мне пусть
лучше сдохнут, чем живут под давлением. Нельзя у целого народа
отнимать свободу воли...
     Внезапно Тим замедлил шаг. Мастер, смотревший под ноги, поднял
глаза. Они уже подошли вплотную к воротам Базы. И возле будки КПП
здоровенный, под два метра ростом, увешанный амуницией охранник,
проверял документы у невзрачного тощего чернявого мужичка,
показавшегося Мастеру знакомым. Мастер оглянулся на Тима. Тот
буквально ел мужичка взглядом. Тощий поежился и через плечо бросил на
Детей косой настороженный взгляд.
     Мастер высвободил руку и шагнул вперед. Тим поработал на славу,
Мастер чувствовал себя отдохнувшим, свежим и привычно злым на весь
мир. А уж этого мужичка он просто ненавидел. Было за что.
     - Вы какого хрена здесь делаете, сударь? - спросил он с угрозой в
голосе.
     - Здравствуй, Витя! - сказал тощий.
     Мастер по-собачьи приподнял губу и сложил руки на груди. Тощий
обернулся было к охраннику, будто ища поддержки, но тот вдруг
напрягся, выпятил челюсть и грозно зыркнул на него из-под козырька.
Тощий опять повернулся к Мастеру и растерянно всплеснул руками.
     - Не понимаю, - пробормотал он. - Ты что, не узнаешь меня?
     - Не слышу ответа, - процедил Мастер сквозь зубы.
     - Черт знает, что такое... - сказал тощий. - Прости, а ты-то что
здесь делаешь?
     - К кому он пришел? - спросил Мастер охранника.
     - Сейчас, - кивнул охранник послушно, заглядывая в бланк
пропуска. - Вот, пропуск заказан...
     - Я не понимаю! - перебил его тощий, повышая голос. - Что все это
значит?! Я здесь по приглашению господина Ферапонтова, и мне непонятен
смысл этого допроса! Виктор, почему вы делаете вид, что мы с вами не
знакомы?
     - Точно, - кивнул охранник. - Ферапонтов. А вы не кричите,
посетитель. Здесь вам научное учреждение, а не редакция
какая-нибудь...
     - Кто такой этот Ферапонтов? - поинтересовался Мастер у Тима. Тот
недоуменно хмыкнул. Его явно забавляла ситуация, и совершенно нельзя
было по его виду догадаться, что Тим сейчас мертвой хваткой "держит"
охранника. А вот к тощему Тим даже и не прикасался. Видимо, как и
Мастер, он хотел чистых реакций. То есть - правды, и ничего, кроме
правды.
     - Здесь написано - третий корпус, отделение шесть, - доложил
охранник.
     Мастер вздохнул свободнее. Сектор "Ц" занимал корпуса с пятого по
восьмой. Значит, эта гадюка здесь по своим делам, и нечего так на него
кидаться. Но слишком уж сегодня много совпадений...
     - Здорово, Гершович! - вдруг нарушил молчание Тим. - Как
самочувствие?
     Тощий принялся затравленно озираться, словно ища лазейку, чтобы
удрать. Но охранник крепко прижал к животу его удостоверение, а
свободную руку положил на дубинку.
     - Как-как ты его назвал? - переспросил Мастер.
     - Гершович, - сказал Тим. - А ты думал, что это знаменитый
журналист Гаршин? Это просто язвенник Гершович, мой бывший пациент.
Весьма неблагодарный пациент, хотелось бы заметить.
     Тощий закатил глаза и сжал челюсти. Охранник убрал руку с дубинки
и с интересом заглянул в удостоверение. На лице его отразилась
мучительная работа мысли.
     - Гаршин Иван Иванович, - прочел он.
     - Это не поддельный документ, - разочаровал его Тим. - Просто в
порядке исключения господину Гершовичу в редакционное удостоверение
вписали псевдоним без указания настоящей фамилии. Уникальный случай.
За особые заслуги перед Родиной.
     - Хватит паясничать! - попросил Гаршин.
     - Мне тоже сделать вид, что я вас не помню? - учтиво
поинтересовался Тим. - Или, может, мне представиться, чтобы облегчить
процесс идентификации? Между прочим, если бы вы были честнее в свое
время, я бы успел вам долечить язву. А теперь, я вижу, она вас
беспокоит.
     Гаршин заскрипел зубами.
     - Чего вы хотите? - спросил он.
     - Сержант, будьте любезны, верните посетителю его документы, -
сказал Тим. - И пропуск тоже. Спасибо. Пошли, Иван Иваныч, поболтаем.
