берт сделал шаг назад, приготовившись бороться с демоном в своей душе... но ничего не случилось. Никакой вспышки, никакого знака, словно демон исчез сам по себе. Точно так же все было, когда погиб Якоб.
     Роберт не чувствовал абсолютно ничего. Более того, он вспомнил, что ничего не почувствовал и когда узнал о смерти Розалинды. Тогда ему только стало понятно, что нужно немедленно покинуть монастырь.
     Что же это?
     - Мика, я... - Роберт пытался заговорить, но внезапно ему стало не хватать воздуха. Крики сражающихся словно растворились вдалеке, даже Мика, казалось, отодвинулся куда-то...
     Неожиданная вспышка света привела его в чувство. Роберт быстро обернулся и увидел, что одна из конюшен заполыхала. Горящие стрелы попали в соломенную крышу, и пламя разгоралось очень быстро. К конюшне со всех сторон сбегались люди, безуспешно пытаясь залить огонь, пока кто-то опытный не приказал обрушить крышу. Когда солому разметали по земле, перед умственным взором Роберта предстал пожар в обители Святого Германуса: влекущее оранжевое сияние, обжигающий жар... Было так легко снова и снова возвращаться в горящее здание. Возвращаться до тех пор...
     Неужели он убил их всех - и Розалинду, и Якоба? Это и есть его судьба?
     "И уничтожишь ты тех, кого больше всего любишь... "
     Он рядом, Ангел Тьмы. Он знает, что Враг перед ним, и не остановится, пока его не убьет.
     "Найдите другой путь, - говорил Мика. - Должен же быть другой путь! "
     Когда Финлей проснулся снова, приснившийся кошмар не сразу отпустил его. Ангел Тьмы, его голос, его источающая зло аура все это было отвратительно, но, как и раньше, самым страшным казалось его лицо. Почему?! Почему Ангел Тьмы во сне явился ему с лицом Роберта? Не могли же они на самом деле быть так похожи, иначе кто-нибудь уже обратил бы внимание на то, что по стране рыщет двойник его брата!
     Было и что-то еще... сила Карлана вызывала в душе Финлея какой-то еще более глубокий отклик, зловещее значение которого ему необходимо было расшифровать. Конечно, Финлей скорее умер бы, чем хоть словом намекнул на это Роберту. Если разум Финлея шутит подобные шутки, Роберту совсем ни к чему о них знать.
     Чтобы отвлечься, Финлей начал рассматривать комнату, в которой находился. Сначала ему показалось, будто он в ней один, но потом он заметил пожилого мужчину, серые глаза которого с беспокойством смотрели на него.
     - Кто вы?
     - Я Эйден МакКоули. - Незнакомец стоял у постели, сложив руки перед собой.
     - Не следует так шутить. - Финлей попробовал сесть, но боль вонзилась ему в бок, а голова, казалось, собралась отвалиться. По какой-то непонятной причине Финлею почти захотелось, чтобы именно это и произошло.
     - Шутник, скорее вы, - пробормотал незнакомец, не делая попытки помочь раненому.
     Финлей бросил на него вызывающий взгляд:
     - Вы что, долго находились в обществе моего братца?
     - Почему вы спрашиваете? Разве это так заметно?
     - Нет, вовсе нет. - Финлей снова попытался сесть, и на этот раз МакКоули помог ему. Со стонами и ругательствами Финлей, наконец, сел, привалившись к спинке кровати. Боль была ужасной, но после нескольких глубоких вдохов немного унялась. Финлей из своей комнаты, конечно, ничего видеть не мог, но слышал достаточно.
     - Что там происходит?
     - Гильдийцы напали на замок, но опасности, что они прорвутся, нет. Обороной командует Роберт.
     Спокойствие священника удивило Финлея. На лице Мак-Коули была написана озабоченность, но вовсе не страх.
     - А что с Дженн? И с Беллой?
     - Дженнифер... - МакКоули, казалось, трудно было подобрать слова. - Как я понимаю, срок ее наступил. Она в своей комнате, с ней ее сестра.
     - Срок? - Финлей почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. - Уже?
     - Думаю, что потрясение смертью отца...
     - Вот что, помогите-ка мне. - Финлей не стал ждать дальнейших объяснений. Он должен был видеть все сам - слишком важные события происходили в замке. Финлей попытался подняться на ноги, но не смог: тело просто не желало подчиняться, а боль...
