- Оставь, старик,
ей-богу...
  - Поехали в редакцию, - сказал Тим. - Вздрючим твоего начальника как
следует.
  - Ты только на него слишком не наезжай. Он знает, что делает.
  _ Я тоже, - сказал Тим. И в сотый раз глубоко вздохнул.

  * * *

  - Откровенно говоря, я не очень-то силен в физиологии, - признался Тим.
Сейчас он работал, но в последние месяцы это уже не мешало ему общаться.
Он стал гораздо сильнее и с каждым днем все изощреннее пользовался своим
даром.
  Его рука мягко оглаживала живот пациентки на расстоянии нескольких
сантиметров от тела. "Может быть, скоро я научусь обходиться без рук, -
подумал Тим. - Только бы не распугать клиентуру. В экстрасенса, который
совершает загадочные пассы, люди еще способны поверить. А если ты просто
напрягся и сидишь как изваяние, то это уже черт знает что такое".
  - Как это? - удивилась женщина.
  - Ну... Я, конечно, знаю, что у вас две почки и они находятся ближе к
спине. Печень, одна штука, вот тут где-то недалеко, в животе. Ну, сердце.
Тоже одна штука. Ну, женские дела... Хотя тут-то я почти эксперт. В том,
как эта система функционирует, я хорошо разбираюсь. И приведу ее в
порядок, не сомневайтесь. Но это для вас так просто - печень, сердце,
почки, придатки... А для меня совсем не так.
  - А что же вы видите?
  - Знаете, сложно описать. Человек очень непростая структура. Вот
представьте себе пишущую машинку. Казалось бы, какие дела - бац по
клавише, буковка пропечаталась. А на самом деле одна-единственная эта
клавиша приводит в действие три цепи, у одной из которых к тому же
самостоятельный привод. И попробуй разберись. Вы ведь почувствовали в
целом облегчение после того сеанса?
  - Да, Тимофей, это было так замечательно...
  - Вот видите... Да, я сконцентрировался на вашей конкретной проблеме. Но я
не мог не воздействовать на все системы в целом. Кроме того, когда одному
органу полегчало, организм смог больше сил бросить на то, чтобы подтянуть
остальные. Много тут всякого разного переплелось. А я-то всего-навсего
пытаюсь научить вас быть нормального цвета.
  - Цвета? Ой, Тимофей, а какая я?
  - Разных оттенков желтого и оранжевого. Потом, эти цвета разной
интенсивности и разные на ощупь. Как у большинства людей. Но это только на
мой взгляд. Я подозреваю, что у каждого биоэнергетика своя палитра. Мы все
очень разные. И вообще, я не хотел бы оказаться в одном ряду с другими. Я
с ними и не общаюсь почти. И сам не афиширую то, что я - сенс.
  Тим оторвал руку от пациентки, слегка потряс кистью в воздухе, прижал
ладони к глазам и неспешно, через все уровни пси-восприятия, начал
спускаться к обычной жизни. Секунд через десять он уронил руки на колени,
открыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов.
  - Нормально, - сказал он. - Теперь жду вас в четверг, в то же время. Еще
два-три сеанса, и все.
  - Спасибо вам большое, - сказала женщина, садясь и застегивая кофточку. На
Тима она смотрела почти с благоговением.
  - Потом, - отмахнулся Тим. - Вот когда родите крепкого здорового мальчика,
тогда милости просим ко мне с цветами и коньяком. А пока лучше деньгами.
  - Мальчика? - удивилась женщина. Тим смутился.
  - Не знаю... - пробормотал он, отводя взгляд. - Столько я всего чувствую,
что иногда сам удивляюсь. Не знаю. Похоже.
  Женщина рассмеялась и вдруг протянула руку и провела ладонью по его пышной
темно-коричневой шевелюре, спадающей до плеч.
  - Мне все равно, - сказала она мягко. - Лишь бы получилось. Мы с мужем так
хотим ребенка... Ох, храни вас Господь, Тимофей, от таких проблем. Хотя
вы-то справитесь, наверное...
  - Как знать... - Тим окончательно смутился. - Я тоже не всесилен. Да, я
буду расти, учиться, совершенствоваться, но природа тоже не стоит на
месте. Она с каждым годом портится. Тут мне один иглотерапевт жаловался,
что в последние годы в Москве что-то изменилось. Он убежден, что его
терапия перестала быть такой эффективной, как раньше. Симптомы она снимает
по-прежнему хорошо, но саму болезнь уже не лечит. Я думаю, это очень
серьезное предупреждение для многих, и для меня в том числе.