     Тим повернулся и двинулся к чистой от снега лавочке метрах в
тридцати от КПП. Мастер последовал за ним, постепенно успокаиваясь. Он
уже все для себя выяснил, а сводить с Гаршиным старые полузабытые
счеты казалось глупым. Но Тим, видимо, так не считал. Гаршин понуро
шаркал ногами сзади.
     Тим с размаху уселся на скамейку, и Мастер, садясь рядом,
отметил, что тонкое и легкое на вид черное одеяние отлично защищает
его от десятиградусного мороза. Или Тим греется каким-то внутренним
теплом?
     Гаршин остался стоять. Вот ему-то явно было холодно.
     - Ну что, Гершович, как теперь платят на Лубянке за врагов
народа? Поштучно? - спросил Тим.
     Гаршин разглядывал снег под ногами.
     - Я тебя не понимаю, - пробормотал он сдавленным голосом. - При
чем здесь я?
     - Ты - паук, - сказал Тим.
     - Нет!
     - Ты - паук, - повторил Тим. - Причем ты не просто стукач
дешевый, а самый настоящий штатный сотрудник. Тебя мой отец спалил. Я
у него все про тебя выяснил.
     Мастер слушал Тима, внутренне содрогаясь. Десять лет назад
"пауками" сенсы называли сотрудников КГБ.
     - Да нет же! - воскликнул Гаршин. - То есть, да, но... Я в
отставке. По здоровью...
     - Мелкий паучишка, - сказал Тим почти жалостливо. - Сколько ты
судеб загубил! И главное, свою тоже. Ты помогал гадам плести большие
сети, но никогда не знал, для чего они. Ты тоже попался. Тебя
прожевали и выплюнули. И ты даже не понял толком, в чем участвовал!
     Гаршин, казалось, готов был на месте провалиться. Но и уйти он
тоже не решался.
     - Когда тебе приказали зарезать расследование по "Программе
Зомби", ты ни о чем не задумался? - спросил Тим.
     - Но ее же не было! - почти вскричал Гаршин.
     - Угу, - кивнул Тим. - Щас!
     - Ты ведь ничего особенного не нашел тогда... - сбавил тон
Гаршин. - И ребята... Вот, тебе Витя может подтвердить...
     - Это больше не Витя, друг мой. Позвольте вам представить: его
зовут Мастер, он охотник на зомби. Только не на тех несчастных,
которых штамповал ГБ, а на самых настоящих. По ночам Москва ими
буквально кишит. У Мастера в подчинении куча народу, и их работа -
часть большой государственной программы. Соображаешь, ты, хрен с
бугра?
     Лицо Гаршина постепенно серело. Он сделал пару неуверенных шагов
и осторожно присел на краешек скамьи, подальше от Тима.
     - Расскажи ему, - попросил Тим Мастера.
     - Зачем? - удивился Мастер.
     - Он не нарочно записался в пауки. У него была плохая анкета, и
его заставили. И он действительно в отставке. Его уже давно не
трогали. Пусть хоть узнает, каких мерзавцев прикрывал.
     Гаршин покосился на Тима, и Мастер по этому взгляду понял: он нас
засыпет. Не настучит, а просто кинется выяснять и разбираться, и из
него тут же вытянут источник. "Тим не может этого не понимать. Зачем
ему это нужно?"
     Костенко словно прочел мысли Мастера. И легонько погладил его по
голове невидимым мягким щупальцем.
     - Давай-давай, - улыбнулся он. - Trust me.
     Мастер вздохнул. Когда-то мэтр Гаршин организовал против него
форменную травлю. Интересно, с молодым журналистом Костенко он так же
поступил? Сначала выставил на посмешище, а потом, чтобы выглядеть
чистеньким, объявил шизофреником? Бедный мальчик ни в чем не виноват,
он просто болен. Не нужно издеваться, пожалейте его. Ну, и что? Теперь
я - Мастер, а он - просто еще один кандидат в твари. И я слабых не
трогаю.
     - Ладно, слушай, - сказал Мастер Гаршину. - Слушай и запоминай.
Все мои выкладки по "Программе Зомби" ты должен помнить. Помнишь?
     Гаршин кивнул. Мастер закурил. "Все-таки хорошо, что между нами
сидит Тим. Руки так и чешутся".
