потом резко повернулся к Эйдену. - Что вы собираетесь делать?
     - Вы еще спрашиваете? Конечно, я еду.
     - Да, я так и думал, что вы это скажете. Что ж, пошли. Нечего сидеть тут и жалеть себя. Я помогу вам собраться. - Роберт наклонился и бесцеремонно поднял Эйдена на ноги. Месяцы, проведенные за перекапыванием земли и переноской камней, сделали его и так не слабые мышцы железными, так что Эйден почувствовал себя в его руках бессильным.
     - Но вам нельзя ехать, святой отец, - запротестовал аббат. - Хильдерик для того и ездил к Тирону, чтобы вас спасти.
     - Именно поэтому я и должен ехать. - Но...
     - Не пытайтесь остановить меня, Честер. Мне очень жаль. Но я должен так поступить. Спасибо за предоставленное мне убежище. Лучше несколько недель свободы, чем ничего.
     МакКоули едва успел благословить аббата, как Роберт потащил его к двери. Они поспешно направились к келье Эйдена. Роберт каким-то образом заставил дверь распахнуться перед ними, потом, втолкнув Эйдена внутрь, закрыл дверь и сделал какой-то непонятный знак.
     - Скорее собирайтесь, не стойте на месте.
     - Но... я не понимаю. - Эйден нахмурился и не двинулся с места. - Если бы я так хорошо не знал вас, я бы решил, будто вы хотите, чтобы я ехал в Калонбурк.
     - Хоть вы хорошо меня знаете, я все-таки хочу, чтобы вы туда ехали. Поторопитесь. По моим предположениям, времени у нас немного. Нужно добраться до Калонбурка прежде, чем они решат перевезти Хильдерика в Марсэй. - Эйден пораженно следил за тем, как Роберт снует по комнате, укладывая вещи в кожаную суму. - Можете вы ехать верхом?
     - Конечно. Как иначе я бы сюда добрался?
     - Но хорошо ли вы ездите верхом?
     - Раньше я часто охотился.
     - Что ж, надеюсь, справитесь. - Роберт оглянулся и обнаружил, что Эйден все еще стоит на месте. - Чего вы ждете?
     - Роберт... Подождите секунду и объясните мне, что происходит. Что вы имеете в виду, когда говорите, что нам нужно ехать в Калонбурк?
     Роберт вытаращил на него глаза, потом зажмурился и глубоко вздохнул. Сунув в руки Эйдену суму, он заговорил медленно и раздельно, словно объясняя что-то ребенку:
     - Ведь не думаете же, вы, что Селар отпустит Хильдерика, если вы приползете обратно? Он просто казнит вас обоих, скорее всего, одновременно. Единственная надежда для Хильдерика, что мы его выручим, я и вы. Отсюда до Калонбурка два дня езды, а значит, отправляться нужно немедленно. Прямо сейчас.
     - Но подождите... - Эйден прижал к себе суму и попытался вернуть себе хотя бы видимость авторитета. - Неужели вы, великий герой бездействия, собираетесь поступить вопреки собственному кредо?
     Услышав это, Роберт замер, хотя все его тело было устремлено вперед.
     - Я помог Розалинде бежать из Люсары, Эйден. Я отправил ее туда, где, как я считал, она будет в безопасности, и вот теперь она мертва, а ребенок, которого она надеялась спасти, возвращен отцу. Уверяю вас: сейчас вы нигде не будете в такой безопасности, как рядом со мной.
     Эйден еще мгновение смотрел на Роберта:
     - Вы уверены в своем решении?
     - Только то, что я собираюсь сделать, и я умею делать хорошо.
     - А пророчество?
     На лице Роберта отразилось грустное лукавство.
     - Ах, святой отец, не будьте таким педантом! За последний год я почти не спал, и это начинает сказываться на ясности моих мыслей. А теперь собирайте то, что еще не собрано. Я жду вас в конюшне. - Роберт распахнул дверь. - И в этот раз не свалитесь в ручей!

ГЛАВА 31

     Остаток ночи они скакали вниз по горным склонам с такой скоростью, что Эйден не сомневался: в любой момент он может упасть с лошади и сломать себе шею. Роберт не замечал опасений спутника или оставался к ним равнодушен. Когда они добрались до равнины, он погнал своего коня еще более бешеным аллюром. Путники избегали городов и деревень; даже фермы они старались объезжать незамеченными. Дорога их по большей части пролегала долинами, но иногда Роберт въезжал на вершину холма, чтобы оглядеться и определить направление. Вынослив он был необыкновенно: задолго до того, как начало смеркаться, Эйден почувствовал, что готов уснуть в седле, Роберт же оставался, бодр и деятелен. Священник молча терпел, пока, наконец, измученные лошади не начали спотыкаться. Место для ночлега Роберт выбрал в небольшой роще у чистого ручья.
