ему жаргону и покрутил в воздухе
ладонью, помогая голове, - в Штаб? Как у вас со временем, Алексей
Сергеевич?
     - Почему бы нет? - сказал Рэмбо со всей возможной небрежностью.
     - Чудесно! - снова расплылся в улыбке референт. - Вас потом
отвезут, куда скажете. Разумеется, - референт заговорщически
подмигнул, - в пределах "зоны сорок пять"...
     Ого! Кое-что они знают. Или это проверка? Рэмбо вдруг стало
немножко стыдно. Такого он от себя не ожидал и мысленно увеличил долю
сребреников до полутора мешков. Секунду подумал, округлил до двух и
нагло спросил:
     - А если вызов? Я ведь в резерве. И собака у меня дома живет, это
тоже лишний крюк.
     - Вызова не будет, Алексей Сергеевич, - сказал референт, трогая
машину. И Рэмбо понял: действительно не будет. Стыд прошел, появился
страх. Ну куда Школе против них... Сумасшедший этот Мастер. Всех
угробит. Нет, мне, кажется, здорово повезло. Выбирать нужно
ту сторону, которая сильнее. Конечно, если ты не задолжал слабой. Но
что мне Школа? Подумаешь, охотники...
     - А шофер вам по штату не положен? - поинтересовался он.
     - Вы участвуете в секретной миссии, Алексей Сергеевич, - мягко
сказал референт. - Впрочем, в Штабе вам объяснят.
     - А почему именно я? - ляпнул Рэмбо машинально. Его так и
распирало от любопытства.
     - Понятия не имею, Алексей Сергеевич, - вздохнул референт.
     - Меня зовут Рэмбо, - выпалил Алексей Сергеевич, и сам удивился
тому, что сказал.
     - Рэмбо?! - референт весело сверкнул глазами в зеркале. - Однако!
     "А ты будто не знаешь, гнида штабная!", - хмыкнул про себя Рэмбо,
а вслух объяснил:
     - Это потому что я очень большой и сильный.
     - Понял! - рассмеялся референт.
     "Сунуть бы тебе пульсатор в ухо... - подумал Рэмбо и опять себе
удивился. - А чего он ржет все время? Нарывается. Твари, небось, в
глаза не видел. А увидит - обосрется".
     Остаток пути оба молчали. Референт сосредоточенно продирался
сквозь пробки, а Рэмбо прикидывал и тут же отбрасывал возможные
сценарии беседы в Штабе. "Только не стукачом. Исключено. Либо я
возвращаюсь в Школу, но тогда они от меня ни хрена не получат. Либо я
вывалю им все, что знаю и о чем догадываюсь, но они мне обеспечивают
место в управлении. Во Вторую Школу не хочу. Там скучно".
     Машина причалила к неприметному подъезду в большом здании старой
постройки.
     - Прошу! - улыбнулся референт.
     Изнутри здание выглядело не шикарно, но серьезно. И спланировано
так, чтобы любая атака захлебнулась на первом этаже. "Два охранника в
просторном холле - расходный материал, черт с ними, а вот в это
бутылочное горлышко, ведущее к лифтам, я бы с простым оружием не
сунулся. Только пульсатор, только он, волшебная, драгоценная вещь. Да,
умно тут все сделано. Интересно, не сюда ли Мастер нацелился? Он-то
здесь не раз бывал, планировку назубок выучил. Все равно, даже с
пульсаторами страшно. Ох, вовремя мне кость бросают!"
     На втором этаже у Рэмбо еще раз проверили документы. Референт,
церемонно раскланявшись, передал охотника какому-то нездорово бледному
вялому типчику, который повел его вглубь здания длинными причудливо
сплетенными темными коридорами. Наконец они добрались до скудно
освещенной приемной. "Почему темень? Вон, и окно закрыто тяжелыми
шторами". Бледный попросил Рэмбо обождать и скрылся за массивной
дверью кабинета. Рэмбо принюхался. "Ничем особенным не пахнет. Но
что-то мне не по себе". На секунду он пожалел о том, что согласился
отдать пистолет охране. "Почему мне здесь так не нравится? Ощущения
просто как у дырки - знобит, и во рту сухо. Чего я так психую, а?"
     Рэмбо огляделся и пришел к выводу, что обстановочка в приемной не
ахти. Пыльно. Душно. Он подошел к окну, сдвинул штору и обомлел. На
залитом солнцем подоконнике раньше кто-то растил в пластиковых кюветах
всякую комнатную зелень. Сейчас из сухой земли торчали жалкие засохшие
прутики с безвольно повисшими желтыми тряпочками листьев. Рэмбо ткнул
пальцем в землю, подняв облачко пыли.
