машину на встречную
полосу. Вестгейта только пристегнутый ремень спас от удара головой о
стекло. Он обернулся, но увидеть самого интересного не успел. Зато
услышал. Сквозь рев мотора и оглушительный хохот Игоря до него донесся
сзади яростный визг резины. Короткая автоматная очередь. И жуткий
нечеловеческий вопль.
  Так же резко, как и разгонялся, Игорь остановил машину, и Вестгейта
бросило вперед. А когда ремень толкнул его обратно на сиденье и Вестгейт
смог наконец-то сфокусировать взгляд, первым делом он посмотрел на Игоря.
И увидел, что по виску брата градом катится пот.
  Игорь трясущимися пальцами шарил по магнитоле, которая, оказывается, все
это время продолжала играть. Наконец Игорю надоело бороться со своими
руками, он что-то недовольно проворчал и, зацепив самую удобную кнопку,
отстегнул съемную панель. По ушам врезала плотная и вязкая тишина.
  Вестгейт нашел под ногами бинокль, посмотрел назад и обомлел. Перехватчик
стоял на осевой линии, но почему-то задом наперед, к Москве носом. Его
маячки по-прежнему бодро мигали. Бинокль из-за них почти ослеп в ночном
режиме, но можно было разглядеть, как в салоне просвечивают зеленым четыре
неподвижных тела.
  Игорь пинком распахнул дверь и с видимым трудом полез из машины наружу.
Потрясенный нереальностью случившегося Вестгейт, не зная, как себя вести
дальше, сидел и ждал развития событий.
  Игорь протянул вперед раскрытую ладонь. И в красных призрачных сполохах
Вестгейт увидел, как откуда-то из воздуха в эту ладонь прыгнул маленький
черный мячик. "Клякса вернулась", - догадался Вестгейт и невольно
вздрогнул. А Игорь взял своего черного друга в обе руки, крепко прижал к
груди и как-то весь съежился, опустив подбородок и плечи, словно хотел
свернуться вокруг кляксы, закрыв ее своим телом от окружающего мира.
Вестгейт почувствовал, что между Игорем и кляксой сейчас происходит что-то
очень личное и интимное, касающееся только их двоих, и в легком смущении
отвернулся.
  Прошло, наверное, около минуты, прежде чем снаружи почувствовалось
движение и голос Игоря произнес:
  - Алекс, будь другом, там под сиденьем должны быть перчатки. Где-то под
тобой...
  Вестгейт сунул руку под сиденье, но там было пусто. А вот правый сапог
явно стоял на мягком. Вестгейт поднял ногу и отодрал от подошвы сморщенную
кожаную перчатку. Нагнулся и нащупал под ногами средних размеров гаечный
ключ, смятую пачку из-под сигарет, отвертку, кусок электрического шнура,
замасленную тряпку и, наконец, еще одну перчатку.
  - Спасибо, - Игорь принял у Вестгейта перчатки и, брезгливо держа их двумя
пальцами, двинулся к безжизненной машине преследователей. Вестгейт опять
схватился за бинокль. Прежде чем заглянуть в окуляры, он посмотрел вслед
брату и увидел, что того на ходу основательно шатает. Вестгейт недовольно
поморщился. Дай ему волю, он бы сейчас без промедления отправил Игоря на
заднее сиденье и приказал ему спать. Но Игорь все еще считался в их
тандеме ведущим, эту его роль никто не отменял. Кроме того, Вестгейт
понятия не имел, что теперь делать, а Игорь действовал, кажется, вполне
уверенно. Вот он подошел к чужой машине вплотную, вот осторожно приоткрыл
дверцу. Внимательно смотрит внутрь. Отстегнул от пояса телефон, одной
рукой набрал вызов, что-то говорит в трубку. Кивает. Убирает телефон,
снова нагибается внутрь салона, что-то там делает, выпрямляется, отходит
от машины...
  - Oh, shit! - Вестгейт уронил бинокль и сжался в комок.
  Бац! Бац! Бац! Короткое тявканье автомата, треск рассыпающихся стекол,
характерный звон гильз по асфальту... Вестгейт, бормоча английские слова,
заткнул пальцами уши и согнулся на сиденье в три погибели, готовый узлом
завязаться, провалиться внутрь себя, но только не слышать опять, как пули
с чмоканьем целуют теплую плоть. Но, даже закрыв глаза, Вестгейт отчетливо
видел, как его брат, а скорее - чудовище, которое все почему-то считают
его братом, жмет на спуск и хищно облизывается.
