ем доказательств того, что Айн грозит опасность. Так что выбора у нас нет, если только вы не хотите рассказать обо всем еще кому-нибудь в Анклаве.
     Все молчали. Потом Финлей, откашлявшись, сказал:
     - Мне не очень нравится, что мы скрываем новость от Фионы. Ведь дело касается ее матери. Она имеет право знать.
     Дженн посмотрела на него, но ничего не сказала. Стараясь, чтобы в его голосе не прозвучали виноватые нотки, Финлей продолжал:
     - Мы ведь уже вовлекли Фиону в наши дела. Несправедливо исключать ее теперь.
     - Я уверена, что она примет новость мужественно и не будет действовать сгоряча против человека, оказавшегося достаточно могущественным, чтобы захватить ее мать, - мягко сказала Дженн, и Финлею не оставалось ничего, кроме как согласно кивнуть.
     Дженн поднялась и скрестила руки на груди.
     - Фиона не вернется со мной в Элайту, так что я могу выехать сегодня же и проводить Патрика до подножия горы. Оказавшись в долине, он справится уже и сам. Финлей, можешь ли ты раздобыть карту и показать Патрику, как ею пользоваться? Ему также понадобится лошадь. Ты ведь умеешь держаться в седле, Патрик?
     - Я немного практиковался, но только на ровной лужайке. Боюсь, я не очень хороший наездник.
     - Придется с этим примириться. И еще мне нужно, чтобы кто-нибудь из вас дал мне книги по истории колдовства. Мне ужасно надоело действовать в темноте.
     - Предоставь это мне, - кивнул Арли. - Я попрошу Марту прислать тебе с гонцом все, что тебе нужно, а до того, как ты уедешь, покажу, как расшифровывать рукописи.
     - Спасибо, - поблагодарила его Дженн. - А теперь давайте собираться.
     Остальные вышли из комнаты, оставив Дженн наедине с Финлеем. Он задержался у двери, положив руку на ручку.
     - Ты уверена, что тебе следует уезжать так быстро? Проводить Патрика до равнины мог бы кто-нибудь другой.
     Дженн уже начала собирать вещи и укладывать их в седельные сумки. Плечи ее были напряжены, голос звучал устало.
     - Я беспокоюсь о Фионе. Если до нее что-нибудь дойдет, она будет ужасно переживать.
     - Дженн! - проворчал Финлей.
     Она отложила сумку и повернулась к нему лицом. В свете свечей ее глаза казались темными провалами. Дженн не смотрела на Финлея, ее взгляд был устремлен на пылающие угли. Снова девушка показалась Финлею хрупкой и уязвимой и совершенно растерянной.
     - Я не знаю, что делать, Финлей. Он не желает со мной говорить, даже когда нас разделяет такое расстояние, даже когда это так ужасно важно. Он просто не желает со мной разговаривать.
     - Были времена, когда он не желал разговаривать со мной тоже, - ответил Финлей. - Не тревожься, Дженн, он к тебе вернется.
     - А что мне делать пока?
     - Надеяться.

ГЛАВА 7

     Мика высоко поднял топор и ударил им со всей силой, которая еще оставалась в его усталых мускулах. Топор глубоко ушел в дерево и там застрял.
     Мика с кряхтением принялся раскачивать его, пока не освободил, а потом попробовал ногтем большого пальца, не затупилось ли лезвие. Тяжело вздохнув, он прошел в сарай, зачерпнул из ведра воды и плеснул на точильный круг. Однако прежде, чем он успел наточить топор, раздался оглушительный детский веселый визг, в сарай ворвались двое мальчишек и принялись гоняться друг за другом.
     - Дядя Мика, - пропищал Перон, младший из мальчиков, - скажи Савину, чтобы он перестал за мной гоняться! - В ответ раздался новый вопль, и Савин, налетев на колено Мики, попытался ухватить брата за волосы.
     - А ну-ка прекратите, вы оба! - Мика бросил топор и поймал мальчишек. Зажав их под мышками, он вынес обоих из сарая, не обращая внимания на сопротивление. Дойдя до колодца, Мика положил племянников на бортик так, что головы их свешивались в колодец. - Чем больше будете брыкаться, тем больше шанс, что вы свалитесь вниз. И не рассчитывайте, что я полезу в колодец, чтобы вас вытащить. На такое я не отважусь: колодец глубокий и темный. Вы лишитесь обеда, а ваша матушка не будет знать, куда вы делись.