     Бледный все не появлялся. "Может, рвануть отсюда? Нет, это нервы.
Я просто очень давно ждал этого разговора, я хотел его, я пытался
найти выход на Штаб - и вот, Штаб сам позвал меня".
     И тут Рэмбо в который раз за последние двадцать минут удивил
себя. Четким движением, отточенным многократной тренировкой, он поднял
ногу, согнув ее в колене. Рукоятка спрятанной под голенищем сапога
финки сама легла в опущенную ладонь. Правая рука убрала нож под рукав
на левой. На все - секунда, не больше. "Как хорошо, что у них нет
металлодетектора на вахте. Вот теперь я абсолютно спокоен".
     Дверь кабинета открылась, и на пороге возник бледный. Он
посмотрел на Рэмбо совершенно отсутствующим взглядом и вяло
пробормотал:
     - Прошу вас.
     Рэмбо шагнул через порог. Дверь за его спиной закрылась. По
инерции охотник сделал еще несколько шагов. Перед ним оказался торец
бесконечно длинного стола, уходящего далеко вперед и пропадающего
где-то в полной темноте. Здесь царил такой же противный холодный
полумрак, как и в приемной. Рэмбо окинул взглядом задернутые без
малейшей щелочки шторы и обнаружил, что из глубины кабинета, из самого
темного в комнате места, от другого конца стола, к нему кто-то идет.
     - Здравствуй, мой мальчик, - сказал глубокий сильный голос.
     Рэмбо попятился. Потом обернулся к двери и обнаружил, что с этой
сторны нет ручки. Он кинулся вперед и толкнул дверь плечом. Та даже не
шелохнулась. Тогда Рэмбо вытащил нож и принял боевую стойку.
     - Напрасно, - сообщил голос, и из темноты в сумрак шагнул высокий
мужчина с приятным моложавым лицом. Ничто в нем не указывало на
чужого, но Рэмбо недаром был из Детей, о чем, правда, сам не
догадывался. Безошибочным чутьем охотника он определил - это тварь!
     - Не подходи! - приказал он. - Стой, где стоишь, тварюга!
     - Ты ничего не можешь мне сделать, - сказал хозяин кабинета
мягко и, как показалось охотнику, с сожалением. Рэмбо прикинул: он
сейчас в шаге от границы активной зоны. "Все, конец. Съедят тебя,
охотник". Мысли текли ровно, страха больше не было, осталось только
желание не отдать жизнь задарма. И обязательно навязать бой, чтобы
тварюге мерзкой пришлось здорово изувечить тело. "Будет очень больно -
ну и пусть. Зато я не стану тварью! В окно бы сигануть, тут невысоко,
метров пять, ноги сломаю - на руках уползу. Но я видел, в приемной
стекло бронированное. Или попробовать? Нет, он зашел именно с этой
стороны, отсекает меня от окон. Ну, охотник, ты попал! Теперь я
понимаю! Теперь я все понимаю!"
     - Стоять! - крикнул Рэмбо твари, потихоньку двигавшейся к нему.
"Да, Мастер, я был к тебе несправедлив. Ты не хотел нашей гибели. Ты
ничего не рассказал молодым охотникам, потому что вычеркнул их из
своих планов вообще. Надо же - в Штабе твари! Конечно, в такой
ситуации ты можешь довериться только ветеранам. И именно их ты
поведешь в бой. А Четверку пустишь на какой-нибудь отвлекающий маневр.
Прости меня, Мастер! Какой же я был урод! И сам себя угробил... Ох,
мама... Спокойно, Леха! Только спокойно!"
     - Давай поговорим, - предложила тварь и сместилась еще на шаг.
Рэмбо почувствовал, как мелкие иголочки закололи кожу. Пора!
     Он прыгнул вперед так резко, что тварь не успела даже
шевельнуться. Рэмбо наподдал ей плечом под ребра, и тварь, раскинув
лапы, полетела вверх тормашками. Рэмбо тоже не удержался на ногах.
Перекатившись, он вскочил, метнулся к окну и раздернул шторы. "Так и
есть, броня! Глухая рама, не открывается. Но подоконник низкий,
площадь остекления большая. Попробуем!" Тварь ворочалась в углу,
пытаясь встать. "Твердая, зараза! Все плечо об нее отшиб. Значит, у
нее мягкие ткани как деревяшка. А мышцы - как сталь. Что я ей сделаю с
этой зубочисткой?" Рэмбо взял разбег, насколько позволяла обстановка
и, изо всех сил оттолкнувшись от стены, бросился в окно. На таран.