  Вестгейт громко застонал и вдруг почувствовал, что лицо у него мокрое. И
понял, что плачет, задыхаясь и подвывая, скатываясь в такую истерику,
какой с ним не бывало еще, похоже, никогда. Все безумное напряжение
прошедших дней нашло выход в этой звериной вспышке эмоций, и Вестгейт
неожиданно ощутил почти физически, как ему становится легче, еще легче,
еще...
  Когда по дороге зацокали, приближаясь, знакомые каблуки, Вестгейт был уже
в порядке. Он сидел и, глядя в потолок, курил, с наслаждением выпуская
огромные клубы дыма.
  Игорь открыл заднюю дверь и скорее упал, чем сел в машину. Вестгейт
слышал, как он стаскивает перчатки и швыряет их под ноги. Потом Игорь со
стоном и хрустом потянулся, захлопнул дверцу и сказал абсолютно спокойным
голосом:
  - Ты не мог бы сесть за руль? А то я что-то малость не в себе. Похоже,
хватит с меня на сегодня.
  Вестгейт, не говоря ни слова, перебрался влево, закрыл дверь водителя и
завел мотор.
  - Только не разгоняйся, - попросил Игорь. - Держи где-нибудь около сотни.
И минут через двадцать нам пойдет колонна навстречу, ты не удивляйся.
  Вестгейт кивнул, по-прежнему молча, и осторожно тронул машину с места.
  - Четверо в гражданской одежде, - тихо сказал Игорь, так тихо, что
Вестгейт едва расслышал. - Никаких документов. Молодые парни, наши
ровесники. Ты что-нибудь понимаешь, а, брат?
  - Зачем ты это сделал?! - вырвалось у Вестгейта.
  - Трое были мертвы, один в коме. Уверяю тебя, он бы никогда не проснулся.
А клякса... Понимаешь, я должен был это сделать. Она нас выручила, а я -
ее. Если кто-то узнает, что она действительно живая, разумная - ей конец.
Я когда думаю о второй, о той, которую убили...
  - Как это - убили? - переспросил Вестгейт.
  - Понимаешь... - Игорь повозился, устраиваясь поудобнее. - Я же говорил,
их было две. Одна слабенькая, она даже не шевелилась. И ее я отдал. А вот
эта... Она подкатилась ко мне и потерлась о мою ногу, как щенок.
Несчастный маленький одинокий щенок. И я сразу почувствовал, что отдать ее
ученым на вивисекцию будет хуже убийства. Я тогда был в шоке, плохо
соображал, действовал скорее инстинктивно... И спрятал ее за пазуху. И,
пока мы ехали домой, слушал, как она со мной разговаривает. Не словами,
конечно. Но она говорила. Она была счастлива, понимаешь? Впервые здесь, в
нашем мире, она встретила человека, который мог относиться к ней как друг.
Естественно, я не смог ее отдать. Это случилось два года назад. С тех пор
мы вместе... Вот, На Службе знают, что она у меня. Но до них не доходит,
что та клякса, которую они сдуру угробили, и моя приятельница - совершенно
разные существа. И я им не дам этого узнать. Когда нынешний кризис
рассосется... Хотя не знаю. Может быть, вместе с кризисом рассосется и
Служба.
  - А откуда ты знаешь, что вторая э-э... мертва?
  - А мне эта сказала, - Игорь машинально прижал руку к груди, к тому месту,
где во внутреннем кармане отдыхал, набираясь сил, теплый черный комочек. -
Буквально три дня назад. Я пришел со Службы и увидел, что она страшно
расстроена. Спрашиваю, в чем дело, а она... Черт, извини, я так говорю,
как будто она действительно словами изъясняется. В общем, ту, другую,
сунули под какое-то жесткое излучение, и она распалась. Я думаю - ну все,
конец, завтра ко мне Королев подойдет, и как выкручиваться, совершенно
непонятно. Но Королев не подошел. Я теперь понимаю, что кризис тогда уже
начался, и им было не до кляксы, им важнее всего было не вывести меня из.
равновесия. И слава богу. Потому что тогда все могло обернуться как-нибудь
нехорошо. А теперь я ее просто не отдам. Не отдам, и все. Правда? -
спросил Игорь, и Вестгейт понял, что он сейчас обращается к кляксе. -
Правда. И катитесь вы все, господа хорошие, к чертовой матери...
  Вестгейт закурил и в раздумье забарабанил пальцами по мягкому ободу руля.
  - Слушай... - он подумал секунду и решился сказать о главном, о том, что
еще не было сказано и чего, судя по всему, Игорь опасался не меньше, чем
он сам.
  - Слушай, - повторил Вестгейт уже увереннее. - Ты понимаешь, что там, в
машине, были не те, кто якобы гоняется за мной?
