городе Роберта. - Она снова повернулась к отцу Джону, но тот не обнаружил удивления, только слегка побледнел. - Он говорил со мной в церкви - мысленно, конечно. Он хотел, чтобы я помогла ему вернуться в Анклав.
     - Ох... - Отец Джон, со своей обычной деликатностью, никак больше не откликнулся на ее слова.
     - Конечно, я отказалась, - быстро продолжала Дженн. - Что еще могла я ему ответить?
     - Безусловно, ничего. Он был один?
     Дженн отвернулась и принялась теребить вышивание, оставленное ею на столе.
     - Он сказал, что с ним Маккоули.
     - Вы не собираетесь мысленно поговорить с Финлеем?
     - Не думаю, что такое мне удастся. Слишком велико расстояние. Но вы ведь можете послать сообщение с гонцом?
     - Конечно, могу. Как жаль, что только вы трое обладаете даром мысленной речи и что Роберт не может связаться с Финлеем напрямую.
     Раздался стук в дверь, но прежде чем Дженн успела ответить, в комнату ворвался маленький черноволосый мальчик и с криком уткнулся в юбку Дженн:
     - Мама! Мама, спаси меня! За мной гонится чудовище!
     Дженн опустилась на колени и обхватила малыша руками. Эндрю поднял голову и взглянул на нее озорными синими глазами. Никакого чудовища, конечно, не было: просто такова была любимая уловка ребенка, когда ему надоедало ждать мать. Дженн старалась постепенно отучить Эндрю от этой привычки, но в данный момент шалость сына оказалась удобным выходом и для нее самой.
     Она поцеловала Эндрю и взяла его на руки. Мальчик стал уже слишком тяжелым для нее, но Дженн продолжала так делать ради удовольствия ощутить близость малыша.
     - Ты уже выучил свой урок?
     Выразительные глаза Эндрю стали серьезными, и он с опаской оглянулся на отца Джона.
     - Нет еще.
     - Но ты же знаешь: через несколько дней приедет твой дядя Лоренс, а он очень любит говорить об истории. Что же ты будешь делать, если не сможешь ответить на его вопросы?
     Эндрю поднял брови - так похоже на Роберта, что сердце Дженн заныло.
     - Я что-нибудь выдумаю.
     - Нет, так не годится!
     Эндрю захихикал, и Дженн не могла не улыбнуться тоже. Она опустила мальчика на пол, но продолжала держать его за руку. Снова повернувшись к отцу Джону, она спросила:
     - Вы считаете, что с моей стороны было неправильно отказать?
     Джон покачал головой, но лицо его осталось непроницаемым.
     - Решать вам - ведь и риск был бы ваш. Я понимаю ваши сомнения.
     - Но все же вы считаете, что я поступила неправильно. Отец Джон двинулся к двери.
     - Пришлите ко мне Эндрю, когда пойдете вниз, и мы с ним доделаем уроки.

***

     Нэш налил себе еще вина; серебряный кубок оказался полон до краев, и ему пришлось наклониться, чтобы отпить, не пролив. Стол был давно накрыт для ужина, и Ичерн уже уселся на свое место, недовольно ворча. За годы знакомства Нэш научился притворяться, будто слушает, на самом деле отдаваясь своим мыслям.
     Как удается ему, находясь в одном доме с ней, сохранять безразличный вид, когда предвкушение встречи заставляет так трепетать сердце? Даже ожидание ее появления - наслаждение, каждый его момент - драгоценность.
     Дверь отворилась, и явился предмет его обожания; Дженнифер была в платье нежного розового цвета, подчеркивавшего белизну ее кожи, блеск волос и сияние глаз. Она улыбнулась Нэшу, и сердце того забилось от радости.
     Кровь и пламя! Сколько еще предстоит ему вздыхать по своей красавице, словно деревенскому мальчишке?
     - Добрый вечер, господа. - Дженнифер заняла свое место за маленьким столом между двумя мужчинами. Столовая была хорошо натоплена, прекрасные гобелены на стенах не позволяли сквознякам гулять по комнате, а в камине между двумя окнами с мелкими стеклами уютно потрескивал огонь. Когда подали первое блюдо, Дженнифер продолжала: - Так вы останетесь у нас до завтра и отправитесь на соколиную охоту, советник?