     - Ну вот, теперь можете свалиться с коня. - Роберт спрыгнул с седла и подошел к Эйдену. - Помочь вам в этом или справитесь сами?
     - Я знаю, в чем дело, - пробормотал Эйден, опираясь на руку Роберта. - Я наказан провидением за какой-то ужасный грех, о котором я позабыл.
     Он стонал и ругался, пока Роберт снимал его с седла, потом, обнаружив, что колени его подгибаются, просто рухнул на влажную траву и стал смотреть в темнеющее небо.
     Роберт с усмешкой взглянул на Эйдена:
     - Давно ли вы стали священником?
     - Я дал обет, когда мне исполнилось девятнадцать. Через шесть лет меня рукоположили.
     - И сколько вам сейчас?
     - Сорок восемь. Похоже, что до сорока девяти я не доживу.
     - Доживете, доживете! Полагаю, проведя всю жизнь в монастыре, вы ничему важному - например, как собирать хворост в лесу или варить похлебку из солонины не научились?
     - Нет, - ворчливо ответил Эйден. Голова у него болела, спина болела, руки и ноги онемели. Идти за хворостом он был совершенно не в настроении: уж лучше замерзнуть.
     - Не важно, - махнул рукой Роберт и принялся разбивать лагерь; он даже костер развел рядом с тем местом, где сидел Эйден.
     Когда запахло едой, Эйден немного ожил. Тело его было вымотано, но ум не притупился. Эйден все еще обдумывал те странные вещи, о которых Роберт рассказал ему по дороге.
     - Ладно, - начал он, - я понял все о наложении Печати, о поиске колдовским взглядом, но почему вы думаете, что смерть королевы дело рук этих малахи?
     Роберт уселся с другой стороны костра, помешивая варево в котелке, который он позаимствовал на кухне обители Святого Германуса.
     - Конечно, я не могу знать наверняка, что именно малахи вернули Кенрика, но они единственные, кому это было бы по силам. Если я прав, то человек, отдавший приказ, находится при дворе, обладает значительным влиянием на короля и, возможно, в союзе с колдуном, которого я надеюсь никогда не повстречать.
     - Почему? Он имеет какое-то отношение к пророчеству?
     - Боюсь, что так. Он... на самом деле я не знаю, что он такое, и узнавать не хочу. Мне известно, что он виноват в смерти очень дорогого мне человека, не говоря уже о бесчисленных других смертях.
     Обо всем этом Роберт говорил очень по-деловому, почти отстраненно. Голос его звучал жестко. Может быть, он и отошел на шаг от края пропасти, но все еще видел разверзшуюся у ног бездну. Роберт был так непредсказуем, так переменчив, что Эйдену с трудом удавалось уследить за его настроениями. Протянув ноги к огню, Эйден обратил на Роберта внимательный взгляд:
     - А эта ваша дама...
     - Она не моя.
     - Ей угрожают малахи? Или тот человек, которого вы надеетесь никогда не повстречать?
     Взгляд Роберта метнулся от котелка к Эйдену; было ясно, что тот затронул мучительную для Роберта тему.
     - Сейчас едва ли. Он знает ее с детства и никогда особенно ею не интересовался.
     - Так, значит, не эта дама истинная виновница того, что вы прекратили свое... отшельничество?
     Роберт разлил похлебку по мискам и протянул одну Эйдену:
     - Ешьте свой ужин.
     Месиво было отвратительным, но Эйден счел невежливым жаловаться. Он съел, сколько смог, потом отставил миску и завернулся в плащ; глаза его слипались. Однако сначала все же нужно было кое-что выяснить.
     - Что мы будем делать, когда доберемся до Калонбурка?
     - Об этом сейчас нечего беспокоиться, - с необычной для себя мягкостью ответил Роберт. - Мы все обсудим завтра. Постарайтесь выспаться. Мы отправимся в путь на рассвете.
     - Разве вы не собираетесь отдохнуть?
     - Нет, я посторожу.
     - Но ведь и вы нуждаетесь в сне!