     Удар был страшен. Рэмбо взвыл от боли, но ему показалось, что
стекло чуть подвинулось в раме. Он отскочил для разбега снова.
     - Не надо! - закричала тварь, с трудом разгибаясь. - Подожди,
сынок! Не надо!
     Рэмбо снова врезался в стекло так яростно, что едва не потерял
сознание. Тряся головой, он нетвердыми шагами отошел к стене, сделал
несколько глубоких вдохов и изготовился к новой попытке. "Кажется,
чуть-чуть стекло в раме ходит. Ну, еще!"
     Бац! Рассчитанное на попадание автоматных пуль и осколков
гранаты, стекло болезненно реагировало на мощные удары по большой
площади и опять немного сместилось в раме. Рэмбо весил шестьдесят
восемь кило, но это были сплошные мускулы, а сейчас еще и злость.
     - Ты убьешь себя, мальчик! - взмолилась тварь, не двигаясь с
места. - Подожди, я тебя не трону! Мы обо всем договоримся! Не надо!
     Рэмбо у стены рычал и тряс головой. Перед глазами все плыло.
Справа что-то щелкнуло. Дверь! Рэмбо повернулся было, но дверь уже
закрылась. И на пороге стояла еще одна тварь, гораздо мельче первой,
но от этого не менее опасная. Потому что Рэмбо снова оказался в
активной зоне. У него задрожали руки.
     - Мы ничего тебе не сделаем, - сказала мелкая тварь. - Нам просто
нужно поговорить. Мы зададим тебе несколько вопросов, и ты выйдешь
отсюда так же, как и пришел, - тварь ползла к Рэмбо осторожными
шажками, сокращая расстояние и наращивая давление.
     Рэмбо собрал волю в кулак. И на какое-то мгновение ему удалось
оттолкнуть активную зону. Перестало колоть невидимыми иголками кожу,
пропало ощущение холода в позвоночнике. Он распрямился и повернулся к
твари лицом.
     - Меня зовут Рэмбо, - сказал он твари. - Я охотник.
     Тяжелая, хорошо сбалансированная финка, брошенная сильной и
умелой рукой с расстояния в два метра, вошла твари в глаз по самую
рукоять и опрокинула ее на спину. Нелюдь шмякнулась об пол с таким
грохотом, будто уронили сейф в полтонны весом.
     - Не скучай, папаша! - весело крикнул Рэмбо оцепеневшему хозяину
кабинета. - Я скоро вернусь! - и бросился в окно.
     Стекло лопнуло вдоль, и Рэмбо с радостным воплем "Х-ха-а!"
вылетел на свободу. Но стекло было таким массивным, что от удара Рэмбо
развернуло спиной вниз. Он попытался выправить положение, чтобы
приземлиться на ноги, и в последнюю долю секунды понял, что не
успевает. Прямо под окном медленно заезжал на парковку джип, съедая ту
малую толику высоты, которая могла бы Рэмбо спасти. Пролетев несколько
метров, охотник буквально сел на край металлической крыши машины, в
жестком ее месте, над центральной стойкой. Это был смертельный удар и,
опрокидываясь на спину, Рэмбо уже не увидел, как сверху, попадая ему
точно поперек горла, медленно-медленно падает большой осколок толстого
бронированного стекла.


     На стоянке Мастера встретило радостное завывание Кармы. Собака
так обрадовалась, что попыталась вылезти хозяину навстречу через
открытое на треть окно. Когда Мастер уселся и захлопнул дверь, псина
тут же полезла целоваться и не успокоилась, пока не вылизала ему лицо
до стерильной чистоты. Мастер, смеясь, обнимал зверюгу за мощную шею,
расчесывая ей за ушами, а сам невольно прислушивался. Сегодня почти
неуловимая истерическая нотка сопровождала каждое его слово, каждое
движение, а теперь прорывалась и в смехе.
     - Кажется, сегодня я все-таки сорвусь, - объяснил Мастер Карме. -
А ты как думаешь? Может, обойдется, а?
     Псина, нализавшись всласть, уселась на заднем сиденье, тяжело
дыша после бурных приветственных ласк. Она была счастлива.
