не предаст.
     Не дожидаясь ответа, Дженн прошла в комнату и замерла на месте. Бенедикт стоял на коленях около соломенного тюфяка, на котором лежала вовсе не больная старуха, а молодой человек лет двадцати, и к тому же явно раненный в схватке.
     - Простите меня, госпожа, - заикаясь, выдавил Маркаллен. - У меня не было выхода. Только так мы могли оказать помощь этому... этому...
     - Нет смысла скрывать правду, раздался от двери тихий голос. В жилах Дженнифер Росс течет кровь королей Люсары, и она нас не выдаст.
     Дженн и Шейн одновременно резко повернулись. Перед ними стояла женщина. Дженн поражение раскрыла рот, но не смогла произнести ни звука.
     - Простите меня, - прошептала Розалинда, делая шаг вперед. Ее глаза были окружены темными тенями усталости, портившими ее хрупкую красоту. - Я обратилась бы к вам напрямик, но не могла сделать это иначе, не рискуя быть обнаруженной. Я знаю, что подвергаю и вашу жизнь, и всех этих добрых людей ужасной опасности, но все равно молю вас о помощи.

***

     - Простите меня, ваше величество, но... не лишились ли вы рассудка?
     Розалинда сидела на табурете у очага, в котором еле тлел огонь, сложив руки на груди. Она подняла голову и взглянула на стоящую перед ней девушку. Они перешли в гостиную, чтобы не мешать священнику перевязывать раненого, и теперь Розалинда была готова ответить на вопросы, которыми ее засыпала Дженн. У двери стоял воин, сопровождавший Дженнифер, держа руку на рукояти меча, словно в ожидании нападения.
     Нужно было отвечать. Дженнифер стояла перед Розалиндой, опустив руки, на ее лице все еще было написано изумление. Сияющие голубые глаза девушки, казалось, озаряли всю комнату.
     - Может быть, я лишилась рассудка, а может быть, у меня не было выбора. Факт заключается в том, что я здесь и нуждаюсь в вашей помощи.
     Глаза Дженнифер сузились, она оглянулась через плечо:
     - Шейн, обойди вокруг дома, посмотри, все ли спокойно.
     - Хорошо, госпожа.
     Воин неслышно вышел, хотя был явно недоволен приказанием Дженн. Дженнифер вновь повернулась к королеве; теперь ее глаза смотрели внимательно и настороженно.
     - Вы приехали одна?
     - Нет. Мои дети и сестра наверху, они спят. Граф Кандар помог нам бежать и теперь охраняет их.
     - А этот молодой человек, раненый? Что с ним случилось?
     Розалинда сглотнула:
     - Нас обнаружили два дня назад. Кандару и его людям удалось перебить стражников, но Диен погиб, а Хью был ранен. Мы бежали, но скоро стало ясно, что Хью нуждается в помощи. Мы добрались до этой фермы, и Маркаллен сказал, что сможет позвать целителя не связанного с Гильдией. Я расспросила его и узнала, что вы в этом тоже участвуете. Когда я услышала такое, то поняла, что боги вняли моим молитвам.