     - Что вы делаете! Вы никуда не можете идти!
     - Вы лучше помогите мне. - Финлей продолжал попытки встать, так что у священника не осталось выбора. Финлей медленно выпрямился, чувствуя ужасное головокружение. Боги, до чего же трудно!..
     Повиснув на МакКоули, Финлей доковылял до двери. Священник помог ему пересечь коридор и распахнул дверь комнаты напротив.
     Белла не обратила на них внимания, только Адди бросила быстрый взгляд на Финлея. Внимание обеих женщин было сосредоточено на Дженн. Когда Финлей сделал попытку приблизиться к постели, Белла прошипела:
     - Что вам здесь нужно?
     - Как она? - Впрочем, можно было и не спрашивать. Лежавшая на постели Дженн была бледной как мел, ее губы посинели, дыхания почти не было слышно. Вырывавшиеся у нее стоны говорили об ужасном страдании. - Что-то не так, да?
     Белла пыталась влить что-то в рот Дженн, но безуспешно. Роженица лежала с закрытыми глазами, не обращая внимания на окружающих.
     Финлей обратился к ней мысленно:
     "Дженн! Ты меня слышишь? "
     Никакого ответа.
     "Дженн! "
     "Не могу... нужно бороться... не могу ничего сделать... "
     - Что с ней? - спросил Финлей. Колени его дрожали, стоять было невероятно трудно, но он не дал МакКоули усадить себя: сначала нужно было...
     - Проклятие, откуда я знаю? - бросила Белла. - Ей больно. Слишком больно. Так ребенок никогда не сможет появиться на свет.
     - Но разве нельзя дать ей какое-то снадобье?
     - Я пыталась, дьявол тебя побери! Она ничего не глотает даже воду, и с каждой минутой слабеет. Боюсь, она... - Белла снова склонилась к сестре, когда новый приступ боли заставил ту закричать.
     Финлей собрал остатки сил и повернулся к МакКоули.
     - Помогите мне сесть в кресло в углу, где я не буду мешать. - Когда священник выполнил его просьбу, Финлей не смог сдержать стона. - А теперь идите и найдите моего брата. Делайте, что хотите, говорите ему, что хотите, но приведите сюда. Немедленно.
     - Но он же не покинет поля битвы!
     - Вы говорили, что особой опасности нет. Ему не потребуется отлучаться надолго. Пожалуйста, пойдите за ним!
     Когда растерянный МакКоули вышел из комнаты, Финлей перевел взгляд на лежащую на постели Дженн:
     "Дженн, послушай меня. Держись. Все будет хорошо. Ты только держись".
     "Не знаю... больно... что-то не так... а он там... "
     "Держись, Дженн! Не тревожься. Я помогу тебе".
     Мысленный голос Дженн слабел с каждой секундой; когти, терзающие живот Финлея, не имели никакого отношения к его собственным ранам. Что происходит с Дженн?
     Невозможно поверить в то, что Карлан желает ей смерти теперь ведь он мог убить ее когда угодно раньше. Нет, она нужна ему живой... Так зачем он вмешивается? Как он может?..
     Конечно! Он хочет через ребенка подчинить ее себе!
     На лестнице раздались шаги, и в дверном проеме возник Роберт. Его взгляд лишь скользнул по постели и уперся в Финлея, пылающий и гневный.
     - Что тебе нужно?
     Финлею хотелось встряхнуть брата и подтащить его к Дженн, но сил на такое у него не было.
     - Подойди ко мне. Я должен с тобой поговорить - и не начинай препирательств о том, что тебе нужно быть на стенах. Чем дольше ты будешь спорить, тем дольше туда не вернешься.
     Глаза Роберта сверкнули, но он все же подошел к Финлею. МакКоули остался у двери, настороже, но ни во что не вмешиваясь.
     Финлей подождал, пока Роберт не оказался так близко, что их разговора никто больше не услышал бы, - его заглушали звуки битвы, долетавшие через окно, стоны Дженн, уговоры Беллы. Однако, даже, несмотря на это, Финлей заговорил шепотом:
     - У Дженн слишком сильные боли, Роберт. Она сопротивляется... Тут каким-то образом замешан Карлан. Чем дольше она будет бороться, тем больше опасность. Даже Белла заметила, что все идет неправильно.
     Роберт ничуть не смягчился, лицо его по-прежнему казалось высеченным из камня.
     - Зачем ты говоришь об этом мне?
