она. - Китайский. Х...ня. Первый выстрел
прицельный, остальные в молоко.
     Мастер помотал головой и убрал пистолет на место.
     - Обижаешь, - сказал он. - Ствол родной. Табельное оружие.
     - Ну да, табельное! - рассмеялась харя. - Слушай, псих! Будет
время - заходи в "Конец света". Спросишь Толика, побазарим. Ха! Во
народ! - харя высунулась из окна и посмотрела назад. - Нам же зеленый,
а хоть бы кто погудел, шакалы! У всех очко на ноль. Поехали! Шакалы
вы, бля! - крикнула водителям харя, чуть не выпадая из резво
стартовавшей машины. - Бывай, псих!
     - Пока, - сказал Мастер, уходя под "стрелку" на бульвар. - Я
псих. Я сошел с ума. Я самый опасный в мире псих. Да! Еще у меня есть
кавказская овчарка... - он притормозил у обочины и долго изучал, как
подрагивают руки, лежащие на руле. "Мне нельзя срываться, иначе все
пропало. Я должен беречь себя. Но я больше не могу. Не могу. Это был
не спектакль. Я действительно хотел достать оружие - и я его достал.
Плохо дело. Так нельзя. Скорее в Школу. Увидеть Карму. И все будет
хорошо".


     - Бум! - скомандовал Китаец Джону, и тот легко вспрыгнул на
наклонную доску. По буму школьные псы всегда ходили с охотой. Еще они
неплохо ползали на брюхе, не боялись лестниц и резво носились по
"лабиринту" из старых покрышек. А вот барьеры они терпеть не могли.
Хотя легенда гласила, что Джареф однажды, преследуя вкусного пуделя,
вскарабкался на двухметровый забор. Но мало ли в Школе легенд.
     На полпути Джону бум надоел, и пес спрыгнул вниз. Китаец
вздохнул. В такие моменты он часто ловил себя на желании завести к
старости немецкую овчарку. "Чтобы пахала, как робот, и радовалась, что
приказывают".
     Оставив позади тренировочную площадку, Китаец углубился в зону
выгула. Здесь росли чахлые деревца и облезлые кустики. Вдалеке пара
молодых из Трешки орудовала лопатами, закапывая в снег отходы собачьей
жизнедеятельности. Джон задрал лапу на перекошенную желтую березу.
"Бредовая затея, - подумал Китаец. - Но чем черт не шутит". Он
остановился в центре зоны.
     - Джонни! - позвал Китаец. И подал команду:
     - Ищи!
     Джон огляделся вокруг и поднял на Китайца глаза, полные
насмешливого презрения: ты тронулся, папа? Что здесь искать? Я-то
знаю, что здесь никогда на было ничего толкового. Кошки сюда не ходят,
ворон мы разогнали. Мышей съели. Пусто здесь. Даже огрызка вонючего не
прикопано.
     - Где, Джонни? - спросил Китаец, изображая на лице волнение. -
Где? Ищи!
     Джон склонил голову набок, подумал и снова огляделся. Потом для
порядка обнюхал снег у ног Китайца. Потом чуть правее, левее... Поднял
голову и посмотрел на хозяина, словно вынося окончательный диагноз:
кретин.
     - У-у!!! - сказал Китаец, воздевая к небу сжатые кулаки. - Где,
Джонни? Где? Куда пропало? Ищи, Джонни - где? Ищи, где? Где, ищи? А? -
бормоча эту шаманскую скороговорку, он постепенно смещался назад,
вынуждая Джона двигаться за собой. Наконец, пса разобрало любопытство.
Или он решил, что с него все равно не слезут, раз уж настолько
серьезно взялись. Так или иначе, Джон ткнулся носом в снег и принялся
его обследовать со свинячьим похрюкиванием. Китаец шел за собакой.
Движение пса внешне казалось совершенно броуновским: вот он увлекся
одним следом, прошел по нему, бросил, взял другой, потом битую минуту
фыркал над чьей-то меткой. Но зоркий узкий глаз Китайца отмечал
главное: если все шараханья собаки наложить на карту и вывести некую
среднюю линию, получится расширяющаяся спираль. Кавказская овчарка,
собака-акула, тупая машина убийства, работала нижним чутьем не хуже
иного спаниеля.


     Мастер заехал в Офис, пробыл там около часа, нежно распрощался с
персоналом и вышел на улицу. Недельный снегопад кончился,
подмораживало, на вечернем небе проступали звезды. Мастер добрел до
машины, открыл незапертую дверь и растолкал сонного Ветра.
