амах и Галиены?
     - Они добрались на второй день нашего пребывания во Фланхаре. У них не возникло никаких трудностей. Их остановили всего один раз, для порядка расспросили и разрешили ехать дальше. Когда я в последний раз ее видел, принцесса уже совсем поправилась. Да, должен тебя предупредить: Грант рассчитывает, что ты скоро его навестишь. Ему не терпится узнать, что все это значило. Мне только одно непонятно: почему он взялся помогать? Я знаю, Фланхар независимое герцогство, но если Селар заподозрит, что его сын там, он тут же бросит армию в бой, да и захватить этот богатый край его приспешники будут только рады. Почему Грант пошел на такой риск?
     - Он благородный и великодушный человек.
     - Чепуха! Роберт рассмеялся:
     - И еще он мой должник.
     - Должно быть, ты оказал ему очень большую услугу, - пробормотал Патрик, запивая вином последний ломоть хлеба.
     - Так оно и было.
     Патрик озадаченно посмотрел на Роберта, потом оглянулся на Мику, ожидая разъяснений. Тот только пожал плечами: он понятия не имел, о чем говорит Роберт.
     Патрик откинулся на стуле и довольно похлопал по полному животу.
     - Он знает, что ты колдун?
     Роберт мотнул головой и налил себе пива.
     - Нет, но думаю, подозревает что-то. Он что-нибудь на эту тему говорил?
     - Нет... Точнее, не напрямую. Просто дело в том, что за всем его хвастовством и шутками скрывается страх. Не из-за оказанной ли ему услуги он так тебя боится?
     Мика заинтересованно посмотрел на хозяина. Должно быть, поведение Каванаха объяснялось какой-то давней историей, но Роберт, похоже, не собирался ничего рассказывать. Он просто махнул рукой и сказал:
     - Не думаю, что он и в самом деле меня боится. Скорее он хотел произвести на вас впечатление. У Гранта богатое воображение, как ты, должно быть, заметил. Впрочем, главное, что мы теперь можем успокоиться: Розалинда и ее дети пока в безопасности. Единственная проблема, которая остается...
     Его прервал стук в дверь. Это оказался Оуэн; в руках у него была кожаная сумка.
     - Простите, милорд, но только что прибыл гонец. Ему велели дождаться ответа.
     Роберт взял сумку, открыл и вынул единственное послание. Взглянув на печать, он нахмурился и бросил взгляд на Мику:
     - Из Элайты. Спасибо, Оуэн. Я скоро спущусь и принесу ответ.
     Оуэн вышел, и Роберт взломал печать. Несколько мгновений он был погружен в чтение; лицо его оставалось суровым и неподвижным. Патрик переглянулся с Микой, но ни один из них не нарушил молчания. Наконец Роберт поднялся на ноги и бросил письмо на стол:
     - Меня приглашают на свадьбу Дженн. Матушку тоже.
     В комнате повисла тишина; Роберт отошел к окну. Мика проводил его взглядом, потом повернулся к Патрику. Тот заговорил первым:
     - Когда?
     - Чуть больше чем через неделю. Она должна обвенчаться с Ичерном по приказанию Селара. Теперь, когда его сын похищен, король торопится избавиться от всех возможных претендентов на корону.
     Мика долго смотрел на письмо. Он мог просто взять его со стола и прочесть, но не хотел делать этого. Случившееся было слишком страшным. Однако... что-то тут не так.
     - Почему вам прислали приглашение, господин? Якоб ведь считает вас предателем.
     - Каковым я и являюсь теперь. - Голос Роберта ничего не выражал, он говорил, отвернувшись к окну. - Ирония ситуации заключается в том, что, похоже, мои недавние... действия изменили взгляды Якоба. Он также разгневан тем, как бесцеремонно король распоряжается рукой его дочери. И кроме всего прочего, поскольку это я вернул Дженн в Элайту, Якоб полагает, что мне следует присутствовать на свадьбе и принять участие в торжествах.
     С Патрика этого оказалось довольно. Он вскочил, опрокинув стул, и закричал:
     - Но ты должен помешать свадьбе, Роберт! Если не вмешаешься ты, то вмешаюсь я! Мы не можем допустить, чтобы она вышла за Ичерна! Он же просто мясник! После Селара его в Люсаре ненавидят больше, всех во время войны его солдаты сровняли с землей три деревни. И представить себе невозможно, чтобы Дженн стала его женой. Она должна получить возможность следовать собственному...