  - Воздух грязный? - спросила женщина, открывая сумочку.
  - Все грязное, - вздохнул Тим, принимая деньги. - Спасибо. Воздух грязный,
вода, пища... По мне, так самое страшное, что мысли у людей грязные.
Кстати, о грязи. Если все получится, рожать постарайтесь за границей. Или
подыщите себе заранее что-нибудь надежное здесь.
  - Сейчас многие дома рожают...
  - А реанимация у вас дома есть?
  - Ну, Тима, это вы уж... Ой...
  - Да нет, что вы! Нет же! Все у вас будет нормально. Но случаются же
непредвиденные обстоятельства, понимаете? Ну, не знаю... потолок рухнет.
  Женщина рассмеялась.
  - Я поняла, - сказала она. - Но на этот случай я вас приглашу, Тимофей.
По-моему, вы лучше, чем реанимация. Во всяком случае, мне рассказывали...
  - Врут! - отрезал Тим и почувствовал, что краснеет.

  * * *

  Тряся головой, как эпилептик, Тим стоял посреди тротуара и пытался
отогнать наваждение.
  Он никого не трогал, ничего особенного не предпринимал. Ему просто нужно
было зайти к Рябцеву и поговорить с ним. Но вот уже третий раз за полтора
часа Тим, словно впадая на какое-то время в забытье, проходил мимо и
удалялся по меньшей мере на два квартала от нужного ему дома.
  Сейчас он застрял в километре от искомой точки и больше приближаться к ней
не хотел. Где-то неподалеку проходила та невидимая граница, за которой
сознание Тима мутилось, и будто какая-то мягкая рука отталкивала его в
сторону, заставляя уходить с маршрута вбок.
  Тим закурил и тоскливым взглядом обвел улицу. Ему не было страшно. Он ведь
не галлюцинировал, не ощущал беспочвенного ужаса. С ним просто творилось
что-то не то. Творилось в реальности и наводило на очень неприятные
размышления. Он шел на встречу с необычным человеком, и метод, которым
этой встрече кто-то пытался воспрепятствовать, тоже оказался из ряда вон...
  ...Владимир Владимирович Рябцев был шизоид и экстрасенс. Большинство
коллег по цеху шарахалось от него, как от чумного. Считалось, что Рябцев
своими бредовыми идеями дискредитирует концепцию целительства. Он часто
вел себя как псих, а практикующие сенсы вовсе не хотели казаться психами,
они хотели, чтобы их принимали за врачей.
  Когда-то Рябцева уважали и побаивались. До того, как у него стали
возникать навороченные и детально проработанные бредовые концепции, он
многое успел сделать. В частности, был одним из основателей "Центра Новой
Медицины", где в свое время "повышал квалификацию" Тим. Он как раз
тосковал на одном из семинаров, когда в дверях возник Рябцев. Отодвинув
преподавателя, своего бывшего ученика, Рябцев царственно взошел на трибуну
и выдал полчаса такой лихой пурги, что слушатели только ушами хлопали.
Тогда-то Тим и заинтересовался. Острый журналистский нюх подсказал ему,
что Рябцев - это находка. Тим уже слышал историю о "поехавшем" сенсе,
который отошел от дел и вплотную занялся борьбой с мировым злом. В
частности, ему рассказывал о Рябцеве Олег Зайцев. Владимир Владимирович
нуждался в рекламе своих идей и просто задолбал отдел науки звонками с
рассказами о том, как повлияло на историю человечества вмешательство
сверхцивилизации из планетной системы альфы Большого Пса.
  Крепкий дядька лет пятидесяти с удивительно добрым, лучистым и искренним
взглядом, Рябцев нес с трибуны крутой бред. Он излагал собственную теорию
возникновения жизни на Земле и объяснял, что НЛО - земного происхождения и
работают на японскую разведку. Еще он сокрушался по поводу того, что все
евреи - марионетки в руках КГБ, а армянская нация имеет давние и прочные
традиции скотоложства.
  Преподаватель трусливо бежал. Рябцев проповедовал. Собравшиеся в зале
молодые сенсы обалдевали, не знали, что делать, и время от времени
судорожно "щелкали". Тим тоже "принюхался" к Рябцеву и увидел ярко
светящееся нечто. Этакую звезду, из которой энергия так и хлестала во все
стороны, и конца-края энергии не было. По собственным заверениям, Рябцев
черпал ее прямо из Матери-Земли, с которой состоял в каких-то непростых
отношениях.