     - Что это ты творишь с моими сыночками?
     Мика обернулся к Ланетте, которая шла через двор фермы, держа в руках глиняный кувшин. Яркое солнце заставляло ее русые волосы сиять и заливало румянцем бледную кожу. Женщина с усмешкой покачала головой, и Мика ответил ей заговорщицкой улыбкой. Наклонившись к мальчишкам, он прошептал:
     - Видите, что вы наделали? Теперь и меня накажут тоже.
     Племянники тут же перестали брыкаться, и Мика опустил их на землю. Оглянувшись на мать, оба бегом кинулись со двора.
     - Я послала их загнать коров на дойку, - сказала Ланетта, протягивая Мике кувшин. - Но в такой денек им больше хочется играть, как и тебе, наверное.
     Мика поставил кувшин на бортик колодца и начал крутить ворот. Опрокинув себе на голову полную бадейку, Мика охнул от холода воды, а Ланетта рассмеялась:
     - Сегодня слишком жарко, чтобы рубить дрова, Мика. Наверняка найдется ведь и другая работа, благодаря которой ты мог бы искупать свои грехи.
     Мика, ухмыльнувшись, потянулся к кувшину и сел на бортик колодца.
     - Отец не разрешает мне заниматься ничем другим, да и на это он согласился только ради матушки.
     Ланетта вздохнула и уселась рядом.
     - Будь, благодарен, что он хоть такое тебе позволил.
     - Быть благодарным? Ты же знаешь, он ни слова не сказал мне с тех пор, как я вернулся. Ни единого словечка даже не поздоровался.
     - А чего ты ожидал? Ласкового приема? Угощения блудному сыну? Тебя долго не было, Мика. Тебя не было, когда отец в тебе нуждался. Ты отправился с герцогом в дальние страны по непонятной отцу причине. Еще более ему непонятно, почему ты вернулся.
     - Он ведь не дал мне возможности ничего объяснить, - проворчал Мика, допивая пиво из кувшина. - Каждый раз, когда я вхожу в комнату, он уходит. Каждый раз, когда я пытаюсь с ним заговорить, он бросает на меня яростный взгляд и отворачивается. Как, интересно, могу я попросить у него прощения?
     Ланетта ласково коснулась щеки Мики, потом взяла его руку в свои.
     - Я не уверена, что он простит тебя, братец. Я знаю, как ты старался все эти месяцы, но, боюсь, ничего у тебя не выйдет. Ты ведь всегда был его любимцем, Мика, он всегда с такой гордостью смотрел на тебя. Так было до того самого дня, когда герцог принес присягу королю. С тех пор ты служишь предателю, а простить этого отец не может. Твой отказ уйти от герцога только подлил масла в огонь.
     Ох, почему все так запуталось? Почему родные не хотят просто смириться с его решением?
     - Ты хочешь сказать, что отец простит меня, только если я уйду от Данлорна?
     - Это могло бы быть первым шагом, - неуверенно улыбнулась Ланетта. - Тогда он, наверное, выслушал бы тебя.
     - Он хотел бы, чтобы я нарушил клятву для его удовольствия? Такого я не сделаю.
     - Я уверена, что герцог бы все понял.
     - Конечно, понял бы, - проворчал Мика. - Он сразу же отпустил бы меня, но дело не в этом. Я не хочу бросать свою службу. Я-то верю в Данлорна.
     - В этом-то и проблема. Отец не может понять, почему ты так предан герцогу, а не собственной семье. Народ любит герцога, даже теперь. У него много могущественных друзей, которые в случае чего встанут на его сторону. Ты можешь считать, что он стоит твоей преданности, но ведь и мы, наверное, ее заслуживаем?
     - Почему, как ты думаешь, я сейчас здесь? - Мика заслонил глаза от ярких лучей полуденного солнца. - Именно это я и стараюсь показать вам.
     - Однако сегодня вечером, как только солнце сядет, ты опять оставишь нас и вернешься в замок. Каждый раз, когда ты поворачиваешься спиной к нашей ферме, ты предаешь отца. - Ланетта стиснула руку Мики. - Я хочу, чтобы вы помирились. Разногласия разрывают семью на части. Наши братья того и гляди встанут на чью-то сторону, а тогда мира не жди. Неужели ты действительно хочешь, чтобы так случилось? Наверняка было бы лучше всего, если бы ты оставил герцогскую службу.