  - Разумеется, - ответил Игорь совершенно без выражения.
  - Ты можешь предположить, что это значит?
  - Могу. Но ты мне не поверишь.
  - То есть?
  - Ставлю десять против одного, что, когда мы приедем к Мэксу, нам снова
пощекочут нервы.
  - И что? - Вестгейт мучительно пытался сообразить, что Игорь имеет в виду,
но пока не мог.
  - Если разбить все время с момента нашей встречи на логические этапы, ты
заметишь, что на каждом этапе мы получали крепкий удар по психике. Либо
шокирующая информация, либо чрезвычайное происшествие.
  - Согласен. Но... Ведь не все, что с нами случилось, было заранее
спланировано.
  - Но все было на руку тому, кто нас ведет. Согласись. Вот я и говорю, что,
пока не доедем, нас обижать больше не будут. А то, неровен час, впадем в
истерику. Окончательно потеряем самообладание, и то, чего от нас хотят
добиться, не произойдет. Мы не сможем этого сделать, потому что будем от
переживаний еле живы. Мы же не оперативники, нас не тренировали на такой
безумный стресс...
  - Если ты что-то хочешь мне сказать, то говори, - сказал Вестгейт жестко.
  - Не надо меня готовить.
  - А я просто еще не знаю. Но у меня совершенно четкое ощущение, что нас
хотят заставить сделать что-то такое, о чем мы пока и не подозреваем. И
тот, кто давит нам на мозги, - это Служба.
  Вестгейт задумался. Ему пришло в голову, что выкладки Игоря логичны только
на первый взгляд. На самом деле это была чистой воды научная фантастика
самого низкого пошиба. Игорь просто не разбирался в тонкостях
программирования человеческой психики. Хотя... Вестгейт недовольно сморщил
нос. "Нет. Я просто все время поддаюсь его обаянию. Он какой-то...
жутковатый и удивительно родной. И, между прочим, нормальный. Время от
времени он ведет себя как псих, но на самом деле он в порядке. И мне очень
тяжело относиться к нему свысока, анализировать его слова и поступки с
позиции старшего. Ему хочется верить. И я верю, потому что это
естественно. И вообще, может он знать о Службе такое, чего не знаю я? А
ведь может..."
  - У тебя есть опыт гипноза? - прервал Игорь размышления брата.
  - Что? - удивился Вестгейт.
  - Понимаешь... - начал Игорь осторожно. И Вестгейт услышал, что он боится
того, что хочет сказать. А Игорь надолго замолк.
  - Тебе кажется, что с тобой происходит что-то необычное? - спросил
Вестгейт "фирменным" вкрадчивым голосом.
  - Только не нужно мне разыгрывать психотерапевта! - мгновенно окрысился
Игорь. - Да, кажется! Но только вот так не надо, понял?! Не надо так!
  - Извини, - сказал Вестгейт безмятежно, хотя душа у него ушла в пятки. Ему
вдруг показалось, что, не сиди он сейчас за рулем, братец с наслаждением
треснул бы его рукояткой пистолета в ухо. - Дурная привычка.
  - Ты таким голосом можешь с отчимом разговаривать! - заявил Игорь
сварливо. - Или с бабой, из-за которой тебя раскрыли... Или...
  Продолжить Игорь не смог, потому что от неожиданного рывка машины врезался
физиономией в подголовник водительского сиденья. Он крепко прикусил язык и
повалился вниз, судорожно цепляясь руками за все, что можно.
  Щелкнул выключатель, и в салоне зажегся свет. Машина стояла как вкопанная.
Игорь лежал на боку и обалдело таращился снизу вверх на склонившегося над
ним Вестгейта.
  - У меня раньше не было братьев, - сказал Вестгейт, глядя Игорю прямо в
глаза. - Так же, как и у тебя. Я тоже, как и ты, всю жизнь чувствую себя
безумно одиноким. И я просто не умею разговаривать с такими близкими
людьми.
  Игорю стало по-настоящему стыдно.
  - У тебя хотя бы клякса есть, - заметил Вестгейт, отворачиваясь.
  Игорь вскарабкался на сиденье, посидел немного, мотая головой, потирая
ушибленный нос и осторожно шевеля прикушенным языком.
  - Ты прости меня, - сказал Вестгейт. - Я просто устал. Если мы не научимся
слушать и понимать друг друга, то кого вообще нам слушать и понимать, да и
стоит ли?
  Вдалеке, за холмом, горизонт осветился разноцветными огнями. Игорь
просочился между передними сиденьями и устроился справа от Вестгейта.