     Дженнифер нахмурилась, ее тонкие брови сошлись на переносице. "Она действительно красива, эта странная девушка", - подумала Розалинда. Огромных глаз, милой улыбки, черных как смоль волос достаточно, чтобы любой потерял голову. Но Дженнифер обладала еще одним редким достоинством: она вся светилась неугасимым внутренним пламенем. Именно это заставляло ее так ужасно рисковать ради собственных принципов. Нужна была нешуточная смелость, чтобы воспротивиться Гильдии и помогать брату Бенедикту, не говоря уже о том, чтобы ночью тайно посетить больную мать Маркаллена. Будь она мужчиной, как наследница Россов, она была бы серьезной соперницей Селару.
     Дженнифер сделала несколько шагов по тесной комнатке, потом остановилась, погруженная в размышления.
     - Маркаллен знает, кто вы такая?
     - Да.
     - И вы хотите бежать из страны? Не боитесь быть схваченной? Вы же знаете, что случится, если вы попадетесь.
     - Да. - У Розалинды была целая неделя, чтобы во всех деталях представить себе такой исход. - Поэтому я и обращаюсь к вам. Только вы можете мне помочь.
     Дженнифер покачала головой:
     - Каким образом? Что я могу для вас сделать?
     Как можно объяснить то, что невозможно выразить словами? Смутное ощущение, инстинкт...
     Нет, невозможно. Здесь нужны веские доводы.
     - Я знаю о вашем прошлом. Вы не были воспитаны как изнеженная аристократка, подобно другим девушкам вашего круга. Вы сумели выжить в одиночестве и без поддержки. Вам удавалось преодолевать трудности раньше, и я уверена, что вы сможете сделать это снова. В ваших жилах к тому же течет королевская кровь, ваш отец один из немногих оставшихся в живых противников моего мужа, сражавшихся с ним с оружием в руках, единственный, кто продолжает отвергать все его установления. Я не посмела приблизиться к границе, ближайшей к Марсэю. Она будет охраняться особенно бдительно. Моя единственная надежда скрыться на юге, может быть, даже добраться до берега и нанять корабль. Когда я услышала, что вы помогаете целителям, я почувствовала уверенность, что вы можете мне помочь. Единственный вопрос: захотите ли? Дженнифер посмотрела на Розалинду.
     - Тут нет вопроса. - Она повернулась к двери и слегка повысила голос: - Шейн!
     Красивый молодой человек появился немедленно.
     - Нам понадобятся лошади и припасы на неделю. Воспользоваться конями моего отца мы не сможем, иначе он узнает. Нужна также будет помощь Кигана... и еще Алл и придется придумать какое-то оправдание моему отсутствию. Как только выяснится, скоро ли Хью сможет сесть в седло, мы вернемся домой.
     Дженнифер снова повернулась к Розалинде. Удивление и шок на ее лице сменились спокойной решимостью.
     - Мы выедем завтра вечером. Я вернусь сюда за вами. Будьте готовы отправиться в дорогу через час после того, как стемнеет. До того даже и не думайте выходить из дому. Ох, а как себя чувствует мать Маркаллена?
     Розалинда облегченно улыбнулась:
     - Она наверху, спит. За последние дни ей стало гораздо лучше, как мне говорили. Она еще всех нас переживет.
     - Учитывая нашу затею, это вполне возможно.

