ергии на глаза.
  Ему открыл сам Полынин. Грузное тело закрыло собой дверной проем, а
тяжелый взгляд пожилого сенса буквально обжег Тиму душу.
  - Уходите, Тимофей, - с трудом выдавил из себя Полынин.
  - Нет, я уж лучше войду.
  - Звонил Владимир Владимирович Рябцев, - пробубнил сенс, глядя Тиму в
живот. Тим "унюхал", что старик изо всех сил экранируется, стараясь быть
неслышимым для пси. - Звонил несколько минут назад. Сказал, если вы
появитесь, чтобы я вас не пускал. Он говорит, вам нужно бежать. Они что-то
заподозрили. Сюда едут. У вас времени от силы полчаса. Бегите, Тимофей.
Как можно дальше от Москвы. Лучше всего - за границу. До Америки не
доберетесь, но вас наверняка примут во Франции.
  - Что они с вами сделали? - спросил Тим. Полынин тяжело качнулся из
стороны в сторону.
  - Здесь ведь работал ваш сын... - вспомнил Тим.
  - Он теперь с другой стороны, - Полынин совсем наклонил голову, так что на
Тима смотрела только розовая макушка в обрамлении седых волос-
- Понятно, - сказал Тим. - Дверь есть на ту сторону? Я почему-то не вижу
двери.
  - А ее нет. Они заложили проход кирпичом. И там экраны, я тоже ничего не
вижу... Очень сильный фон.
  - Понятно, - повторил Тим - Через какой подъезд они заходят внутрь?
  - Первый. Уходите, Тимофей. - И дверь захлопнулась. До самого конца
разговора Полынин так и не рискнул посмотреть Тиму в глаза.
  - Вы лучше уводите своих людей, - сказал Тим запертой двери. С той стороны
ему послышался горестный вздох.
  Тим шагнул к выходу на улицу и тут же остановился, поймав чужую волну.
Неподалеку, у того самого подъезда, через который спускались вниз
операторы, стоял, активно "принюхиваясь", сенс. Тим отжал его внимание в
сторону и выглянул наружу.
  Он сразу узнал этого человека. Во дворе нес вахту Борис Полынин,
коренастый мужик лет тридцати, лицом и повадками удивительно похожий на
отца. Скорее всего именно его погнали на улицу, потому что он мог засечь
Тима еще и визуально. Тим легко "поймал" его, блокировал, развернул спиной
к себе и быстрым шагом пошел брать в плен.
  - Это ты, - прошептал младший Полынин, когда Тим подошел вплотную. - Я
знаю, это ты.
  - Что там внизу, Боря? - спросил Тим.
  - Они убьют отца...
  - Не успеют, - сказал Тим, наращивая давление. Полынин часто задышал, но
высвободиться не смог.
  - Ступеньки... - прошептал он. - Внизу стальная дверь. За ней два
охранника с пистолетами.
  - Заткнись, - скомандовал Тим, запуская лучи в ауру сенса. - Дай мне
картинку.
  Сенс послушно сосредоточился, вспоминая расположение комнат внизу. Сквозь
легкую дымку Тим увидел... и чуть не потерял контакт.
  Это был тот самый длинный полутемный коридор. Примерно до середины в него
с обеих сторон выходили часто расположенные двери. А дальше стены были
глухими, и в конце - поворот. Что там, за поворотом, Борис не зная. Он
никогда не ходил туда. Его воспоминания кончались на "курилке" у пожарного
щита и бочки с песком, служившей операторам пепельницей. До поворота от
"курилки" было еще шагов десять-пятнадцать.
  Тим активировал шарики в руках.
  - Вперед, - приказал он.
  У двери внизу не было ни "глазка", ни ручки, ни замочной скважины. На
стене висела коробочка переговорного устройства.
  Будучи чуть выше Бориса, Тим встал у него за спиной и, словно обнимая
пленника, выставил руки вперед. Дверь уже находилась в экранированной
зоне, и Тиму было очень неудобно смотреть на нее глазами, но не видеть в
спектре пси. Возможно, оказавшись внутри, Тим обрел бы реальное видение
мира. Но надеяться на это не стоило. На всякий случай Тим приготовился к
худшему.
  - Давай! - хрипло выдохнул он.
  Полынин ткнул кнопку переговорного устройства.
  - Семнадцатый, - пробормотал он глухо. То ли охрана в принципе не ждала от
Тима подобной наглости, то ли ее просто не успели проинформировать о том,
кого ждут. Дверь лязгнула и начала открываться.