     Финлей собрал все свое мужество, чтобы ответить:
     - Ты должен помочь ей, облегчить боль.
     В первый раз в жизни Финлей увидел на лице брата откровенный страх.
     - Нет!
     - Ты должен. Если ты этого не сделаешь, ребенок погибнет и Дженн умрет, пытаясь его спасти.
     - Они умрут, если я вмешаюсь! - прошипел Роберт. - Или ты думаешь, судьба Береники ничему меня не научила? Я убил ее, мать моего ребенка. Они оба погибли только потому, что я попытался облегчить боль. Я не хочу... не могу подвергнуть Дженн такой опасности. Я... я не могу, Финлей, и говорить тут не о чем.
     - Но у меня для такого нет сил, и ты это знаешь. - Финлей ухватил Роберта за рукав, стараясь вложить в свой голос как можно больше убедительности. Совершенно необходимо заставить Роберта поверить... - Роберт, Береника умерла, потому что твоя сила схлестнулась с растущей силой младенца, даже еще не родившегося. Береника умерла из-за того, что носила под сердцем твоего ребенка.
     Роберт посмотрел на брата расширившимися глазами и покачал головой, явно раздираемый противоречиями.
     - Ты не понимаешь, Финлей... Я не могу рисковать как раз потому, что есть шанс... шанс...
     - Что ребенок Дженн твой? - прошептал Финлей, чтобы избавить брата от мучений.
     Роберт замер на месте.
     - Ну, пожалуйста, Роберт! Ты должен попробовать. Если ты не предпримешь ничего, Дженн умрет. Если ты все же попытаешься, у нее появится хотя бы надежда выжить. Если ребенок Ичерна, ей ничто не будет угрожать. Должна же ее жизнь быть для тебя важна!
     - Важна? Важна? - Медленно, преодолевая мучительные сомнения, Роберт повернулся к постели. Он так крепко стиснул кулаки, что костяшки побелели. Роберт обошел постель и опустился на колени. Теперь Финлей мог видеть его лицо; когда тот взял в свои руки руку Дженн, перед ним, казалось, разверзлась бездонная пропасть. Роберт резко втянул воздух и задержал дыхание.
     Финлей почувствовал поток силы, изливающейся из Роберта. Теплой, нежной, ласкающей, как материнская любовь, Роберт направил его на Дженн, но сила была так велика, что Финлея боль отпустила тоже.
     Через несколько секунд Дженн стала дышать глубже, постепенно румянец вернулся на ее щеки, она перестала походить на умирающую. И самое главное она перестала стонать. Потом она открыла глаза и посмотрела на Роберта.
     Словно получив сокрушительный удар в грудь, он выпустил ее руку, вскочил на ноги и попятился; потом, не сказав никому ни слова, повернулся и кинулся вон из комнаты, оставив позади себя ощущение внезапно возникшей пустоты.
     - Финлей, - заговорила Белла, - мне кажется, вам теперь следует уйти.
     Финлей кивнул, поманил к себе МакКоули, и они вдвоем покинули комнату. Если боги будут благосклонны, подумал Финлей, он проживет достаточно долго, чтобы расплатиться за свою ложь.

***

     В своем шатре далеко от стен Элайты Нэш открыл глаза и выругался:
     - Проклятие! Не так уж Враг тяжело ранен, оказывается. Лиссон подошел к нему с кубком вина в руке:
     - Что случилось?
     - Я не могу к ней пробиться. Что-то стоит у меня на пути. Я был уже так близок к цели, и тут... все исчезло.
     Нэш схватил кубок и жадно выпил. Вскочив на ноги, он с сердцем швырнул кубок на стол.
     - Так ребенок не погибнет?
     - Если и погибнет, то по какой-то случайности. Впрочем, особого значения это не имеет. Ребенок Ичерна, а не Врага. И все же необходимо проникнуть в замок. Враг, может быть, ранен и не смертельно, но сейчас он слаб. Я должен добраться до него, пока сила к нему не вернулась.
     Нэш пересек шатер и откинул полотнище у входа. Перед ним высился замок, окруженный кольцом костров. У Нэша было слишком мало воинов для настоящей осады; времени на нее у него не было тоже. Гибель графа Якоба не поколебала решимости защитников Элайты. Ворота оставались, закрыты, и Враг был в безопасности. Если не добиться успеха быстро, шанс окажется упущен. На помощь осажденным подойдут подкрепления, а король, думая, что Нэш нуждается в помощи, пришлет своих солдат...