     - Нет. Я теперь совсем не сплю, Эйден. А теперь закрывайте глаза, и хватит разговоров.
     Эйден с усилием приподнял голову и бросил на Роберта сердитый, по крайней мере, он так надеялся взгляд.
     - Вы всегда так разговариваете?
     - Нет, - небрежно бросил Роберт. - Иногда я еще даю волю рукам. Известно также, что я надменен, эгоистичен, туп и упрям... но я не хочу хвалиться. А теперь спите.

***

     Весь следующий день они скакали не останавливаясь, хотя каждый шаг коня отдавался в измученном теле Эйдена болью. Он, стиснув зубы, терпел, не желая показывать слабости. В конце дня путники сделали привал и двинулись дальше, только когда совсем стемнело. Наконец они оказались на вершине поросшего деревьями холма; в долине перед ними замерцали огни небольшого городка. На южной его окраине ровными рядами выстроились шатры лагеря гильдийцев.
     - Я знаю, что вы устали, Эйден, но, боюсь, останавливаться нам нельзя. Если Хильдерик все еще здесь, мы должны освободить его сегодня ночью.
     - И куда потом? Кто спрячет двух священников-изменников?
     Роберт лукаво улыбнулся:
     - Изменник-лорд, вот кто. Я могу, как угодно долго прятать вас в Данлорне. А потом, когда это станет безопасно, переправить через границу.
     - Но что, если Хильдерика уже увезли в Марсэй?
     - Тогда нам придется отправиться следом и молить богов о том, чтобы я не потерял терпение. Поехали. Прежде чем что-то предпринять, нужно сменить коней.
     Когда до города было уже совсем близко, Роберт велел Эйдену спешиться; дальше они двинулись, ведя коней в поводу. Несколько таверн было еще открыто, но, судя по пустынным улицам, большинство горожан давно улеглось спать. Лишь иногда навстречу попадался поздний гуляка, добирающийся, пошатываясь, до дому. Роберт шел рядом с Эйденом, низко надвинув капюшон плаща; священнику он велел сделать то же. Никак не годилось, чтобы кого-то из них узнали.
     - Я не бывал здесь уже несколько лет, но где-то неподалеку должна быть почтовая станция. Если мы будем любезны и щедры, смотритель, может быть, согласится поменять нам коней. Заодно стоит купить и вьючную лошадку.
     Эйден промолчал. Вся затея с организацией побега очень его смущала. Он ведь священнослужитель, а не солдат. Во время бегства он окажется только помехой. О чем только думает Роберт!
     - Вот мы и на месте.
     Роберт остановился перед воротами большой конюшни на окраине городка. Они не были заперты, как он того ожидал. С шеста у входа свисал фонарь, а рядом конюх вилами кидал в ясли сено.
     - Добрый вечер, приятель, - окликнул его Роберт. Конюх оглянулся:
     - Да, господин? Чем могу служить?
     - Мы хотим сменить коней. Нам предстоит еще дальний путь.
     - Конечно. - Конюх прислонил вилы к стене и окинул усталых коней опытным взглядом. - Славные животинки. Вы захотите потом их забрать?
     - К сожалению, мы будем возвращаться другой дорогой.
     - Тогда можете взять вон тех - вороного и серого. Пара обойдется вам в серебряную монету.
     - Что так дорого? - протянул Роберт.
     - Что ж делать! - ответил конюх. - У меня и так сегодня ночью увели одного коня. Нужно же мне покрыть убытки.
     - Ладно. - Роберт бросил ему монету, потом, кивнув Эйдену, принялся расседлывать их измученных коней. Конюх вывел из стойл свежих на замену. Эйден взялся за поводья, а Роберт начал седлать. Наклонившись, чтобы затянуть подпругу, он прошептал: - Что-то здесь нечисто.
     - Что вы имеете в виду? - Эйден встревоженно оглянулся.
     - Разве вы не чувствуете запах? - Чего?
     - Крови. Однако конюх сказал, что лошадь украли, - так что это не может быть кровь вора. - Роберт ничего больше не сказал, но когда оба коня были оседланы, подошел к конюху и с любопытством спросил: - Часто ли у вас крадут коней?
     - У всех такое иногда приключается, тут уж ничего не поделаешь. Только на этот раз вор пожалеет, что позарился на моего коня.
     - Почему?