     - "Программа" потерпела неудачу, - начал Мастер. - Как система
подавления, она работала, а как система управления - нет. Оказалось,
что свести человека в могилу психотроника может, и свести с ума тоже
может, а вот надолго подчинить его чужой воле не получается. Психика
зомбированного человека слишком быстро изнашивалась, он просто через
год-другой трогался рассудком, и уже никакому воздействию, кроме как
таблетками и уколами, не поддавался. Оказалось, что военное применение
у психотроники есть, а полицейского и шпионского - почти нет.
     - А меня зовут Стальное Сердце, - мечтательно произнес Тим,
разглядывая облака. Гаршин от этого заявления поежился.
     - До момента смены власти в стране "Программа" еще
финансировалась, - продолжал Мастер. - По инерции. Но когда пришли
новые люди, она распалась. Все научное руководство свалило за рубеж.
Часть аппаратуры была уничтожена, и почти вся документация тоже
пропала. Но кое-какие мощности сохранились, и остался вспомогательный
персонал, который отвечал непосредственно за технику. Жрать этим людям
было нечего, никому они были не нужны. И какому-то умнику из их числа
пришла в голову блестящая идея. Есть аппаратурный комплекс, способный
воздействовать на массовое сознание. Почему бы его не обратить на
службу новой власти? В самых гуманных целях. Догадываешься, о чем
речь?
     Гаршин снова поежился. Мастер не мог понять по его виду, верит
Гаршин рассказу, или нет."Скорее всего, он сейчас в бешеном темпе
сравнивает известные ему данные с тем, что слышит. Гаршин всегда
быстро схватывал, нужно отдать ему должное. Он просто обязан мне
поверить".
     - Больше всего Кремль боялся массовых беспорядков в столице. И
вообще, Москва - это миллионы избирателей. Ну, и подсуетилась какая-то
сволочь, подбросила администрации Президента блестящую идею... Мол
поможем населению пережить тяжелые времена. Снизим народу "критику",
чтобы ему перемены не так глаза резали... Как нарочно, в Москве стояла
наиболее мощная аппаратура. Они отладили эту установку, насколько
могли, перенастроили ее, опять-таки, насколько это у них получилось -
и запустили на всю катушку. После чего в городе сохранили активность
только очень сильные личности и, разумеется, люди с подвижной
психикой. А остальным стало на все наплевать. Правительственные
кризисы, скачки инфляции, громкие разоблачения - все по фигу. Просто
идеальный народ. Люди-куклы. Конечно, напряжение у них копится
потихоньку, и рано или поздно, они сорвутся. Но это ерунда. Люди
продержатся еще лет двадцать. Только вот к этому времени их всех
съедят.
     - У оружия всегда есть отдача, - сказал Тим. - А генераторы,
которые работают сейчас в Москве, проектировались именно как оружие.
     - Не знаю, каким образом, - вздохнул Мастер, - но эта хреновина
нарушила в городе энергетический баланс. И по ночам территория Москвы
вступает в контакт с другим измерением. Открываются тоннели, по
которым в наш мир выходят твари. Это какая-то неизвестная нам форма
материи, энергетические сгустки, которые захватывают человеческие тела
и охотятся на живых людей. Начиналось все с покойников, настоящих
зомби, в классическом понимании этого слова. Помнишь вспышку
вандализма на кладбищах шесть-семь лет назад? Разрытые могилы, пустые
гробы?
     Гаршин нервно сглотнул. Тим фыркнул и прикрыл глаза.
     - Понимаешь теперь, что значит нынешняя статистика по пропавшим
без вести? - спросил Мастер Гаршина. - Понял, зачем ее секретят? И
прогрессия бешеная. Чем больше народа тварям удается поймать, тем
больше их по ночам выходит на улицы. Я понятия не имею, что происходит
за городской чертой, но там, я думаю, в самое ближайшее время начнется
полный кошмар. Нам все чаще приходится выбираться за кольцевую дорогу.
Территория, которую твари контролируют, расширяется день ото дня.
     - И пока генераторы работают, - прошептал Тим, - дверь останется
настежь открытой. А однажды наступит момент, когда ее уже нельзя будет
закрыть никакими силами.
     - Стволом автомата можно делать лунки в грядках, - сказал Мастер,
- и сыпать туда семена. Но я не уверен, что всходы окажутся богатыми.
Оружие всегда оружие. Оно любит стрелять. И больше ни на что не
годится. И Тим правильно говорит - у него должна быть отдача. Или
нужно конструировать откат. Но на это у наших умников не было ни
времени, ни таланта.
     - А теперь идите, Гершович, - посоветовал Тим, по-прежнему не
открывая глаз и подставляя лицо солнцу. - Быстро.
