но доверяю. Насколько я заметила, ты производишь такое впечатление на большинство людей, так что, похоже, я в этом от них не отличаюсь. Я совсем не хочу ехать в Элайту, но... - голос Дженн оборвался, она еще крепче стиснула руки, - но я начинаю понимать, почему ты считаешь это лучшим выходом.
     - Я считаю также, что нам следует пока хранить в секрете этот твой новый талант. Как ты сама сказала, на тебя обрушилось множество перемен: нужно время, чтобы ты к ним привыкла.
     Дженн кивнула, и они двинулись обратно вдоль реки. Дженн некоторое время молчала, потом резко остановилась и повернулась к Роберту.
     - У меня есть еще один вопрос. Я помню, как Генри говорил об отличии моей силы от вашей, но что-то тут не сходится. Я хочу сказать... если я могу говорить мысленно, то как получается, что ты меня только слышишь? Разве это не должно означать, что и ты можешь мысленно со мной разговаривать?
     - Сомневаюсь. Моя-то сила точно такая же, как и у всех остальных.
     - За исключением того, что у тебя ее гораздо больше. Ведь наверняка есть вещи, которые ты можешь делать, а они нет?
     Так оно и было, но сейчас обсуждать отличия, решил Роберт, не время. Ему очень хотелось сказать Дженн, что она скорее всего права, но он знал: подтвердив ее предположение, он солгал бы. Он знал это потому, что много раз пробовал и каждый раз терпел неудачу.
     - Мне очень жаль, но в данный момент ты единственная, кто на такое способен.
     Они поднялись на холм и сели на коней. Когда Роберт двинулся в сторону Элайты, в его уме снова зазвучали тихие слова:
     "Пожалуй, в этом есть свои преимущества, Роберт. Например, я только что сообразила: мое новое умение дает мне возможность спорить с тобой, а ты не можешь мне ответить тем же. Очень забавно!"
     Роберту потребовалось усилие воли, чтобы не обернуться и не посмотреть на девушку, но смеха сдержать он не смог. Когда Мика спросил его, в чем дело, Роберт с ухмылкой ответил:
     - Я только что поспорил сам с собой, дружок, а потом понял, насколько это бесполезно: что бы я ни говорил, победить в споре я не могу.
     Разум Роберта неожиданно оказался полон победным смехом Дженн - смехом, которого Мика, конечно, не слышал.

***

     - Вот он.
     Дженн, сидя в седле, смотрела на открывшийся перед нею вид. Вдали величественно поднимались серые горы, словно охраняя близлежащие холмы. Еще ниже раскинулось сверкающее на солнце озеро, а на скале, вдающейся в него, высился замок из золотистого песчаника. Сплошная стена тянулась от ворот справи до огромной главной башни слева. За стеной был виден просторный двор, окруженный строениями; над ними поднимался дымок, который подхватывал и уносил прочь свежий ветер. К главной башне примыкали другие, меньшие - три по сторонам и еще одна сзади. В долине рядом с озером, частично скрытая рощей и склоном холма, раскинулась деревня. И все это словно обнимали темные руки леса, окружающего замок и деревню и тянущегося по другому берегу озера.
     - Ну? - тихо спросил Роберт.
     - До чего красиво! - прошептала Дженн, не отрывая глаз от замка.
     - Ты вспоминаешь родные места?
     - Нет. Но все равно вид прекрасен.
     Роберт ничего больше не сказал, и Дженн пришлось отвернуться от замка, чтобы посмотреть ему в лицо. Ну вот, пора решать.
     Потом ничего нельзя будет изменить, бесполезно станет винить Роберта и Мику, поздно жалеть о своем выборе. Роберт на самом деле предоставил ей решать все самой. Однако выбор не будет выбором, если выбирать не из чего...
     - Куда еще могу я отправиться? - спросила Дженн, взглянув на Мику. - Где еще я буду в безопасности - раз уж вы так в этом сомневаетесь?
     - Думаю, - ответил Роберт, нахмурившись, - если не гостиница в деревне, то всегда есть монастырь моей матери. Она живет в общине Святой Хилари, к востоку от Данлорна, в очень уединенном месте в горах. Монастырь большую часть зимы отрезан от мира, и я не думаю, что тебе там особенно понравится. Я хочу сказать - ты не будешь пользоваться там свободой делать то, что захочешь. С одной стороны, там можно не опасаться Гильдии, но с другой - при первой же демонстрации твоей силы тебя будет ждать церковный суд и казнь.