***

     День был совершенно безумным. Дженн пришлось тайно заниматься приготовлениями, рассчитывая, что Шейн сделает все, что ему поручено, направлять Адди и к тому же еще не давать воли собственному беспокойству. Труднее всего было написать письмо, но оно дало бы ей единственную правдоподобную отговорку, позволявшую покинуть Элайту, единственный способ исчезнуть так, чтобы это ни у кого не вызвало вопросов.
     Как поведет себя Белла? В последние несколько месяцев она стала относиться к сестре мягче настолько, что Дженн стала свободно чувствовать себя в ее присутствии и не стесняться задавать вопросы. Но поддержит ли Белла ее ложь? Согласится ли притвориться, будто Дженн отправилась погостить в Мейтленд?
     "Прошу тебя, прояви ко мне доверие в этом деле. Я ничего не могу объяснить, и все нужно скрыть даже от отца. При встрече я отвечу на твои вопросы, обещаю. От твоего доверия ко мне зависят человеческие жизни. Пожалуйста, не подведи меня".
     Что ж, может быть, и получится. У Дженн не было времени, чтобы лично проделать весь далекий путь в поместье Беллы и все ей объяснить. Адди отвезет письмо и расскажет старшей сестре подробности, которые Дженн не осмеливалась доверить бумаге.
     Еще до полудня девушки в сопровождении Кигана двинулись по северной дороге. Как только они перевалили за гряду холмов, Адди продолжила путь в Мейтленд, а Дженн с Киганом свернули в лес. У реки их встретил Шейн с лошадьми в поводу, и вместе они направились к ферме Маркаллена. Шейн выбирал самые извилистые и нехоженые тропы, так что ни один патруль их не остановил, хотя они несколько раз видели солдат. К наступлению сумерек Дженн была уже вне себя от беспокойства, и только Шейн и Киган оставались, спокойны и невозмутимы.
     Наконец показалась ферма; стороживший у двери Маркаллен помахал путникам, показывая, что все спокойно.
     Должно быть, этой ночью боги прислушивались к молитвам. Беглецы скакали, пока на горизонте не стала разгораться заря. Им никто не повстречался. На рассвете начал моросить дождик; лагерь разбили в узкой лощине, немного защищавшей от ветра. Измученные дети сразу же уснули, а Киган вызвался первым нести дозор. Однако Дженн не могла полностью положиться на него; стоя у выхода из лощины, она попыталась окинуть окрестности колдовским взглядом. Если бы только она была более умелой искательницей!
     - Вы смелы, госпожа. - Дженн вздрогнула и обернулась. По крутому склону спускался Кандар. - Мало кто в этой стране стал бы так рисковать ради королевы.
     - Вы же рискнули.
     Кандар пожал плечами и плотнее закутался в плащ. С наступлением осени ночи стали холодными.
     - Я солдат и привык к опасности. Мне легко пожертвовать жизнью за то, во что я верю.
     - Ваш кузен не помилует вас, если поймает, и смерть ваша будет особенно ужасной.
     Кандар ответил Дженн улыбкой.
     - Всякая смерть ужасна. К тому же он меня не поймает. Теперь ему это не удастся.
     Слова его звучали так уверенно, что Дженн поежилась. В чем источник его веры? Он отрекся от собственного родича, от своего народа, чтобы помочь королеве, которая никогда не ответит на его любовь. Дженн замечала, как смотрит Кандар на Розалинду, как оказывает ей всевозможные знаки внимания, как даже держится иначе в ее присутствии. И все же казалось, он ничего не ждет от королевы кроме разрешения помочь ей.
     - Вы можете объяснить мне почему?.. - Взгляд девушки упал на фигуры спящих у костра. По небу плыли тяжелые тучи, дождь с каждой минутой становился сильнее. - Почему она бежала?
     Дженн посмотрела на Кандара, но тот только покачал головой.
     - Вам придется спросить ее величество самой. Я не могу выдавать ее секреты. Впрочем, думаю, она скажет, если вы спросите.
     - Селар ни перед чем не остановится, чтобы вернуть сына. Кандар снова улыбнулся:
     - А мы не остановимся ни перед чем, чтобы ему в этом воспрепятствовать. - Он повернулся и двинулся в глубь лощины.
     Слепая вера... Больше ничего. Простая, бесхитростная, глубокая вера. Откуда она берется? И дело не только в Кандаре.
     Розалинда тоже верит. И Шейн, и все остальные. Финлей, Марта, Патрик. Чем это кончится? Почему они так уверены, будто ей известно, что делать? Разве они не понимают, что она действует из необходимости? Нет в ее поступках ни храбрости, ни предвидения просто скорее детское неумение отказать в помощи, когда случается беда.
     Да, Якоб был по-своему прав. Она на самом деле не понимает, что такое опасность, по крайней мере, до тех пор, пока что-то ужасное не случится.

