тянулся к голове мужчины и растекался по его ауре.
Мысленно Тим крепко почесал в затылке. "Почему именно луч? Если взять за
основу известные биоэнерго-информационные теории, не должно быть никакого
луча. Должны быть кластеры, все те же бублики, шарики и груши, только
по-иному организованные. Ты создаешь информационный образ, настроенный на
волну определенного человека, и забрасываешь его в пространство. А он уж
сам находит цель и присасывается к ней. Или сейчас идет перекачка очень
большого объема информации? Или этот зомби "подзаряжается" от хозяев?
Неважно. Главное - откуда луч идет".
  Тим проследил направление. Луч оказался не идеально прямым, он слегка
извивался, как некое живое образование, чем, собственно, и был. И второй
его конец исчезал в стене жилого многоквартирного дома. Последний этаж,
угловая квартира.
  Мужчина сунул книжку за пазуху, запрокинул голову, будто любуясь
безоблачно синим январским небом, и сделал несколько шагов. Луч
переместился вместе с ним, и Тим отметил, что наводится он явно не из
квартиры. Он скорее заякорен на этого зомби, привязан к нему, и объект
может совершать любые эволюции, не сбивая настройки. Пока Тим об этом
размышлял, сеанс подзарядки, связи или черт его знает чего закончился. Луч
начал бледнеть, истаивать в воздухе, отлип от стены дома и стал потихоньку
убираться, ввинчиваться в голову зомби. Тот заложил руки за спину и бодро
зашагал от Тима вдаль по бульвару.
  Тим проглотил застрявший в горле комок. Луч растворился в голове зомби.
Черная метка продолжала блуждать по ауре. Тим щелкнул зажигалкой, которая
теперь действительно замерзла и работать не хотела. Тогда он выплюнул во
все тот же сугроб измочаленную зубами сигарету, развернулся и тяжелым
шагом двинулся к цели. По дороге его так разобрало желание выпить, что
пришлось-таки отогреть зажигалку и закурить.
  Выйдя из лифта, он "щелкнул" до упора и медленными шагами пошел в глубь
квартирного блока, сканируя пространство вокруг. "Шариков наловить не
догадался, а здесь их нет. Распугали?!"
Угловая квартира вся светилась холодным огнем, да так ярко, что Тим целую
вечность проторчал под дверью, меняя настройку. Наконец ему удалось
нащупать источник "света" - несколько кубических объектов разного объема.
Рядом с ними шевелились двое. Тим напрягся почти до боли и разглядел то,
что теперь его особенно интересовало. Черные метки были у обоих. Тим
сделал несколько глубоких вдохов и постарался взять себя в руки. Но не
смог.
  Его била крупная нервная дрожь, по спине текли струйки пота. Тим с
удивлением отметил, что это не страх и даже не злоба. Он просто был
чертовски взволнован. Бесшумно ступая, он прокрался на лестничную клетку и
уткнулся лбом в стену. "Может, выпить все-таки? Нельзя".
  Сидя на лестнице, он выкурил две сигареты одну за другой, не чувствуя
вкуса табака. "А что ты так дергаешься, Тим? - попытался он себя
успокоить. - Это всего-навсего маломощная подстанция какая-нибудь. Пара
зомбированных идиотов, несколько ящиков аппаратуры. Давай возьми их в
оборот! Дверка у них на вид дряхлая, замок слабенький. Сами не откроют -
вышибешь. И хоть самую малость, но ты сегодня узнаешь".
  Тим огляделся. Энергетическая активность этажа была близка к нулевой.
Тогда он спустился на несколько пролетов вниз, выловил пару дохлых
бубликов, подкрепился и, уже не скрываясь, громко топая, приблизился к
заветной двери. И позвонил.
  Двое у аппаратуры, до этого вяло двигавшиеся, замерли. Тим позвонил снова.
Никакой реакции.
  - Двадцать восьмое почтовое отделение! - прогундосил Тим самым унылым и
одновременно злобным голосом, какой только мог представить. - Вам
"молния"! С уведомлением о доставке!
  Кажется, сработало. Один из двоих не спеша пошел к двери. Тим "принюхался"
и обмер. В руке этот тип сжимал что-то совершенно черное, странной формы,
какую-то продолговатую коробочку. "Что это может быть? Пистолет? - подумал
Тим в замешательстве. - Мне не приходилось "нюхать" оружие, я не знаю, как
оно выглядит в истинном свете... Твою мать! Ладно. Хорошо, что дверь без
"глазка". - Тим прикинул угол обстрела и подвинулся в сторону, чтобы пуля
сквозь дверь не достала. - Сейчас, мой хороший. Я-то тебя и через стенку
так приложу, что мало не покажется. Копыта отбросишь. А второй останется
мне на растерзание".