     - Предназначению? - Роберт повернулся к Патрику, глаза его сверкали. - Неужели ты думаешь, что я хочу этой свадьбы! - Однако огонь в его взгляде неожиданно погас. - Я не могу ничему помешать, Патрик, и ты тоже не можешь. Не похищать же нам ее на такое Дженн едва ли согласится.
     - Но разве она захочет такого супруга! Дженн не должна выйти замуж за подобное чудовище!
     Роберт вернулся к столу, его пальцы легко коснулись письма.
     - Свой выбор она сделала год назад, Патрик. Теперь слишком поздно что-то менять. Она выйдет за Ичерна ради своего отца, ради своего Дома. И давай смотреть на вещи здраво: с Ичерном она будет в большей безопасности, чем с кем-нибудь еще. Он оградит ее от опасностей.
     Роберт взял со стола письмо и двинулся к двери, однако помедлил, положив руку на ручку.
     - Советую тебе отдохнуть, Мика, если не хочешь остаться дома.
     - Что? - Мика неуклюже вскочил, чуть не опрокинув стол. - Вы туда едете?
     - Как же я могу не поехать? Но матушку в это втягивать я не стану, ей уже и так пришлось нелегко. Будь готов: выезжаем на рассвете.
     Высоко в холмах гулял ледяной ветер, но когда Роберт спустился ниже, в зеленую еще долину, лишь легкое дуновение колыхало ветви деревьев. К самой ферме Роберт не стал приближаться. Он остановил коня на склоне, спешился и уселся на густую зеленую траву, приготовившись ждать, если понадобится, целый день.
     Внизу по строениям фермы скользили тени облаков, все было мирно и спокойно. Во дворе дети гонялись за гусями, и трудно было сказать, кто кричит громче ребятишки или потревоженные птицы. Роберт долго следил за ними; рядом с ним конь умиротворенно щипал сочную траву. Потом облака разошлись, стало пригревать солнце. Из дома вышел человек и начал подниматься на холм. Решительно приблизившись к Роберту, старик остановился на некотором расстоянии и сказал:
     - Я думал, вы пришлете моего сына сообщить новости. Не было нужды приезжать вам самому. Случилось несчастье?
     Роберт поднялся на ноги и сделал несколько шагов навстречу Дэвиду Маклину.
     - Нет, напротив: новости хорошие. Мика отдыхает: он провел несколько дней в седле. Я подумал, что вы захотите узнать обо всем поскорее.
     Дэвид смотрел на него с плохо скрытой подозрительностью:
     - Так королева в безопасности? - Да.
     - И где же она?
     - Этого я не могу сказать. Будет безопаснее, если вы не будете знать, где королева нашла убежище: безопаснее не только для вас, но и для нее.
     Дэвид упрямо выставил вперед подбородок, но спорить не стал. Старик повернул голову и взглянул на свою процветающую ферму наследство детям, ради которого он всю жизнь трудился.
     Роберт понимал, что ему следовало бы уехать; понимал, что даже и касаться этой темы не следует... Но Дэвид не спешил уходить, и Роберт почувствовал, что не в силах отказаться от представившейся возможности.
     - Неужели вы, в самом деле, не можете простить Мику?
     - Ха! - бросил старик, не глядя на Роберта. - Как я могу его простить, раз больше не могу ему доверять?
     Роберт от удивления даже открыл рот.
     - Не можете доверять? Мике? Да ведь он же самый надежный человек из всех, кого я знаю! Как же вы можете не доверять ему?
     Дэвид бросил на него тяжелый взгляд.
     - Когда мой сын стал служить в замке, я счел это честью. Вашего отца все любили, он был великий человек, восстал против узурпатора и погиб, сражаясь с ним. Я гордился тем, что мой сын служит таким господам, до того самого дня, когда вы принесли присягу узурпатору. Я умолял Мику уйти со службы, но он был тогда просто мальчишка и боготворил вас. Я надеялся, что, став старше, он поймет то, что понимал я: что в тот день вы предали свой народ и свою страну, не говоря уже о вашем собственном отце. Но сынок мой, когда дело касалось вас, был всегда слеп. Вот тогда-то я и перестал ему доверять. Я перестал верить его словам, потому что знал: его слова это ваши слова, а ваше предательство стало его предательством. Теперь, когда он стал взрослым человеком, извинений этому нет. Он был с вами достаточно долго, чтобы понять, что вы собой представляете. Так как же я могу доверять сыну, который остается слепцом не по случайности или неведению, а по своему собственному выбору? Роберт твердо посмотрел в глаза Дэвиду.
