так и поступить: сказать Роберту об истинном положении дел.
     - Помнишь, - начал Финлей жизнерадостно, - как я всегда спорил с тобой по поводу каждого принятого тобой решения? Ты ни за что не хотел присоединиться к Анклаву, но отказывался объяснить причину, и чем упорнее ты сопротивлялся, тем в большее бешенство я приходил. Ведь именно гнев помешал мне подумать и догадаться о том, почему ты так поступаешь.
     Роберт покачал головой:
     - Но я же не сержусь на Дженн - я просто растерян. Это она на меня гневается.
     - Да я не о том! Каковы бы ни были твои чувства - гнев или что-то другое, - пока ты не вооружишься терпением и добротой и не расспросишь Дженн о том, что происходит, ты так же не получишь от нее вразумительного ответа, как раньше я от тебя.
     - Ну, всем видно с первого взгляда, что Дженн скорее бросится в пропасть, чем станет любезно разговаривать со мной. Твоя идея хороша, Финлей, только, к сожалению, неосуществима.
     - Но разве тебя не беспокоит, что она, похоже, тебя ненавидит?
     Лицо Роберта сделалось холодным, но Финлей решил не отступать. Он остановился и переплел пальцы тем же спокойным жестом, к которому так часто раньше прибегал Роберт. Может быть, это окажет на него магическое действие и позволит с большей легкостью задать следующий вопрос...
     - Ну? - проворчал Роберт, заметив колебания брата.
     - Неужели война неизбежна? - Финлей сглотнул. - Я хочу сказать, если дело только в Карлане-Нэше... не было бы проще, если бы ты...
     - Схватился с ним один на один? Не втягивая в борьбу всю страну? - Роберт выпятил подбородок, на лице его была написана непреклонность. - Я думал, что ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы не предполагать такого.
     Финлей тоже решил проявить твердость.
     - А я думал, что ты никогда не выступишь против Селара. Проклятие, я пять лет тебя не видел, Роберт! Что я должен теперь предполагать?
     - Да что угодно. Разберись во всем сам. В конце концов, ты был единственным, кто догадался, что мне известно Слово Разрушения - до того, как я к нему прибег. Теперь, конечно, об этом моем подвиге знает весь мир, не так ли?
     - Включая Наша. - Финлей почувствовал себя одновременно и пристыженным, и перепутанным. - Но ведь если ты снова используешь Слово против него...
     - Однажды он уже выжил, братец, - со вздохом ответил Роберт. - Я не могу рисковать - приблизиться к нему настолько, чтобы снова воспользоваться Словом, даже если оно и убьет Наша. Если моя попытка не удастся, а он все услышит? И научится пользоваться Словом? - Роберт помолчал и провел рукой по волосам. - Знаешь ли, я даже не могу вспомнить Слово, я могу только его произнести - а последствия ты видел. Да, ты, конечно, слишком тактичен, чтобы задать очевидный вопрос: что случится, если он меня победит?
     - Так что же?
     Роберт поднял брови и улыбнулся, словно насмехаясь над собой:
     - Я не неуязвим, братец. Нэш может меня убить - а если меня не будет, кто сможет остановить Селара, особенно если Нэш узнает Слово? Нет, моя первейшая обязанность - воспрепятствовать этому безумному нападению на Майенну, потому что в противном случае Тирон в ответ опустошит Люсару. Нэш ищет Ключ. Не обнаружив его в Майенне, он обратит свой взор и на другие места - возможно, и на Голет. Скажу тебе одно: Нэш не остановится, пока не завладеет Ключом. Если я выступлю сейчас против него в одиночку, не имея никакого другого оружия в запасе, едва ли мне удастся выжить.
     Несколько мгновений Финлей молча смотрел на брата, потом тихо пробормотал:
     - И тогда ты не сможешь защитить от него Дженн.
     - Именно.
     - Ты боишься? - прошептал Финлей.
     Роберт долго смотрел на скалистые вершины, прежде чем повернулся к Финлею, взглянул ему в глаза и спокойно произнес:
     - Да. - Потом он с ласковой улыбкой коснулся пальцем щеки брата и шепотом сказал: - Только никому об этом не говори.