  - Что там? - спросили из-за двери глухо.
  - Телеграмма "молния". Срочно, с уведомлением, под роспись.
  - Какая еще телеграмма? - Человек за дверью медленно разворачивался,
прислушиваясь. Черную коробочку он держал у живота в согнутой руке.
  - Это что, не сто пятая?
  - Ну, сто пятая... - Человек явно сообразил, что Тим встал за угол. Он
чуть приподнял свою коробочку и удивительно точно направил ее на Тима.
Через стену.
  - Так зачитать?
  - Ну давай... - Коробочка смотрела Тиму прямо в живот. Тим облизал
пересохшие губы, слил немного энергии в правую руку, образовав вокруг
кулака плотный, тяжелый, пульсирующий шар. "Я - бомба. Я - оружие. Я -
смерть". Он отошел к противоположной стене. "Ну, Тимка, поехали!"
- Ответьте все его вопросы, - процедил Тим уже собственным голосом. -
Точка. Черт. Точка.
  - Чего-о? - протянули за дверью изумленно. Человек что-то сделал с
коробочкой, и Тим не услышал, а почувствовал мягкий упругий щелчок. И в
тот же момент рванулся с места.
  Он прыгнул в сторону, уходя от голубой молнии, пропоровшей насквозь стену.
С правой влепил стрелявшему в голову. И нанес сильнейший удар плечом в
область замка.
  Дверь оказалась укрепленной, замок тоже выдержал. Но зато лопнул косяк.
"Слава московским строителям! Еще один удар, и я внутри". Стрелявший,
выронив оружие, медленно падал. Второй метался по комнате. Тим сшиб его на
пол легоньким импульсом и примерился к двери вновь, чтобы уж наверняка. И
почувствовал движение за спиной. В тихо раскрывшейся двери напротив.
  Он совершенно не был готов к энергетическому плевку назад. Ему просто
никогда раньше не случалось такого делать. На то, чтобы понять это, ушла
доля секунды. И еще чуть-чуть - на то, чтобы начать с разворотом смещаться
вбок, уходя от возможного удара в затылок. Вот это самое "чуть-чуть" и
оказалось лишним. В голове Тима словно вспыхнул бенгальский огонь. Он
увидел яркие-яркие искры, а потом рухнул черный занавес, и ничего больше
не стало.

  * * *

  Он лежал на спине, глядя в небо, и оно переливалось всеми цветами радуги.
Тим моргнул, и небо стало просто черным, а вдалеке замаячил свет. Голову
словно набили ватой. "Где это я? И что случилось?"
Тим начал ворочаться, и вокруг картонно захрустело. Навалилась полнейшая,
абсолютная темнота. Вдалеке послышались голоса. Тим инстинктивно рванулся,
перебросив тело на четвереньки, и голова раскололась от боли. Он взвыл и
опять провалился в никуда.
  Второй раз он очнулся носом вниз, по-прежнему ничего не понимая. Медленно,
очень медленно попытался сесть. Опять раздался картонный хруст, что-то с
треском порвалось, и в глаза ударил яркий свет. Тим зажмурился и осторожно
поднял руки к голове. Она болела. Болела до такой степени, что было даже и
не больно, а как-то тошно и муторно. Тим приоткрыл один глаз. Потом
другой. Тупо огляделся. И опять ничего не понял.
  Он сидел в куче драных картонных ящиков между двух переполненных мусорных
баков. Загаженный двор. Фонарь над головой. И состояние полного обалдения,
когда просто отмечаешь события, но не можешь их анализировать. Тим
ухватился за край бака, кряхтя, поднялся на ноги и, спотыкаясь, пошел к
зияющей впереди обшарпанной арке.
  Как он сориентировался, как вернулся домой, Тим не помнил. Он просто
очнулся на рассвете от тупой боли в голове. Это была его спальня, рядом
тихо посапывала носом его любимая, а за окном было очень холодно и горели
редкие огни.
  Тим потихоньку выбрался из постели и, придерживая голову руками, дополз до
кухни. Растворил в стакане воды две таблетки аспирина, жадно выпил и
повалился в кресло. Попробовал "щелкнуть" и понял, что сил нет. Тело было
словно выпотрошено, оно отказывалось повиноваться.