  Нет, они все-таки ждали. С левой руки Тим "выстрелил". Молодой парень,
стоявший в глубине тесной прихожей, как раз поднимал ствол, когда шарик
ужалил его в глаза и свалил на пол. Охранник постарше, слившийся с дверью,
нажал на спуск, и Полынин охнул, получив в бок пулю. Тим наугад пустил
веером через дверь несколько шариков с правой и услышал, как голова
стрелявшего с треском врезалась в стену. Оттолкнув согнувшегося в три
погибели Бориса, Тим бросился внутрь. Он так и кипел от злобы. Его опять
пытались убить. То, что другого ждать не стоило, Тиму в голову не
приходило. Он уже не мог анализировать такие вещи и просто был до
крайности взбешен. Как и обещал он Полковнику еще вчера, Тим начал
выходить из себя и терять самообладание.
  - С-суки... - прошипел он, активно "принюхиваясь". В рамках прихожей его
пси работало безупречно. Но что творилось за стенами, он не видел
совершенно.
  - Убей меня... - простонал сзади Полынин.
  - Щас! - пообещал Тим. - Разбежался! - пройдя мимо скрючившегося на полу
Бориса, он захлопнул дверь и задвинул тяжелый засов. События опять
развивались по наихудшему варианту. При стрельбе через стены вслепую
оставшихся шариков могло и не хватить. А использовать собственные ресурсы
Тим собирался только в крайнем случае. Он нагнулся над ближним охранником
и подобрал его "Макаров". Нащупал кобуру у мертвеца под мышкой и с
сожалением обнаружил, что запасная обойма только одна. Вытащил ее.
Разоружил второго.
  - Да убей же меня... - требовал Полынин. Он стоял на четвереньках,
неудобно уткнувшись головой в пол и зажимая руками простреленный бок. -
Иначе отца... Они сказали - только один из нас, понимаешь, ты, урод?!
  - Ты сумасшедший, - сказал Тим, кусая губу. Экстрасенсорная слепота
буквально сводила его с ума. Из-за этого у него оставалось только одно
преимущество в бою с операторами. Но и оно могло стать решающим. Пистолеты
охранников. Зажатые среди экранов враги, скорее всего, не смогут
отбиваться от Тима психотронным оружием. Огнестрельного им не положено,
это выяснил Полковник. Здесь, в подвале, операторы могут рассчитывать
только на свое пси и подручные средства. А у Тима был тридцать один патрон.
  - Ты, м-мутант, - проговорил Борис с выражением. Тим обернулся и увидел в
его глазах бешеную ненависть. - Чудовище... Ты же не человек... - Сенс
опять уткнулся в пол лбом. Кровь из его бока текла почти черная. - Ты же
не человек...
  - Угадал, - усмехнулся Тим и пустил шарик ему в макушку. Полынин-младший
дернулся и тяжело рухнул плашмя. Тим повернулся к двери, ведущей в коридор.
  - Н-ну! - сказал он, пинком растворил дверь, выскочил в коридор и обомлел.
  Наверное, он недостаточно плотно "взял" Бориса, считывая его визуальные
образы. Потому что Полынин обманул его. Дверей в коридор выходило не
десять, а минимум двадцать. Стены были сплошь зашиты сложными
металлическими конструкциями, к которым подавался слабый ток высокой
частоты. Наверное, это и были экраны, потому что пси-картинка в сознании
Тима даже не доходила до стен. Он устойчиво "нюхал" прямо вперед, но
ничего не мог нащупать по сторонам, в закрытых комнатах.
  - П...ц! - непонятно кому сообщил Тим.
  Из памяти оператора Полынина он вытащил только одно реальное изображение.
Пожарный щит и бочка. Это хозяйство было на месте, далеко впереди. И
где-то во тьме угадывался тот самый поворот.
  Тим помотал головой, отгоняя благоразумные мысли. Отступать было уже
некуда. И противник разозлил его дальше некуда.
  - А вот и я! - заявил он и толкнул первую дверь слева.
  Дверь оказалась заперта изнутри, Тим пнул ее ногой, она не поддалась, и от
этого противодействия сознание Тима захлестнула волна безумия. Он
выстрелил в замок, и дверь распахнулась.
  Компьютер. Мониторы. Жгуты проводов, какие-то странные металлические
сетки. Экраны на стенах. Посередине комнаты откинулся на спинку глубокого
кресла оператор. Шарик в голову. Готов!
  Дверь направо. Заперто. Выстрел. Крепкий замок. Еще выстрел. Открываем.
Два оператора. Один, похоже, резервный, на подхвате. Поворачивает голову,
на лице отвратительная гримаса. Господи, как же они меня все ненавидят!