     Финлей невольно рассмеялся:
     - Да разве мне кто-нибудь поверит! Роберт опустил руку и печально усмехнулся:
     - Хочешь верь, хочешь - нет, но я все время беспокоился о том, приживешься ли ты в Анклаве. Я боялся, что у вас с Фионой не все окажется ладно, что матушка найдет жизнь здесь невыносимой, что Деверин и остальные предпочтут поселиться где-нибудь еще. Мне и не снилось, что ты так удачно устроишься, да еще и обзаведешься двумя дочками. Должен признаться: отчасти я завидую тебе. Да, я догадываюсь: ты смотришь на необходимость оставаться в Анклаве из-за того, что иначе Нэш колдовским зрением обнаружит тебя, как на проклятие, - но подумай, какие дары он, не подозревая об этом, тебе преподнес! Скажу тебе по правде: я так беспокоился, что не мог заставить себя узнать об истинном положении вещей. Иногда легче продолжать сомневаться, чем рискнуть узнать ужасную истину.
     О ком это, интересно, говорит Роберт? Финлей против воли нахмурился.
     - Ну, если хочешь знать...
     - Что?
     - Дело не во мне, Роберт, это касается всех... Никто тебя не спрашивал, потому что все мы боимся услышать ответ, но я больше не выдержу!
     Роберт собрался что-то сказать, но его взгляд устремился в сторону; Финлею такое выражение лица брата было знакомо, и он умолк. Только когда Роберт снова взглянул на него, Финлей пробормотал:
     - Прости меня, но я должен знать...
     - Ох, милосердная Минея! Да о чем ты, Финлей?
     - О Мике! - бросил Финлей. - Ты ни словом о нем не обмолвился. С ним что-нибудь случилось?
     Роберт несколько раз моргнул, потом неожиданно ухмыльнулся и хлопнул брата по плечу.
     - Клянусь богами, я виноват перед тобой! Впрочем, до настоящего момента я и сам не мог быть уверен... У Мики все хорошо, даже прекрасно.
     - Откуда ты знаешь?
     Роберт, не сдержав смеха, показал в сторону:
     - Он как раз выезжает из врат. Смотри!

***

     Если бы кто-то и мог принести солнечный свет в пещеру, то это был как раз Мика Маклин. Маргарет сразу заметила перемены, происшедшие в ее семействе с прибытием молодого человека, - несмотря на то что внешность его разительно изменилась: Мику теперь украшала густая каштановая борода. Финлей то и дело смеялся, Деверин и Оуэн хлопали Мику по плечу и наперебой удивлялись тому, как тот вырос и возмужал за эти годы, да и Роберт явно испытывал облегчение. Второй раз за два дня в покоях Финлея и Фионы неожиданно случилось празднество. Бедные дети совсем растерялись...
     Было так приятно снова видеть Роберта - да и Мику тоже. Так хорошо видеть всех вместе и такими счастливыми - по крайней мере внешне. Что бы ни творилось в мире, за пределами пещеры, здесь слышался смех и царило оживление, как будто будущее сулило что-то хорошее.
     Все участвовали в веселье - кроме Дженн. Да, она, конечно, тоже была рада увидеть Мику целым и невредимым, но от остальных Дженн по-прежнему держалась в стороне, холодная и замкнутая. Казалось, она не хочет ни в чем принимать участия и сопротивляется любой попытке вовлечь ее в разговор. Через некоторое время Маргарет почувствовала, что не может этого больше вынести. Наполнив две кружки замечательным элем, который варили в Анклаве, она подошла к сидевшей в углу Дженн - так, что той не удалось улизнуть. Усевшись рядом, Маргарет протянула одну кружку Дженн.
     - Должно быть, вы скучаете по своему сынишке, надолго расставшись с ним.
     Дженн быстро кивнула:
     - Да, конечно.
     - Вы впервые оставили его?
     - Мне случалось уезжать, чтобы проведать сестру. Ичерн не позволял мне брать с собой Эндрю.
     - А Белла и Лоренс бывают в Клоннете?
     - Да. - Дженн сжимала в руках кружку так, словно она была ее единственной опорой.
     - И на кого же похож малыш - на вас или на отца? Дженн помолчала, отхлебывая эль.
     - Я рада сказать, что Эндрю имеет больше моих черт, чем отцовских. У него синие глаза и чудесные черные волосы.
     Маргарет внимательно смотрела на Дженн.
     - Мальчик очень озорной?
     Вопрос заставил Дженн невольно улыбнуться - это теперь случалось с ней так редко!
     - Да, иногда бывает.
