держа в руках чашку крепкого сладкого чая.
     - Как вы себя чувствуете?
     Дженн взяла чашку и жадно выпила чай. Горячая жидкость обожгла ей горло; лучше, конечно, было бы вино, но Мика наложил на него запрет. Он как-то сказал, что его мать не пила ни вина, ни эля, когда бывала, беременна, и потому ей удалось произвести на свет целый выводок, не потеряв ни одного ребенка. Дженн ничего не оставалось, как подчиниться диктату.
     - Я прекрасно себя чувствую, Мика, уверяю тебя.
     Он придвинул табурет и сел, но взгляд его по-прежнему был полон озабоченности.
     - Вы так долго отсутствовали... Как я понимаю, вам удалось пробиться к Финлею?
     - Да. Я сообщила ему о МакКоули и Кенрике. - Обо всем остальном Финлей догадался сам. Интересно, что еще удалось ему понять без ее помощи? Хватит ли у него здравого смысла держать свои умозаключения при себе, пока они все не обсудят? Следующей ночью нужно будет попросить его молчать.
     Дженн вернула Мике чашку и с трудом поднялась на ноги. Ее тело с каждым днем становилось все более неуклюжим. Что ж, по крайней мере, до Элайты она добралась без всяких неприятностей. А завтра приезжает Белла... и, наверное, начнет суетиться еще больше, чем Мика. Может быть, пришла пора наложить на Беллу Печать? Она ведь будет помогать при родах. Наверное, так будет безопаснее: кто знает, что может случиться, пока младенец будет прокладывать себе дорогу в жизнь.
     Вид из окна спальни Дженн не изменился: все то же живописное озеро, холмы и лес, скрывающий развалины старой мельницы то самое место, где она в последний раз видела Роберта.
     - Мика, - осторожно начала Дженн, - Финлей знает правду. Он догадался, и я не смогла ничего отрицать. - Дженн предпочла не смотреть на Мику так им обоим будет легче. - Я должна попросить тебя... хоть и не имею права просить, особенно после всего, что ты для меня сделал. Ты остался со мной, когда предпочел бы уехать с Робертом, - я знаю, что ты этого хотел.
     - Он попросил меня остаться с вами. Я был счастлив, сделать это.
     - Я знаю... но теперь и я должна тебя кое о чем попросить.
     Мика подошел и остановился у нее за спиной; Дженн все еще не оборачивалась.
     - О чем же?
     - Обещай мне, что никогда не откроешь Роберту правды. - Мика ничего не ответил ни звука. Дженн медленно повернулась и посмотрела ему в глаза. - Уж ты-то должен понимать, почему я об этом прошу.
     - А вы должны понимать, почему я не хотел бы давать слова.
     Голос его прозвучал резко; такого тона от него она никогда еще не слышала.
     Дженн с трудом сглотнула. Продолжать ей не хотелось, но выбора у нее не оставалось.
     - Поверь, Мика, я хорошо понимаю твои чувства. Неужели ты думаешь, что я потребовала бы от тебя чего-то, что может причинить ему зло? Что я хотела бы скрыть от него такое? Что это мое желание? Я понимаю: ты служишь ему и я не имею права просить тебя, но я должна!
     Мика мгновение смотрел на Дженн, потом отвел глаза, всем своим видом выражая неодобрение. Наконец он ответил:
     - Я уже давно усвоил, что служить ему значит служить вам. Я надеялся, что ни один из вас никогда не попросит меня предать другого.
     - Я этого и не сделаю. Я знаю, как тебе его не хватает. Я не прошу тебя об этом ради себя только ради него. Он никогда не должен узнать...
     - Но почему?
     - Потому что... - Дженн запнулась, все еще сомневаясь в ответе, но в то же время понимая его неизбежность. - Этого я сказать не могу. По крайней мере, пока. Я должна быть совершенно уверена, что не ошибаюсь. Обещаю: я все объясню тебе, когда смогу.
     Мика повернулся к камину, где дрова были приготовлены, но огонь еще не горел.
     - А если я скажу "нет"? Вы наложите на меня Печать, как на Ичерна? Вы заставите меня подчиниться?
     Глаза Дженн неожиданно, к ужасу Мики, наполнились слезами. Она прекрасно видела, как тяжело приходилось Мике все эти месяцы: ведь он знал настоящую причину отсутствия Роберта. И все же он всегда был такой надежной опорой! Уж от нее-то он не заслужил подобного обращения!