     Мика осторожно высвободил руку и встал. Он мог дать лишь один ответ, но сестра его никогда не поймет.
     - Мне очень жаль, сестренка. Сделать этого я просто не могу.
     Ланетта собиралась возразить, но в это время из дома вышел ее муж Ян.
     - Ланетта! Не знаешь, где Мика? Ах, вот ты где! Иди-ка в дом там тебя кто-то спрашивает. Судя по виду, нищий.
     Ланетта бросила на Мику странный взгляд, но Мика только молча натянул рубашку и двинулся к дому. Его глаза не сразу привыкли к сумраку, и когда он снова смог все отчетливо видеть, то обнаружил, что его родители ждут, стоя у очага. Перед ними на табурете сгорбилось само олицетворение нищеты. Человек был закутан в толстый заплатанный плащ, весь покрытый грязью. Судя по поникшим плечам и кровоточащим босым ногам, странник был совершенно измучен.
     - Чем я могу тебе помочь? - спросил Мика, делая шаг вперед.
     В этот момент человек поднял голову и взглянул на Мику.
     - Патрик! - ахнул тот. - Но что...
     Патрик бросил ему предостерегающий взгляд. Мика опустился на колени перед ним, бросив через плечо:
     - Все в порядке, отец. Я знаю этого человека. Дэвид Маклин покачал головой и отвернулся.
     - Ланетта, подай, пожалуйста, эля и еды. Путник, должно быть, голоден.
     - Сейчас, батюшка.
     - Не нужно, - пробормотал Мика, внимательно глядя на Патрика. Синяки на лице, ссадины на ногах были неподдельными вовсе не маскировкой. Существовала лишь одна причина, по которой Патрик покинул бы безопасность Анклава. Мика поднялся на ноги. Мне все равно нужно вернуться в замок. Герцог собирает совет, и я должен на нем присутствовать. Я заберу своего друга с собой.
     Еще не договорив, Мика понял, какой вред причинили эти слова. Отец сделал первый шаг, ему навстречу, предложив свое гостеприимство, странному другу сына, дав тому возможность разделить с семьей какую-то часть своей жизни. И все, чем сумел ответить на это Мика, отказаться от предоставленной ему возможности, захлопнуть дверь перед носом отца. Забирая Патрика в Данлорн, Мика только потревожил рану, которая начинала затягиваться.
     Со вздохом он помог Патрику подняться. Ян открыл перед ними дверь и придержал коня Мики, чтобы Патрик смог на него влезть. Уезжая с фермы, Мика не смог заставить себя оглянуться: он и так знал, что увидит.

***

     Отблески солнечных лучей на полу зала совета становились все менее яркими: небо затягивали облака. Жара, тем не менее, ничуть не ослабла; от приближающейся грозы сделалось лишь еще более душно.
     Роберт сидел во главе стола, положив руки на стопку бумаг. Сегодня здесь собрались все его советники, предстоял важный разговор, но вид знакомой комнаты отвлек внимание Роберта. Когда-то это была королевская опочивальня: шестьдесят лет назад дед последнего короля Эдварда провел лето в Данлорне. Роберт давно уже распорядился, чтобы вместо кровати здесь разместили длинный стол из черного дерева.
     На стенах из серого камня висели гобелены. На одном из них изображалась случившаяся триста лет назад битва, победителем в которой стал один из Дугласов. Около двойного окна стоял резной дубовый сундук, потемневший от времени. Пол был застлан сине-золотым ковром свадебным подарком Роберту от Оливера. А над камином, к вырезанному из дуба гербу Дугласов крепились ножны из украшенной серебром черной кожи. В них находился меч тот самый, который до смерти не выпустил из руки Тревор. Этим мечом сражался и Роберт в битве при Садлани; этот меч рукоятью вперед, протянул он Селару, когда приносил присягу на верность. А после свадьбы с Береникой он поместил его над камином и поклялся, что не прикоснется к нему иначе, как для битвы за родину или чтобы вложить в руку сына.
     - Как все запуталось... - прошептал Роберт.
     - Милорд? - переспросил Деверин, нахмурясь: он как раз говорил о преследовании разбойников. Роберт обнаружил, что вслух высказал свои мысли, не имеющие никакого отношения к совету; более того, он даже не мог сразу вспомнить, что собравшиеся обсуждают. Но лоб Деверина внезапно разгладился, и воин кивнул:
     - Согласен, милорд, все и вправду запуталось. За последний месяц разбойников видели всего дважды первый раз на северном нагорье, а две недели назад на юге. Если это одна и та же банда, уж очень быстро она перемещается.