     - Вы его отец, он вас любит. Да, Мика остается со мной по собственному желанию. Свои поступки оправдывать перед вами я не буду.
     - Даже и попытки не сделаете?
     - Какой в этом был бы смысл? Вы ведь приняли решение приняли его в тот момент, когда я присягнул Селару, до того, как у меня появилась возможность принести пользу своей стране. Вы отвергаете меня, мастер Маклин, потому что я предал мой народ и мою страну. Но мне непонятно, почему вы распространяете это чувство на сына, который остался верен тем ценностям, которым вы же сами его учили, чести, верности, дружбе. Для Мики они так же естественны, как для нас с вами дыхание. Он так же не может изменить мне, как не может перерезать себе горло. Вы когда-то гордились тем, что он служит нашему Дому. У вас нет оснований не испытывать такой же гордости за то, как он служит мне теперь зная, что это стоит ему вашей любви и доверия.
     Дэвид нахмурился:
     - Вы не имеете никакого права говорить мне, как следует обходиться с сыном, ведь вы и виноваты в том положении, в котором он оказался.
     - Может, и так. - Роберт взялся за повод коня. - Но Мика мой друг, и это самое малое, что я могу сделать для него.
     Когда Роберт уже вскочил в седло, старик, медленно покачав головой, спросил:
     - Почему вы вернулись в Люсару?
     Роберт окинул взглядом раскинувшуюся перед ними привольную долину:
     - Знаете, я сам теперь не уверен в причине... Иногда мне кажется, что этого делать не следовало.

***

     Во второй раз за две недели Мика ехал на север, в Элайту, но если тогда разговоров в пути было немного, то теперь их не было вовсе. Благодаря многолетнему опыту Мика знал, когда Роберт решит остановиться на ночлег, когда они утром поднимутся, на какую дорогу свернут. Все решения господина Мика чуял нутром, и это сослужило ему хорошую службу, потому что за всю дорогу до Элайты Роберт не проронил ни единого слова.
     Из-за молчания Роберта дни казались Мике очень длинными. Он не раз пытался заговорить не важно о чем, лишь бы вовлечь Роберта в беседу, но каждый раз, стоило ему открыть рот или поднять на того глаза, как Роберт предостерегающе качал головой. В конце концов, Мика решил, что и пытаться не стоит.
     В первый раз Роберт нарушил молчание, когда они уже ехали по берегу озера у подножия сияющих золотом в лучах заката стен замка.
     - Надеюсь, мы не опоздали. - Мика чуть не свалился с коня. Он вытаращил на Роберта глаза и не нашелся что ответить. Роберт с улыбкой взглянул на слугу, как будто этих дней глухого молчания и не было. - Флаги еще не спущены. Наверняка ими украсили замок по случаю венчания, так что мы, похоже, прибыли вовремя.
     - Клянусь кровью Серина, милорд, - выдавил Мика, - иногда мне кажется...
     - Да, - перебил его Роберт, въезжая в ворота. - Я знаю, Мика.
     Двор был полон суетящихся слуг. Роберт и Мика оказались не единственными только что прибывшими гостями. Некоторые лица Мика узнавал с трудом, других встречных хорошо помнил. Было похоже на то, что Якоб не только Роберта пригласил в свидетели безрассудного решения Селара. Другое дело, многие ли из гостей разделяют чувства хозяина... Пока они дожидались, чтобы об их приезде доложили, Мика заметил, что многие замирают на месте и таращат на Роберта глаза, словно увидев перед собой призрак. К счастью, приветствовать их вышел сам Нейл, и его спокойствие несколько усмирило бушевавшую вокруг неразбериху.
     - Добро пожаловать в Элайту, ваша светлость. Позвольте проводить вас в ваши покои.
     - Нет, Нейл, просто скажите нам, куда идти, - улыбнулся Роберт. - Вам и так хватает дел.
