ся и тихо напевает Ирина. Госпожа Хайнеман оказалась
хирургом местной клиники, и дома ей полагалось держать экспресс-кабинет.
Она еще продолжала всхлипывать, когда Вестгейта положили на операционный
стол, и Игорь с большим сомнением наблюдал, как трясущиеся руки
настраивают аппаратуру. Он не без основания подозревал, что если эта
неуравновешенная барышня час назад целилась в спину человеку, который ей
ничего плохого не сделал, то убийце любимой собаки она может запросто
что-нибудь отпилить. Слава богу, его опасения не оправдались, и теперь
обезоруженный Вестгейт лежал в спальне на втором этаже. Он по-прежнему был
в коме, и Игорь по собственному опыту знал, что шевелиться бедняга начнет
не раньше чем дня через три.
  Волков переключил телефон и заговорил по-немецки. Чтобы хоть чем-то себя
занять, Игорь сунул в зубы сигарету. Он всячески старался ни о чем не
думать, и ему опять с непривычки было скучно. Стоило Игорю хоть на минуту
собраться с мыслями, как его тут же охватывало глухое раздражение. И
причиной его был Волков. Этот человек Игорю категорически не нравился. Он
был совершенно не похож на того Волкова, о котором Игорю рассказывали.
  И ненормальный Дядя, и вполне адекватный Королев, да и все, кого Игорю
доводилось расспрашивать о Волкове раньше, дружно рисовали в своих
воспоминаниях совершенно иную фигуру. Волков-легенда был в первую очередь
симпатяга и умница. Он легко, мощно и свободно мыслил, щедро раздавая
направо и налево великолепные идеи, часто парадоксальные, но всегда
остроумные. Еще он умел слушать и понимать. А еще он был шутник,
интеллектуальный хулиган, "пламенный борец с идиотизмом" и порядочный
раздолбай. Его все любили.
  Этот Волков оказался совершенно другой. Во-первых, он не разговаривал, а
либо вещал свысока, либо отдавал приказания. Во-вторых, у него оказалась
неприятно манерная и полностью клишированная речь. Он использовал
банальные словосочетания и театральные интонации. Как дешевый
провинциальный актер, который перенес со сцены в жизнь не самый удачный
образ. А главное - этот Волков не принимал чужую точку зрения. Вообще. То
ли он понял о жизни что-то самое главное, и теперь все, кто не разделял
его убеждений, были на его взгляд ущербными недочеловеками. То ли он
просто...
  - Как самочувствие? - спросил Волков. Игорь встрепенулся и открыл глаза.
  - Да нормально. Мне кто-нибудь объяснит, что происходит?
  Волков подтащил второй шезлонг поближе и уселся напротив Игоря. Тот
поморщился от жжения в переносице. Волков периодически выстреливал в
атмосферу мощный энергетический разряд. Похоже, сбрасывал лишнее
напряжение.
  - Ситуация под контролем, - важно заявил Волков. - Угрозы больше нет. К
сегодняшнему дню полностью раскрыт и нейтрализован чудовищный заговор
против человечества.
  - Это я догадался, - фыркнул Игорь. - А в чем он состоял, хотелось бы
знать?
  - Идея возникла еще полвека назад. Организация, которая раньше называлось
Проект, а позже Служба, пыталась захватить мировое господство. В конце
прошлого века упор делался на массовую психотронную обработку, а сейчас -
на выборочное зомбирование ключевых фигур. Старая концепция предполагала,
что нужно все новые и новые территории накрывать психотронным колпаком и
таким образом подчинять всех, кто попадется. Насаждать искусственное
преклонение и обожание. Насильственно внедрять идеи в головы. Конечно,
такая стратегия не могла себя оправдать. Жертвы облучения постепенно
сходили с ума, и контролировать их становилось невозможно. Проект из-за
этого и потерпел неудачу. Но Служба, организованная на его руинах, выбрала
более эффективную методику. Как раз появились современные технологии -
например, дистанционная нейрохирургия. И началось выборочное подчинение
интересам Службы ключевых фигур международного сообщества. А для
прикрытия, чтобы их преступные инициативы находили поддержку у простых
людей, были подключены масс-медиа. И всю нашу многострадальную планету
захлестнул искусственно наведенный психоз...
  - "Русская культурная экспансия"?