     - Твоя мать - тоже колдунья?
     - Клянусь богами, нет! - рассмеялся Роберт - И она ничего не знает о нас с братом.
     - Понятно. - Не такая уж радужная перспектива, но все же... - Есть какие-нибудь еще предложения?
     - Какие уж тут предложения - от Гильдии вы больше нигде не укроетесь, - довольно резко ответил Мика. - Мне очень жаль, но если вы будете держаться за свою прежнюю мысль просто бродить по стране, то очень скоро окажетесь в беде. Ведь вы не сможете - простите за откровенность - держать язык за зубами, если что-то вас заденет. Гильдия никогда не сунется в замок графа Якоба в Элайте - вот тут вы можете дать себе волю, и никто даже слова не скажет.
     "Если бы он только знал!.." - мысленно бросила Дженн Роберту, но на лице ее не было улыбки. Действительно, ничего смешного в этом не было.
     Ну что ж, значит, так тому и быть. Нравится ей это или нет, приходится признать, что Роберт и Мика правы. Теперь дело за незнакомым ей отцом...
     - Хорошо. Давайте так и поступим. Роберт усмехнулся:
     - Ну вот и прекрасно. Только лучше опусти капюшон плаща пониже, пока все не решится. Якоба нужно немного подготовить, прежде чем он увидит твое лицо.
     Пока они объезжали озеро и приближались к замку, Дженн не могла оторвать глаз от сияющих в лучах закатного солнца стен. Стражник, расхаживавший по галерее наверху, давно уже заметил путников, так что, когда они достигли ворот, те были уже гостеприимно распахнуты.
     Дженн следом за Робертом въехала во двор, опустив голову; капюшон скрывал ее лицо. Девушка порадовалась этому обстоятельству. Теперь, когда настал решительный момент, ей не хотелось, чтобы кто-нибудь мог догадаться о ее чувствах. Сердце ее начало бешено колотиться, и Дженн, когда она спешилась, пришлось сделать огромное усилие, чтобы справиться с дрожью в коленях. Рука Мики поддержала девушку, но на этот раз Дженн не нашла утешения в его присутствии. В конце концов, Мика скоро покинет Элайту, а ей придется остаться здесь - совсем одной.
     - Милорд! - раздался где-то рядом голос; тяжелые сапоги простучали по каменным плитам, которыми был вымощен двор. Человек остановился перед Робертом, однако капюшон мешал Дженн разглядеть его. - Мы и не знали, что вы вернулись в Люсару. Что-нибудь случилось?
     - Нет, Нейл. Не то чтобы случилось... Впрочем, мне нужно поговорить с твоей госпожой. Она здесь?
     - Да, милорд. - Человек, казалось, заколебался. - Леди Белла в зале. Я доложу ей, что вы здесь. Приказать, чтобы конюх забрал ваших лошадей, милорд?
     - Хм... Лучше с этим подождать, Нейл.
     - Как пожелаете, милорд.
     Теперь перед ней были ступени лестницы, и Дженн приподняла юбки, чтобы не споткнуться. Она следовала за Робертом, продолжая смотреть на его пыльные сапоги, и попыталась отвлечься от тревожных мыслей, пересчитывая царапины на потертой черной коже и гадая, при каких обстоятельствах они появились; однако все было напрасно. Страх стиснул ее в своих ледяных объятиях, и поделать с этим Дженн ничего не могла. Самое отвратительное было в том, что она не могла бы сказать, чего больше боится: отказа хозяев Элайты ее признать или их родственных чувств.
     В зале было сумрачно, но гораздо теплее, чем снаружи. Дженн видела свежий камыш на каменном полу и светлые пятна там, кула из высоко расположенных в западной стене окон падал дневной свет. В зале кто-то тихо разговаривал, но голоса резко оборвались, как только они вошли. Потом заговорила женщина:
     - Лорд Роберт! Во имя всех богов, что вы здесь делаете?
     - Привет вам, Белла! - Голос Роберта был полон тепла и уверенности в себе. Дженн не могла не восхититься очарованием, которое Роберт излучал даже в таких неловких обстоятельствах. Ведь его приветствовали не слишком гостеприимно...
     Белла? Ее сестра?
     - Вы прекрасны, как всегда, - продолжал Роберт. - Годы не властны над вашей красотой.