     - Погулять не хочешь? - спросил Мастер, кивая на сугробы за
окном. Собака не отреагировала. Она прекрасно отличала утвердительную
интонацию от вопросительной и, услышав вопрос, сама решала, чего ей
хочется. Такое вполне человеческое поведение Кармы частенько приводило
непосвященных в благоговейный трепет. Мастера удивление людей
забавляло. Он-то знал, что собака запросто различает высоту звучания в
1/8 тона. Если такие способности помножить на характерную для кавказки
самостоятельность, появится возможность полноценного общения с
собакой. Действительно, как с человеком. Вот только нужно еще добиться
того, чтобы псина, услышав приказ, не делала вид, что принимает его за
вопрос. Пресловутая инициативность и независимость кавказов чересчур
легко вырождается у них в привычку всех и вся посылать на хрен.
     - Как хочешь, - сказал Мастер, доставая из бардачка пачку
сигарет, распечатывая ее и невоспитанно выбрасывая обертку в окно.
Ехать в Школу не хотелось. Все и так шло нормально, Вторая приняла
дежурство и ждала сводку из Штаба. Можно было вернуться домой, но там
совсем недавно была Таня. Девушка с безумным взглядом и резкими
движениями, мучительно пытающаяся оставаться нормальной, обычной,
привычной... Ставшая такой утром, но уже не нужная, потому что
мазохистский эксперимент завершился. В руках у Мастера были две
мертвые кляксы, на руках - насмерть перепуганная женщина с амнезией, а
в голове - полный сумбур. Да, он мог не вмешиваться и просто отдать
Таню Доктору, пока она еще была зомби. Но Мастер нес за нее
ответственность, истоки которой сам не мог понять. Во всяком случае,
он не позволил бы, чтобы в Таню стреляли. А такой исход захвата был
вполне реален. И Мастер сделал все лично, потеряв при этом
безвозвратно какую-то частицу себя. Сейчас он особенно глубоко понимал
слова Тима о том, что когда история завершится, он уже не будет
прежним человеком. Давно просчитанная умом метаморфоза началась
внезапно, и чем глубже Мастер погружался в нее, тем острее чувствовал,
что сил ему не хватает.
     "Все-таки, нужно ехать в Школу. Запереться в кабинете, выпить
двести граммов снотворного, рухнуть на диван и спать до вечера. Потом
выйти на расчистку и там расстрелять всю накопившуюся ненависть по
тварям. Рядом будут свои - Хунта, Бенни, Зигмунд - и все утрясется".
     Мастер положил сигареты в карман, обхватил рулевую колонку руками
и прижался лбом к баранке. Под капотом уютно гудел отопитель, сзади
ровно и глубоко дышала Карма. И этот долгожданный покой оборвали разом
два сигнала бедствия - трепыханье пейджера и зуммер радиотелефона.
     Мастер достал пейджер и обмер. Именно сейчас он такого сигнала не
ждал. Не хотел. Он вытащил из гнезда трубку:
     - Я Первый.
     - Дуй сюда! - заорала трубка голосом Хунты. - Псы на Саймона
наехали! Четкая реакция на тварь, по полной форме!
     - Е-мое, - сказал Мастер тихонько. - Есть расход?
     - Только Хасан. Его затея, он начал. А остальных мы оттащили.
     - Где он сейчас? - у Мастера постепенно садился голос.
     - В зоне выгула. Отжимаем во двор потихоньку. Давай скорее! Того
и гляди, ребята не выдержат, тебя не дождутся!
     - Делай все как договорились. Загони его во двор, прижми к стене.
Постарайся, чтобы сценарий был соблюден до мелочей. Я подъеду через
пятнадцать минут.
     - Fuck you! Почему так долго?!
     - Мне нужно подготовиться... - прохрипел Мастер. Его что-то
душило, сжимая горло. Свободной рукой он оттянул воротник свитера, но
легче не стало.
     - Fuck you twice! - рявкнул Хунта.
     - Жди меня, - выдавил Мастер и уронил трубку в гнездо. Потом он
до боли в челюстях впился зубами в мягкий пластик руля. И заплакал -
неумело, давясь и задыхаясь, содрогаясь всем телом. Сзади хрипела
Карма, пропихиваясь в щель между передними сиденьями. Наконец ей это
удалось. Собака тяжело рухнула плечом на центральную консоль, своротив
пепельницу и телефон, подтянула задние ноги, уселась справа от Мастера
и попыталась носом поддеть судорожно вцепившуюся в висок руку, чтобы
заглянуть хозяину в глаза.