  - Поехали... - вздохнул он. - И прими мои извинения. Я больше не буду. Я
вел себя как дурак. Мы оба устали, а меня к тому же замучили сомнения.
  Вестгейт подавил в себе желание потрепать брата по плечу и нажал на газ.
  - Зачем тебе гипноз? - спросил он деловым тоном.
  - Я подозреваю, что со мной неладно, - ответил Игорь не менее спокойно и
буднично. Только по едва заметным признакам Вестгейт уловил, насколько у
брата нахмурены брови.
  - Хорошо, - кивнул Вестгейт. - Нам бы только отдохнуть немного. И сделаем.
  - Дождешься от них... - Игорь коротко хохотнул. - В могиле мы отдохнем,
помяни мое слово. Вестгейт рассмеялся.
  - Мы справимся, - сказал он.
  Навстречу шла колонна из нескольких милицейских автомобилей. Ведущий
коротко мигнул фарами, и Вестгейт ответил ему тем же. Игорь надрывно
зевнул и взялся за телефон.



                                  ГЛАВА 12


  ПЯТОЕ ИЮНЯ, УТРО

  Ворота в хозяйство лесничего были распахнуты настежь. А посреди дороги
лежал чудовищных размеров пес. Вестгейт сначала решил, что собака нагло
дрыхнет на посту. Затем он вытянул шею посмотреть, живая ли она вообще.
Где-то за забором басовито гавкали в несколько голосов, а это серое
чудовище не отреагировало на подъехавшую машину в принципе. Вестгейт уже
собрался выйти наружу, когда заметил, что глаза собаки открыты и
неподвижная псина, в свою очередь, самым внимательным образом его изучает.
  Таких колоритных собак Вестгейт раньше не видел. Больше всего это животное
походило на медведя - широкие плечи, тяжелая голова, толстые сильные лапы.
Уши у собаки как бы отсутствовали, на их месте слегка шевелились пушистые
серые кисточки. И вообще, что-то в этом звере было явно не так. "Посижу-ка
я пока в машине, - благоразумно решил Вестгейт. - А то мало ли... Не
Лондон все-таки".
  Особенно Вестгейта насторожил имевшийся на собаке подозрительно ветхий
ошейник, от которого внутрь двора тянулся облезлый брезентовый ремень.
Видно было, что это все несерьезно и в случае опасности зверюга свою
привязь запросто оборвет. Похоже, так уже случалось, потому что в двух
местах ремень был завязан узлами. "А неглупо, - подумал Вестгейт. -
Эффективная тактика. В это хозяйство без оружия не пройти. А если
раздастся стрельба, то у хозяина наверняка дома целый арсенал на такой
случай. Лесник ведь. Да к тому же и этот... Охотник на зомби. Легендарный
человек. Тот еще псих, наверное".
  Вестгейт потер усталые глаза тыльной стороной ладони и оглянулся на Игоря.
Тот по-прежнему спал, уютно посапывая носом. Будить его Вестгейту не
хотелось, но и предпринимать что-то в одиночку - тоже. Собака загораживала
дорогу, а из дома никто не показывался. Вестгейт закурил, прислонился
плечом к двери и невольно залюбовался собакой, которая по-прежнему
неподвижно лежала посреди дороги. Постепенно до Вестгейта дошло, что в
собаке ему показалось странным. Недаром ему пришло на ум слово "крокодил".
В очень уж напряженной позе она лежала - лапы под брюхо, абсолютно
неподвижный хвост навытяжку... И Вестгейт похвалил себя за то, что не стал
высовываться.
  Гавкать во дворе перестали. Крокодил буравил Вестгейта недобрым взглядом.
Игорь спал. Вестгейт курил. Наконец за забором раздались тяжелые шаги, и в
воротах показался хозяин.
  Тут Вестгейт сделал глупость - он расплылся в обезоруживающей улыбке и
открыл дверь машины. Реакция собаки была мгновенной - пес вскочил и
угрожающе рванулся вперед.
  - Фу!!! - рявкнул хозяин. Восклицание подействовало, кажется, на всех. Пес
затормозил и оглянулся. Вестгейт захлопнул дверь и схватился за игольник.
Игорь проснулся и резко сел.
  - Ничего себе... - тупо пробормотал он, глядя на собаку. Тяжело вздохнул,
прикрыл глаза и снова повалился на сиденье.
  Хозяин сделал в сторону машины странный жест, который Вестгейт истолковал
так: сиди, жди, не суетись. Вестгейт кивнул и показал большой палец.