     - Нет, Мика. - Дженн подошла и коснулась его рукава. - Я никогда не заставлю тебя делать что-то против воли. Если ты не хочешь ничего мне обещать, что ж, действуй по собственному разумению, если Роберт когда-нибудь вернется.
     - От Финлея вы добились такого обещания?
     - Да. Мне пришлось... Иначе он все разболтал бы при первой возможности.
     - Но мне вы позволяете самому принимать решение?
     - Мика, - Дженн потянула его за руку, заставив повернуться к ней лицом, - я доверяю тебе так же, как доверял Роберт.
     Мика зажмурился и медленно кивнул:
     - Да, я знаю. Простите меня. Я просто... но это не имеет значения. Решать вам, Дженн, не мне. Но, пожалуйста, не ждите от меня, что я когда-нибудь ему солгу, я всегда говорю господину правду, и ради него самого, и ради вас. - Мика стиснул плечо Дженн и вышел, оставив ее наедине с ее мыслями.
     - Положение в стране делается все более неустойчивым. Вот уже почти год по стране рыщут солдатские банды, то ловят колдунов, то ищут королеву, а теперь беглого епископа МакКоули. Бестолковое управление Селара стоит казне очень дорого.
     - Батюшка, пожалуйста, - начала Белла, бросив встревоженный взгляд на Дженн, - соблюдай сдержанность в словах!
     Якоб обвел взглядом собравшихся за столом и фыркнул:
     - Что? Уж не хочешь ли ты сказать, что в моем собственном доме завелись шпионы? Ха! Будь это так, меня, как тебе прекрасно известно, давным-давно схватили бы. И с чего ты вдруг стала такой осторожной? Ты не лучше моего относишься к нашему повелителю.
     Дженн положила нож и вилку. Есть ей не хотелось; к тому же позже она собиралась связаться с Финлеем, а делать это на полный желудок было бы трудно.
     - Мне кажется, Белла имеет в виду, батюшка, что нельзя предвидеть, когда рядом окажется кто-то из людей Ичерна, а слышать такие разговоры им ни к чему.
     Якоб сегодня ужинал явно с большим аппетитом, чем обычно.
     - Черт возьми, Маклин держит их в ежовых рукавицах, да и вообще их тут всего шестеро. А вообще-то я никак не могу понять, как случилось, что человек Данлорна теперь служит тебе. Я всегда считал, что эти двое неразлучны.
     - Я говорила тебе об этом раньше, батюшка, - ответила Дженн, прихлебывая ежевичный отвар. - Я пригласила его к себе на службу, и он согласился. Мне с ним очень повезло. - И еще больше повезет, если Мика останется после вчерашнего разговора. Он был удивительно молчалив и большую часть дня провел с Шейном в конюшне. О чем они могли так долго разговаривать, осталось для Дженн загадкой, но, по крайней мере, Мика вернулся с намеком на прежнее лукавство в глазах.
     - Дело в том, - продолжал Якоб, - что постоянные дозоры, разъезжающие по дорогам, пугают людей. Никто никому больше не доверяет. Все боятся, что сначала им в вину будет поставлена какая-нибудь малость, а потом все кончится обвинением в измене.
     - Значит, тем труднее будет скрыться епископу, - прошептала Белла. Она поднялась и наполнила кубок отца сладким белым вином, которое Дженн так любила.
     - Ничего подобного. МакКоули все всегда верили. В этом-то и была трудность для Селара. Чем дольше МакКоули оставался в темнице, тем больше людей проникалось к нему доверием. Теперь, когда он на свободе, народу есть вокруг, кого объединиться.
     - Ты считаешь МакКоули как раз таким человеком, который может возглавить вооруженную борьбу против Селара?
     Якоб задумчиво вертел в руках кубок.
     - Вооруженную борьбу нет. Он не воин. Он кроток, но и очень умен. Я ведь хорошо его знаю. Он венчал нас с вашей матушкой.
     Дженн и Белла обменялись удивленными взглядами и одновременно переспросили:
     - Правда?