  Тим мягко, кончиками пальцев, ощупал голову. А! А-а-а!!! Он добрался до
ванной, достал из шкафчика маленькое зеркальце и внимательно осмотрел в
двух зеркалах свой затылок. Никаких следов. Но под кожей - ой, „! -
здоровенная гематома. "Чем это меня? Резиновой дубинкой? Или мешочком с
песком... А где? И кто? Ни черта не помню. Я стоял на бульваре и смотрел
на этого чудака... На зомби. Так, дальше. Луч, ну конечно же, луч упирался
ему в голову. А у луча, как известно, два конца. Может быть такое, чтобы я
полез выяснять, что творится на другом конце? Вполне".
  Куртка аккуратно висела на плечиках в стенном шкафу. "Подозрительно
чистая, не может у меня в разгар зимы быть такая чистая пуховка. Явно ее
мокрой щеточкой обработали. Эх, Олька, радость ты моя. В карманах все на
месте. Деньги, сигареты, фляга... Хлебнуть, что ли? Нет, пусть лучше
аспирин подействует. Так что же я натворил, а?"
Тим вернулся на кухню и попробовал закурить. Получилось. "Не тошнит,
сотрясение если и есть, то легкое. Ничего, не впервой. Но провал в памяти
классический для черепно-мозговой травмы. Обидно. А может, я просто
нажрался и побили меня? Ох, сомневаюсь. Не побьешь меня теперь. Особенно
пьяного. Пьяный я нынче просто опасен со своими новыми способностями.
Человек десять запросто вырублю. Правда, голова потом разболится... Стоп!
А не от этого ли? Да нет, ну что за глупости. И фляга у меня полная. А
денег в обрез бы хватило на бутылку. Да ее и найти еще нужно, бутылку эту.
Голод в Москве, форменный голод. То хлеба нет, то курева, талоны какие-то
дурацкие..."
Аспирин помаленьку брал свое, голову отпускало. "Нет, Тим, не надейся,
случилось с тобой нечто особенное. А не попробовать ли нам снова
"щелкнуть"?"
На этот раз он действительно смог "щелкнуть", неглубоко, но достаточно,
чтобы обследовать себя. Ничего страшного. Следов энергетической атаки нет.
"Просто долбанули тебя, старик, по глупой башке, и организм бросил все
силы на то, чтобы голову залечить. Вот и все. Бубликов бы сейчас
наглотаться, да не поймаю, слабенький. Я их и вижу-то едва-едва. Ох, и
нарвался же я... непонятно на что. Ну, кретин! Дубина!"
Тим задумчиво обернулся к холодильнику. "Что-то там должно было остаться.
Жалко, накрылся клиент, который мне из "Березки" ящик мартини приволок.
Вылечился. А хорошо бы сейчас тяпнуть коктейля с ледочком... Или
холодного-прехолодного шампанского".
  В коридоре зашлепали шаги, и в кухню, кутаясь в халат, влетела заспанная
Ольга.
  - Тимка! - она села перед ним на корточки и заглянула в глаза с такой
нежностью, что Тима передернуло от потока эмоций. - Милый! Ты как?
  - Иди сюда, - сказал Тим, подтягивая ее к себе на колени.
  - Тяжело будет...
  - Ничего не тяжело. Давай рассказывай.
  - А ты?..
  - Ничего не помню. Ты уже здесь была, когда я пришел?
  - Да нет, я только подошла, а ты сидишь под дверью и спишь... Бедный
мой... Тимка, любимый... Что с тобой стряслось? Я думала сначала - ну все,
привет горячий, допился. А потом как принюхалась...
  - Куртку чистила, да? - Тим зарылся лицом в ее волосы и с наслаждением
потянул носом воздух. - Прости, солнышко. Спасибо тебе.
  - Да, куртка у тебя была... что надо. И джинсы там, в ванной, на батарее
сушатся.
  - А я и не заметил. Спасибо, любимая! Какое же ты у меня чудо.
  - Ты у меня... тоже чудо. Что это было, Тим?
  - Напугал? Извини.
  - Тим, ты совсем ничего не помнишь?
  - Ну... Похоже, я узнал много интересного. Но кое-что забыл. А это
"кое-что" может оказаться самым главным. Я что-нибудь говорил, когда ты
меня?..
  Ольга наморщила нос и хихикнула.
  - Ты жутко матерился, - сказала она. - Я просто себе представить не могла,
что ты так можешь. Я еще говорила, мол, Тим, перестань, тебе потом будет
стыдно. А ты отвечал, что... Ну, в том смысле, что я ошибаюсь...
