Игорь присел в кресло и с
облегчением рассмеялся.
  Вестгейт отложил книгу, посмотрел на Игоря и улыбнулся в ответ.
  - Помнится, в предгорьях Альп кто-то мечтал о "Гиннессе", - сказал он,
вставая. - Сейчас достану из холодильника. И ты испытаешь... Как это ты
говорил тогда? Глубокое и всеобъемлющее счастье?
  - Не знаю, - сказал Игорь серьезно. - Меня тут насчет счастья просветили,
и что-то мне на эту тему больше шутить не хочется.
  Вестгейт принес ему запотевшую бутылку и пивной стакан, и примерно с
минуту Игорю было не до разговоров. Потом он утер с губ пену и сказал:
  - Ты живой?
  Вестгейт невоспитанно раздавил окурок в пепельнице.
  - Черт его знает, - признался он. - Я пока еще не привык к своему новому
состоянию. Да и к новому статусу мне еще адаптироваться очень долго
придется- Но в целом - да. Я живой. Только иногда мне кажется, что это
какой-то другой я.
  - Что там про новый статус? - не понял Игорь.
  - А я теперь политэмигрант, - небрежно сообщил Вестгейт.
  Некоторое время Игорь пытался осмыслить эту информацию, но задача
оказалась ему не по зубам.
  - И куда же ты эмигрировал? - спросил он.
  - На историческую родину, балда!
  - С ума сошел? - не поверил Игорь.
  - Выперли меня, - сказал Вестгейт. - Хотели с конфискацией имущества, но
такового за мной не числится. Успел мой адвокат подсуетиться. Между
прочим, я тебе еще вчера обзвонился, а у тебя что-то с телефоном...
  - Как обычно, - сказал Игорь. - Разомкнул контакты, и все дела.
  - Ты же говорил, технологический брак...
  - Не-а.
  Вестгейт захохотал.
  - Я вот чего не понял, - сказал Игорь. - Как же ты дальше будешь?..
  - А ты? - вопросом на вопрос ответил Вестгейт. - Мы теперь, братишка, два
сапога пара. Заперты в России как тараканы в банке. Недели через две-три
напряжение рассосется, границы откроются, и добропорядочные граждане снова
начнут ездить по миру. А вот мы с тобой застряли тут надолго. Если не
навсегда.
  - Кто это сказал? - воинственно расправил плечи Игорь.
  - Да все так говорят. Мы с тобой попали во все списки нежелательных
элементов, которые только существуют в мире. Куда бы мы ни высунулись, нас
будут отлавливать и вышибать обратно. В нежные объятия of Mother Russia.
  - Что-то ты, брат, не особенно переживаешь по этому поводу. Или я ошибаюсь?
  - Я же говорю - возможно, перед тобой не я, - объяснил Вестгейт. - Сам
удивляюсь. Хотя... Я, может, всю жизнь только и жду возможности начать эту
самую жизнь заново. С чистого листа.
  - Как же я рад тебя видеть! - выпалил Игорь. Он пошарил в карманах халата,
нашел резинку и собрал волосы в хвост. Поднялся и отправился на кухню за
пивом.
  - Первым делом, - мечтательно сказал в потолок Вестгейт, - перестану
стричься. И никогда больше не надену галстук.
  - У тебя как с деньгами? - спросил Игорь, копаясь в холодильнике.
  - До швейцарских счетов враг не добрался. Так что деньги есть. А у тебя?
  - Если не пить и не выпендриваться, года два с голоду не помру. А вот если
пить...
  - Разберемся, - сказал Вестгейт. - Лишь бы не было войны. А поскольку ее
не будет, то и нам беспокоиться не о чем.
  - Слушай, - Игорь поставил на стол бутылки и остался стоять, уперев руки в
бока. - Как-то странно мы с тобой рассуждаем. Как будто уже все решено.
  - А все решено, - сказал Вестгейт. И улыбнулся. - Я больше не служу.
Никому и никогда.
  - Так тебя и отпустят! - усомнился Игорь.
  - Уже отпустили. Как только сдал полный отчет. Бессрочный отпуск без
содержания.
  - Тебе же нравилась эта работа. Ты мог бы остаться как аналитик,
преподаватель, консультант, наконец...
  - Братишка, - сказал Вестгейт очень мягко. - Ты совершенно прав. Мне очень
нравилась эта работа. Потому что она была моей жизнью. А другой жизни,
настоящей, я просто не видел.
  - А теперь, значит, разглядел? - спросил Игорь довольно язвительно.
  - Да, - ответил Вестгейт просто, и Игорь ему поверил.
  - Как же они тебя отпустили так легко? - спросил он недоверчиво.