     - Есть жертвы? Велик ли урон? - Роберт мысленно дал себе оплеуху и постарался сосредоточиться на предмете разговора: все оно, в конце концов, было чрезвычайно важным. В этот момент дверь отворилась, и в зал бесшумно проскользнул Мика. Он ничего не сказал просто остановился у двери, сложив руки на груди. По его лицу, обычно такому выразительному, на сей раз ничего нельзя было прочесть.
     Что-то случилось.
     - Ни о чем таком мне не докладывали, милорд, - ответил Роберту Деверин, искоса взглянув на Мику. - Похоже, разбойники просто проезжали мимо. Да только до меня доходят слухи из других мест там негодяи продолжают жечь деревни и фермы, хоть ни одно из ваших владений больше не подвергалось нападениям. В целом, как мне кажется, положение становится хуже, а не лучше. Только мы сумели однажды разделаться с разбойниками. Никому больше не удавалось и приблизиться к ним, так что неизвестно, где они прячутся и откуда нападают. Может, это обычные воры и грабители, которые рыщут вдали от городов, но только лучше организованные. Ума не приложу, что тут можно предпринять.
     - Я тоже, - мрачно сказал Роберт. - Если только они не нападут снова, мы не будем знать, где их искать. Продолжай рассылать патрули, Деверин, и дай мне знать, если появятся новости.
     - Конечно, милорд.
     - Есть еще какие-нибудь дела? - Роберт оглядел сидящих за столом, но все они как один покачали головами. - Тогда благодарю вас за участие в совете.
     Ножки стульев заскрипели по каменному полу; советники поднимались и выходили из зала, продолжая тихо обсуждать между собой текущие дела. Когда за последним закрылась дверь, Роберт повернулся к Мике, вопросительно подняв брови. Мика поманил хозяина за собой.
     Они прошли по коридору к винтовой лестнице, ведущей в кабинет Роберта. Мика все еще продолжал хранить молчание. Что все-таки стряслось?
     Открыв дверь, Мика посторонился, пропуская Роберта, и только тогда заговорил:
     - Мне очень не хотелось так поступать с вами, господин, но это было необходимо.
     - Что было необходимо? Мика слабо улыбнулся.
     - У вас гость. - С этими словами он показал на кресло у камина. В нем сидел...
     - Патрик?! - Роберт кинулся к другу. - Клянусь богами, что ты здесь делаешь?
     Патрик сделал попытку подняться, но явно испытывал боль, и Роберт поспешно усадил его снова.
     - Всего лишь выполняю обещание, друг мой, - с улыбкой ответил Патрик - Впрочем, могу поклясться: судя по выражению твоего лица, ты не верил, что я сдержу слово.
     Изумление прогнало прочь печальные мысли Роберта.
     - Должен признаться, и правда не верил. Но... как ты оказался здесь? И что с тобой случилось? Неужели ты даже не ехал на лошади?
     Патрик поднял руки.
     - Сначала-то я ехал, да только вчера на меня напали разбойники. Они отняли у меня почти все, включая карту, которую мне дал твой брат. Пришлось мне дальше идти пешком; к тому же я заблудился. Все, что я смог вспомнить, был твой рассказ о ферме Мики. Я стал спрашивать дорогу и, к счастью, ферму нашел. Расспрашивать, как пройти в замок Данлорн, я не рискнул.
     Усевшись в кресло напротив, Роберт глубоко вздохнул. Было так странно видеть в этой комнате лицо Патрика. Замок и Анклав были всегда так далеко друг от друга, а теперь эти две части его жизни неожиданно переплелись, как пасмы веревки.
     - Стоило ли дело таких усилий? Патрик рассмеялся:
     - В каком же странном мире ты живешь, Роберт! Тут так много людей, страна такая огромная... Я и подумать не мог...
     - Мика, позаботься о еде и ванне для Патрика. И о чистой одежде тоже.
     - Будет исполнено, милорд.
     Но Патрик еще не договорил; он снова поднял руки, теперь уже не улыбаясь.
     - Подожди. Мне очень жаль, Роберт, но я не просто явился в гости. У меня есть для тебя новости, и я должен просить тебя о помощи.
     - О помощи?