     - Не получится, - проворчал Ичерн. - Птицы болеют. Этот паршивый птичник не держал их в тепле, так что Нэшу придется подождать до следующего раза.
     Дженнифер подняла брови, но не выразила вслух своего разочарования; вместо этого она переменила тему:
     - Когда я сегодня была на рынке, я видела в гавани корабль незнакомого мне вида.
     - Вы знаете, откуда он?
     - Мне пришлось спросить. Это оказалась галера из Эстерии.
     Нэш кивнул и поднял кубок.
     - Они нечасто появляются здесь. Насколько мне известно, эстерийцы смертельно боятся пиратов.
     - Их нельзя за это упрекать, - пробормотал Ичерн, все внимание которого было поглощено едой. - Только за прошлый год мы потеряли шесть кораблей.
     - Галера из Эстерии, - заметил Нэш, - должна была, наверное, доставить ковры. Клянусь, в этой стране не умеют делать ничего другого, только выращивать овец и ткать ковры. Им больше нечего вывозить, да и вообще - за многие годы эта нация так и не стала цивилизованной.
     - Вы там бывали? - спросила Дженнифер, умело направляя беседу так, чтобы исключить из нее своего супруга.
     - Несколько раз, главным образом по делам Гильдии. У нее не особенно много опорных пунктов в Эстерии, хотя мы уже не одно столетие изо всех сил пытаемся там закрепиться.
     - Вы хотите сказать, что изо всех сил пытаетесь взять под свой контроль производство ковров, - без колебаний решила Дженнифер.
     Нэш улыбнулся, признавая свое поражение:
     - Я старался выражаться дипломатически, однако вы, как всегда, видите меня насквозь. Да, мы хотели бы установить контроль над производством ковров, но пусть такая перспектива вас не пугает: едва ли это случится в ближайшие десятилетия.
     - Почему же?
     - Потому что едва ли не каждый житель страны умеет ткать ковры. Это искусство так укоренилось в их культуре, что нам вряд ли удастся создать школы ковроткачества или хотя бы точно описать весь процесс. Вам известно, что их религия запрещает это?
     - В самом деле? Я думала, что у эстерийцев те же верования, что и у жителей Люсары. Разве там не чтут трех богов?
     Нэш покачал головой; в это время подали второе блюдо.
     - Можно сказать, у них почти нет почитания богов вообще. Там распространена религия насфорантельцев: это скорее поклонение земле. Такова одна из самых древних форм религии в мире. Ее последователи есть в Люсаре, да и в большинстве стран к северу и к югу от Пролива. Наша церковь Триады время от времени предпринимает попытки искоренить подобные верования, утверждая, будто это почитание идолов и магии, но по правде сказать, насфорантельцы вполне безвредны. У них нет почти никакой организации, как у церкви, но зато множество празднеств, отмечающих смену времен года. Никто не принимает насфорантельцев всерьез, потому что их основное стремление - достичь мира и гармонии. Они не представляют угрозы, понимаете?
     - Очень прагматичный подход.
     - Жизнь научила меня быть прагматичным - особенно в последние несколько лет. Чем старше я становлюсь, тем легче мне проявлять терпимость. - Закончив фразу, Нэш улыбнулся. Иногда, говоря подобную ерунду, он еле удерживался от смеха. Это он-то прагматичный? И терпимый? Ха!
     Однако Дженнифер эти рассуждения заинтриговали; Ичерну же они были так скучны, что он сонно смотрел в пространство, пережевывая мясо, как корова жвачку.
     - Вы еще что-нибудь знаете о насфорантельцах? Я хочу сказать: раз религия не имеет церковной организации, то как она может запретить описание процесса ковроткачества?
     - Не стану притворяться, будто понимаю это, - пожал плечами Нэш. - Я на самом деле только читал о проблеме с коврами, а собственными глазами видел немногое. Впрочем, не следует так уж удивляться насфорантельцам. В мире существуют и более странные религии. Взять, например, культ са-файланлани: его приверженцы чтят ни много ни мало сто двадцать семь богов, и каждому из них положено три дня поклонения в году. А есть и другая крайность: я однажды читал о народе, который верит в единственного бога.
     - Единственного? А этот бог - добрый или злой?