     Но Нэшу они ни к чему. Ему нужны малахи и они у него есть, скрытые под плащами обыкновенных гильдийцев. Пока что они выполняли все его приказы, как и распорядился де Массе. Теперь от них требовалось большее и если умело взяться за дело, никто и не догадается, что для захвата Элайты Нэш использовал колдовство.
     Ночь была темной и холодной. Пора!

***

     Мика не хотел бы ходить за Робертом по замку, но ничего не мог с собой поделать. Сначала он пытался держаться на расстоянии, но это оказалось невозможным: в первый раз в жизни он не доверял своему господину, не доверял настолько, что старался не выпускать из виду.
     Роберт обходил стены, разговаривая с воинами со своим обычным обаянием. Лучники Гильдии прекратили обстрел, и ночь стала странно тихой. Кого-то Роберт подбадривал, с кем-то шутил, внимательно выслушивал все, что ему говорили, проявлял понимание и заботу. Он показывал защитникам замка, что он один из них. Роберт был полон сил и уверенности, и только хорошо знающий его человек мог уловить опасность.
     Роберт был напряжен, так напряжен, что Мика не осмеливался заговорить с ним. Он прекрасно понимал, что его неотступное присутствие лишь еще больше раздражает Роберта, но что ему оставалось делать?
     Они почти закончили обход, когда началась новая атака. Залп за залпом... Горящие стрелы летели непрерывной волной. Воины кинулись в укрытия, но не все успели, рядом с Микой один из солдат схватился за грудь, из которой торчало оперенное древко. Мика подхватил его, но тут его внимание привлекло новое бедствие. Почти все строения во дворе замка пылали: солома, дранка, старые сухие доски загорались от вражеских стрел, превращая ночную тьму в пугающий неестественный рассвет. Потом раздался звук... низкий, вибрирующий, исходящий, словно из-под земли.
     - Ворота! - закричал Роберт на бегу. - Малахи штурмуют ворота! Назад! Всем укрыться в главной башне!
     Мика увернулся от бегущих солдат, которые чуть не скинули его со стены, и помчался следом за Робертом по лестнице во двор. Когда его сапоги загрохотали по булыжнику, он выхватил из ножен меч. Кругом царила неразбериха: воины спешили укрыться в башне, озаренной пламенем пожара. Рядом с Микой на землю рухнула горящая балка, но он продолжал бежать, пока не увидел, наконец, Роберта, стоящего перед опущенной решеткой ворот. В стене над ней зияла огромная трещина; какая-то невероятная сила разрушала кладку. Камни сыпались дождем, земля дрожала. Роберт поднял руки, словно заслоняясь от жара пламени, но не отступил ни на шаг.
     - Назад! - завопил Мика.
     - Долго мне их не удержать, - сквозь зубы бросил Роберт. - Отправь всех в башню!
     Мика немного отошел назад, чтобы видеть отступающих. Все уже были внутри, только Нейл и Шейн задержались у двери.
     - Бежим! - крикнул Мика Роберту. - Все уже в башне! Однако Роберт не двинулся с места, и Мика не стал ждать.
     Он кинулся к своему господину и схватил его за руку. Изо всех сил он потащил его прочь от рушащейся стены, через двор к башне. Роберт попытался вырваться, но Мика держал его крепко. Вместе они добежали до двери башни, Мика втолкнул Роберта внутрь, и Нейл и Шейн тут же захлопнули за ними дверь и заперли ее на засовы. Дверь выдержит напор врага хоть и всего несколько минут.
     Мика быстро повернулся и увидел, что Роберт проталкивается через толпу в зале. Он больше не отдавал приказов, не распоряжался воинами. Он просто бежал к лестнице, словно по пятам за ним гналась смерть.
     Мика в ужасе кинулся следом.

***

     Финлей, услышав, как вскрикнула Дженн, поднялся на ноги и, не слушая протестов МакКоули, заковылял к двери. Когда он оказался в коридоре, раздался ужасный грохот совсем близко. Стены башни содрогнулись, из зала внизу донеслись испуганные крики. В этот же момент Финлей увидел Роберта, бегущего к лестнице, ведущей на крышу.
     - Что происходит? - окликнул его Финлей.
     Роберт двигался как сомнамбула и был, по-видимому, не в силах говорить. Как раз в этот момент дверь напротив отворилась, и из нее выглянула Адди.