     - Я тебя сто раз просил запираться изнутри, - сказал он
неприязненно.
     - Виноват, запамятовал, - промычал Ветер, протирая глаза. -
Сморило меня. Роскошный тут отопитель.
     - От него можно и угореть, между прочим!
     - Он немецкий, - отмахнулся Ветер. - От него не угоришь. Это тебе
не в самоходке...
     - Ты-то откуда знаешь, что в самоходке?
     - Ну... Лебедь рассказывал.
     - Ох, горе луковое... Ладно. Я так понимаю, доложить нечего?
     - Все чисто, - покачал головой Ветер. - Я вел тебя, Лебедь сел на
твоего приятеля. Никому вы на хрен не нужны.
     - Fuck! - Мастер трахнул кулаком по баранке. - Не может быть
такого!
     Ветер снова покачал головой.
     - Делаем все возможное, - улыбнулся он.
     - Да знаю я! - скривился Мастер. - После того фокуса с техничкой
в декабре я просто не знаю, где у вас пределы этого возможного. Я
другого понять не могу - как именно за нами следят. Должны ведь!
     - Ты это твердишь уже полгода. И ничего пока не откопал. Маяков
нет? Нет. Пеленговать, значит, нечего. Сенс за тобой следить не может,
у тебя справка. Может, свыкнешься с мыслью, что ты не такая уж важная
персона?
     - Хотелось бы, - сказал Мастер горько. - Но мы будем продолжать.
     - Не возражаю. Давай,  поехали.
     - Ты здорово торопишься?
     - Мне работать завтра! Имею я право сегодня интимной жизнью
пожить?
     - Нет проблем, - Мастер завел двигатель. - Почему они даже за
Таней хвоста не пустили, а?
     - Чем занимается муравей с точки зрения слона? Подумай, Мастер.
     - Некорректное сравнение, - Мастер аккуратно протиснул машину
сквозь узкую арку.
     - Как раз корректное. Только не обижайся, ладно? Ты себя чересчур
накручиваешь. Это уже смахивает на манию преследования. Пока еще в
легкой форме.
     - Тебя бы в мою шкуру...
     - Разве такая большая разница? - спросил Ветер. - У тебя,
конечно, другая ответственность. Ты голова, я руки. Но ты меня еще и
заставляешь быть филиалом головы. И всех, кто в деле, тоже дергаешь.
Так нельзя. Должен быть мозговой центр и исполнители. А у тебя
получается Змей Горыныч - на десять голов четыре лапы. Мне, например,
тяжело работать, когда башка загружена. Я все время ощущаю, какая
опасность нам грозит. И всем нам, и мне конкретно. Это, знаешь ли,
производительности труда не способствует...
     - Возможно, я не прав, - согласился Мастер, выруливая на Садовое
кольцо. - Но иначе не могу. Если я втравил тебя в авантюру, ты должен
с самого начала представлять степень опасности.
     - Хреновый ты старший, - заключил Ветер. - На пиратском корабле
ты бы мигом схлопотал "черную метку".
     - На пиратском корабле я бы всех развесил по реям, - мечтательно
произнес Мастер. - Ты в курсе, что у них трупаки болтались на
такелаже, пока веревка не сгниет?
     - Или пока шея не оторвется. И это правильно. В казни должен быть
элемент пролонгации. Когда мертвое тело маячит перед глазами, народ
безмолвствует. Так и надо. А то что за дела - повесили и тут же
закопали! Может, тогда и вешать смысла нет... Давай, уходи в правый
ряд. У следующего перекрестка меня высадишь. Ага, вот здесь. Спасибо.
Ну что, начальник, увидимся? Э! Ты чего?
     Мастер разминал пальцами веки, и лицо его страдальчески
кривилось. Потом он открыл глаза и заглянул Ветру прямо в душу.
     - Еще два месяца, - попросил Мастер. - Только два месяца. В
апреле приступим. Только два месяца. Продержаться. Очень тебя прошу.
     - Да справимся, - пробормотал Ветер смущенно. - Рады стараться,
ваше превосходительство. А почему именно в апреле?
     - Раньше не успеем, - вздохнул Мастер. - И нет никакого Змея
Горыныча, понял? Никто не обладает даже четвертью от полной
информации. Каждый решает узкую задачу. Кому бумажку украсть, кому
человечка убить. А мозговой центр - вот, - он приложил ладонь к виску.
- И он чертовски устал. И Школа устала. Даже если к весне не все линии
сойдутся в один узел, нам все равно придется действовать. Иначе Школа
станет неуправляемой и примется стрелять без приказа. Так что суши
порох. Опыта штурмовых операций у тебя достаточно. Будешь взводным.