     Нэш расхохотался:
     - Понятия не имею. Та цивилизация была одной из самых древних в мире, но теперь, наверное, уже не существует. Последователи этой странной религии жили на Алузийском полуострове, но уже более пяти столетий о них ничего не слышно. Не сомневаюсь, что они были уничтожены во время битв между Империей и колдунами.
     - Вот и хорошо, что удалось от них избавиться, - проворчал Ичерн - вероятно, чтобы показать, что прислушивается к разговору. - Я слышал, - добавил он, неожиданно резко наклонившись вперед и обдав сидящих за столом запахом вина, - что у Империи был шпион в каждом доме. Как бы вам такое понравилось теперь, советник? Чтобы кто-то докладывал королю о каждом вашем шаге?
     Нэш ответил Ичерну улыбкой, хотя тот и не мог бы предположить, что так развеселило его гостя. Нэша совершенно не волновало, знает ли Селар о его действиях, - но вот что сказал бы Ичерн, если бы знал, что последние пять лет его замок полон шпионов Нэша? Впрочем, подразнить немного этого быка было бы забавно.
     - Откуда вы знаете, что Селар уже давно не организовал подобной слежки?
     Ичерн презрительно сморщился:
     - Мои люди верны мне, и только мне:
     Дженнифер подняла брови, бросила на Нэша извиняющийся взгляд и со своим обычным искусством переменила тему. Да, она стала более взрослой с рождением сына. Ей было всего двадцать пять, но в ее глазах часто мелькала какая-то тень. Что это могло быть? Может быть, она все еще оплакивает своего отца и потерю собственной свободы?
     В этих синих глазах все еще отражалась прежняя независимость. Та самая независимость, которой он не мог позволить сохраниться...
     Еще три недели.
     Именно тогда он совершит задуманное. Ему пришлось ждать так долго из-за увечий, которые причинил ему проклятый Враг. Нельзя было пытаться наложить на нее Узы, пока силы полностью не вернутся к нему, пока он не будет совсем здоров. Только тогда можно быть уверенным в полном и длительном успехе.
     Ну ничего: в ближайшие три недели он поймает какого-нибудь подходящего недотепу-колдуна и излечит последствия ранений. Потом нужно будет найти предлог отослать подальше Ичерна, и она станет принадлежать Нэшу безраздельно.
     Он наконец соединится с ней Узами - и тогда уже никакая сила на свете не сможет его остановить.
     Когда ужин закончился, Нэш поднялся из-за стола и вышел из столовой, сославшись на усталость. Проходя мимо Ичерна, он коснулся его плеча и послал безмолвный приказ: "Ты будешь издеваться над ней до тех пор, пока она не обратится за помощью ко мне - и только ко мне".
     Уж эти-то Узы свою роль сыграют - о том Нэш позаботился.

***

     После ухода Нэша Дженн пришлось ждать, пока она сможет отправиться к себе. Ичерн никогда не стремился бывать с ней наедине, но иногда настаивал, чтобы она оставалась у него на глазах. К несчастью, она никогда не знала заранее, каковы его желания; это выяснялось, только когда она поднималась, чтобы уйти. Этим вечером, однако, намек она получила.
     - Вы были очень милы с нашим советником Нэшем, миледи.
     Дженн сглотнула. Что-то в тоне Ичерна показалось ей очень зловещим. Уж не заподозрил ли он Нэша в неподобающих чувствах?
     - Конечно, милорд. Он ведь наш почетный гость, не так ли?
     Ичерн осушил кубок и немедленно снова его наполнил. Во взгляде, который он устремил на Дженн, была смесь неприязни и страха... и что-то еще.
     Дженн начала отодвигать стул, собираясь уйти, но рука Ичерна прижала ее ладонь к столу.
     - Вы слишком поспешно удираете, женушка. Мне нужно кое-что обсудить с вами. Кое-что, касающееся моего сына.
     Дженн замерла на месте. По какой-то причине перед ее глазами всплыл образ Роберта - не такого, каким она недавно видела его в церкви, а того человека, который попрощался с ней в Элайте.
     - Мальчишке пять лет, летом исполнится шесть, - продолжал Ичерн, отпустив руку Дженн, но продолжая пристально на нее смотреть. - Думаю, ему пора покинуть нас и начать настоящее образование.
     Сердце Дженн оборвалось, в панике она смогла только переспросить:
     - Покинуть нас?