***

     - Осторожно! - крикнул Киган, перекрывая шум бури. Дженн отскочила, чтобы не попасть под копыта взвившейся на дыбы лошади, и поскользнулась в грязи. Она не удержалась на ногах, упала на колени и стала скользить по крутому склону. Остановить падение она не могла, хоть и пыталась ухватиться хоть за что-нибудь. Было совершенно темно, дна ущелья Дженн не видела. Она скользила все вниз и вниз, пока со всплеском не упала в ручей. Дженн попыталась встать, отряхивая вереск и сучья, зацепившиеся за ее платье.
     Тут же рядом оказался кто-то еще, сильные руки подхватили девушку.
     - Госпожа! Вы не ушиблись?
     - Ничего, - сквозь зубы ответила Дженн, чувствуя, как болит подвернувшаяся лодыжка. - Что с остальными?
     - Благополучно выбрались наверх, - ответил Шейн.
     - А солдаты? Они нас догоняют? Они нас видели?
     - Не знаю.
     - А должен бы знать! - рявкнула Дженн, злясь скорее на себя, чем на него. - Ладно, помолчи минутку.
     Осенняя буря с каждой минутой свирепствовала все сильнее. Шумел дождь, выл ветер, вспышки молний сопровождались раскатами грома. Дженн попыталась сосредоточиться, воспользоваться колдовским зрением, но это оказалось невозможно. Слишком много было вокруг хаоса, слишком много шума.
     Ну почему ей сейчас ничего не удается? Разве не скрывала она беглецов от преследователей всю последнюю неделю с помощью простых иллюзий? И разве не удержала мост в отчаянной ситуации задолго до того, как научилась пользоваться своей силой?
     Проклятие!
     Дженн потянулась к Шейну. Его рука поддержала девушку, и она снова закрыла глаза. Сосредоточиться! Только сосредоточиться! Забыть про бурю. Окинуть окрестности колдовским взглядом. Да, вот они - ее спутники на вершине холма. Теперь дальше, да, вот так. Еще дальше...
     Будь она более опытной искательницей, она бы знала, могла бы определить, поднимается ли на холм отряд солдат. Однако она не видела ничего. Только прибитый ветром и дождем к земле вереск, низкое грозовое небо. Может быть, дозор проскакал мимо?
     - Больше я ничего не могу сделать, - выдохнула Дженн, открывая глаза. - Если они нас найдут, придется сражаться. Пошли.
     Им пришлось искать путь, по которому бы можно было подняться, и последние несколько ярдов Шейн почти нес Дженн, ее лодыжка опухла и болела. Шейн посадил Дженн на лошадь и вел ее в поводу, пока они не достигли вершины холма. На открытом месте ветер ударил в лицо Дженн, словно пытаясь вернуть ее обратно, в Марсэй. Гроза шла следом за путниками с севера, мешая им днем отсыпаться, делая ночную дорогу особенно трудной.
     - Так не может продолжаться! - прокричала Дженн, наклоняясь к Шейну, чтобы тот ее услышал. Остальные тащились за ними, пригнувшись к шеям лошадей. Кандар закутал в свой плащ маленькую принцессу, Киган вез на своем седле мальчика. Раны Хью заживали плохо, а у Галиены от ночлегов в сыром холодном лесу началась лихорадка. Самах ухаживала за ней, пока сама не простудилась. Девушка была, конечно, старше и сильнее, но два дня назад она упала с лошади и повредила руку. Необходимо остановиться и отдохнуть, прежде чем усталость и болезни окажутся более смертельной опасностью, чем королевские солдаты.
     И почему только Дженн думала, что сможет со всем справиться? Каждый раз, когда они останавливались на отдых, девушка бодрствовала, чтобы быть готовой создать иллюзию, если кто-нибудь появится поблизости. Только дважды, когда путники останавливались в заброшенных шалашах, ей удавалось поспать несколько часов, поручив Шейну, Кигану и Кандару нести охрану. И все равно каждая ночь была такой же, как эта: холодной, мрачной, полной опасностей. Дженн приходилось часами напрягать колдовское зрение, чтобы беглецы могли свернуть в сторону, когда она обнаруживала хотя бы бледный отсвет человеческой ауры... Эти бесконечные усилия изматывали ее и без того не особенно умелую искательницу.
     До сих пор им везло, но еще несколько таких ночей и Дженн не выдержит.
     - Там, впереди, какое-то укрытие, - сквозь шум бури прокричал Шейн. - Видите, госпожа? Темное пятно, должно быть, лес.
     - Да, вижу. Там все равно будет мокро, но деревья хоть защитят нас от ветра. Поехали.