     - Мне трудно приходилось и с Робертом, и с Финлеем, - заметила Маргарет. - А уж когда они подросли и стали шалить вместе, стало совсем невмоготу. К счастью, хотя Роберт на шесть лет старше, он никогда не пользовался этим преимуществом. Финлей, должно быть, уже и не помнит... Когда Тревор погиб, все драки прекратились и стычки между братьями стали чисто словесными. Думаю, поэтому-то они теперь так хорошо умеют спорить.
     Дженн продолжала молчать, но замкнутость исчезла с ее лица. Потом, подняв глаза, она с мягкой улыбкой сказала:
     - А теперь вы стали бабушкой!
     Маргарет улыбнулась в ответ, но прежде чем она успела продолжить разговор, выражение глаз Дженн снова стало настороженным: к ним подошла Марта.
     - Здесь стало ужасно душно, - пожаловалась она.
     - Да, мне хочется подышать свежим воздухом, - поднимаясь на ноги, ответила Дженн. - У меня страшно разболелась голова. Надеюсь, вы извините меня, если я не вернусь, а пойду к себе и лягу.
     Маргарет ничего не смогла придумать, чтобы задержать Дженн. Она обернулась к Марте, которая задумчиво смотрела на Роберта, с кем-то разговаривавшего в другом конце комнаты.
     - Неужели мы совсем потеряем ее?
     Марта покачала головой.
     - Постараюсь этому воспрепятствовать. - С этими словами она направилась к Роберту, наклонилась и что-то прошептала ему на ухо. Сначала он, казалось, смутился, но потом его глаза загорелись таким огнем, какого Маргарет никогда не видела. Резко поднявшись, он вышел из комнаты.

***

     Роберт дошел по коридору до покоев Арли и Марты и постучался. Ответа не последовало, поэтому он бесшумно распахнул дверь и проскользнул внутрь. Комната Дженн располагалась слева, вход в нее был живописно украшен трудолюбивой Мартой. Роберт помедлил, чувствуя неуверенность. Никак не годилось, чтобы сейчас повторилось то же, что было при их последнем свидании с Дженн.
     Роберт постучал в дверь. Никто ему не ответил. Может быть, Дженн спит? Она ушла, жалуясь на головную боль... Он постучал снова. В комнате раздался какой-то шум, и дверь резко распахнулась.
     - Что?.. - Дженн замерла на месте, забыв закрыть рот, и попыталась захлопнуть дверь.
     Роберт протянул руку и придержал створку.
     - Я просто хочу поговорить с тобой. Разреши мне войти, Дженн. Пожалуйста!
     Дженн заколебалась, потом все же сделала шаг назад. Комната была погружена в темноту, горела всего одна свеча. Постель оказалась не смята.
     - Как твоя голова? - тихо начал Роберт.
     - Прошла. Что тебе нужно, Роберт? Ты пришел снова упрекать меня насчет Эндрю? По-моему, ты слишком торопишься: пока Уилф не даст мне ответа, спорить тут не о чем.
     Роберт сделал глубокий вдох. Нужно оставаться спокойным и рассудительным.
     - Ты уверена, что твой сын обладает силой? Ты поэтому хочешь, чтобы он оказался здесь?
     - Не твое дело, Роберт. - На лице Дженн было написано ледяное спокойствие, голос ее звучал ровно, хотя и с горечью. Стена, которой она окружила себя, была столь же неприступна, как и та, которую Роберт пытался выстроить вокруг демона в своей душе.
     Роберт небрежно прислонился к стене и сложил на груди руки.
     - Мне просто любопытно. Насколько я слышал, ты приложила немало усилий, чтобы порвать отношения с Анклавом и со всеми, имеющими к нему отношение. А теперь ты хочешь, чтобы твой сын поселился здесь, и к тому же один. Разве ты не хотела бы быть с ним рядом?
     - Я уже сказала: это не твое дело, Роберт! - бросила Дженн. - А теперь, если не возражаешь, я хотела бы остаться одна.
     - А что с твоими синяками?
     Дженн замерла и взглянула на Роберта широко раскрытыми глазами. На мгновение на ее лице отразился страх, потом его сменило красноречивое смущение.
     - Какими синяками?
     - Марта все рассказала мне, Дженн, - решительно заявил Роберт, делая шаг к Дженн. - Скажи правду: это дело рук Ичерна?
     - С какой стати я стану тебе говорить...
     - Так это он? - рявкнул Роберт. Схватив Дженн за плечи, он встряхнул ее. - И давно он тебя избивает?