  Наконец Рябцев угомонился, призвал всех быть добрыми и бескорыстными,
нести свет просвещения в массы и бороться с японской разведкой. Группа с
облегчением бросилась врассыпную. А Тим задержался.
  За свою довольно обширную журналистскую практику Тим успел пообщаться со
многими не вполне здоровыми людьми. Поэтому японская разведка и бедные
евреи Тима не смутили. Рябцев интересовал его как носитель информации. В
бредовой лекции проскочило слово "психотроника" - термин, который заставил
Тима вздрогнуть...
  ...На улице зажглись фонари. Тим затоптал сигарету и бросил взгляд в ту
сторону, куда хотел добраться. Голова мгновенно закружилась. "Нет, хватит
с меня..."
Наверное, ему все-таки следовало испугаться. То, что он сейчас испытал на
себе, опытные люди называли "вождение". И Тим еще легко отделался - его
просто не пускали туда, куда он шел. А некоторым "водимым" случалось и лоб
разбить о стенку, двигаясь по улице в состоянии наведенного извне транса.
  Но страха Тим по-прежнему не чувствовал. Измененное состояние, навязанное
ему кем-то со стороны, затормозило его реакции. Тим просто хотел
освободиться, снова быть себе хозяином. А для этого следовало как можно
дальше уйти от запретной территории.
  И крайне желательно - выпить пива...
  ...Общество сенсов, как и любой замкнутый профессиональный клан, породило
свои мифы и легенды. Не только прикольные байки, но и настоящие
"ужастики". О том, например, что проклятые коммунисты заказали технарям из
КГБ разработку аппаратуры для дистанционного контроля над человеческой
психикой. И со дня на день пустят ее в дело.
  Не самый беспочвенный страх. Еще в пятидесятые годы французы выдумали
систему подавления на низких частотах - инфразвуковое оружие. Говорили,
что при достаточной мощности эта штука отслаивала человеку мясо от костей.
Американцы, применяя какую-то сложнейшую психотехнику, создавали людей с
многослойным сознанием, когда в одном теле уживались две-три личности. Но
самые интересные вещи шепотом говорили про наших. Мол, в тайных
лабораториях КГБ давно уже построили жуткую машину, безмерно усиливающую
возможности оператора-сенса. Эта техника может на расстоянии остановить
тебе сердце. А может и подчинить тебя, превратив в... Тут чаще всего
раздавалось слово "зомби".
  Тим слушал эти рассказки, морщась. Его всегда корежило от неверного
употребления терминов. И над словом "зомби" он хихикал. Хотя определение
"биоробот" было еще глупее. Но оба они постепенно входили в обиход. И все
чаще осмелевшие от водки сенсы несли какую-то чушь про зомбированных
агентов КГБ, шляющихся по московским улицам, и таинственные смерти людей
от остановки сердца во сне.
  Тим догадывался, почему легенда так живуча и занимает умы коллег. Дело в
том, что, согласно каноническому тексту легенды, операторами в "Программе
"Зомби" тоже работали сенсы. Таинственная аппаратура не подчинялась
обычному человеку. Оператором мог быть только сенс. А это означало, что
все сенсы с их невинными шалостями типа целительства и биоэнерголокации,
за которые пока никого не посадили, вдруг оказывались под колпаком у
"органов". И если аппаратура действительно существует, то однажды сенсов
возьмут в оборот. Половину для острастки посадят, а другую навечно
поставят "к станку". Естественно, ни одному нормальному сенсу оказаться ни
в той, ни в другой половине не улыбалось.
  Особенно их раздражало, что сумасшедших вроде Рябцева вербовка не
коснется. Потому что Рябцев в принципе неуправляем. Некоторые, правда,
надеялись, что его все-таки тоже посадят.
  Несколько раз Тима отзывали в уголок на традиционных вечеринках после
семинаров в "Центре" и спрашивали, не слыхал ли он что-нибудь о "Программе
"Зомби". Журналист все-таки. Тим не слышал. Тогда ему бросили в почтовый
ящик странный документ. Некто Бандуров, якобы бывший политзаключенный,
человек явно со сдвигом на сексуальной почве, описывал на трех страницах
машинки, как ему в голову внедрились загадочные "голоса", подавили его
волю и принялись крутить им, как хотели. Тим подумал, что от этой-то
бредятины легенда и пошла. Он спустил документ в унитаз, но какой-то
осадок в душе остался.