     - Почему бы и нет? Таков обычай. Все мальчики проходят обучение воинскому делу не дома. Ваш священник научил его читать и писать и кое-чему из истории - хватит с него этих дамских штучек. Я отправляю его в Мейр. Он уедет в конце следующего месяца. Потрудитесь собрать его в дорогу.
     - Но это слишком скоро! Разве нельзя подождать хотя бы до дня его рождения? - Дженн знала, что голос ее звучит умоляюще, но решительность могла бы показаться Ичерну вызовом, а этого ее супруг терпеть не мог.
     - Он уедет, когда я велю, жена! - Ичерн поднялся и наклонился над Дженн. - Уж не собираетесь ли вы со мной спорить?
     Дженн тоже поднялась на ноги. Она понимала, что должна сохранять спокойствие, но сейчас решалось будущее Эндрю... А Мейр - это так далеко! Она никогда больше не увидит сына. И когда... когда его сила пробудится, он окажется беспомощным, в полном одиночестве.
     - Умоляю вас, милорд, не отсылайте нашего сына так далеко!
     Не задумываясь о том, что делает, Дженн коснулась руки Ичерна. Тот немедленно схватил ее и стиснул с такой силой, что Дженн испугалась: не сломает ли он ей запястье.
     - Как вы смеете!
     Ичерн притянул ее к себе, заставив выгнуться назад. Его дыхание опалило ей лицо, и Дженн слишком поздно пожалела о своей неосторожности. Она подумала о словах, которые успокоили бы Ичерна, но все было бесполезно. Рука Ичерна сжимала ее запястье, как тиски, высвободиться она не могла. Он отшвырнул ее от себя и одновременно другой рукой с размаху ударил по лицу. Удар был так силен, что Дженн не устояла на ногах. Она съежилась на полу не двигаясь.
     Однако это не обмануло Ичерна. Он рывком поднял Дженн на ноги и снова ударил по лицу. На этот раз она отлетела к стене и тяжело упала на стул.
     - Поднимайтесь! - рявкнул Ичерн.
     Когда она не выполнила приказания немедленно, он выбил из-под нее стул, схватил за обе руки и выволок из столовой в холл. Дженн не хватало воздуха, ноги ее подкашивались. Она пыталась идти за Ичерном, но все время путалась в длинной юбке платья. То, что могло ее ожидать, наполняло ее ужасом.
     Немного придя в себя, Дженн попыталась вырвать руки и высвободиться. Если бы только кто-нибудь пришел на помощь... Может быть, если она закричит, услышит Нэш...
     Ичерн обернулся, и его кулак впечатался Дженн в живот, заставив ее задохнуться. Несколько долгих мгновений Ичерн волочил за собой ее почти бесчувственное тело. Когда Дженн снова смогла глотнуть воздуха, Ичерн тащил ее вверх по лестнице, выкрикивая бессвязные слова:
     - Преподам урок... Жена должна повиноваться... Не потерплю противодействия...
     Противодействия! О боги, если бы она могла отважиться оказать ему противодействие, использовать свою силу - но он же убьет ее за это! Ичерн ненавидит и боится колдунов, и если только он узнает...
     Но все же воля еще не вполне покинула Дженн. Оказавшись на верхней площадке лестницы, она вцепилась в перила и не дала тащить себя дальше. Ичерн остановился и с изумлением уставился на нее безумными глазами. Дженн подавила тошноту и еще крепче ухватилась за поручень.
     В ответ Ичерн с хохотом толкнул ее. Неожиданное движение застало Дженн врасплох. Ее рука соскользнула с перил, и Дженн упала на ступени лестницы навзничь и покатилась вниз - все быстрее и быстрее, пока не ударилась о пол холла.
     Как ни странно, всякая боль исчезла.
     С ней вместе исчез и свет...

***

     Отец Джон открыл дверь перед Адди, которая вынесла последнее ведро с водой. Как и все остальные, это ведро было накрыто полотенцем. В коридоре никого не было, и Адди добралась до его конца незамеченной. Отец Джон закрыл дверь и пересек комнату, по дороге пошевелив поленья в камине. Подойдя к окну, он отдернул занавеску, позволив ярким солнечным лучам растечься сияющей лужицей на полу, и открыл окно навстречу свежему утреннему воздуху.