     - Потому что за него взялись гильдийцы, вот почему, - со злорадной усмешкой сообщил конюх. - Он уложил троих из них и чуть не отправил на тот свет еще двоих - даже самого легата!
     - Да ну? Должно быть, лихой рубака.
     Конюх с видом заговорщика оглянулся, наклонился к Роберту и прошептал:
     - Не обыкновенный то вор был, господин, а колдун. Гильдийцы говорили, тот самый, которого было, поймали в Килфедире в прошлом году. Они помчались за ним, хоть тот их на несколько часов и опередил. Да только не уйти ему: говорят, изранен весь, да еще с ним какой-то священник, которого схватили гильдийцы, а колдун освободил.
     - Ну, в таком случае разве они его поймают!
     - А вот и поймают: гильдийцы знают, куда он поскакал. Я сам слышал: они все только о том и говорили. Они ведь совсем недавно поскакали на восток.
     - На восток?
     - Ну да к замку графа Якоба, Элайте.
     - Спасибо тебе, добрый человек. - Роберт поклонился, одной рукой ухватил поводья обоих коней, другой локоть Эйдена и быстро двинулся по улице к выезду из города. - Идите медленно и не оглядывайтесь, - прошептал он священнику.
     - Как? Почему?
     - Потому что конюх доложит о моих расспросах первому же гильдийцу, которого увидит. Как только выберемся из города, вскакивайте на коня и скачите за мной, что бы ни случилось. Не обращайте внимания, если лошади устанут: я дам им силу доскакать до Элайты.
     - Но... я не понимаю. Разве тот человек не сказал, что кто-то уже освободил Хильдерика?
     - Да. - Оказавшись на дороге, ведущей прочь от города, Роберт откинул капюшон. - А колдун, о котором он рассказывал, мой брат. Поехали, нужно спешить. Нужно добраться до Элайты раньше гильдийцев.

***

     "Нужно добраться до Элайты... "
     Во имя всех богов, что делает Финлей за пределами Анклава? Не лишился ли он рассудка? А уж организовать Хильдерику побег из лагеря, где кишат гильдийцы!..
     И как тяжело он ранен? Удалось ли ему благополучно увезти старика священника? Должно быть, удалось. Конюх ничего не сказал о том, что того снова схватили. По крайней мере, это успех, но...
     Что, во имя Серина, нашло на Финлея скакать в Элайту? Почему не в Данлорн? Неужели он думал, будто Якоб спрячет его? Но ведь Якоб уверен, что Финлей мертв. Какая-то бессмыслица!
     Роберт скакал в лучах занимающегося рассвета, низко пригнувшись к шее коня и стараясь двигаться в одном ритме с животным. Какая-то часть его рассудка следила за епископом; измученный до предела, Эйден скакал за ним, хоть и не понимал на самом деле, что происходит. Да, он по-настоящему смелый человек! Роберт испытывал к нему тем большее уважение, что видел: священник все еще не примирился с известием о том, что Роберт колдун. Что ж, все еще впереди: несомненно, Эйден достаточно умен, чтобы разобраться, что к чему.
     Лес вокруг них сливался в полосу весенней зелени и серого тумана. Роберт не мог увидеть колдовским зрением гильдийцев впереди и не мог позволить себе остановиться и прибегнуть к искусству искателя. Он просто выбрал самую короткую и легкую дорогу в Элайту и старался не поддаваться паническим мыслям о том, что случится, если гильдийцы окажутся там раньше него.
     Они скакали почти без остановок уже целый день и ночь; наступившее утро было пасмурным, собирался дождь. Роберт собрал вокруг себя туман и завернулся в него, радуясь тому, что серое одеяло скрывает их с Эйденом. И все же боязнь опоздать стала почти невыносимой, когда, наконец, они выехали на берег озера. На другой стороне высился замок, его золотые башни сияли в предрассветном сумраке. Гильдийцев поблизости видно не было.
     Роберт не замедлил бега коня. Подбодрив криком Эйдена, он поскакал прямо к воротам. Привратник уже распахнул их, и всадники влетели во двор. Роберт спрыгнул с коня и кинулся к башне, выкрикивая имя Нейла. Тремя прыжками преодолев лестницу, он ворвался в зал и замер на месте.
     Нейл был там, и Мика тоже. Они склонились над кем-то уложенным на длинный стол. При появлении Роберта оба мужчины резко обернулись.