     Гаршин замешкался. Он хотел что-то сказать, но не решался.
     - Бегом!!! - заорал вдруг Мастер, подаваясь к нему. Гаршин
прыжком оторвался от скамейки и отлетел боком на несколько шагов.
Мастер резко сунул руку за пазуху, делая вид, что достает оружие.
     - Нет! - воскликнул Гаршин, выставляя перед собой раскрытые
ладони.
     - Гоу! - рявкнул Мастер. И тогда Гаршин повернулся к нему сутулой
узкой спиной и действительно побежал. Неловкой мелкой трусцой
припустил к ближайшему корпусу в надежде скрыться за угол до того, как
мучители передумают и влепят-таки ему пулю в позвоночник.
     Мастер, отдуваясь, вытащил из кармана сигаретную пачку,
обнаружил, что она пуста, раздраженно смял ее в кулаке и зашвырнул
далеко в снег.
     - Вот и пошел раскручиваться главный этап нашей операции
прикрытия... - тихо сказал Тим. - Есть утечка. Сегодня вечером тупица
Куратор похватает за жабры штук двадцать экспертов и помчится с ними
"обнюхивать" Техцентр. Может быть даже нашего приятеля Самохина
припашет. Хотя нет, вряд ли. Но все равно, кто-нибудь скажет ему
правду, и дурак очень сильно испугается. И побежит к начальнику
Охраны, тоже редкому тормозу, виниться и падать в ноги. А дальше
начнется разборка и поиск главного козла. Сменят руководство
Техцентра. Поставят на уши ваш этот... как его... Штаб, да. Может
быть, немного снизят мощность излучения. И все будут дрожать при
мысли, что рано или поздно нужно идти к Президенту и докладывать, как
нагадили! Обещали-то ему массовое повиновение без побочных эффектов...
Вот тоже придурок! Собственные подчиненные второй срок от него
скрывают, что по столице нашей Родины шастает непонятно что и
занимается поеданием электората... Тьфу!
     - А дальше? - осторожно спросил Мастер.
     - А как угодно, - мягко улыбнулся Тим. - Главное, мы уже
разворошили муравейник. Через пару дней вся здешняя верхушка будет
мечтать только об одном - чтобы кто-нибудь принял решение за них. Так
что если ты все еще хочешь спасти человечество - милости просим... Да,
как раз двое суток мне должно хватить на уточение деталей. И можешь
атаковать Техцентр. А я в то же самое время зайду к Куратору и запугаю
его окончательно. Думаю, все обойдется. Получишь сначала хорошую
нахлобучку, может быть арестуют даже. Потом выпустят и Героя России
дадут. Если жив останешься...
     - Спасибо... - пробормотал Мастер. - Не знаю, что бы я без тебя
делал...
     - Ерунда, - отмахнулся Тим. - Это я должок возвращаю. Помнится,
мне звонил какой-то Ларин десять лет назад. Консультации требовал...
     - Было, - пробормотал Мастер смущенно.
     - Ты уж меня прости. С тобой говорил тогда очень злой и страшно
одинокий мальчишка.
     - Примерно такой же, как я сейчас, - невесело усмехнулся Мастер.
     - Возможно. Значит, вот оно и пришло - твое время, - Тим
по-прежнему смотрел в небо и не открывал глаз.
     - Спасибо, - непонятно за что поблагодарил Мастер.
     - Не за что. Я еще не совсем от Земли оторвался. Тоже... Несу
часть ответственности. Так. Так. Близко, близко... Совсем рядом...
     - Что такое? - встрепенулся Мастер, снова запуская руку под
куртку, только уже не за пазуху, а за пояс, туда, где пистолет
действительно был.
     - Я на связи с библиотекой, - объяснил Тим.
     - Все это время?
     - Да, это несложно. Кое-что я теперь понимаю. Ладно, потом
расскажу. Ты почему рацию с собой не носишь?
     - Тяжелая. А мобильники нам запрещено иметь, слишком легко сигнал
перехватывается. Если в Школе что-то случится, у меня на это случай
есть пейджер. Совсем крошечный, цифровой.
     - Ладно. Я с тобой свяжусь в течение дня, - Тим приоткрыл один
глаз и посмотрел в направлении угла, за которым скрылся Гаршин. - Вот
ведь пакостник этот Гершович!
     - Здорово он тебе нагадил?