     Дженн до смерти хотелось взглянуть на женщину, увидеть ее лицо, но она не посмела. Еще рано... Не сейчас.
     - Благодарю за комплимент, Роберт, - отрывисто бросила женщина. - Но я не понимаю, что вы здесь делаете.
     - Я приехал повидаться с вами и с вашим отцом.
     - Но вы же знаете: он...
     - Белла, - прервал ее Роберт, - очень важно, чтобы я смог поговорить с вами обоими. Я не задержу вас надолго, но вы должны уделить мне несколько минут.
     Белла долго ничего не отвечала. Почему? Что за проблема возникла перед ней? Если Якоб и Роберт старые друзья, разве хозяин не захочет увидеться с молодым гостем?
     - Ну, не могу обещать, что он захочет долго с вами разговаривать, однако я провожу вас к нему.
     Под ногами женщины зашуршал камыш; она пересекла зал и вышла в ведущую в короткий коридор дверь, знаком предложив Роберту и остальным следовать за собой. В другом конце прохода оказалась залитая солнечными лучами комната. Ее пол застилал толстый алузийский ковер, и Дженн с восторгом принялась его разглядывать: ей еще никогда не приходилось ступать по подобному произведению искусства.
     - Отец, - начала Белла, - к вам гость.
     - Что за черт... Данлорн? Клянусь всеми святыми, я же ведь велел вам никогда...
     - Якоб, пожалуйста, подождите. - Роберт двинулся вперед, но Дженн осталась стоять у двери. Она знала, что Мика рядом и как всегда готов ее защитить.
     - И не подумаю, Данлорн!
     - Пожалуйста, отец, - вмешалась Белла. - Роберт говорит, что у него есть для нас важные новости. Выслушай его, очень тебя прошу.
     - Не ожидал от тебя подобного, дочь, - проворчал Якоб, но тон его несколько смягчился. - Ну? Так в чем дело?
     - Благодарю, - ответил Роберт с той же уверенностью в себе, которой он, казалось, прикрывался, как щитом. - То, что я собираюсь сообщить вам, трудно объяснить, поэтому прошу вас проявить терпение. Как вы, несомненно, догадались, я лишь недавно вернулся в Люсару. Я высадился в Ааране и пересек Шан Мосс, прежде чем добрался до гор. И именно в лесу я обнаружил кое-что... имеющее для вас огромную важность.
     - Какое мне дело, клянусь зубами Серина, до Шан Мосса?
     - Пожалуйста, Якоб, выслушайте меня. Я не сразу понял значения своего открытия, а когда понял, то решил, что вы немедленно должны узнать о нем - прежде даже, чем я вернусь в Данлорн.
     Дженн прислушивалась к разговору, только смутно улавливая слова. Роберт немного отклонялся от истины, чтобы сделать свой рассказ более связным, и это было совершенно естественно. Однако было еще что-то, чего Дженн не понимала: какие-то смешанные чувства, исходящие и от Беллы, и от Якоба. Отчетливее всего была заметна явная неприязнь Якоба к Роберту. Но почему? Разве это не Белла, как предполагалось, ненавидит его? При чем же здесь ее отец? Так следовало из рассказа Роберта, если только...
     Ну конечно, всего он ей не рассказал.
     - Так что же это за открытие, Данлорн, которое заставило вас сломя голову мчаться в Элайту, чтобы рассказать о нем мне?
     - Дело касается событий, происходивших во времена Смуты. Дженн не могла видеть Роберта, но представила себе, как тот сложил руки на груди, как делал всегда, пытаясь что-то объяснить.
     - Смуты? - недоверчиво рассмеялась Белла. - Что такого интересного для нас могло произойти в те времена?
     Роберт помолчал, потом ответил:
     - Немногое, пожалуй. Однако я привез к вам кого-то, с кем вам следовало бы встретиться.
     Он подошел к Дженн, и девушка подняла голову и взглянула ему в лицо. Роберт стоял между ней и остальными; Дженн поняла, что время пришло. Роберт ничего не сказал, только ободряюще улыбнулся, словно стараясь перелить в нее часть своей уверенности. Потом он протянул руку и откинул капюшон.
     - Ну? - требовательно спросил Якоб из-за спины Роберта. - Кто это?