***

     Розалинда неподвижно сидела, прижав к себе Галиену, и наблюдала за деловитой суматохой на полянке. После ужасной бури наступило затишье такое желанное, хоть и ненадежное. Посреди лагеря Киган держал за узду лошадь, пока Шейн чистил ее и седлал. Каждое движение мужчин было точным, четким, хорошо знакомым королеве.
     Лес, окружавший полянку, тонул в тумане, деревья казались серыми призраками. Кенрик развлекался тем, что совал палку в костер и отпрыгивал от летящих искр. Мальчик со смехом оглянулся на Розалинду, ожидая от нее похвалы, и королева улыбнулась и кивнула сыну. Кенрик подбросил в огонь еще несколько веточек. Галиена продолжала спать, прижавшись к Розалинде; ее дыхание теперь было еле слышным хрипом.
     Кандар соорудил что-то вроде навеса из молодых деревьев, связав их веревкой. Под навесом метался в бреду Хью. Кандар держал его, пока Самах пыталась влить в рот раненому жидкую похлебку, а стоящая рядом Дженнифер бормотала что-то успокоительное. Наконец Кандар огорченно покачал головой, выпрямился, и они с Самах и Дженнифер подошли к Розалинде.
     - Боюсь, что у нас нет выбора, ваше величество, - начала Дженнифер, поднимая с земли свой плащ. - Или мы оставляем Хью и вашу дочь умирать здесь, или обращаемся за помощью. Судя по карте Кандара, за прошлую ночь мы проехали всего несколько лиг, а в это время года погода будет только ухудшаться. Так дальше дело не пойдет: нас наверняка поймают.
     Розалинда сделала глубокий вдох.
     - Я предпочту умереть в этом лесу, чем заставлять других людей расплачиваться за мою глупость. Вам и вашим спутникам следует оставить нас и вернуться домой. Вы и так уже слишком рисковали.
     Дженнифер огорченно вздохнула:
     - Мы еще не побеждены. Получить помощь можно. Если мы найдем место, где удалось бы в безопасности отдохнуть несколько дней, потом мы сможем продолжить путь.
     - Но знаете ли вы кого-нибудь, кому можно было бы доверять?
     - Доверять? - Дженнифер нахмурилась и плотнее закуталась в плащ. - Боюсь, я не знаю, что это значит. С другой стороны, вы удивились бы, узнав, сколько людей в этой стране готовы вам помочь. Я поеду одна - так быстрее, да и мои расспросы вызовут меньше подозрений. Если придется сражаться, от Кигана и Шейна вам будет больше пользы, чем от меня. Если к закату я не вернусь, рассчитывайте на худшее. Отправляйтесь в тот монастырь, который мы видели вчера, и просите там убежища. Больше не на что надеяться.
     Когда Дженнифер двинулась к оседланному коню, Розалинда передала дочь Кандару и подошла к девушке. Взяв ее за руку, она тихо прошептала:
     - Если вы вернетесь и не найдете нас здесь - или обнаружите наши мертвые тела, - помните о том, что я вам рассказала насчет планов короля. Сообщите о них своему отцу. Он должен знать, что предпринять. Я сделала все, что могла, чтобы остановить Селара; теперь дело за вами.
     Больше Розалинда не сказала ничего. Дженнифер вскочила в седло, Шейн подал ей поводья, не сводя с девушки преданных глаз:
     - Будьте осторожны, госпожа.
     Дженнифер кивнула и направила коня в лес. Через несколько мгновений топота копыт уже не стало слышно.
     - Не тревожься, Шейн, - в наступившей тишине пробормотала Розалинда. - Она вернется. Твоя госпожа очень смелая и сильная. Будь она мужчиной, моему супругу следовало бы поостеречься.
     Шейн посмотрел на королеву долгим взглядом, потом кивнул:
     - Королю уже нанесла чувствительный удар одна мужественная женщина. Две наверняка его прикончат. Я соберу еще хвороста и приготовлю завтрак. Если повезет, может быть, удастся поймать кролика на обед.

ГЛАВА 13

     До чего же больно! Болит все голова, живот... Финлея рвало, он кашлял и давился, но не мог шевельнуться, не мог поднять голову, не мог даже повернуть ее. Ужасно хотелось пить. Пересохшие губы потрескались, во рту ощущался привкус крови. Глаза Финлея были открыты, но все, что он мог разглядеть, были лишь смутные тени на сводчатом потолке, темные и зловещие.
     Сколько времени он тут лежит? Часы? Недели? Бесполезно гадать. Не было никакой зацепки, с помощью которой он мог бы определить время. Здесь не становилось ни холоднее, ни темнее; светлее тоже не становилось. Только те же тени на потолке и неизбывная боль.
     Ангел Тьмы поймал его. Это было все, что знал Финлей. Кто-то, о ком гласило непонятное пророчество, захватил его и поместил сюда. Но почему он еще жив? Почему его бросили здесь медленно умирать от голода?
     Наконец послышались какие-то звуки. Где-то справа... Медленные, тяжелые шаги. Свет свечи заставил тени на своде потолка затанцевать. Финлей снова попытался повернуть голову, но этому мешала веревка, привязанная к чему-то, чего увидеть он не мог. Шаги приблизились, пламя свечи ослепило Финлея. Он увидел склонившееся над ним морщинистое лицо старика. Это и есть его мучитель?
     - Наконец-то ты пришел в себя! - воскликнул старик. Его глаза были подернуты пленкой, голос напоминал карканье. Нет, это не Ангел Тьмы.
     Неожиданно старик засеменил прочь с криком:
     - Господин, господин! Он пришел в себя! Враг проснулся! Финлей задержал дыхание и попытался сосредоточиться.
     Его руки были привязаны к кровати, на которой он лежал, ноги тоже. Ему удалось немного изогнуться и пошевелить левой рукой. Аярна не было! Должно быть, его забрал Ангел Тьмы.
     - Да, Стинзали, он пришел в себя. - Снова тот голос, холодный, властный, нав