     Дженн отпрянула. В глазах ее отразилась паника, как у пойманного зверька, отчаянно старающегося освободиться. Роберт не мог больше удерживать ее - слишком явным было ее страдание, да и ответ на свой вопрос он получил. Роберт мягко отстранился и сделал шаг назад, испытывая отвращение к себе.
     - Почему ты терпишь такое? - тихо спросил он, чувствуя свинцовую тяжесть на сердце. - Ты достаточно сильна, чтобы его остановить.
     Дженн дрожащими руками стала поправлять платье, голос ее был еле слышен:
     - И как же я могла бы это сделать, не раскрыв себя? Я не сумела бы вложить ему в голову нужную мне мысль, да, честно говоря, едва ли такая мысль задержалась бы больше, чем на мгновение. Ичерн ненавидит колдунов, он ненавидит тебя. Если ему станет известно, что и я...
     - Ты не пыталась наложить на него Печать?
     - Много раз, но чтобы получить необходимое согласие, мне пришлось бы рассказать ему о себе, а тогда он ни за что не согласился бы. Так скажи ты мне, Роберт, как могу я... защититься от него?
     Дженн не смотрела на Роберта, и руки его рванулись к ней - обнять, успокоить, - но тут же упали. Какое утешение мог он ей предложить? Ему не следовало оставлять ее в Элайте. Шесть лет назад нужно было увезти ее, и черт бы побрал последствия. Нужно было...
     А теперь слишком поздно. Зло свершилось. Но, может быть, ему удастся предотвратить дальнейшие несчастья...
     Дженн стояла спиной к Роберту, обхватив себя руками, словно пытаясь защититься. Было время, когда Роберт думал, будто впечатление уязвимости вызывает лишь хрупкость Дженн; однако прошедшие пять лет научили его видеть, как уязвима она на самом деле. Посмеет ли он навязывать ей свою волю?
     - Ты не вернешься к нему.
     Не слишком ли много он себе позволил? Дженн резко вскинула голову и вспылила:
     - Как ты смеешь!
     - Я не дам тебе вернуться к нему, - твердо повторил Роберт, с большей уверенностью, чем на самом деле ощущал. Ну, если когда-нибудь Ичерн попадет ему в руки!..
     - Все это тебя не касается, Роберт! - Дженн сделала шаг вперед; ее тело угрожающе напряглось. - Мне не нужна твоя защита, я не хочу, чтобы ты вмешивался. Я вернусь к Ичерну, нравится это тебе или нет, - и ты ничего не сможешь сделать, чтобы меня остановить. А теперь убирайся!
     Что ж, остановить ее он, может быть, и не сумеет, но в его силах заняться Ичерном, позаботиться о том, чтобы он больше никогда не прикоснулся к Дженн. Может быть, он и мальчика избивает? Не в этом ли причина решения Дженн? Нет, едва ли. Зная Дженн, Роберт не сомневался: она убила бы Ичерна, если бы тот хоть пальцем тронул малыша. Впрочем, все равно: не вмешаться невозможно.
     Роберт взглянул в глаза Дженн, отвечая спокойствием на ее гнев.
     - Не перестаю удивляться тебе! Если бы я знал, что тебя так легко подчинить себе, я женился бы на тебе сам! Ты позволяешь этой твари Ичерну избивать себя, но яростно сопротивляешься мне только потому, что я хочу тебе помочь. Очень странная логика! Хорошо, я отвезу тебя обратно к Ичерну, но не думай, что все тем и кончится.
     Когда Роберт повернулся и двинулся к двери, Дженн кинулась за ним.
     - Оставь его в покое, Роберт! Только попробуй, и я...
     - И что ты сделаешь? - Роберт повернулся к ней; сердце его отчаянно колотилось. - Расскажешь обо мне своему доброму другу Нэшу?
     Дженн отшатнулась, словно он ударил ее.
     - Убирайся! - прошипела она, вложив в это слово весь яд, какой только могла. - Убирайся и никогда больше не приближайся ко мне! - Дженн вытолкнула его из комнаты и захлопнула дверь. Роберт почувствовал заклинание, которое Дженн наложила на створки, но возвращаться он и не собирался. После всего случившегося он не мог себе этого позволить: демон и так завывал в его душе и рвался на свободу, делая мрачное настроение еще более мрачным. Нужно уйти, взять себя в руки, укротить демона.
     Что он за идиот! Какой полный и безнадежный идиот!