     Улыбка Роберта стала шире, но это видела только Дженн. Потом, вернув себе серьезность, он ответил:
     - Вот кого я нашел в Шан Моссе. Ее зовут Дженн, и она носит на плече Знак Дома Элайты. - Роберт сделал шаг в сторону, и Дженн наконец смогла увидеть комнату полностью.
     У очага в деревянном кресле с вышитой обивкой сидел старик. Его лицо покрывали глубокие морщины, в волосах пробивалась седина. Пальцы правой руки раздраженно барабанили по подлокотнику, глубокие синие глаза озадаченно смотрели на Дженн. А позади него...
     Белла. Дженн обнаружила, что смотрит на своего двойника - только старше и выше ростом. Белла хмурилась, сжав губы, однако все равно все в них было одинаковым - волосы, лицо, фигура... Невероятно!
     - Знак Элайты? - протянул через несколько секунд Якоб. - Не понимаю. Как может она иметь Знак... - Голос его оборвался, кровь отхлынула от лица. - Вы... Вы сказали, что ее имя Дженн?
     - Да. - Роберт взял Дженн за руку и вывел на середину комнаты, чтобы Якоб мог ее как следует рассмотреть. - Тогда, в Смуту... она не утонула - ее похитили, как похитили и остальных.
     - Но это же невозможно! - бросила Белла. - Она не может быть моей сестрой...
     - Твоей сестрой? - Якоб нахмурился и медленно повернулся к Белле. Потом его глаза засверкали. - Не может быть твоей сестрой? Но, конечно, это она! Как ты можешь сомневаться! У нее твое лицо, лицо вашей матери! - Он резко оборвал себя, осознав, что говорит. - Твоя сестра - моя дочь... Клянусь богами! Это правда! Ты жива... Все эти годы...
     Не задумываясь о том, что делает, Дженн высвободилась из руки Роберта и опустилась на колени перед стариком. Широко раскрытыми глазами он вглядывался в ее лицо; девушка могла только догадываться, что чувствует Якоб. Внезапно весь ее страх исчез, растаял, как снег под лучами летнего солнца. Когда Дженн заговорила, в голосе ее звучало новое, глубокое спокойствие.
     - Я вас не знаю, милорд. Я вас совсем не помню. Мне известно лишь со слов Роберта, что родинка у меня на плече означает, что я ваша дочь. Если вы не хотите, чтобы я оставалась здесь, я уйду без единого слова. Роберт увезет меня, если вы...
     - Нет! Ни в коем случае! Я запрещаю! - Голос Якоба заполнил маленькую комнату, потом упал до шепота. - Я просто не могу поверить... Найти тебя - живой и здоровой, уже взрослой... Ох, Белла!
     Белла встала рядом с отцом, выпрямившись во весь рост, внушительная и полная решимости.
     - Что за глупости! Моя сестра мертва. Она утонула в реке, что вытекает из озера. Как может кто-то явиться спустя много лет и заявить, что она твоя дочь? Это какой-то заговор, затеянный Робертом! Не знаю, зачем... - Она резко повернулась к нему. - Что вы хотите с нами сделать? Вы не имеете права!
     С этими словами Белла выбежала из комнаты, оставив за собой напряженную, неуютную тишину.
     - Мне очень жаль, - пробормотал Роберт. - Я так долго убеждал Дженн в том, что ей здесь обрадуются, и совсем не предвидел, как все воспримет Белла.
     - Не беспокойтесь, Роберт. - Якоб на секунду оторвал взгляд от Дженн. - Белла придет в себя, просто нужно дать ей время. Она трудно привыкает к переменам, а сейчас пережила шок. Не обращайте внимания. Скоро она будет так же радоваться сестре, как радуюсь я сейчас.
     Дженн посмотрела на старика; тот протянул к ней руки. После мимолетного колебания девушка взяла его руки в свои. Прикосновение казалось странным, непривычным... но таким, как должно. Она не знала почему и решила, что пока это не имеет значения. Перед ней был ее отец - и он хотел, чтобы она вернулась.
     - Думаю, - после недолгого молчания продолжал Якоб, - пришло время нашей жизни перемениться.

***

     Луна иногда появлялась в разрывах мчащихся по небу туч; лишь несколько самых смелых звезд решились выглянуть этой ночью, но Роберт все равно порадовался им. Уснуть ему не удавалось, и он вышел из своей комнаты и поднялся на западную башню замка. Стоя на самой вершине, положив руки на камень парапета, он следил за тучами, пытаясь определить, какой будет погода. Через четыре, а может быть, и три дня он наконец окажется под защитой стен Данлорна. Тогда его уже ничто не будет заботить, кроме управления землями, ученых изысканий да периодических споров с Финлеем.