Два шарика. Есть!
  Дверь налево. Бац! Бац! Летят искры. Оператор. Шарик. Готов!
  Что они все, оглохли, что ли? Хоть бы высунулся кто-нибудь.
  Дверь направо. Бац! А, не все оглохли. Этот пробует ударить меня своим
жалким дохлым пси. На, умойся!
  Дверь налево. Бац! Бац! Что-то ударило в лоб, наверное, щепка отлетела. Не
дергайся, приятель! Шарик. Труп.
  Затвор на упоре. Сменить обойму. Дослать патрон. А сколько шариков?
Достаточно.
  Сознание Тима будто раздвоилось. Одна его часть управляла методичными
действиями убийцы. Вторая - наблюдала с легким ужасом, время от времени
переходящим в восторг. И не забывала "принюхиваться", контролируя, что
творится за спиной. Именно этой частью сознания Тим засек движение в
глубине коридора.
  Шарик! Еще! Движение прекратилось. Два трупа. Отлично. Следующая дверь.
Стреляем, открываем. И крепкий удар трех сопряженных пси в переносицу.
Опытный сильный оператор и два ученика. Лежать! Ух ты, какой мощный
попался! А пулю в голову не хочешь? Бац! Ого, как это бывает, оказывается!
Красиво. А что у меня-то с головой?
  Тыльной стороной руки Тим вытер лоб, и на запястье осталась кровь. У
основания волос была глубокая царапина. Машинально Тим слизнул кровь с
руки и пошел дальше. Раздвоение сознания уже не волновало его. Тиму было
хорошо, как никогда в жизни.
  Выстрел. Выстрел. Шарик. Выстрел. Шарик. Два выстрела. Два шарика.
Выстрел. Шарик. Сменить обойму. Дослать патрон. Выстрел. Открыли. Что
такое? Какая-то свалка ломаной мебели, пачки бумаг, железные бочки. Только
зря патрон истратил. Идем дальше. Выстрел! Толкаем дверь. Оператор -
женщина. Ого! Беременная. Примерно семь месяцев. Интересно. Может, не
трогать? А если она меня...
  - Тимка... - прошептала забившаяся в угол Людмила. Тим почувствовал, как
его глаза лезут на лоб. Бинарное пси Людмилы, яростный вопль женщины и
крик еще не родившегося мальчика слились в его сознании в один ужасающий
рев. Страшнее всего кричал эмбрион. Просто невыносимо. Экстрасенсорные
реакции Тима, контуженные энергетическим ударом, застопорились. Но тело
могло работать.
  - Пусти! - рявкнул Тим, внутренне ослепший, оглохший и потерявший контакт
с шариками. - Пусти, дура!
  - Не-е-ет!!!
  - У-у-у!!! - Тим запрокинул голову и попытался стряхнуть цепкие щупальца
Людмилы, но не смог. Впервые в жизни Тим столкнулся с экстрасенсом более
мощным, чем он сам. Отвлеченная, наблюдающая часть сознания Тима понимала,
что этот кошмарный энергетический выхлоп - всего лишь истерическая реакция
беременной женщины. Людмила не "продержала" бы Тима долго. Но сейчас,
когда очнулись и приготовились к бою оставшиеся в живых операторы, счет
шел на секунды.
  - А-а-а!!! А-а-а!!! - орала Людмила, глядя, как точка прицеливания
обшаривает ее живот. В коридоре за спиной Тима раздался мощный топот.
Палец надавил на спуск.
  Первую пулю трусливый зверь, поглотивший Тима, влепил прямо в голову
надсадно вопившего эмбриона. Второй выстрел произвел уже сам Тимофей
Костенко, великий гуманист. Он попал Людмиле в глаз. Развернулся и все,
что осталось в обойме, выпустил в живот и грудь своего давнего знакомого и
учителя Михаила Васнецова.
  Ошарашенное пси медленно восстанавливалось. Слишком медленно. За дверью
стоял многоголосый крик. Наверное, операторы гурьбой выскочили в коридор.
Тим бросил на пол бесполезный пистолет, сунул руку за спину и вытащил
из-за пояса второй, тот, в котором оставалось семь патронов. Бешеным
усилием воли отключил следящий контур и перевел остатки энергии в
атакующую часть спектра. Перепрыгнул хрипящего Васнецова и оказался в
коридоре. Посреди толпы перепуганных людей.
  Тим ударил сразу во все стороны, на пределе возможной мощности. Отдача
снова заложила ему пси-уши и залепила пси-глаза.