     Слезы текли ручьем. Мастер не плакал уже больше пятнадцати лет. В
последний раз его, нервного и впечатлительного юношу, довел до слез
отец. Он тогда спьяну потерял свой любимый газовый пистолет и не
придумал лучшего, чем обвинить сына в краже. Потом оказалось, что
пистолет спрятала от греха подальше мама. И родителям даже в голову не
пришло извиниться перед сыном. Он был потрясен. Ему и раньше
приходилось сталкиваться с несправедливыми обвинениями, и никто не
просил у него прощения. Но к несчастливому дню, когда случился казус с
пистолетом, мальчик уже ощущал себя взрослым человеком. И больше всего
в жизни ненавидел всякую несправедливость. Почему-то она преследовала
его на каждом шагу - от того, наверное, что он слишком остро ее
чувствовал и легко различал.
     Родители так и не поняли, с чего вдруг ребенок начал отдаляться
от них. А он больше никогда не плакал. Его били, роняли носом в грязь
морально и физически, его бросила любимая, а он и не думал плакать.
Даже когда застрелили Чучу, только вздохнул - мертвого не оживишь.
Гибли на охоте друзья, совершенно такие же, как и он, не нашедшие себе
места в жизни мужчины, совсем еще молодые - Мастер только крепче
сжимал зубы. А сейчас он плакал - и Карме удалось-таки отвести его
руку от лица и холодным носом прижаться к щеке хозяина.
     И тогда Мастер повернулся к ней. Снова, как пять минут назад,
обнял собаку и уткнулся лицом ей в шею, спрятавшись в пышной рыжей
гриве. Карма не двигалась, только взволнованно дышала ему в плечо, и
Мастер, тесно прижавшись к собаке, вдруг ощутил такое, что глаза его
высохли. Болезненно обостренная эмпатия обычно позволяла Мастеру легко
находить общий язык с самыми разными людьми. Он просто физически
чувствовал их эмоциональный настрой. Но сейчас он впервые в жизни
установил контакт с собакой. Ему даже стало немножко страшно.
     Он оторвался от Кармы. И посмотрел ей в глаза, как смотрят
человеку - так мягко, что та не отвела взгляда. Они глядели друг на
друга несколько секунд, а потом Карма медленно потянулась к хозяину и
лизнула его мокрый нос. Мастер улыбнулся ей, улыбнулся легко, без
малейшего усилия. Повернулся к рулю, вытер рукавом лицо, сунул в рот
сигарету, осторожно потрогал глубокие следы зубов на баранке и включил
зажигание.
     - Половинка ты моя... - сказал он Карме, оглядываясь, чтобы дать
задний ход. Карма в ответ судорожно зевнула. Всплеск эмоций утомил ее,
но она, как всегда, исполнила свой долг - прожила вместе с хозяином
сложный момент его жизни и помогла, чем смогла.
     Мастер вывел машину на дорогу, утопил педаль газа до пола и снова
улыбнулся, на этот раз беззаботно и широко. Он больше не был одинок.
Потеряв контроль, он позволил собаке поддержать себя. И во внезапном
озарении впервые увидел, ощутил всей душой, насколько сильна и глубока
ее любовь и преданность. Он почувствовал такое, что не укладывалось в
голове, но было понятно сердцу.
     В тот миг, когда Мастер рыдал у Кармы на плече, собака больше
всего на свете хотела заплакать вместе с ним.


                                *****

                             Прожив бок о бок с собакой в течение
                             10-12 лет, ...собаковод обязан принять
                             решение о ее усыплении. Это тяжелая
                             обязанность - если человек действительно
                             привязан к своей собаке, принятие такого
                             решения дается ему нелегко.


     У запертых ворот Школы сгрудилось полтора десятка машин. Судя по
всему, как только на школьной территории была выявлена тварь, дежурный
машинально запустил схему "три шестерки" и блокировал периметр.
Подъехавшая на тренировку группа Раз не стала вдаваться в подробности,
а побросала свои тачки и прошла внутрь через аварийный тамбур. Эта
бетонная будка как раз для таких случаев и была поставлена рядом с
домиком КПП. Хитрый идентификатор, разработанный на Базе подчиненными
Доктора, за доли секунды мог установить личность охотника и
подтвердить, что он не тварь. Ну, а если ты зомбирован, тебе уже
беспокоиться не о чем - на такой случай в будке имелась стационарная
лучевая пушка, собственность Техцентра, вся в пломбах и грозных
табличках.
     Из-за ворот доносился многоголосый собачий крик. Некоторые голоса
Мастеру не понравились - псы явно были на грани срыва. Выскакивая
из машины и отк