  И этот осадок всплыл, когда Рябцев походя использовал термин
"психотроника". Название мифической науки о техническом моделировании
паранормальных способностей человека...
  ...В пивной оказалось на удивление тихо и просторно. Тим без труда нашел
посуду, разменял деньги, протолкался к автоматам, налил себе три кружки,
нырнул за угловой столик и жадно припал к разбавленному, но все равно
вкусному напитку.
  Первую кружку он опорожнил секунд за десять. Вторую пил смакуя, с
расстановкой, чувствуя, как сдавивший разум железный обруч распускает
тиски. Третью кружку Тим затолкал в себя с усилием. И понял, что все -
отпустило. Он сорвался с крючка. Пивное опьянение частично парализовало
центр контроля в мозге, и кто-то чужой, "державший" Тима через этот центр,
мог теперь дергать за ниточки сколько угодно. Тим окосел и был свободен.
Теперь ему просто захотелось все спокойно обдумать, и он пошел за добавкой.
  Вернувшись к столику, он обнаружил за ним высокого худого человека с
изможденным лицом и ослепительно горящими глазами. Тим сразу понял, что
это за птица, но по инерции сунул кружки на стол. А блокироваться уже не
успел, потому что худой поймал своими прожекторами его взгляд. И не
отпускал.
  У Тима подогнулись колени, и он тяжело облокотился о стол. На такую
наглую, хамскую откачку энергии он нарвался впервые. С огромным усилием
ему удалось выстроить перед собой невидимый барьер, и энергетический
"ствол", установленный худым, закрылся.
  - Ну и сука же ты! - пробормотал Тим, отдуваясь. - Тебе не стыдно, а? Как
так можно?
  Худой противно хихикал, сверля Тима полубезумным взглядом.
  Тим судорожно цеплялся за край стола, с трудом удерживая себя на ногах.
Больше всего ему хотелось упасть и потерять сознание.
  - Ладно, - сказал худой. У него оказался высокий скрипучий голос. - Ты
извини. Откройся...
  Тим подумал, что хуже не будет. Он расслабился, посмотрел худому в глаза и
почувствовал, что энергия пошла обратно. В Тима упругими толчками
вливались жизненные силы.
  Худой явно добавил ему здоровья и от себя, потому что Тима затошнило. Он
отлип от стола и бросился в направлении туалета.
  Когда Тим, утираясь рукавом, вернулся, худой меланхолично прихлебывал из
его кружки.
  Тим "щелкнул". Да, он не ошибся. Перед ним был обычный сумасшедший
экстрасенс, каких в Москве полным-полно.
  - Ну и зачем все это было? - спросил Тим агрессивно.
  - Соскучился, - признался худой. Он отставил пустую кружку и взял
следующую. - Давно я не видел таких, как ты... А потом, я ведь тебя узнал.
Мы с тобой встречались. В Древнем Египте.
  Тим со вздохом придвинул к себе последнюю кружку и осторожно сделал
несколько глотков.
  - Ты не беспокойся, - утешил его худой. - Все у тебя будет хорошо, я знаю.
Жить ты будешь долго и много будешь мучиться. В смысле - морально...
  - Ну, спасибо, - процедил Тим.
  - Главное - не забывай, что мы должны, - сказал худой и ярко сверкнул
глазами исподлобья.
  - И что же мы должны? - хмыкнул Тим.
  - Пауков давить! - неожиданно яростно высказался худой.
  - Кого?!
  - Пауков! Кагэбэшников!
  - А-а... - Тим достал сигареты, и худой тут же к ним потянулся. Тим
подвинул ему спички. Чем-то этот псих его привлекал.
  - Я уже не могу, - сказал худой, выпуская колечками дым. - Они меня
сломали. А ты - можешь.
  - Не похоже, чтобы тебя сломали, - заметил Тим.
  - Не похоже?! - рассмеялся худой. Он придвинулся к Тиму и, вглядываясь в
его лицо, спросил: - А тебя когда-нибудь в жопу „.. ли?
  - Ой... - Тим инстинктивно отодвинулся.
  - А меня „...ли, - сказал худой. - Мылом жопу мазали и „...ли.
  - Кто? - машинально спросил Тим.
  - А мальчики-педерастики. На зоне. Вот так-то. Я за это, - худой ткнул
пальцем себе в переносицу, - сел. И они меня там... Ф-фух!