     - Милорд, - начала она, - госпожа Белла велела сказать... Мальчик! Ее светлость родила сына. Она чувствует себя хорошо. - Девушка широко улыбнулась. - Они оба хорошо себя чувствуют.
     - Мальчик! - пробормотал Финлей, на мгновение, забыв обо всем. - Роберт, ты слышал?
     Роберт на мгновение замер и выпрямился во весь рост, потом повернулся на каблуках и кинулся обратно по коридору. Мика как раз в этот момент показался из-за угла. Рука Роберта взметнулась, прижала того к стене... Роберт удерживал Мику на месте ровно столько времени, сколько понадобилось на несколько слов, потом снова кинулся к лестнице. На этот раз Мика за ним не последовал.
     Как черный зверь, скользил он по лестнице. Каждый шаг делал его ближе, выше... Каждый мускул, каждая жила в его теле напряглись и действовали по своей воле. Ноги поднимались по ступеням, словно движимые черным пламенем, грозившим поглотить его целиком.
     Ум его был пуст. Ни единый звук, отсвет, образ не отвлекали его от цели. Чуждая сила росла в нем, ничем более не сдерживаемая. Она гнала его все выше, в ночь, во тьму, которая была чернее ночи.
     Твари вокруг него попятились, превращенные в тени, ослепленные исходящим от него черным сиянием. Теперь он стоял на вершине башни в одиночестве.
     И в одиночестве он рос вширь и ввысь, его душа стала теперь лишь вместилищем демона, вскормленного пророчеством и проклятием, судьбой и бессилием.
     Не осталось никакой надежды. В одиночестве, ужасном одиночестве смотрел он в небо в бездонную пропасть.
     С грозным гулом поток ярости прорвал последнюю плотину, хлынул в его жилы ядовитой волной, выплеснулся изо рта, ушей, глаз. Древняя, зловонная, кипящая тьма, обжигающая, испепеляющая...
     Извержение вулкана гнева и ненависти стало неудержимым; Враг воздел к черному небу стиснутые кулаки...
     ... и произнес Слово.

ГЛАВА 33

     Глядя, как Роберт исчезает на лестнице, ведущей на вершину башни, Эйден протянул руку, чтобы поддержать Финлея. Молодой человек был бледен и обливался потом; ему, конечно, не следовало покидать постель. Эйден обхватил его за талию, но Финлей попытался оттолкнуть священника.
     - Я должен его догнать, - пробормотал он, не сводя глаз с Мики. - Роберт! - Эйден не убрал руки, а Финлей был слишком слаб, чтобы бороться. Задыхаясь, он сумел только прошептать: - Мика, за ним! Нужно его остановить!
     Может быть, Финлей и сказал бы что-то еще, но в этот момент пол у них под ногами дрогнул, окна и двери захлопали, откуда-то донесся звон разбитого стекла. Снизу снова донеслись испуганные крики; Эйдену пришлось ухватиться за стену, чтобы не дать им с Финлеем упасть.
     - О боги! - выдохнул Финлей; голос его дрожал от ужаса. - Он все же сделал это! Клянусь кровью Серина, он произнес Слово!
     Башня сотрясалась все сильнее и сильнее. Какая-то неведомая сила заставляла сам камень стонать, тучи пыли заполнили воздух.
     - Держитесь! - вскрикнул Финлей, и в ту же секунду нестерпимо яркая вспышка света ворвалась в окна, слепя людей, сметая все на своем пути. Не успела она померкнуть, как замок задрожал от ужасного воя: по всем помещениям пронесся такой сильный порыв ветра, что Эйдена и Финлея отбросило к стене, мебель сдвинулась с мест, а посуда взлетела в воздух.
     Эйден прижал Финлея к полу и закрыл голову руками. Вокруг них бушевал ураган, разнося все в мелкие осколки. Это, казалось, длилось целую вечность. Ярость ветра грозила оторвать людей от пола, размазать по стене. Потом неожиданно все кончилось.
     Тишина. Тишина и тьма.
     Еще не придя в себя от пережитого ужаса, Эйден осторожно приподнял голову и открыл глаза. Сначала он ничего не мог разглядеть, потом в чернильной темноте стало заметно какое-то движение.
     - Мика!
     Молодой человек неуверенно поднялся на ноги и, шатаясь, приблизился к Эйдену. Тот привстал и стал ощ