Ну, счастливо.
     - Счастливо, - сказал Ветер, пожимая Мастеру руку. - Значит,
Штаб?
     - Ну, зачем же Штаб? - улыбнулся Мастер. - Штаб ни в чем не
виноват. Это просто группа менеджеров, ничего больше. Нас ждет дичь
гораздо крупнее. Пойдем брать интервью у динозавра.
     - Так ты с журфака! - рассмеялся Ветер.
     - Не думал, что это выражение такое знаменитое! - в свою очередь
усмехнулся Мастер. - Ладно, побереги лапшу. То, что я с журфака, ты
вычислил, когда увидел нас с Таней рядом. А "интервью у динозавра" -
это да... Я в нем участвовал еще не достигнув окончательной половой
зрелости.
     - Но я действительно знаю это выражение! - сказал Ветер. - У меня
девчонка знакомая была, она рассказывала... Я-то уверен был, что ты
психолог.
     - Да какой я, на фиг, психолог... Я неудачник, - сказал Мастер
жестко. - Считай, что у меня комплекс на этой почве. Я вылечусь, когда
взорву Техцентр. Кто бы мог подумать, что это дело моей жизни...
     - Техцентр... - прошептал Ветер.
     - Он самый, - кивнул Мастер. - Тебе пора, отец. Я тоже хочу
сегодня пожить интимной жизнью.
     - Техцентр! - прошипел Ветер хищно.


                                *****

                             В дикой природе все эти уродливые формы
                             не могли бы существовать, рядом с
                             человеком они получали шанс на выживание.



     - Ну их к черту!
     Гаршин швырнул в угол пакет со злополучными фотографиями.
     - Не пиши! - сказал он. И стукнул кулаком по столу, будто ставя
печать на свой приказ. - Правду мы опубликовать не сможем, потому что
просто не знаем, в чем она. Но лепить какую-то чернуху про охоту за
привидениями... А вот хрен им !
     Таня молчала. "По городу едет машина с большой красивой собакой.
Собака уселась сзади, посередине, внимательно глядя в лобовое стекло.
При торможении она каждый раз ныряет вперед, ударяясь грудью о плечо
хозяина и тепло дыша ему в ухо. Потом ворочается, отползая на прежнее
место. И через минуту снова теряет равновесие. Ее развлекает эта игра.
Хозяин смеется и говорит ей, что она очень хорошая. Собака улыбается
ему. Они едут в Школу. Неужели это все правда? Неужели я вышла из этой
машины четверть часа назад? Он поцеловал меня нежно-нежно. А Карма
лизнула в нос. Она меня приняла, как будто с детства со мной знакома.
И я уже люблю ее..."
     - Это какой-то подкоп под газету, - бормотал себе под нос Гаршин,
не замечая, что его не слушают. - Главный тоже так считает. Он там
будет выяснять по своим каналам, в верхах, а я попробую по своим. Это
политика, ты понимаешь? Вот дрянь какая!
     "...Машина проезжает ворота, закатывается во двор, сворачивает и
останавливается, такая маленькая рядом с огромными черными джипами. Он
выходит, откидывает волосы со лба, открывает заднюю дверцу и выпускает
Карму. Та деловито осматривается и тут же начинает исследовать свежую
желтую метку на сугробе. А он захлопывает дверь и, привычно сунув руки
в карманы, идет не спеша ко входу в здание. И конечно же, кто-то уже
торопится ему навстречу, издали громогласно жалуясь или требуя совета.
Милый, они такие все смешные ребята у тебя - и все очень на тебя
похожи. Такие же напрочь сумасшедшие и очень молодые парни. Ты
останавливаешься, тебя догоняет Карма, ты машинально кладешь руку ей
на плечо - тебе не нужна опора, ты придерживаешь собаку, чтобы
помнила, кто хозяин, и вела себя хорошо..."
     - Ты извини, что мы неделю думали, - говорил Гаршин. - Но, с
другой стороны, нужно было принять довольно сложное решение. Ничего,
Танечка, забудь это все. Давай сделаем вид, что ничего и не было,
ладно?
     "...Вы проходите в вестибюль и шагаете почти в ногу к пульту.
Интересно, кто сейчас за ним - может быть, тот узкоглазый парень с
потрясающей улыбкой, вдруг иногда озаряющей совершенно бесстрастное
лицо. А вот что происходит дальше я, к сожалению, представить не могу.