  - Что значит - за это?..
  - Незаконная врачебная практика. Колдуном меня выставили. Понял?
  - А, вот ты где! - раздалось откуда-то сбоку. Тим оглянулся. К столику
приближались, слегка пошатываясь, двое мужчин средних лет.
  - Привет! - сказал Тиму один из них, усатый, потный от выпитого, в
распахнутой настежь куртке. - Ну что, - он повернулся к худому. - Пошли!
Мы тебя и так уже полчаса ищем...
  - Да я тут, вот с парнем разговорился...
  - Ага! - рассмеялся усатый, бросая взгляд на Тима. - Разговорился! Да
мужик от тебя уже ох...ел! Ты посмотри на него!
  Худой равнодушно пожал плечами.
  - Ладно, - он снова повернулся к Тиму. - Ты только не забывай. Ничего не
забывай. И делай, что должен. Все у тебя будет...
  - ...Хорошо! - закончил за него фразу усатый, взяв худого под руку. -
Пошли!
  - Пошли! - согласился худой, позволяя увлечь себя к выходу. Сделав шаг, он
обернулся.
  - У тебя все получится, - сказал он Тиму. - Я вижу. Ты - то, что надо.
Тонкая душа и стальное сердце. Никого не жалей. Только сделай, что
должен... - И его уволокли.
  - Браток, - обратился к Тиму второй из подошедших, мучительно пытаясь
сфокусировать на Тиме взгляд. - Ты его извини, ладно? Он классный мужик,
просто еще не привык здесь...
  - Да все нормально, - кивнул Тим.
  - Ну, и отлично, - его собеседник повернулся, чуть не потерял равновесие,
но взмахнул руками, удержал себя от падения и двинулся зигзагом на выход.
  Тим сжал ладонями виски. Только сумасшедшего биоэнергетика со странной
проповедью ему не хватало для того, чтобы совершенно обалдеть.
  Он слишком много думал в последнее время о том, о чем не должен был бы
задумываться. Ни как журналист, ни как сенс, ни как просто человек. А
теперь он познакомился с "вождением" и тут же получил странный намек,
который можно было понять только как предупреждение.
  И вот тут-то ему стало по-настоящему страшно. Теперь он ненавидел себя за
то, что подошел однажды к Рябцеву и оказался в самом эпицентре конфликта,
сути которого до сих пор не понимал...
  ...Полтора часа в пустой аудитории он говорил с Рябцевым, греясь в потоках
света и тепла, струившихся из этой странной, но удивительно симпатичной
личности. Тем не менее голова у Тима под конец разболелась из-за
необходимости постоянно "фильтровать базар". Но в итоге Рябцев пообещал
свести Тима с неким Полыниным, в лаборатории которого Тим увидит очень
много интересного.
  Через неделю Тим побывал у Полынина и действительно увидел такое, что
кинулся в газету, прибежал в отдел науки и уговорил Олежку Зайцева сходить
посмотреть.
  И тут события начали развиваться лавинообразно. Некто чужой попытался
атаковать и "пробить" Тима. Зайцев и заведующий отделом науки Володя
Гульнов рассказали Тиму, чисто по дружбе и в порядке хохмы, что в газету
приходят странные письма от людей, которые уверяют, будто их сознание
кто-то хочет подчинить.
  А потом Тиму позвонил Рябцев. Он сказал, что в гостинице сидит одна
женщина, приезжая, издалека, которая остро нуждается в разговоре с
журналистом. Тим отнекивался, но Рябцев мог затрахать мертвого. Тим
пришел, увидел эту женщину, задал ей несколько вопросов и навсегда проклял
тот день, когда решил познакомиться с Рябцевым.

  * * *

  Хозяева назвали ее Эфа. По первой букве ее настоящего имени - Ф. Однажды
поздним вечером, увидев за окном яркое свечение, она выглянула наружу в
полной уверенности, что мимо пролетает НЛО. Окраина города, местность
пустынная. Машины внизу она уже не заметила. Так же, как и приборов,
которые появились в квартире одинокой женщины на следующий день. Они
показались ей чем-то совершенно естественным и стали неотъемлемой частью
ее жизни на долгую тысячу дней.
  А тогда, в момент первого контакта, была только нахлынувшая вдруг страшная
подавленность и непреодолимое желание спать. Утром, по пути на работу, она
впервые услышала странный звук и почувствовала нечто, что тоже вскоре
стало