     - Да, - с улыбкой подтвердил Якоб. - Он тогда был только что рукоположен и как раз закончил одну из своих знаменитых теологических книг. Уже в те годы его считали одним из самых светлых умов церкви что удивительно, если вспомнить о его низком происхождении. После завоевания он вел затворническую жизнь в монастыре в Кеан-Айрде. Он написал еще несколько книг, но, кроме церковников, о них мало кто знает. Одно могу сказать вам об Эйдене МакКоули: он крепкий орешек. Я никогда не беспокоился о том, что в тюрьме он может сломаться, и совершенно не удивлен тем, что даже после долгого заключения ему хватило сил на побег. - Якоб допил вино и продолжал: - Однако я обнаружил, что все это меня теперь гораздо меньше интересует: ведь вот-вот родится мой внук.
     - Ах, батюшка, - рассмеялась Белла, - вы же не можете быть уверены, что это окажется мальчик.
     - Конечно, это будет мальчик! - Якоб улыбнулся Дженн. - Кого еще может родить моя Дженнифер! И когда он родится, я намерен сам совершить Представление, явится сюда Ичерн или нет. Кем бы ни был его отец, твой ребенок, Дженнифер, - Росс, потомок королей и наследник моих земель. Тьежу Ичерну титул и земли были пожалованы только как награда за усердие при завоевании нашей страны, он обрел их ценой крови тысяч люсарцев. Так пусть же лба моего внука коснется рука человека королевского рода, а не рука убийцы.
     - А если все-таки родится девочка? - нахмурилась Белла. - Ты все равно будешь настаивать на том, чтобы самому совершить Представление?
     - Конечно! - рассмеялся Якоб. - Пока мне это удавалось не так уж плохо и с девочками моими дочерьми.
     Дженн не сдержала улыбки. Якоб был такой неугомонный, так предвкушал предстоящее событие... Она хотела задать отцу какой-то вопрос, но внезапно почувствовала ужасную усталость и сделала глубокий вдох, чтобы не зевнуть. Однако Беллу ей обмануть не удалось.
     - Мне кажется, тебе пора в постель. Пойдем, я тебя уложу.
     Дженн поцеловала отца и позволила Белле проводить ее в комнату в башне. Белла решительно выставила Адди и сама принялась, пока Дженн переодевалась, раздувать огонь в камине и готовить постель, ворча при этом, что все в доме делается не так, как следует. Однако Дженн не видела, на что можно было бы пожаловаться. Она с облегчением улеглась в постель, но Белла, вместо того чтобы уйти, уселась в кресло, держа в руках свечу.
     Через несколько минут Дженн, покорно сложив руки, спросила:
     - В чем дело?
     - Этот же вопрос я хотела бы задать тебе.
     - Что ты имеешь в виду?
     Белла стала теребить уголок одеяла.
     - Ты что-то чересчур молчалива. Даже батюшка заметил. Ты хорошо себя чувствуешь?
     Дженн закрыла глаза и отвернулась лицом к стене.
     - Почему все так тревожатся об этом ребенке? Я здоровее, чем раньше! Как бы мне хотелось, чтобы прекратились бесконечные вопросы!
     - Я спрашивала тебя не о ребенке, - мягко сказала Белла. - Я спрашивала тебя о тебе самой.
     Ах, ну конечно... Белле не терпится узнать, как ей живется с Ичерном, как ей нравится жить в Эйре, что она чувствует насчет...
     - У меня все прекрасно, Белла. Я просто устала. Завтра все будет в порядке.
     Белла ничего не ответила. Поднявшись, она поцеловала сестру в лоб:
     - Я буду рядом, если тебе что-нибудь понадобится.
     Долго еще после того, как за Беллой закрылась дверь, Дженн лежала неподвижно. Почему не рассказала она сестре правду? Почему не воспользовалась возможностью наложить на нее Печать? Белла ведь сама пришла к ней, стараясь утешить, а Дженн отвернулась от нее.
     Что с ней случилось?
     Молча, ругая себя, Дженн села на постели, потом, поднявшись, накинула на плечи шаль и прошла к двери гардеробной. Стукнув в нее, Дженн уселась у камина. Через мгновение в комнату вошел Мика.
     - Разве ты не наложила на дверь заклятие?
     - Нет. В этом нет смысла. Когда я буду разговаривать с Финлеем, я все равно не почувствую, если кто-нибудь приблизится. Поэтому-то ты и нужен мне здесь.
     Мика не стал садиться; он встал рядом с креслом Дженн и протянул ей письмо:
     - Оно пришло, пока вы сидели за ужином. По-моему, вам следует прочесть его до разговора с Финлеем. Письмо из Данлорна.