Но мне так хочется знать... Теперь я понимаю, что хочется. И я верю
тебе, милый. Как жаль, что я ничем не могу тебе помочь! Ведь человека,
которого ты ищешь, действительно не существует. Но зато я могу любить
тебя и быть с тобой, и хотя бы немного тебя обогреть. Пусть так. Хотя
бы так - а дальше посмотрим. Вдруг что-то вернется? У нас появился
шанс. И я счастлива".
     - Все в порядке, начальник, - сказала Таня. - Все получилось
очень хорошо.
     Гаршин подался вперед и заглянул ей в глаза.
     - Вижу! - согласился он.


     Мастер приехал в Школу к полудню.
     - Помаду сотри со щеки, - посоветовал Абрам, выбираясь из
необъятного багажника "Рэйнджа" с замасленным ведром и невообразимо
грязной тряпкой в руках. - Герой-любовник...
     - И еще у меня есть кавказская овчарка, - выдал одну из своих
любимых присказок Мастер, проводя ладонью по щеке и открывая заднюю
дверь, чтобы выпустить на волю Карму. - Пусть будет помада, пусть
ружейное масло, пусть даже синяк. Да, Кармашка? Лишь бы не дырка от
пули.
     Карма обнюхала брюки Абрама, встала передними лапами на порог
багажного отсека "Рэйнджа", со свистом втянула в себя воздух и начала
медленно подтягиваться, собираясь нырнуть внутрь. Из-за машины возник
Шериф и тут же сунулся носом ей под хвост. Карма интерес к своей особе
проигнорировала, ввинчиваясь в багажник. Свист в ее ноздрях уже
перешел в характерное деловитое хрюканье кавказки, взявшей след.
     - Что там у тебя? - поинтересовался Мастер. - Вкусные кошечки?
     - Банку варенья кокнул, - сокрушенно вздохнул Абрам, бросая
тряпку на снег. Шериф тут же отстал от Кармы и потянулся к тряпке. -
Такая была малина, блин! Мама просто убьет меня, если узнает.
     - Наза-а-д!!! - рявкнул Мастер. Команда сработала мгновенно.
Карма задним ходом вывалилась из багажника. Шериф встал, как
вкопанный, и вытаращил глаза на коварную тряпку, оказавшуюся вдруг
опасной. Абрам сморщился и поковырял в ухе пальцем. Собаки озадаченно
уставились на Мастера.
     - Ко мне! - приказ, хлесткий, как пощечина, сорвал Карму с места
и бросил к ноге Мастера.
     - Почему командный голос всегда такой противный? - задумался
Абрам, подбирая тряпку и опуская ее в ведро.
     - Чтобы слышно было, - сказал Мастер. - Она же у меня просто
больная до сладкого, - объяснил он, кладя руку Карме на плечо и слегка
вороша пышную рыжую гриву. - Спокойно могла слизать то, что у тебя там
осталось, вместе со всем бензином, маслом и порохом.
     - Ну, не такая уж она и дура, - усомнился Абрам. - Зря ты ее
дернул.
     - Конечно не дура! На хруст обертки от конфет кидается с
полусотни метров. Мало ли, чего ей в голову взбредет. Не хочу
случайностей.
     Абрам вздохнул. "Тяжко Мастеру. Может, личная жизнь у него на
какое-то время и наладилась, ну и что? Все равно он по уши в проблемах
Школы. И до того напряжен, что уже срывает злобу на собаке. Гадость
какая... От кого угодно я этого ждал, только не от Мастера. Значит, он
все еще не нашел выход из тупика, в который мы уперлись".
     Мастер сунул в зубы сигарету, наклонил голову, прикуривая,
выпустил дым и вдруг хитро глянул на Абрама из-под челки серым глазом.
     - Думаешь, срываюсь? - спросил он ехидно.
     Абрам поежился.
     - Догадался, сволочь! - процитировал он Булгакова. - Всегда был
смышлен...
     - Когда мне было шестнадцать лет, - сказал Мастер, выпрямляясь и
роняя зажигалку в карман, - я баловался литературным творчеством.
Возомнил себя писателем и вовсю портил бумагу. Но вряд ли это что-то
значило. Тот, кто выдумал мою кличку, просто знал, что у меня безумный
роман с девочкой по имени Рита. Маргарита. Вот так-то, господин
Авраменко. Не балуйтесь при мне цитатами, ладно? Тем более неточными.
     Абрам взвесил в руке ведро.
     - Дать бы тебе по башке этой штукой... - пробормотал он
задумчиво, - да только Карму жалко. Она все мечтает, что ты ее
когда-нибудь трахнешь...
     Карма с интересом посмотрела на Абрама.
     - О тебе, о тебе говорим, - кивнул ей Абрам. - Сексуальная ты
наша...