  - Ох... - от изумления Тим даже руки опустил. - Извини. Ей-богу...
  - Да ладно. Это было даже интересно. Полезно знать такие веши о близких
людях.
  - Но я хоть ругался-то конструктивно? В этом был какой-нибудь смысл?
  - Да какое там, - Ольга махнула рукой и снова хихикнула. - Ты посылал
жуткие проклятья небесам. Непосредственно в космос. Грозился, что, когда
туда выберешься, всех там поимеешь. И планету нашу тоже... обижал. Тим,
тебе правда тут совсем невмоготу?
  Тим потупился.
  - Знаешь... - пробормотал он. - Это глупо, наверное, но иногда я только об
одном мечтаю. Чтобы прилетела летающая тарелка и забрала меня отсюда к
чертовой матери. Куда угодно. Только отсюда. Мне почему-то кажется, что в
любом другом месте мне будет лучше, чем здесь.
  - Тим, - сказала Ольга очень серьезно, глядя ему в глаза. - Пожалуйста...
Возьми меня с собой!

  * * *

  Тим лежал в постели, глядя в потолок, и изо всех сил старался ни о чем не
думать.
  С момента загадочного происшествия, в результате которого он получил по
затылку, прошло уже двое суток. Голова почти не болела, и память отчасти
вернулась. "Черную метку", расположение квартиры "кукловодов" и странное
оружие в руке одного из них Тим более или менее смог припомнить.
  И впервые за последние десять месяцев Тиму было страшно по-настоящему. Он
притерпелся к психотронным атакам и нашел защиту от них. Его разум
каким-то образом впитал и переварил информацию о коррупции среди
московских экстрасенсов. И даже "наведенный бред", который вполне можно
было подцепить от десятков проинтервьюированных зомби, Тима не коснулся.
  Но после удара по голове Тим понял, что зашел слишком далеко. Он решил
взять "кукловодов" за жабры, потому что был чертовски зол и до предела
взвинчен. Много дней подряд обстановка накалялась, и когда накал достиг
максимума, Тим совершил необдуманный поступок. Переоценил себя, причем
весьма и весьма. И чуть не поплатился за это.
  Сейчас, лежа под теплым одеялом, он был даже немного благодарен хозяевам
"Программы" за то, что с ним обошлись так милостиво. Просто трахнули по
башке, вынесли во двор и слегка прикопали в мусор, чтобы не отсвечивал. А
ведь он убил одного "кукловода" и покалечил другого. Защищаясь, но все
равно - убил и вывел из строя. Тем не менее он очнулся не с трупом под
ногами и ножиком в руке, тупо щурясь на фары патрульной машины. Не в
камере следственного изолятора с заткнутой пастью и толстым членом в
заднице. И не в канаве с пулей в основании черепа. Нет, он просто встал и
пошел.
  И сегодня утром достал из почтового ящика толстый конверт с материалами
расследования. Тот самый, что забрали из его письменного стола. Все бумаги
оказались на месте. Простенькая знаковая система. Мол, играешься, сынок?
Поиграйся. Ты умный мальчишка и понимаешь, чем все это может для тебя
кончиться. Так что сам выбирай.
  Тим лежал и старался не думать. Привычно "щелкнув" на половинной мощности,
он с трудом отодрал от сознания намертво прилипший блок, заставляющий мозг
тихонько наигрывать песенки. Приказал рассудку заткнуться и теперь
расслабленно медитировал на висящей под потолком в неподвижности толстой
жирной груше.
  Он хотел говорить с "хозяевами". Он хотел понять их. Кляня себя за
слабость, он надеялся по-хорошему договориться.
  И они пришли. Теперь это было по-настоящему, так как Тим и предполагал.
Никаких ретрансляторов на чердаке, никаких лучей и волн. Стараясь ни в
коем случае не удивиться, чтобы случайно не активировать свой защитный
механизм, Тим смотрел, как с неба снисходит большой серо-голубой крест.
  Тело начало подрагивать в знакомой вибрации. Инстинктивно Тим прикрыл
глаза, но для пси-видения это не имело значения. Крест упал на Тима и
обволок его сознание.
  - Вызываю оператора, - Тим снова поймал себя на том, что у него движется
гортань, беззвучно произнося слова. Рефлекс. Стойкий безусловный рефлекс.
  - Я оператор, - ответил знакомый басок.
  - У меня есть вопросы. И я хочу...
  - Не болтай. Смотри. И Тим увидел.
  ...огромная система, которую называют "Проект".