     Дженн резко подняла голову и дрожащими руками взяла письмо, однако не сумела развернуть. Вернув лист Мике, она прошептала:
     - Я не силах читать. О чем там говорится?
     Мика опустился в кресло напротив; читать письмо ему не было необходимости.
     - Леди Маргарет получила известия от Каванаха из Фланхара. Нападение, благодаря которому принц был освобожден, кончилось гибелью королевы.
     Дженн закрыла лицо руками:
     - О милосердная Минея!
     - Принцесса, Самах и Кандар не пострадали. Каванах отправляет их на корабле на южный континент. Он полагает, что там они будут в безопасности.
     Дженн закусила губу, потом несколько раз глубоко вздохнула, чтобы удержать слезы. Мужественная королева мертва. Все ее жертвы оказались напрасными. Теперь Селар воспитает из принца собственное подобие, именно этого всегда боялась Розалинда. Ничто теперь не помешает сыну стать таким же чудовищем, как и отец.
     - Есть еще кое-что. Судя по описанию Каванаха, нападавшими были малахи.
     Дженн, приоткрыв рот, посмотрела на Мику:
     - Но как это возможно... малахи? Тогда тут замешан он Карлан! Но что может быть ему нужно? С какой стати ему беспокоиться о том, чтобы принц вернулся к Селару? Непонятно...
     - И все же Каванах клянется, что только с помощью колдовства отряд мог миновать его дозоры. Он, конечно, ничего про колдовство не знает, но я встречал герцога, он не мнителен.
     Мика умолк, однако выражение его лица говорило красноречивее слов. Ах, если бы Роберт был рядом!
     Дженн зажмурилась, ощутив острую боль в груди. Нет, она не должна поддаваться слабости, ее еще ждет работа...
     Не дав себе передышки, она послала мысль вдаль - в поисках Финлея.
     "Дженн! Это ты? "
     "Да, Финлей. Это я. Как ты меня слышишь? "
     "Прекрасно. Но что случилось? У тебя совсем больной голос".
     "Со мной все в порядке. Я только что получила известия о королеве. Она погибла, Финлей, и Каванах полагает, что Кенрика захватили малахи. Ты должен заставить совет послать кого-нибудь на разведку. Не думаю, что мы можем позволить себе не обратить на такое внимания. Если за возвращением принца стоит Карлан, мы должны узнать и узнать, почему он это сделал".
     "Согласен. Только мне придется посылать им известие... Я покинул Анклав".
     Сердце Дженн на мгновение остановилось.
     "Что?! Финлей, ты сошел с ума! Где ты? Что делаешь? "
     "Как много вопросов! Клянусь, ты ничуть не изменилась с нашей первой встречи". - В долетевшем до Дженн голосе Финлея звучал смех, как будто он специально старался ее успокоить; однако Дженн не поддалась на уловку.
     "Финлей, ты же не наделаешь глупостей? "
     "Каких еще глупостей? Я просто решил немного прогуляться. Я много думал после нашего разговора, и мне на ум пришло кое-что. Знаю, о чем ты хочешь спросить: я был предусмотрителен и ничего никому не сказал. Я просто почувствовал: хватит мне сидеть на месте и только наблюдать за событиями.
     "Что ты затеял? "
     "Я ищу Роберта".
     Дженн не сразу смогла откликнуться, но, наконец, выдавила:
     "Где ты сейчас? "
     "Я остановился на ночлег у подножия Голета. На спуск ушел целый день. Завтра двинусь к Данлорну, хочется по пути повидаться с матушкой. Долго я там не задержусь, чтобы найти братца еще в этом месяце. После того как я пошарю по окрестностям, я могу и к тебе в Элайту заглянуть, если ты все еще будешь там. Скажи Мике, чтобы он был начеку на случай моего приезда".
     Дженн не нашлась что сказать. Все происходило так быстро, что она не успевала за событиями.
     "Финлей... Пожалуйста, будь осторожен".
     "Конечно. К тому же со мной Фиона она за мной присмотрит. Не тревожься. Если повезет, я явлюсь к тебе как раз вовремя, чтобы присутствовать при рождении моего племянника. Что-нибудь еще ты хочешь мне сказать? "
     "Нет. Просто... будь осторожен. Я вызову тебя через неделю в это же время. По мере того как ты будешь приближаться, может быть, и тебе удастся со мной связаться. Я буду прислушиваться".
     "Спокойной ночи, Дженн".
     "Спокойной ночи, Финлей".