     - Не надо меня бить, - попросил Мастер. - Убитый помойным ведром
- это просто крайняя степень падения. Я до такого еще не опустился. Я
еще не безнадежен.
     - Надеюсь, - сказал Абрам. - Но иногда ты меня пугаешь. Слушай,
перестань в себе копаться. Ну, какая разница, что мы - Дети? Тоже мне,
Откровение Иоанна Богослова! Я всегда знал, что я не такой, как все.
Ты всегда знал, что ты не такой, как все. А Китаец, например, себя как
раньше считал обычным человеком, так и сейчас...
     - Он просто упорствует в своих заблуждениях. Ему так легче.
     - И правильно. Ничего не может измениться в нас от того, что мы
узнали. И глупо себя по-новому настраивать. Мы - это мы. Называй нас
как угодно: белыми воронами, уродами, да хоть выродками - я на все
согласен. Потому что я всегда такой был. И буду. Неужели так сложно
примириться с этим? Или ты собой недоволен, а теперь виноватого нашел?
Хочешь свою дурость списать на козни КГБ? Глупо, дружище. Ей-Богу,
глупо.
     - Хороший ты мужик, Абрам, - сказал Мастер мрачно. - И именно
поэтому никогда тебе меня не понять.
     - Это почему же? - обиделся Абрам.
     - Потому что ты - хороший, - вздохнул Мастер и, устало сутулясь,
двинулся мимо Абрама к зданию Школы. Карма оттерла плечом жмущегося к
ней Шерифа и пристроилась хозяину в кильватер.
     - Ой-ой-ой! - вскричал Абрам вслед Мастеру. - Вы только
посмотрите, кто пошел! Сволочь, гад и негодяй! Гвардии подлец России!
Бука и бяка! Да ты в зеркало посмотрись! Тебя даже собаки не боятся!
Ты таракана в жизни не обидел!
     Мастер остановился и полуобернулся назад, стрельнув в Абрама
одним глазом, отчего тот мгновенно сник.
     - Видишь... - мягко улыбнулся Мастер. - А говоришь - таракана...
     - Да иди ты! - надулся Абрам. Он резко отвернулся, уронил ведро и
с такой силой захлопнул кормовую дверь машины, что двухтонный "Рэйндж
Ровер" сотрясся от удара. - Не собираюсь я с тобой возиться... Живи,
как хочешь.
     - Слушай, чего тебе от меня надо, а?
     - Мне надо, чтобы ты был в порядке, когда придет время.
     - Я буду в порядке, - сказал Мастер хрипло. - Обещаю.
     С псарни донесся протестующий лай. Кто-то там очень не хотел в клетку.


     Комната управления группы Два была заперта на кодовый замок.
Мастер набрал шифр и потянул скобу, но замок не реагировал. Тогда
Мастер сильно пнул дверь башмаком и рявкнул:
     - Сова, открывай! Медведь пришел!
     За дверью раздались шаги. Створка, щелкнув, приоткрылась, и в
грудь Мастеру уперся ствол пульсатора.
     - Не так близко, - посоветовал Мастер. - Я могу повернуться
быстрее, чем ты нажмешь. Показать?
     - На что спорнем? - спросил Китаец, опуская лучемет. - Победитель
оплатит похороны?
     - Мне - похороны, тебе - вставной глаз. Ну, как вы тут?
     - Заходи уж, раз пришел.
     - Спасибо, - Мастер, оглянувшись, шагнул внутрь. Замок щелкнул
снова.
     Обычно в комнатах управления людно, шумно, тесно и дымно. Это
одновременно штаб и кают-компания. Здесь составляют планы расчисток,
определяют роли двоек, и вообще решают самые разные вопросы
функционирования группы. В то же время здесь по углам давят водку,
жрут из банок консервы, болтают по телефону с Офисом, и все это
делают, не выпуская из рук дымящейся сигареты.
     В принципе, рядовому охотнику в комнате управления делать нечего.
С ним все, что нужно, обговорят в тактическом классе сразу после
заступления группы на дежурство. И еще раз каждую мелочь обсудят перед
выходом на расчистку. Все получают необходимую информацию в полном
объеме. Это вопрос безопасности (еще одно любимое выражение Мастера).
     Но охотник - существо крайне независимое и с очень высокой
самооценкой. Как любая нормальная кавказская овчарка. Поэтому он
прется в комнату управления и начинает там старшему и аналитику
всячески мешать. Будучи при этом уверен, что помогает. Когда его
вежливо просят отвалить, он сначала обижается, но потом обнаруживает в