  - Безусловно. Но, кстати, первыми заметили неладное не культурологи. И
даже не политики. И те и другие сами оказались под воздействием этого
безумия. О том, что происходит нечто ужасное, стали говорить экономисты. И
аналитики секретных служб. Очень уж много денег потекло в Россию.
Огромные, нереальные суммы. Даже больше, чем Россия могла переварить.
  - И чем все это могло кончиться? - спросил Игорь, изо всех сил пытаясь
удержать на лице выражение почтительного внимания.
  - Ты должен знать, что мечта Службы - тотальный контроль. Но таким, как
ты, насколько я знаю, идею контроля подавали в ложном толковании. Якобы
русские заботятся о мировом благе. Сдерживают агрессивные режимы,
подкармливают "третий мир", подавляют терроризм, улучшают экологию... Не
так ли? И хотя эта работа ведется тайно, но идеи носятся в воздухе.
Человечество интуитивно догадывается, что некая крепкая рука ведет его
прямиком к безграничному счастью. И на бессознательном уровне планета
чувствует, что это рука Москвы. Поэтому так легко внедрились в умы и
"культурная экспансия", и всеобщее обожание всего русского, и каждого
русского человека в отдельности. Великий народ-страдалец, самый гуманный и
самый мудрый, взвалил на свои плечи заботу об установлении Золотого Века!
  Волков по-прежнему вещал с постамента, но сейчас в его словах был
нескрываемый сарказм. И радость победителя.
  - Я понимаю, что тебе непросто принять это, - продолжал он. - Ты
чувствуешь себя причастным... Ты не казнись. Это было не в твоей власти. А
чтобы во всем разобраться, подумай сам, какого безумного влияния добилась
Россия ко вчерашнему дню. Без одобрения русских ни одно государство и
пальцем не шевельнет.
  - Я не вижу главного, - сказал Игорь медленно и задумчиво. - Я не вижу
цели. У любого завоевателя помимо личного комплекса Наполеона есть еще и
совершенно четкие задачи политического и экономического плана. Ну,
засосала Россия громадные инвестиции. И что?
  - Ты не понимаешь, - усмехнулся Волков. - Экономика, политика - это все
следствия. Повод к захвату власти может быть только один - личные амбиции.
А ложь, которой их прикрывают, всегда ложь, и ничего больше. Конечно, с
каждым веком она становится более правдоподобной. Но ты четко разделяй две
вещи. Одно - что ваш Папа говорит в Кремле. И другое - что он думает на
самом деле.
  - Папа не Наполеон, - отмахнулся Игорь.
  - Ты не понимаешь, - повторил Волков. - Любой Папа всегда Наполеон. Вне
зависимости от того, чем он командует, - полком или секретным агентством.
А ваш Папа настоящий дьявол. И если бы мы не вмешались, через год в Кремле
сидел бы именно Папа. И заодно на всей Земле.
  Игорь заложил ногу на ногу и скрестил руки на груди. Волков очень сильно
давил на него своим яростным энергетическим потенциалом. Судя по всему, он
пытался транслировать Игорю свои эмоции. То есть хотел заставить Игоря
поверить в свою правоту, подчинить себе, превратить в послушно кивающую
тупую куклу. Намеренно он делал это или по привычке, Игорь не знал. Но в
том, что любой другой человек на месте Игоря был бы уже целиком и
полностью согласен с мнением Волкова, Игорь не сомневался. Ему стало
грустно и захотелось сменить тему. Волкова он ни в чем не винил, понимая,
что сенс не всегда может контролировать себя. Но он не верил ни единому
слову этого человека.
  - Почему вы ушли тогда? - спросил Игорь.
  Волков моргнул, сел прямее и нервно дернул головой.
  - Ему нужно было мировое господство, - сказал он. - И он чуть было его не
захватил. Вся планета была бы порабощена, сама этого не зная. И вся она
работала бы не на Россию, нет. Только лично на него. Понимаешь? А он бы
упивался властью. Огромные силы пришлось задействовать для того, чтобы
уничтожить агентурную сеть. Но дело нельзя считать завершенным, пока этот
человек жив. Он дьявол. Мы раскрыли глаза Кремлю и натравили на Службу
русскую Безопасность. Впервые в истории все контрразведки в мире работают
сейчас заодно, выкорчевывая Службу из политики, финансов, промышленности,
культуры, да просто из умов людей. Но Папа еще жив. Его боятся тронуть.
Представляешь?
  Игорь озабоченно глядел на Волкова.