     Патрик, нахмурившись, кивнул:
     - Из-за Айн, Роберт. Ее схватили.
     - Айн? - Радость Роберта мгновенно поблекла. Ох, только не это...
     - Финлей опробовал новый способ поиска, рассчитывая найти Калике. Вместо этого он получил очень ясное видение. Он видел Айн в ужасе, видел, как ее аярн был уничтожен. Под коней Айн упала, потеряв сознание. Финлей уверен, что сделал все это тот, на поиски кого Айн и отправилась. Когда я уезжал из Анклава, Айн, по словам Финлея, была еще жива.
     Роберт вскочил на ноги, по привычке взмахнув левой рукой, чтобы воспользоваться аярном, но аярна у него больше не было. Роберт метнулся к окну, распахнул ставни и бросил колдовской взгляд вдаль. Где она? Айн должна быть жива. Должна...
     - Я... не знаю... Раз она лишилась аярна, я, возможно, даже не смогу ее найти. - Роберт отвернулся от окна и приказал: - Мика, пусть Деверин приготовит мне коня и припасы в дорогу. Я еду в Марсэй.
     Мика нахмурился, но понял, что спорить бесполезно. Когда дверь за слугой закрылась, Роберт снова повернулся к Патрику:
     - Так, с этим ясно. Что еще ты должен мне сообщить?
     - Да вроде больше ничего, - сказал Патрик, стягивая с себя грязный плащ.
     - Вот как? - поднял бровь Роберт. - Дружок, ты всегда был ужасным вруном. Ну-ка выкладывай остальное. Что это за новый способ поиска, который пробовал Финлей? Как ему удалось видеть все так отчетливо? И почему он уверен, будто не ошибается?
     - Потому что... - начал Патрик, виновато взглянул на Роберта и умолк.
     - Ну?
     - Он... он пробовал то же самое накануне ночью и увидел Дженн, приближающуюся к Анклаву.
     - Дженн? Она явилась в Анклав? - Роберт задохнулся и упал в ближайшее кресло.
     - Не тревожься, Роберт. Близко к Ключу она не подходила, Финлей сдержал обещание. Она уехала вместе со мной и показала мне дорогу до предгорий. Через несколько дней она уже будет дома. Все это время она была в полной безопасности, тебе не о чем беспокоиться.
     - Не о чем беспокоиться? Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Каждый раз, когда она оказывается поблизости от Ключа, ей грозит опасность. Чего она пыталась добиться, явившись в Анклав?
     Патрик забился глубже в кресло и громко сглотнул.
     - Она нуждалась в помощи. По-видимому, Фиона не могла научить ее некоторым важным вещам: наложению Печати, созданию иллюзии. Финлей все показал Дженн, прежде чем мы уехали. Ему это удалось легко, и...
     - И что? - поторопил Патрика Роберт. Только действительно ли он хочет слышать остальное?
     - Клянусь богами, Роберт. - Патрик покачал головой и неуклюже наклонился вперед. - Хотел бы я знать, что происходит. Финлею удалось научить Дженн всему так быстро, словно он учил мастера-колдуна. Поразительная девушка! Заткнула рот членам совета, когда ее пытались заставить дать клятву. Я должен все тебе рассказать, предостеречь... Финлей не хотел, чтобы я тебе рассказывал, но Дженн велела... Она сказала, что если нам предстоит работать вместе, тебе всегда нужно говорить правду. Конечно, я согласен с ней, но, с другой стороны, и Финлей в чем-то прав. И к тому же я не знаю, хочешь ли ты все узнать...
     Патрик говорил сбивчиво возможно, потому, что до смерти устал, но еще и явно пытаясь, что-то скрыть. Роберт не стал гадать, в чем там может быть дело. Три потрясения за день достаточно для любого человека. И все же знать ему нужно.
     - Продолжай. Расскажи мне все. Сделав глубокий вдох, Патрик начал:
     - Уилф грозил вышвырнуть из Анклава Финлея и изгнать Дженн, если она не поклянется в верности. Девушка вела себя как мужественная воительница, не позволила себя запугать. Вот только... в обмен на помощь Уилфа она пообещала в следующий раз встать в Круг.
     Нет!
     Казалось, Роберт ощутил первое ледяное дыхание зимы. Он почувствовал, как в нем встрепенулся демон. Если она встанет в Круг... если она сделает это... О да, она окажется избрана. И тогда... тогда он должен будет