     Повернувшись, отец Джон взглянул на бесчувственное тело на постели. Дженн так и не приходила в себя, и молодой священник начал беспокоиться. Кроме двух кровоподтеков на лице, обнаружилась весьма неприятная рана на голове и множество синяков на теле. Ах, если бы только он обладал зрением целителя! Отец Джон не мог определить, насколько тяжелы повреждения. И что будет, когда герцог спросит о жене? Что сможет сказать ему отец Джон? Пойдите и посмотрите сами, ваша светлость, на жену, которую вы чуть не убили?
     Боги свидетели, пострадала Дженн ужасно - хотя, наверное, могло быть и хуже. Отец Джон, конечно, отводил глаза, когда Адди обмывала свою госпожу, но все-таки увидел достаточно: на коже Дженн проступали зажившие шрамы - значит, это избиение было не первым.
     Как могло случиться, что он ничего не знал? Отец Джон услышал стон и подошел к постели.
     - Дженн!
     - Что... - Голос был хриплым и еле слышным. Потом Дженн внезапно подскочила, широко раскрыв глаза. - Эндрю!
     Отец Джон обхватил ее за плечи и повернул к себе.
     - Эндрю со своей няней. С ним все в порядке. Я только что проверял.
     Еще мгновение в глазах Дженн отражалась паника, потом ее дыхание стало ровным и она откинулась на подушки. Подняв руку, Дженн коснулась лица и охнула от резкой боли.
     - Вы помните, что случилось? - тихо спросил отец Джон.
     - Нет.
     Молодой священник покачал головой:
     - Я могу передать советнику Нэшу ваши извинения, когда он спросит, почему вы не вышли пожелать ему счастливого пути. Он уезжает меньше чем через час.
     - Спасибо.
     - И это все, что вы можете сказать? - бросил отец Джон, но тут же резко втянул в себя воздух. Не подобает ему давать волю раздражению. - Сколько раз он вас бил? - начал он ровным голосом.
     Дженн ничего не ответила.
     - Скажите мне! Сколько раз такое случалось? И почему вы все скрывали от меня?
     Дженн наконец открыла глаза и приподнялась на локтях.
     - Я помню, как зацепилась за что-то платьем. Должно быть, я упала с лестницы. Мне еще повезло...
     - Скажите мне правду, - прошептал отец Джон. Мгновение она молчала, потом с тяжелым вздохом голосом, в котором звучала решимость, ответила:
     - Чего вы от меня хотите, святой отец? Да, он бил меня и раньше - дважды. Как я могу ему помешать? Я его жена. Нет такого закона, который запрещал бы ему...
     - Есть божественный закон!
     - Ну да, он ведь такой благочестивый! - Дженн резко оборвала себя, потом снова вздохнула и виновато покачала головой. - Он... я... я не могу наложить на него Печать без его согласия, а он никогда на такое не пойдет. Если я воспользуюсь своей силой, чтобы остановить его, он убьет меня при первой же возможности. Если только ему придет в голову, что мать его сына - колдунья...
     Отец Джон закрыл глаза и кивнул. Она была права, выбора не было. Он мог только поддерживать Дженн и надеяться, что после следующего избиения ее тело сохранит достаточно сил для выздоровления.
     - Почему вы стали звать Эндрю?
     - А я его звала? - Дженн нахмурилась, потом, вспомнив о случившемся, схватила отца Джона за руки. - Ичерн! Он отсылает Эндрю! Всего через месяц. В Мейр. Это же на другом конце страны! Я никогда больше его не увижу!
     - Дженн, вы же знали, что рано или поздно такое случится, - мягко сказал отец Джон. - Конечно, вы будете с ним видеться...
     - Нет! - вскрикнула Дженн, еще крепче стиснув его руки. - Вы не понимаете! Ничего подобного с Эндрю не должно случиться! Он же не... Он не сможет...
     - Чего?
     Губы Дженн шевельнулись, но не последовало ни звука. Постепенно она немного успокоилась.
     - Эндрю будет колдуном.
     - Но мое колдовское зрение не обнаружило в нем силы. Ему уже пять - если бы он обладал колдовскими способностями, это было бы заметно. Он слишком мал, чтобы уметь выставлять защиту.
     Дженн покачала головой:
     - Он это умеет. Я вижу в нем силу.
     - Потому что вы - его мать?
     - Да, потому что я - его мать.
     - Но это противоречит всему, что нам известно о колдовстве!
     - А со мной разве не то же