***

     Сразу после завтрака Мика вышел из пещеры, чтобы насладиться чистым холодным воздухом утра в горах. Если повезет, прогулка поможет избавиться от головной боли - накануне было выпито слишком много эля. Труднее всего излечить те раны, которые сам же себе и наносишь.
     Низко нависшее небо было свинцово-серым, теплый влажный воздух обещал скорый снегопад. Кругом оказалось много народу: детишки играли в снегу, взрослые работали. Зима в горах длится долго, и жители пещеры хватались за любую возможность выйти наружу... впрочем, Мика так никогда и не мог понять, как люди по доброй воле могут всю жизнь прожить в этой каменной дыре. Запахнувшись в плащ, Мика двинулся к краю плато; через некоторое время он заметил Дженн, сидящую на выступающем из снега камне.
     - Доброе утро.
     Дженн удивленно подняла глаза и, узнав Мику, улыбнулась:
     - И тебе доброе утро. Я не думала, что ты поднимешься так рано. Леди Маргарет сказала, что вы засиделись до рассвета. Удалось вам выпить весь запас эля в Анклаве?
     - Ну, надеюсь, что кое-что еще осталось, - ухмыльнулся Мика. - Как вы думаете, на этом камне хватит места для двоих?
     - Садись. - Дженн подвинулась, и Мика уселся с ней рядом. - Не сомневаюсь, что тебе уже многие это говорили, но должна сказать, что твоя борода мне нравится. Она тебе к лицу. Впрочем, относительно цвета я не уверена: твои прежние рыжие кудри мне больше нравились.
     Мика посмотрел на Дженн и попытался сделать вид, будто не замечает черных кругов у нее под глазами.
     - Спасибо. Финлей говорит, что благодаря бороде я выгляжу солиднее.
     - Что ж, ты стал старше. Я хочу сказать, что ты кажешься лет на пять старше по сравнению с тем временем, когда я видела тебя в последний раз. - Дженн улыбнулась такой ясной улыбкой, что на мгновение темные круги исчезли. - Как тебе жилось? И где, если не секрет, ты был?
     Мика зачерпнул снега и скатал из него шар.
     - На севере. В Дромме. Именно там Селар собирает армию. Я весь последний год туда наведываюсь - с тех пор, как мы узнали, что там что-то происходит. Я нашел себе работу в таверне - поэтому и пришлось отпустить бороду и выкрасить волосы. Теперь жду не дождусь, когда можно будет смыть краску.
     - Я и не знала, что для работы в таверне требуется борода.
     Мика ухмыльнулся и запустил снежком в скалу.
     - А как вы? Как дела в Клоннете?
     Неожиданно голос Дженн изменился, в нем зазвучала горечь.
     - Ты сам этим интересуешься или тебя послал Роберт?
     - Эй! - Мика повернулся и посмотрел Дженн в глаза. - Я Мика - узнаете? Было время, когда я был единственным вашим надежным другом в целом мире. Я спрашиваю, потому что вы мне небезразличны; поэтому я и хочу обо всем знать. Никто, поверьте, меня сюда не посылал.
     Дженн пристально посмотрела на Мику, словно пытаясь что-то прочесть на его лице, но только слегка смягчилась.
     - Дела... идут хорошо.
     - А как Эндрю?
     Дженн ответила не сразу; глаз она больше не поднимала.
     - Как бы мне хотелось, чтобы вы с ним повидались! Ты ведь очень ему нравился, я знаю. Только такое еще долго будет невозможно. Мика!
     - Да?
     - Скоро начнется война, верно? Роберт ведь говорил всерьез?
     - Боюсь, что да. - Мика вздохнул и сложил руки на груди. - По-моему, только вы тут и понимаете, как отчаянно он сопротивлялся необходимости выступить против Селара. С одной стороны, ему на пользу то, что он наконец-то чем-то занят, но с другой стороны, он ведь постоянно напоминает себе о том, как много люсарцев погибнет просто потому, что он не может найти другого способа остановить короля. Ох, мой господин сделает все от него зависящее, чтобы уменьшить потери, - да только война есть война, и как бы ни вести дело, люди будут гибнуть.
     Некоторое время Дженн молчала, прислонившись к плечу Мики. Потом, вздохнув, она произнесла:
     - Обещай мне, что будешь осторожен. И в Дромме, и... потом. Мне очень не хотелось бы, чтобы с тобой что-то случилось.
     Мика взял руку Дженн и кре