  Несколько человек полетели на пол, как сбитые шаром кегли. Но большинство
операторов удержалось на ногах. Только что отключившиеся от психотронной
накачки, они еще не потеряли остаточное излучение и были экстремально
сильны. Страшный удар нескольких пси размазал Тима по стене.
  Инстинктивно он выпустил по врагам оставшиеся шарики. И это его спасло.
Операторы начали тяжело оседать на пол. Трясясь и завывая, Тим добивал их
из пистолета. И даже когда последняя гильза со звоном улетела в стену, а
всякое движение в коридоре затихло, он все еще продолжал жать на спусковой
крючок.
  Ему пришлось заставить себя бросить оружие. Достать носовой платок и
утереть кровь со лба. Медленно, держась за стену, встать на ноги.
  Тела вокруг лежали навалом. Некоторые - в коме, большинство - мертвые.
Впереди был поворот. И из-за поворота донеслось, отражаясь от стен, чье-то
тяжелое хриплое дыхание.
  Тим широко расставил ноги и сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. И
эта боль, причиненная самому себе, отрезвила его. Половинки раздвоенного
сознания наконец сошлись. Тим упал на колени и громко застонал.
  Ответом ему был громовой рык.
  И едва шевелящееся, еле живое, работающее на нижнем пороге
чувствительности пси услужливо нащупало за углом что-то настолько
чудовищное, чему не нашлось определения. Жалобно пискнув, шокированное пси
свернулось, и Тим потерял его.
  Один на один с кошмарной нечистью, и помощи ждать неоткуда... Можно только
бежать... Но как раз этого Тим не мог. Там, за поворотом, за спиной
надвигающегося ужаса, пульсировал нервный центр силы, управляющей миром. И
эта сила властно тянула крепкой рукой Тима к себе. Он не мог отступить. Он
мог только повиноваться. Но между ним и силой был кто-то еще.
  Тим с трудом встал на ноги и сделал несколько шагов вперед. Глаза его
видели отчетливо, тело не было повреждено. И оно шагало вперед, в глубь
коридора, навстречу средоточию власти и олицетворению смерти.
  Голова работала холодно и четко. "Нельзя бежать, - понял Тим. - Когда тебя
"ведут", нельзя бежать. Потеряешь остатки контроля. Сейчас можно только
вперед. Если я поверну, то рухну на пол, и эта нечисть меня съест. А если
я ее, э-э... зашибу? А? Вот только чем?"
За спиной, тихо постанывая, шевелились поверженные тела. За углом, хрипло
ворча, таилась смерть. В глубине подвала ждал истинный Властелин Мира, во
сто крат сильнее и могущественнее глупого сенса Тима Костенко. Двигаясь
вперед мелкими шажками, Тим миновал пожарный щит. И осторожно, не
поворачиваясь к опасности спиной, отошел назад. Рука его сама протянулась
и взяла со щита тяжелый пожарный топор на длинной ручке, выкрашенной
красным.
  "Бум-бум-бум-бум-бум! - забил в голове басовый ритм. - Чух-чух-чух!" -
наложился на него другой, высокий и быстрый. "Отлично, Тим! Просто
отлично! Блокировка! Тупая, примитивная блокировка сознания! Как тогда, в
постели, помнишь, когда нужно было заслониться от операторов... Играй,
музыка!"
И музыка пришла.
  Сознание очистилось. Появилась воля.
  Всем телом Тим ощутил, как звонко и радостно бьется в предвкушении скорого
пролития черной вражьей крови его стальное сердце.
  Перехватив топор в две руки, Тим припал спиной к стене и двинулся к
повороту.

  * * *

  Как Тим ни ждал этого момента, но, когда из-за угла выпрыгнул оборотень, у
Тима все равно перехватило дыхание. Крепко сбитый широкоплечий зверь
стоял, чуть сутулясь, согнув в локтях когтистые передние лапы. Закрыв
собой проход, вервольф оскалил длинные клыки, хрипло рыкнул, и Тима обдало
запахом гнилого мяса.
  Глаза зверя горели в полумраке желтым огнем. Омерзительная щетинистая
морда будто ухмылялась. Вставшая дыбом шерсть торчала рваными клочьями.
Более тошнотворного зрелища Тим не видел в жизни. Вервольф только выглядел
животным, но не был им. Он был - смерть. И то, что на плечах смерти,
треща, расползался в куски белый лабораторный халат, не привносило в
зрелище ни малейшего бредового оттенка.
  Это не было галлюцинацией. Просто в коридоре стоял настоящий вервольф,
что-то среднее между волком и медведем. Рост примерно метр семьдесят пять.
Длинные желтые клыки. Серо-коричневые острые когти. Запах тухлятины.