  - Но мы эту проблему решим, - сказал тот. - Я и ты. Больше никто и не
сможет. Ты вызовешь его на встречу, а я с ним разберусь. Вот так.
  Игорь запустил руку за голову, снял резинку с хвоста и встряхнулся, отчего
волосы рассыпались по плечам. Волков посмотрел на его прическу с явным
неодобрением, но промолчал.
  - Мне неизвестны ваши планы, - сказал Игорь с достоинством. - Но в любом
случае вам придется быть чертовски убедительным, чтобы я сыграл на вашей
стороне.
  - Не понимаю.
  - Я больше не хочу слышать ни о Службе, ни о Проекте, ни о каких-либо
других тайных организациях. У меня от них мурашки по коже. Кстати, можете
довести до сведения ваших хозяев, что единственная фирма, которой я
расскажу все, - это русская Безопасность. При первой же возможности я ей
сдаюсь.
  - Это не профессиональный жест, - упрекнул его Волков. - Говоря такое
вслух, ты ставишь себя под удар. Как раз после такого заявления они тебя и
застрелят. Чтобы ты русским лишнего не сболтнул.
  - Не застрелят. Вы не позволите. Я вам нужен, не так ли?
  - Игорь, ты действительно ничего не понимаешь. Разумеется, пока ты
работаешь на меня, тебе ничего не угрожает. Но если ты начнешь играть в
свою игру, я уже не смогу тебя защитить. И тебя действительно убьют.
  - Вот и хорошо, - сказал Игорь безмятежно. - Поэтому будьте добры, ведите
себя со мной поаккуратнее. Без давления.
  - Мы должны спасти мир от угрозы, - заявил Волков. - Она еще не вполне
устранена. Это наш долг, понимаешь?
  - Ага, - кивнул Игорь, встал и пошел к дому, на ходу заново укладывая
волосы и стягивая их резинкой. Волков, нехорошо прищурившись, посмотрел
ему вслед, и под лопаткой у Игоря неприятно кольнуло.

  * * *

  Вестгейт лежал на спине, укрытый до подбородка одеялом. Судя по
закрепленным на спинке кровати приборам, жизнь в нем едва теплилась. Игорь
со вздохом приподнял одеяло, посмотрел на длинный шов у брата на
предплечье и выругался.
  - Все обойдется, - сказал он Вестгейту, как будто тот мог его слышать. -
Денька через три проснешься и будешь как новенький. Эх, братишка... До
чего же все не вовремя... - Он достал из кармана дышащую теплом кляксу,
побеседовал с ней и сунул под одеяло. Посмотрел, как под тканью прокатился
бугорок, выбирая позицию, снова вздохнул и вышел из спальни. "Если клякса
найдет с биополем Алекса хороший контакт, он очнется уже через сутки. И
тогда я буду не один. А вместе мы обязательно что-нибудь придумаем".
  - Здорово, доктор! - сказал Игорь в спину Ирине, накрывающей на стол в
кухне. - А как же клятва Гиппократа?
  - О чем ты? - удивилась Ирина, поднимая на него глаза. Взгляд у нее был
виноватый.
  - Какая сволочь мне в спину целилась с чердака?
  - Ничего я не целилась... - пробормотала девушка, краснея. И вдруг
замерла, склонив голову набок, словно прислушиваясь. Из-за стены Игоря
обдало холодом. Он повернулся, безошибочно определил направление сигнала и
сделал в ту сторону неприличный жест.
  Ирина тихо всхлипнула, как человек, которого держали за горло, а потом
отпустили. Прошла в угол, открыла шкафчик и выставила на стол бутылку
виски.
  "Вот как это у нас делается... - подумал Игорь. - Бедная ты марионетка. Но
пристрелить ты меня хотела по собственной инициативе. Почуяла, что я
опасен для здешней идиллии. Хорошо же тебе мозги зафачил господин
Хайнеман. Выдрессировал лучше, чем покойницу Берту".
  - Тебе налить? - спросила Ирина дружелюбно, словно Игорь ей ничего
обидного не говорил.
  - Потом, - сказал Игорь. - Давно вы вместе?
  - Пять лет. Я здесь на стажировке была. Слушай, я это правда, что Алекс
его сын?
  - Угу.
  - Как нехорошо получилось, да? Только приехал и заболел. И откуда у него
такое нервное истощение... А Игорь не разрешает позвать терапевта,
говорит, и так справимся.
  - Да, все нормально, - Игорю вдруг захотелось поскорее уйти, и он
заторопился к выходу.