     - Милорд! - вскрикнул Мика, и его лицо осветила радостная улыбка. Роберт, а следом за ним и Эйден двинулись вперед. Только теперь Роберт понял, чье тело лежит на столе...
     - Финлей! - Раны были ужасны, лицо молодого человека почти неузнаваемо. Над глазом запекся глубокий порез, лоб и щека опухли. И еще... Рана на боку, не опасная, но продолжающая кровоточить; раны на плече и спине... - Финлей! Ты меня слышишь?
     - Он еще какое-то время не придет в себя, Роберт. Я дала ему снотворный настой, чтобы он не мешал нам обрабатывать раны.
     Роберт замер на месте, услышав этот голос. Сердце его перестало биться, разум помутился. Потом медленно, не имея сил воспротивиться этому, он обернулся и увидел ее.
     Дженн стояла всего в десяти футах от него. Ее волосы были собраны на затылке, но отдельные пряди выбились и вились вокруг лица. Она держала чашу с водой, передник, надетый поверх платья, был в крови. Крови Финлея.
     И она была беременна.
     Дженн сосредоточенно смотрела на Роберта; ее первые сдержанные слова, казалось, лишили ее сил.
     Ребенок...
     Его ребенок?!
     Руки Дженн, державшие чашу, задрожали, но сдвинуться с места ни один из них все еще не мог. Потом внезапно рядом с Дженн оказался Эйден, взял чашу у нее из рук и поставил на стол.
     ... Как может она оставаться все такой же прекрасной!
     - Роберт, - буркнул Эйден, - вы забыли, зачем мы здесь?
     - Проклятие! - выругался Роберт, приходя в себя. - Где Якоб? Он должен собрать воинов. Нейл, предоставьте Финлея заботам Эйдена и прикажите запереть ворота.
     - Но зачем? - Дженн подошла ближе. - Что случилось?
     - Сюда скачут больше сотни гильдийцев. По-моему, у нас остается не больше часа на приготовления. Они гонятся за Финлеем, а когда схватят его, казнят по обвинению в колдовстве.

***

     Мика как безумный метался по замку, передавая распоряжения, и не он один был занят приготовлениями к отражению нападения. Впрочем, при разговоре Роберта с Якобом присутствовал только он. Старик в ледяном молчании выслушал рассказ Роберта и сообщение о том, что тот привез с собой МакКоули. На какое-то мгновение Мика решил, что Якоб выставит их из замка. В конце концов, с какой стати рисковать ему всем ради спасения колдуна? Мика почти мог прочесть эту мысль на лице старика... Однако если это было ясно Мике, то было ясно и Роберту.
     - Если вы хотите, чтобы мы уехали, скажите сразу, Якоб, пока у нас еще есть время. Не знаю, можно ли перевозить Финлея в его состоянии, но мы покинем замок, если вы этого хотите.
     - Какой в этом толк? - бросил Якоб. - Гильдия воспользуется любым предлогом, чтобы проникнуть в стены замка. Никто мне не поверит, если я скажу, что вы уехали.
     Роберт сглотнул и оглянулся на Мику:
     - Если мы сможем продержаться достаточно долго, чтобы подоспела помощь, мы все окажемся в безопасности.
     Якоб в отчаянии покачал головой:
     - Ваш брат повел себя как идиот, явившись сюда и поставив под удар мою дочь.
     - Согласен, и если он выживет, он дорого заплатит за свою глупость.
     Якоб хмуро посмотрел Роберту в лицо:
     - Вы тоже один из них, верно? Колдун?
     - Да.
     Несколько долгих секунд Якоб молчал, отвернувшись к окну.
     - Я слишком стар для этого. Слишком стар и бессилен. Я причинил вам зло, Роберт, и не могу винить вас, если все, что вы совершили, вы совершили в отместку. Дженн пыталась предостеречь меня, но я, глупец, не слушал. Понимаете, мне никогда не приходило в голову, что девочка, которую я почти не знал, может лучше разбираться в людях, чем я. Когда я, к своему стыду, отказался от борьбы, она встала на мое место вместо меня.
     Роберт подошел и положил руку на плечо Якобу:
     - Она ваша дочь, Якоб.
     - Так ли? - Якоб поднял глаза и неуверенно посмотрел на Роберта. - Я думаю, что она дочь нашей несчастной страны, и, подобно нашему тирану-королю, я держал ее в оковах моего невежества и страха.
     Якоб покачал головой, и его лицо осветила слабая улыбка.
     - Отправляйтесь. Примите