Непоколебимое сознание того, что все живое должно его бояться. Болезненный
комплекс превосходства. Смертельно опасная сумасшедшая дрянь.
  И к вервольфу осторожно подкрадывался, выставив перед собой топор, некий
Тим Костенко, рост метр восемьдесят два, вес примерно восемьдесят.
Никакого опыта серьезной мужской драки. Никакого желания такой опыт иметь.
  И ни малейшего страха.
  Удивительно, но весь страх остался в ночных кошмарах, которые настойчиво
подбрасывало Тиму его встревоженное бессознательное. И волей-неволей оно
подготовило Тима к встрече с монстром.
  - Здорово, урод! - сказал Тим.
  Здесь, в подвале, наяву, а не во сне, Тим не видел в чудовище зверя. И
поэтому не боялся его. Перед ним стоял всего лишь опасно больной
экстрасенс. Еще один сумасшедший биоэнергетик, каких в Москве хоть задом
ешь. Конечно, сильный биоэнергетик. Но сейчас, после трансформации, он
потерял атакующее пси. Ему нужно было хлестать Тима своей злобой, как
бичом. Тогда он, может, и добился бы какого-нибудь заметного результата.
Но вервольф только лишь пытался возбудить в Тиме атавистические страхи. А
страхов у Тима не было. В голове его ревел хэви металл. Группа "Эксепт"
рубила любимую Тимом "Metal Heart". Рубила и пилила так, как в реальной
жизни и мечтать не могла.
  - Иди сюда, - позвал Тим хрипло. - Ну, иди к папочке. Вервольф рыкнул и
сделал угрожающее движение. Похоже, он чувствовал себя не в своей тарелке.
  - Ну что, зассал? - ухмыльнулся Тим. - Ты смотри, урод. Я ведь писатель не
местный. Попишу и уеду...
  Вервольф ссутулился еще больше и, повторяя движение Тима, припал к стене.
  Музыка в голове Тима пьянила крепче водки. Генератор за углом, сверливший
Тима лучом огромной мощности, стонал, надрываясь. Подключенный к
генератору человек безуспешно пытался сбить выставленную Тимом блокировку.
  - Меня зовут Стальное Сердце, - обрадовал вервольфа Тим.
  И тут вервольф прыгнул.
  Он вдруг оказался совсем рядом и тут же ушел в сторону, пытаясь обойти
человека. Тим понял маневр правильно и не опоздал с контрвыпадом. Тупое
лезвие с хрустом распороло чудовищу правую лапу, и на пол хлынула черная
кровь.
  Вервольф заорал так, что у Тима заложило уши, и мгновенно нырнул под
занесенный для нового удара топор. На этот раз Тим промазал. Рукоятка
топора, опускаясь, раздробила противнику ключицу, но не остановила зверя.
Как игрок в американский футбол, он поддел Тима плечом под солнечное
сплетение и буквально размазал по бетонному полу, припечатав своим весом.
  Сидя на поверженном человеке, вервольф задрал морду к потолку, ухватился
здоровой лапой за раненое плечо, и коридор огласился ужасным воплем. Внизу
Тим яростно ворочался, пытаясь стряхнуть зверя, сидящего у него на животе,
и никак не мог это сделать, потому что урод был чертовски тяжел и силен.
Вервольф склонился над ним, и его желтые глаза, казалось, заполнили собой
весь мир.
  В Тиме вдруг проснулась какая-то снисходительная жалость к больному
человеку и недоделанному зверю. Он широко улыбнулся, и глаза вервольфа
совсем по-человечьи удивленно расширились. И прямо в эти глаза Тим, изо
всех сил ударив обеими руками, загнал свои пальцы.
  Правые и левые указательные и средние пальцы, плотно сжатые, ударили
вервольфа под глазные яблоки и с хрустом вошли куда-то глубоко, на всю
длину. Вервольф застыл, как громом пораженный. Вывалившись из орбит, его
глаза повисли на сухожилиях, таращась на человека в немом изумлении. И
из-под них на Тима потоком хлынуло что-то черное с розовым.
  Как огнем, кровь вервольфа опалила Тима и неожиданно вызвала к жизни его
пси. Огненный энергетический столб, вырвавшийся из груди чудовища, уперся
своим основанием прямо в сердце человека.
  Заорав от отвращения дурным голосом, Тим стряхнул с себя окоченевшего
зверя, вырвал руки из его морды, вскочил на ноги, схватил топор и
принялся, не глядя, рубить, рубить, рубить на части неподатливое твердое
мохнатое тело. Тим что-то безумным г