     - Это так, сознаюсь. Сегодня и завтра замок будет полон гостей. Наш господин решил, что празднества по случаю свадьбы продлятся четыре дня. Те, кого не удастся разместить в Элайте, приедут завтра и будут присутствовать только на церемонии. Вечером состоится пиршество, на которое приглашены все, кто уже прибыл. - Нейл сглотнул и понизил голос: - Леди Дженнифер должна сегодня впервые встретиться с будущим супругом.
     - Сегодня? - ахнул Мика, но Роберт предостерегающе стиснул его руку:
     - Где наши комнаты, Нейл?
     - В Соколиной башне, ваша светлость. Вам нет нужды проходить через зал. Мне подумалось, что так вам будет удобнее.
     Роберт тепло улыбнулся:
     - Вы всегда хорошо разбирались в ситуации, Нейл. Спасибо.
     - Служить вам для меня удовольствие, ваша светлость. - Нейл поклонился и отправился встречать других гостей.
     Роберт показал Мике на Соколиную башню, окна которой смотрели на лес.
     - Пошли, здесь лучше не задерживаться. Я привлекаю к себе слишком много внимания.
     Путники протолкались сквозь толпу и свернули в маленький дворик. Слуг здесь суетилось не меньше, но, по крайней мере, отсутствовали лошади и не было риска попасть под копыта. Роберт провел Мику по каменному мостику в следующий дворик, отделенный решеткой от сада. Напротив садовой калитки, примыкая к замковой стене, высилась Соколиная башня. Барельеф высоко над дверью изображал расправившего крылья хищника.
     - Отец Якоба очень любил охоту с ловчими птицами, - объяснил Мике Роберт. - У него был сокол, с которым в те годы ни один другой не мог сравниться. К несчастью, покойный граф в старости уже не мог ездить верхом, а потому выпускал своего сокола с вершины этой башни.
     - Но это же очень опасно!
     - Для сокола тут опасности нет, - пробормотал Роберт, останавливаясь перед дверью верхнего этажа. Комната, куда они вошли, была круглой, просторной и светлой. Узкая лесенка слева вела в другие помещения. Судя по тому, какими глубокими оказались оконные проемы, стены башни были футов двенадцати толщиной.
     - Построено так, чтобы выдержать осаду.
     - Верно, - кивнул Роберт, пересекая комнату. - Напомни мне поблагодарить Нейла хорошо?
     - За что?
     - За хорошую память. Это те самые покои, в которых останавливались мы с отцом, когда я впервые гостил в Элайте еще до рождения Дженн. Я кидал из этого окна бумажные стрелы в Беллу, когда она гуляла в саду. Клянусь богами, ну и злила же она меня! К счастью, с годами она заметно исправилась.
     - Не сомневаюсь: то же самое она сказала бы и про вас. Роберт взглянул на Мику через плечо и усмехнулся:
     - Надеюсь. Да поможет мне Серинлет, если она решит, что это не так. Как ты думаешь, смогу я улизнуть с сегодняшнего пиршества?
     Мика, стоя у двери, с сомнением покачал головой:
     - Нет. К тому же, думаю, если вы не появитесь до завтрашней церемонии, найдутся такие, кто скажет, что вы боитесь показаться людям на глаза.
     Роберт повернулся лицом к Мике и спросил:
     - А что сказал бы ты?
     - Ничего, милорд. Роберт улыбнулся:
     - Чем только я заслужил такого слугу, как ты?
     - Не знаю, - пожал плечами Мика, - но, должно быть, вы совершили что-то ужасное.
     Ответом ему был смех Роберта. Хлопнув Мику по плечу, он сказал:
     - Ладно, давай распакуем вещи. Раз уж мы здесь, можем, по крайней мере, повеселиться.

***

     Он протянул руку за рубашкой, разложенной на постели. Роскошная вышитая одежда пахла лавандой. Сначала один рукав, потом другой... теперь зашнуровать спереди... Он медленно пропустил шнуры между пальцами. Шелк никогда еще не казался таким тонким, а сам он таким полным жизни. Селар чувствовал прикосновение к телу каждой нитки, ткань ласкала его кожу. Лаванда и шелк, невесомость и благоухание... Словно плавное скольжение в небытие.
     Как во сне он взял свой меч и вложил в ножны на боку. Теперь он был готов.

***

     Дженн старалась стоять смирно, но бесконечная процедура сооружения прически сводила ее с ума. Наконец она не выдержала и отстранила Адди:
     - Пожалуйста, оставь. И так хорошо.