  - Винни! Фу, я сказал! - прикрикнул хозяин на пса, который снова таращился
на машину, приоткрыв громадную пасть. Клыки в ней были как хорошего
размера гвозди. - А ну, ко мне!
  Пес снова оглянулся и послал хозяину неодобрительный взгляд. Он явно хотел
оставаться на месте. Но его ухватили за ошейник и грубо уволокли за
ворота. В машине Вестгейт нервно хихикнул. Собака произвела на него
впечатление, и в случае конфликта стрелять в нее было бы очень неприятно.
  - Игорь, - сказал он, трогая брата за плечо. - Игорь, просыпайся. Мы
приехали.
  - А?! - отозвался Игорь таким голосом, как будто его позвали по меньшей
мере на электрический стул.
  - Просыпайся, Игорь! Мы на месте.
  - Ничего не знаю, - сообщил Игорь, не открывая глаз.
  - Игорь, мы приехали! - сказал Вестгейт уже пожестче.
  - Ну и разберись.
  - Тьфу! - Вестгейт отвернулся и раздавил в пепельнице сигарету. - А ты?
  - А я еще чуть-чуть... Ну хоть пять минут, а? Ну чего тебе стоит...
  - Меня тут чуть не съели, а он, видите ли...
  - Да никто тебя не ел! - прорычал Игорь с отвращением. - У меня же клякса.
Она бы сказала. Все было в порядке.
  - Клякса у него... А у меня... - Вестгейт в сердцах произнес несколько
слов, которых Игорь не понял. Сказано было по-английски, но на каком-то
арго.
  - Не материтесь, господин дипломатический советник, - попросил Игорь, с
трудом открывая ближний к Вестгейту глаз.
  - Давай вставай. Вон лесник идет.
  - А ты что, пароль забыл?
  - А почему я должен?!.
  Игорь со вздохом сел, помотал головой и сказал:
  - Эх, пивка бы... Светлого и легкого, как позитивное мироощущение! Слушай,
что мы с тобой лаемся все время, а? Вестгейт смутился и задумался.
  - Это твоя страна, - сказал он. - Ты все время об этом твердишь, говоришь,
что я здесь чужой. Вот и давай беседуй с местным населением.
  - Ну, приеду я как-нибудь в твой Лондон!..
  - И приезжай.
  - И приеду!
  - Как же, приедешь ты... Национал-патриот.
  - А ты безродный космополит!
  - Это еще что такое? - удивился Вестгейт.
  - Не знаю. Но звучит неплохо. Как раз для тебя. Вестгейт рассмеялся.
  - Хорошая мы парочка, - заметил он.
  - Это точно. Кстати, лаемся-то мы по-прежнему, но обижаться друг на друга,
кажется, перестали. А? Прогресс!
  - Привыкаем, - кивнул Вестгейт.
  - Ну? - спросили за окном. Это было так неожиданно, что Вестгейт
подпрыгнул на сиденье. Лесник, оказывается, давно уже стоял возле машины и
с интересом слушал перепалку братьев. Как ему удалось так незаметно
подкрасться, Вестгейт и представить не мог.
  - Доброе утро, - сказал Игорь. - Мы к господину Максакову Олегу Петровичу.
Не подскажете...
  - Это я, - кивнул лесник. Было ему на вид лет пятьдесят с небольшим.
Поджарый и крепкий, с резкими и очень мужественными чертами лица, он сразу
показался Вестгейту похожим на какого-то актера из картин прошлого века.
Еще в леснике было что-то неуловимо схожее с самими братьями. А еще больше
- с Игорем Волковым. Только кожа у лесника была словно дубленая, и пегие
волосы не поседели, а просто выгорели на солнце.
  Игорь молча рассматривал лесника.
  - Что, документы показать? - усмехнулся тот.
  - Извините, - сказал Игорь. - Я просто засмотрелся.
  Все-таки настоящий Охотник...
  Лесник только бровью шевельнул, но заметно было, что ему сделали
комплимент.
  - Я ведь из Детей, - заметил он. - Так, мелюзга, второй поток... Ничего
особенного.
  Вестгейт не понял, о чем речь, но почувствовал, что слово "дети"
произносится с заглавной буквы. Потом он вспомнил легенду о "Программе
Детей", о подростках, на которых проводились эксперименты по глубокой
коррекции личности, снова присмотрелся к леснику и впал в глубокую
задумчивость.
  - Тем не менее это видно, - кивнул леснику Игорь. - Здравствуйте, Мэдмэкс.
В Школе аварийная схема три шестерки.
  - Все лучше, чем три ноля, - ответил лесник серьезно, и по лицу его
пробежала тень. Вестгейт отметил, что для лесника эти слова имеют какой-то
г