     - Нет слов. Я когда вляпался в "Программу Зомби" - сдуру кое-что
рассказал отцу. А папочка у меня проходил по другому ведомству. И о
"Программе" он, конечно, ничего не знал. Но зато был знаком с неким
Гаршиным, большим специалистом по всему запредельному. И ты
представляешь, эта гнида посоветовала моему папуле найти сыну хорошего
доктора. И даже подсказала, где, - Тим невесело усмехнулся.
     - И отец поверил? - спросил Мастер с замиранием сердца.
     - А он всегда считал, что я малость не в себе. Я же практикующий
сенс, где-то с семнадцати лет. В то, что я сенс, отец верил. Но в то,
что сенс может быть психически нормальным - никогда.
     - Н-да... - протянул Мастер. - Мало не покажется.
     - Я не могу с тобой пойти на Техцентр, - сказал Тим извиняющимся
тоном. - Я обязан беречь себя. Если мне там влепят пулю в башку... -
Мастер замахал руками, мол оставь, что за глупости, обойдемся, но Тим
не успокоился.
     - Если я не вернусь домой, - продолжил он горько, - на мою
территорию полезут соседи с юга. Наши станут изо всех сил обороняться,
и погибнет очень много народу. Я несу ответственность за двести тысяч
жизней. А потом, у меня же детей трое. Трое отличных парней... Не
свои, конечно, приемные. Но я их полюбил, как родных. Их-то точно
убьют, чтобы вопрос наследования не вставал. Нельзя мне рисковать,
понимаешь?
     Мастер протянул Тиму руку и с наслаждением принял крепкое и
теплое пожатие.
     - Мне и в голову не пришло бы звать тебя с собой, - улыбнулся он.
- Это наше дело, земное. Нормальное русское Плохо Дело. Дерьмо лопатой
грести. Ты и так сделал для нас очень много. Спасибо тебе!
     - Не за что. Ладно, беги. А то Карма совсем приуныла.
     - Да, - Мастер поднялся на ноги. - Слушай! - сказал он вдруг. - Я
все хотел спросить, да как-то не получалось. Ты зачем вообще сюда
прилетаешь? Чего ты у нас забыл?
     - Есть такое слово "Родина", сынок, - процитировал Тим анекдот
про червяков в навозной куче. - Я иногда заряжаю батарейки от
Матери-Земли. Тут для меня - курорт. Санаторий.
     - А-а... - Мастер сдвинул кепку на глаза и почесал лохматый
затылок. - Ну, ладно.  Я пошел. До связи!
     - Счастливо, - сказал Тим, снова запрокидывая голову и закрывая
глаза. Поворачиваясь, Мастер заметил в воздухе между корпусами, на
высоте метров в десять, странный невесомый сгусток мягкой серой мглы.
Легкая полупрозрачная тучка. Мастер потер рукой глаза, и тучка
исчезла. Показалось? Но именно в эту сторону повернул лицо Тим.


                                *****

                             Независимо от принадлежности к тому или
                             иному типу... все эти собаки
                             характеризуются как физически очень
                             сильные животные с прекрасно развитой
                             мускулатурой корпуса и конечностей.


     - Молодой человек! - раздалось сзади. Рэмбо, привычно
разворачивая плечи, чтобы выглядеть массивнее, оглянулся. Черная
машина у обочины, и некто в дорогом пальто машет ему, улыбаясь, из
окна. Что ж, мы не гордые, можем и подойти.
     - Добрый день! - не переставая улыбаться от уха до уха, сказал
человек в машине. - Вы ведь Алексей Неверов, точно? Садитесь,
пожалуйста! Садитесь, а то холодно очень.
     Рэмбо все понял. Распахнул дверцу и сел на заднее сиденье. Вот
он, шанс. Я-то думал, как мне вывернуться, а тут сами приглашают. И мы
еще поторгуемся. Не хочу тридцать сребреников. Хочу целый мешок. Тогда
и не стыдно будет. Это же сам Мастер сказал: "Продаваться нужно за
максимально возможную цену". Про себя ведь сказал. А мне, что, нельзя?
     Мужчина впереди закрыл окно и обернулся к Рэмбо.
     - Я референт начальника сектора "А", - представился он. У Рэмбо
отчаянно зачесался нос. Ничего себе! Это не прикрытие вшивое, это
управление. - У нас к вам, Алексей Сергеевич, есть деловое
предложение. На очень серьезном уровне. Даже я не уполномочен с вами
его обсуждать. Вы не откажетесь сейчас на полчаса заехать в э-э... -
штабной явно не привык к охотничь