     Замок был безмолвен, лишь изредка тишину нарушали животные, которых на ночь загнали в хлева и конюшни. Ночная стража бесшумно обходила стены, но не докучала Роберту. Воины знали отношение к нему своего господина и не стремились вступать в разговоры с человеком, которого считали предателем. Сейчас это вполне устраивало Роберта - он не хотел, чтобы его одиночество нарушалось.
     Распоряжения Якоба, спешившего объявить всем о возвращении потерянной дочери, перевернули весь замок вверх дном. Новость быстро распространилась среди слуг, и Роберт не сомневался, что почти каждый обитатель Элайты нашел предлог заглянуть в зал и собственными глазами увидеть вновь обретенную гордость и радость хозяина. Некоторые старики помнили Дженн ребенком и откровенно выражали свои чувства - от удивления и недоверия до бурной радости. Все слышали смех Якоба, не скрывавшего своего счастья.
     Однако не Якоб, а Белла настояла, чтобы Роберт и Мика остались в замке на ночь. Отцу она не сказала об этом ни слова, и Роберт не сомневался, что возражений своим распоряжениям она не потерпела бы. Впрочем, его самого такое решение не очень радовало; Роберт твердо решил выехать из замка как можно раньше на рассвете. Он не испытывал желания воспользоваться благодарностью, которую Якоб, несомненно, считал бы своим долгом ему демонстрировать: по его мнению, тот ничего ему не был должен.
     Так почему же его одолевает такое беспокойство? Почему целых два часа он безуспешно пытался уснуть? Почему мерзнет здесь в одиночестве, глядя на ночное небо? Уж не в том ли дело, что через столько лет Роберт начал сомневаться: а не был ли Якоб прав с самого начала? Не было ли решение войти в совет Селара после завоевания Люсары действительно предательством?
     Нет. Роберт вздохнул и присел на холодную каменную стену. Как ни умен и ни благороден Якоб, он ведь не знает правды, не знает, как все происходило на самом деле. Он, подобно всем вокруг, видит только следствия и делает на этом основании собственные умозаключения. Никто ведь не побеспокоился узнать, что привело к соглашению между Селаром и Робертом. Сам Селар никогда не заговаривал на эту тему - и не без оснований. Роберт тоже никому ничего не рассказывал - иначе пострадало бы дело, которому он посвятил всего себя.
     Роберт снова взглянул на небо. Тучи на востоке сгустились, стали более угрожающими. Пожалуй, не миновать бури...
     В тот день стихия тоже разбушевалась - в тот день, когда Селар явился в замок Роберта.

***

     Роберт отложил книгу и бросился к окну, чтобы не дать дождю залить свой кабинет сквозь окно, с которого ветер сорвал ставень. Он высунулся и протянул руку, чтобы вернуть створку на место. Ледяные капли жалили его лицо, но прежде чем Роберт захлопнул ставни, он успел заметить кое-что. Во дворе замка появились две дюжины вооруженных всадников. Роберт нахмурился и решительно закрыл окно, потом подошел к очагу и, стоя спиной к огню, принялся медленно вытирать руки.
     Итак, его время пришло.
     Два года заточения, и теперь наконец вооруженные всадники, облаченные в одежды цветов королевского дома, без предупреждения явились в его замок. Ничего хорошего это не сулило, но все, что мог сейчас Роберт сделать, - это стоять у огня и ждать. Впрочем, долго ждать ему не пришлось. Раздался стук в дверь, и в кабинет вбежал, запыхавшись, его управитель, Оуэн Фицзалан.
     - Милорд, к вам посетители!
     - Вижу. - Роберт сложил руки на груди. - Кто-нибудь, кого я знаю?
     - Это сам король, милорд! - Оуэн бросил взгляд через плечо. Услышав шаги на лестнице, он заторопился: - Его сопровождают солдаты. Я боюсь...
     - Все в порядке, Оуэн. Найди моего брата и проследи, чтобы он не покидал своих комнат. Скажи ему, что это мой приказ. Потом спустись во двор и проводи людей в помещение, чтобы не промокли.
     Оуэн нахмурился, пот