     В наступившей тишине Дженн сделала глубокий вдох и медленно открыла глаза. Мика вопросительно смотрел на нее. Почему-то Дженн почувствовала, что говорить ей трудно. Она открыла рот, но вместо слов разразилась рыданиями. Мика мгновенно опустился перед ней на колени и сжал ее руку:
     - Что случилось?
     - Финлей уехал из Анклава, чтобы найти Роберта, - всхлипывая, прошептала Дженн. - О боги, как же я надеюсь, что это ему удастся!

ГЛАВА 28

     Ночь была такой темной, что не представлялось никакой возможности определить, приближается ли гроза; только гром перекатывался вдалеке. Финлей слышал, как шумит дождь в лесу, но в маленьком шалаше, который он соорудил, было пока сухо. Дождь его не тревожил в отличие от необходимости ждать. Фионы не было уже несколько часов; не то чтобы она опаздывала, но могла бы и поторопиться...
     Финлею не сиделось на месте. Он в который раз принялся поправлять ветки, которыми прикрыл огромную кучу хвороста, собранного за день: все равно больше ему заняться было нечем. Всматриваясь во тьму, он пытался разглядеть, не возвращается ли Фиона. Прибегнуть к колдовскому зрению Финлей не решался: ведь именно так его в прошлый раз выследил Карлан.
     Карлан. Неужели Дженн права? Действительно ли возвращение Кенрика его рук дело? Вся страна только и говорит о том, что принц нашелся, хотя о судьбе Розалинды никто ничего не знает. Ну, это-то понятно: не станет же Селар кричать на всех перекрестках, что по его приказу его супругу убили. В последний раз, когда он мысленно разговаривал с Дженн, она ничего больше не могла ему сообщить. Вызывать его впредь Финлей ей запретил: время родов было уже совсем близко.
     - Ты всегда плохо ориентировался, Финлей Дуглас! Финлей резко обернулся; Фиона приближалась совсем не оттуда, откуда он ждал. Она промокла до нитки; через плечо у нее были перекинуты какие-то узлы.
     - Я мог бы поклясться... Да не важно! Давай их мне. Финлей отвел Фиону в шалаш, бросил на пол поклажу и поспешно развел огонь, чтобы Фиона могла согреться. Сняв с нее мокрый плащ, он закутал ее в свой, сухой.
     - Не вижу большого смысла высыхать. Дождь усиливается, и к рассвету нас наверняка зальет.
     - Ничего подобного! - Финлей улыбнулся и уселся около костра. - Шалаш у нас очень надежный.
     - Что ж, посмотрим. - Фиона порылась в одном из узелков и протянула Финлею ломоть ржаного хлеба и кусок овечьего сыра. - Жаль, что больше ничего не удалось раздобыть. В городе уже несколько недель как размещен гарнизон, и солдаты вымели все подчистую.
     - Гарнизон? И ты, несмотря на это, провела там целый день!
     - Успокойся, Финлей. Мне ничто не грозило. Кто мог меня узнать?
     - Ладно. Удалось тебе что-нибудь разведать?
     - И да, и нет. - Фиона сделала глоток чая, который приготовил Финлей, потом продолжала: - Главная новость, конечно, это чудесное возвращение Кенрика, но потихоньку все обсуждают бегство МакКоули.
     - И что о нем говорят?
     - По большей части все просто радуются, что он на свободе. Народ надеется, что теперь жизнь переменится к лучшему, хотя как это может произойти, для меня остается загадкой. Но одно известие очень меня встревожило. Если оно правдиво, у нас будут неприятности.
     - Что такое?
     - Я слышала об этом дважды правда, пришлось спрятаться и подслушивать. Шепотом передают слух, будто освобождение МакКоули каким-то образом связано с твоим братом.
     - О боги!
     - Именно так я и подумала, - вздохнула Фиона. - Как тебе кажется, такое возможно?
     Финлей покачал головой:
     - Не знаю. Не похоже. Я имею в виду вот что: помочь МакКоули Роберт мог бы давным-давно. Правда, он всегда винил себя в том, что МакКоули схватили.
     - И еще все время ходят слухи, что Роберт помог скрыться Розалинде. Люди думают, что Кенрика удалось вернуть потому, что Роберт был занят другим вызволял МакКоули из темницы.
     Выпятив губы, Финлей смотрел в огонь.
     - Наверное, всегда был шанс, что Роберт что-то предпримет, но мне казалось, что сей