     Адди, руки, которой были полны шпилек и гребней, растерянно посмотрела на свою госпожу:
     - Но я еще не кончила, миледи. Нужно уложить локоны на затылке.
     На выручку Дженн пришла Белла:
     - Дай мне шпильки. Я заколю локоны потом. Времени еще много. - Белла спокойно отобрала у служанки гребни и выпроводила ее из комнаты.
     Дженн немедленно начала расхаживать по комнате, заваленной нарядами и туалетными принадлежностями; на столе остывал легкий ужин, к которому она не притронулась. Снаружи доносились голоса гостей, собиравшихся в зале и радостно приветствовавших друг друга. Сумерки опустились час назад, и только факелы на стенах замка рассеивали темноту. Однако и, не видя собравшихся, Дженн знала, что ее ожидает.
     Гости приготовились к ее выходу. Все будут смотреть на нее, следить за каждым ее движением, строго судить, гадать, окажется ли она достойна кузена самого короля. Научилась ли эта случайно нашедшаяся девчонка за один короткий год вести себя, как приличествует знатной даме? Не наделает ли она ошибок? Сумеет ли скрыть свои дурные манеры? Ее платье, ее прическа будет ли все как положено?
     Воспоминание о болтовне тех дам в Марсэе, язвительной и самодовольной, заставило Дженн поежиться. Они все ждут ее внизу, жены и дочери друзей Ичерна, и готовятся всласть посплетничать. Уж конечно, они найдут в ней массу недостатков!
     - Тебе следовало бы перекусить, - сказала Белла, наливая в серебряный кубок - свадебный подарок Лоренса сладкого золотистого вина. - Ты сразу почувствуешь себя лучше.
     - Лучше? - бросила Дженн. - Как я могу почувствовать себя лучше?
     Она продолжала метаться по комнате, стиснув руки так сильно, что у нее, в конце концов, заболели пальцы.
     - Дженн, - увещевала ее Белла, - ты должна постараться успокоиться.
     - Но я не желаю в этом участвовать! Не желаю, чтобы меня выставляли напоказ! Клянусь богами, хотела бы я оказаться где-нибудь в другом месте!
     - Я знаю. - Белла мягко взяла Дженн за руку, заставив остановиться.
     - Я пообещала батюшке, что не опозорю его и выполню обещание, но как же мне не хочется появляться перед ними! Я просто не могу! Я скажу или сделаю что-нибудь не так, и батюшка возненавидит меня! Я всегда все порчу, как бы ни старалась! Ох, Белла, что же мне делать?
     Дженн судорожно втянула воздух и, не пытаясь остановить льющиеся из глаз слезы. Белла спокойно смотрела на сестру:
     - Ты просто все вытерпишь. Ты и сама это знаешь, и я знаю, и отец знает. Никто из нас не хочет этого брака.
     Дженн продолжала дрожать и, как ни старалась, унять дрожь не могла. Высвободив руку, она отошла к окну и подставила пылающее лицо прохладному ветерку. Как все глупо! Она же держалась до сих пор! Вытерпела все приготовления, делала все, что положено. Так почему же теперь?..
     - Он здесь, да? - еле слышным голосом спросила она Беллу.
     - Да, - спокойно подтвердила та. - Нейл сказал, что они приехали часа два назад.
     - Ему не следовало приезжать!
     - Может быть. Но он здесь, и с этим ничего не поделаешь. Нейл разместил их в Соколиной башне. Если повезет, их там никто не потревожит.
     - Белла... - Дженн сделала шаг к сестре, не в силах скрыть ужасной растерянности. - Я... Ты будешь рядом? Ты не позволишь мне опозориться?
     Взгляд Беллы смягчился. Она подошла к Дженн и положила руки ей на плечи.
     - Где же мне еще быть? Я знаю, как ты трусишь: это только естественно.
     - Я не трушу, - пробормотала Дженн, - я только... Мне кажется... Я просто не хочу выходить за него замуж. Ничего не могу с этим поделать.
     В ответ Белла прижала ее к себе. Дженн вцепилась в сестру, стараясь унять дрожь, исходившую, казалось, из самых глубин ее сердца.
     - Ты проделала такой путь, - мягко прошептала Белла. - Теперь ты не можешь отступить. Мне не нужно говорить тебе, что выбора нет. Но не бойся: я буду