  ...тысячи ученых, сотни лабораторий, десятки институтов, в которых люди
творят, сами не ведая, что создают новые кирпичики для Проекта. Сейчас они
отдыхают, и даже во сне грезят своей любимой работой.
  ...несколько десятков ученых, которые знают правду. И у каждого черная
метка в голове. Эти тоже спят, и сны их прекрасны и светлы.
  ...тысячи агентов Проекта на улицах городов. Незаметные лица и черные
метки. Они повсюду, они следят за всем. А те из них, которые сейчас
уснули, счастливы. Все самые заветные желания исполняются в их снах,
навеваемых Проектом.
  ...тысячи людей спят в своих квартирах, не подозревая, что они не те, кем
могли бы быть. Чужие мужья и жены, родители чужих детей, сбитые с пути,
загнанные в стойла, покорные. Их мучает раздвоенность, они вечно
недовольны судьбой и не понимают, отчего это. Они видят во сне кошмары,
которые выталкивает подсознание, недовольное тем, что человек почему-то не
хочет выполнять предназначение, данное ему свыше.
  ...тысячи несчастных, отказавшихся работать в Проекте и раздавленных им,
сломленные, поставленные на колени, опустившиеся, бросаются на стены,
пытаясь спастись от обжигающих синих лучей.
  ...тысячи безумцев спят в больничных койках, и им снятся голоса в голове и
адская боль - все то, что привело их сюда.
  ...теплые руки сотен операторов лежат на контактах, посылая людям счастье
и радость, горе и боль, каждому по заслугам, каждому то, чего он достоин.
  ...вот она, твоя страна, Тим. Твоя Родина. А однажды таким будет весь мир.
Выбирай свое место, умный мальчик.
  Это было как наваждение - за долю секунды увидеть и понять столько,
пропустить через себя море человеческих эмоций и гигантский объем
информации. Откровение. Тим застонал. Он был открыт, и Проект тоже
раскрылся перед ним. Оператор Проекта читал Тима, как книгу. А Тим,
сколько ни силился, не мог разглядеть в Проекте главного.
  Да, он понял, что оператор может обрушить на него потрясающее,
нечеловеческое счастье. А может обрушить потолок. Точнее, создать иллюзию,
но эта иллюзия раздавит Тима насмерть. Но зачем кому-то такая власть над
людьми, Тим не мог понять. Мощность Проекта в сотни раз превосходила
необходимую для обеспечения, допустим, государственной безопасности или,
например, оборонных нужд.
  И Тим захотел понять больше. Он нырнул в сердце открывшейся ему бездны, в
ее пульсирующее солнечное сплетение. Видимо, он очень сильно "щелкнул". И
кажется, промахнулся. Потому что увидел такое, что тело его конвульсивно
свернулось в комок, а дыхание остановилось.
  ...их так и называли - Детьми.
  ...сначала их было около пяти тысяч.
  ...а сейчас осталось только пять.
  ...остальные умерли... умерли... умерли.
  ...а ты оказался сильным, ты оказался сенсом.
  ...урод... чудовище... нелюдь... мутант...
  Тим закричал.
  Он кричал, срывая глотку, он бился головой о стену, но в спальне не
раздалось ни звука, и тело лежало неподвижно. Тим пытался стряхнуть с себя
оцепенение и не мог. Хотел вырваться, но его не пускали. Более того, его
решили наказать.
  - На, - сказал оператор. - Учись, щенок.
  Боль была такая, что Тим чуть не потерял сознание, бешено хватая воздух
перекошенным ртом. Тело вдруг обрело свободу, оно подпрыгивало на кровати,
и скрюченные пальцы в клочья рвали простыни. Тим даже не думал, как
освободиться от власти оператора или дотянуться до него. Все его силы
уходили на то, чтобы сойти с навязанной ему частоты излучения, оторваться,
увернуться. Но он, как на кол, был насажен на проклятый синий луч, и шел
этот луч прямо из неба. Ниоткуда. Возник и пришпилил. Насквозь проткнул.
  А луч сверлил, сверлил, сверлил... Гудел и вибрировал. Боль стала
запредельной, и Тим почувствовал вдруг, как отделяется от извивающегося
тела и взлетает к потолку. Там было холодно и неуютно, но уже не больно.
Только безумно тоскливо. Окончательно, совершенно одиноко.
  Но к этому-то ощущению Тиму было не привыкать. Он огляделся. "Кто-то внизу
хрипит. А, это я. Бедный я. Похоже, дошел до точки. Сейчас меня начнет
пр