  - Обед через двадцать минут, - сказала Ирина ему вслед. Игорь выскочил на
крыльцо, тяжело дыша. Волков по-прежнему сидел в шезлонге. И улыбался.
Игорь сжал кулаки, подошел к нему и сел напротив. Ему невыносимо хотелось
что-то сделать. Что-нибудь ужасное. Например, убить Волкова, погрузить
Вестгейта и девушку в машину и рвануть проселочными дорогами в ближайший
аэропорт. Угнать самолет - и в Россию. А там Безопасность, она не выдаст.
  Не так уж и безнадежно выглядел этот план, если бы не одно "но". Игорь
хорошо знал, как опасно поднимать руку на форсированного экстрасенса. Даже
в мыслях. И даже ему, Игорю Бойко, мысли которого форсированный сенс
читать не может. Последнее он наконец-то установил совершенно точно.
  - Так все-таки? - спросил Игорь. - Что там было двадцать лет назад?
  - Что? - удивился Волков.
  - Почему вы тогда ушли со Службы? Вы уже подозревали, что она замышляет?
  - А-а... - сказал Волков. - Вот ты о чем. У меня не было другого выхода.
Ты ведь из Спецотдела, ты должен знать, кто я.
  - Кстати, вам низкий поклон от Королева.
  - А, этот тупица... Помню, как же. Так вот, когда я почувствовал свое
истинное предназначение, я был поначалу неосторожен. И тогдашнему Папе,
редкостному подлецу, немедленно донесли, что я не такой, как все. Он
вызвал меня и приказал сотрудничать в новом качестве. Такая жуткая грязь -
внутренняя слежка и кодирование сотрудников. Конечно, я отказался.
Во-первых, я тогда еще этого не умел. А во-вторых, это в любом случае не
соответствовало моим представлениям о совести и чести. Он настаивал, я
пытался что-то ему объяснить... И тут увидел, почувствовал, что с того
момента, как я сказал "нет", нормальной жизни у меня не будет. Впереди был
шантаж, причем очень жестокий. Я увидел это совершенно ясно. Тогда я
оттолкнул этого человека и ушел...
  - Он умер от рака через год, - вставил Игорь.
  - Знаю. Он меня разозлил. А на следующий день ко мне явился этот дьявол,
нынешний Папа, который тогда ходил еще в "шестерках". И он сказал мне
открытым текстом, что теперь любое мое неосторожное движение плохо
кончится для твоей мамы и для тебя. Ты меня понимаешь?
  Игорь задумчиво кивнул. Волков уже снял давление - видимо, догадался, что
у Игоря частичный иммунитет к энергетическому воздействию. С ним
действовали только самые грубые методы, такие, как откачка энергии,
например. Или агрессивная блокировка сознания. То, что несколькими днями
раньше делал бородатый черт в московском дворе. И пару часов назад - сам
Волков.
  А сейчас Волков нагло врал. Их общий тезка, нынешний Папа, двадцать лет
назад просто не мог сказать Волкову ничего подобного. Он еще не был
допущен к тематике категории ЭКСТРА. И ходил не в "шестерках", а в
психологах.
  - Что мне оставалось делать? - сказал Волков с неподдельной горечью. То ли
он искренне верил в свою ложь, то ли хорошо играл. - Я понимал, что от
меня теперь не отстанут. Я поговорил с твоей мамой... Конечно, ей было
нелегко все это принять, но я ее убедил. И ушел. Долго скитался по разным
странам. А десять лет назад осел вот здесь. Организовал свою жизнь так,
что меня никто не мог взять за живое. И уже сам диктовал условия тем, кто
готов был хорошо заплатить за мои услуги...
  - ...и на прошлой неделе взломал блокировку одному пожилому шведу, -
закончил Игорь за него. Волков снисходительно рассмеялся.
  - Ты и представить себе не можешь, как долго готовилась эта операция, -
сказал он. - Несколько лет жизни я положил на то, чтобы восстановить
баланс сил в мире. Все западные психотехнологии разработаны по моей
подсказке. Всему, что умеют эти тупоголовые европейцы, их научил я. И если
бы не грамотно спланированное противодействие, Служба проглотила бы весь
мир и не поперхнулась бы.
  - Ну, у вас не все прошло гладко. Вы надеялись перевербовать агентов
Службы, а их пришлось отстреливать. Сколько людей погибло? Сто? Двести?
Тысяча?