  - Они и тебя отпустят без звука, - усмехнулся Вестгейт. - У нас с тобой
неожиданно появился влиятельный покровитель.
  - Черт возьми! - воскликнул Игорь. От удивления он даже сел. И схватился
за пиво. Он уже догадался, кого Вестгейт имел в виду.
  - Я сидел на Службе, отчет составлял вчера днем, - сказал Вестгейт. - И он
вдруг зашел. Сказал, что хотел сначала через тебя попрощаться, но потом
решил лично. И мы очень хорошо поговорили. Он ушел. А через полчаса я
отправился сдавать отчет Папе. Захожу, а они с этим новым Дядей сидят ни
живы ни мертвы... Только волосы на головах шевелятся. И лица очень
выразительные. И слышу я неожиданно, что Служба допускает мой уход в
отставку. Разумеется, если я выражу такое желание. А я взял и выразил.
Само с языка слетело.
  - Хотел бы я послушать, что он им сказал, - мечтательно произнес Игорь. -
Он насчет эпитетов не стесняется...
  - А он и не стеснялся. Меня потом догнал в коридоре Дядя и принялся
рассыпаться в любезностях. Передавать тебе приветы и нам обоим ниже земли
кланяться. Ну до смерти напуган человек. Я говорю - что случилось?
  - И он рассказал? - не поверил Игорь.
  - Ты бы его видел в этот момент? Потом, я все-таки умею разговаривать с
людьми. И выяснилось, что буквально передо мной явился в кабинет некто
страшный до одури. Заявил, что если с этого момента на нас с тобой будет
оказано хоть малейшее давление, то он, когда в следующий раз приедет,
устроит Службе полный и окончательный п...ц. И как я понял, это было
сказано весьма убедительно.
  - Значит, он вернется, - сказал Игорь. Он встал, шагнул к окну и посмотрел
в небо. Там плыли белые облака и ярко светило солнце. Вестгейт подошел и
встал рядом.
  - Помнишь Иру? - неожиданно спросил он. - Ну, жену Волкова.
  - Конечно, помню, - кивнул Игорь, продолжая рассматривать облака.
  - Лежит в коме, - Вестгейт тяжело вздохнул и отошел. - Говорят, упала, как
только мы его увезли.
  - Откуда знаешь? - Игорь никак не мог оторвать взгляд от неба. Он понимал,
что полупрозрачного мерцающего облачка там больше нет. Но ему так
хотелось, чтобы оно было...
  - Сказали наши из группы мониторинга. После истории с "русским заговором"
все секретные агентства поменяли свои коды, но Служба по-прежнему копается
в их компьютерах как у себя дома.
  - Все равно, раз ее взяли чужие эсэсовцы, нам до нее не добраться. А надо
бы. Это ведь из-за нас так получилось.
  - Ты полагаешь, клякса сможет исправить положение?
  - Уверен. Слушай, брат, ты же во всю эту чушь не верил! Ты слово
"биоэнергетика" выговорить не мог!
  - Жизнь заставила, - сказал Вестгейт и положил Игорю на плечо теплую
дружественную руку.
  - Настоящая жизнь? - спросил Игорь ехидно, но без желания обидеть.
  - Настоящая, - кивнул Вестгейт.
  - Тогда мы что-нибудь придумаем. Да?
  - Конечно, - Вестгейт улыбнулся и отошел к столу. - Кстати, ты смотришь в
правильном направлении. Он улетел именно отсюда. Несколько часов назад.
Сбросил меня на крышу и улетел.
  Игорь с трудом отвернулся от окна.
  - Как страшно узнать, что все это правда, - сказал он. - Что мы живем на
маленькой задрипанной планетке, и настоящая жизнь несется мимо нас. А то,
что мы по глупости своей полагаем настоящей жизнью - это так, мышиная
возня. Как страшно, брат.
  - А ты голову - в песок, - посоветовал Вестгейт, умело разливая по
стаканам пиво так, чтобы не поднималось слишком много пены. Этому
нехитрому искусству он научился у Игоря.
  - Ни один нормальный страус никогда не прятал голову в песок, - сказал
Игорь.
  - А ненормальный? - спросил Вестгейт. - Какое, наверное, сильное зрелище -
страус в мании преследования!
  - Я так рад тебя видеть... - сказал Игорь очень тихо, потому что у него
вдруг запершило в горле и навернулись слезы на глаза.
  - А я - тебя, - сказал Вестгейт. - Вот за это и выпьем! Далеко, на другом
конце Москвы, одурманенный наркотиками пожилой безумец, пристегнутый
ремнями к больничной койке, почувствовал его настроение и улыбнулся
широкой счастливой улыбкой. Улыбнулся во сне.