  - Три с половиной тысячи, - сказал Волков гордо. - Иначе было нельзя, ты
же понимаешь. На войне как на войне.
  - Тьфу! - Игорь отвернулся и полез за сигаретами.
  - Такая вот судьба, - сообщил Волков. - Всю жизнь я только и делаю, что
защищаю людей от опасностей, которых они не видят. Знаешь, как это тяжело
- видеть то, чего не видят другие? Ты даже не догадываешься, какое это
одиночество.
  Игорь прокусил сигаретный фильтр насквозь. На Службе Волков работал в
группе стратегического планирования. Ни от каких опасностей он там никого
не защищал. Его темой была перспективная геополитика. А одиночкой он был
от природы. Высокомерным одиночкой с мессианским комплексом. И когда
мессия ощутил в себе божественный дар...
  - Но я заботился о тех, кто был мне близок, - продолжал вещать наместник
Бога на земле. - Наталкиваясь иногда на глухую стену непонимания...
  - Расскажите об этом Игорю Александру Вестгейту, - посоветовал Игорь.
  - Я же говорю, - Волков печально вздохнул, - ты совершенно не в курсе, а
уже готов меня обвинить во всех смертных грехах. Просто за то, что я не
такой, как все. Стыдно, Игорь. Очень стыдно.
  - А ни разу в жизни не поинтересоваться, как там себя чувствует на чужбине
родная кровь, - не стыдно?
  - Это была поистине трагическая история, - сказал Волков, пропуская
обвинение мимо ушей. - Его мать была в меня безумно влюблена. И я очень
долго не мог с ней расстаться. Я чувствовал ответственность, понимаешь? Но
и продолжать жить вместе нам тоже было нельзя. У нее начинала развиваться
душевная болезнь, и этого никто, кроме меня, почему-то не замечал. И я
никак не мог придумать, что же делать. А потом меня осенило. Точнее, она
сама подала идею. А я понял, что именно в этом будет ее спасение. И все
оказалось именно так, как я предполагал. Материнство купировало ее
паранойю на начальной стадии. Во всяком случае, на время. Не знаю, как она
сейчас. Но видишь, Алекс вырос нормальным. Значит, все в порядке.
Получилось как нельзя лучше.
  - А я? - спросил Игорь.
  - Что ты?
  - Ну, я тоже вырос нормальным?
  - Конечно! - всплеснул руками Волков.
  - Тогда с какой стати вы решили, что я поеду в Москву с посланием к Папе?
На верную смерть...
  Как и в прошлый раз, при внезапной перемене темы Волков часто заморгал. В
воздухе ощутимо похолодало. Это был фантомный холод, следствие резкого
энергетического выхлопа, но настолько реальный, что Игорь плотнее запахнул
куртку.
  - Тебе ничего не грозит, - сказал Волков наконец. - И ты меня не обманешь.
Ничего ты не боишься. Ты просто не хочешь. Почему? Хотя это пройдет у
тебя. Ты просто очень устал. После обеда поспи несколько часов, а вечером
все обсудим.
  - За последние дни Алекса и меня пытались убить раз двадцать, - сказал
Игорь. - Тут устанешь...
  - Это были досадные накладки. И если кто-то и пытался действительно
причинить вам вред, это могла быть только русская Безопасность, сдаться
которой ты по наивности мечтаешь. Я же говорил, инсценировка с
энергетической блокадой города была направлена именно на то, чтобы тебя
отправили сюда. Нужно было сделать так, чтобы русские сами тебя отпустили.
  - А как насчет Алекса? Он что, вообще не входил в расчет?
  - Да нет, входил, конечно...
  "Врет! - подумал Игорь. - Нет, ничего я ему не скажу. Хотя интересно было
бы посмотреть, как он запляшет, когда узнает, что приказ на убийство
получили мы оба. И что Папа с самого начала знал, кто выступил против
Службы. Это хорошо, что Папа уцелел. Это просто замечательно. Должен же
быть на свете хоть кто-то, кого этот безумец Волков опасается! Безумец
Волков... Сумасшедший. Псих..."
- Все было учтено, - говорил Волков. - И незначительные мелкие накладки не
должны сбивать тебя с толку. Поверь мне, Игорь. Ты должен мне верить.
  "Боже, как мне сейчас не хватает Алекса! - терзался Игорь. - Мне позарез
нужен хороший психолог. Волков неадекватен, это ясно. Но обзывать его
сумасшедшим я могу, если я частное л