лишь ее губы, а не глаза. Встав, она обогнула стол и протянула Нэшу руку для поцелуя.
     "О кровь и сердце Бролеха! Она же... "
     - Добрый день, легат, - сказала Дженн.
     - И теперь, должно быть, вы понимаете, почему моя жена не появляется при дворе. - Ичерн еще раз обошел комнату и встал рядом с Нэшем. - Она не склонна путешествовать в таком состоянии, да и вращаться в обществе не имеет желания.
     Нэш отчаянно старался скрыть потрясение, которое испытал. С глупым смешком он пробормотал:
     - Умоляю, простите мою оплошность, ваша светлость, я не знал... Никто ничего мне не сказал... Иначе я не осмелился бы...
     Ичерн махнул рукой:
     - Моя жена очень суеверна, Нэш, и не желает, чтобы было заранее объявлено об ожидающемся появлении моего наследника. Знают только ее родные и те, кто живет в этом замке. Надеюсь, вы тоже не станете болтать.
     Все еще не вполне придя в себя, Нэш кивнул:
     - Конечно. Но, ваша светлость, вы ведь в добром здравии? На мой взгляд, ваша красота необычайно расцвела. Надеюсь, вы чувствуете себя хорошо?
     Дженнифер слегка покачала головой, и улыбка ее стала более искренней.
     - Да, я вполне здорова. Как видите, младенец растет так быстро, что, надеюсь, будет отличаться неукротимым жизнелюбием. Дженн не положила руки на живот, как это обычно делают гордые будущие матери; вместо этого она взяла со стола белую ткань.
     - Можно спросить, когда ожидается счастливое событие? - Нэш затаил дыхание, стараясь не выдать охватившее его страшное напряжение. Если ребенок появится до истечения месяца...
     - Через четыре недели, легат, - спокойно ответила Дженн.
     - Моя жена хочет, чтобы ребенок появился в ее родительском доме. Она собирается вопреки моему совету выехать через два дня в Элайту. Ичерн был явно смущен этим решением Дженн и искал у Нэша поддержки. У того, однако, были собственные цели, и в них совсем не входило потакать герцогу.
     - Уверен, что ее светлость будет ехать медленно и соблюдая величайшую осторожность. Проявив столько заботы о младенце, едва ли она сделает что-либо, что представляло бы для него опасность. Кроме того, ребенок станет, возможно, наследником земель Элайты, и будет очень хорошо, если он и родится там.
     Ичерн только буркнул что-то себе под нос, но Дженн наградила Нэша теплой улыбкой.
     - Вы пробудете у нас долго, легат? Вы с моим господином могли бы поохотиться с соколами в дюнах. Здешние края предоставляют мало возможностей для других развлечений.
     - К несчастью, я сегодня же вечером должен отбыть обратно в столицу, ваша светлость. Однако, с вашего позволения, я вернусь сюда позже, когда вы уже сможете скакать верхом, и тогда посмотрим, что за охота у вас в дюнах.
     Снова та же теплая улыбка.
     - Я предвкушаю это удовольствие.
     Нэш покинул Дженн, но ее образ еще долго стоял у него перед глазами.
     Ребенок... но он может быть только ребенком Ичерна. Иное невозможно. Когда младенец был зачат, Финлей Дуглас, истекающий кровью, был далеко от Дженн.
     Нет, с этой стороны опасность не грозит. К тому же... к тому же ребенок может и не выжить, несмотря на все ее предосторожности. Возможно, путешествие в Элайту причинит младенцу достаточно вреда.
     Да и не важно все это. Младенец никак не может быть ребенком Врага, а значит, не представляет угрозы для Нэша.
     По дороге из Клоннета Нэша посетила еще одна приятная мысль: в ближайшие несколько месяцев Союзница не сможет убежать далеко. У него будет достаточно времени...
     Да, времени достаточно. Так же, как ему судьбой назначено любить ее, так и ей суждено ответить ему любовью на любовь.

***

     Ему повезло, еще, как повезло! Если бы Ичерн и гильдиец прошли через галерею чуть позже, Мика попался бы. Впрочем, он теперь так ловко научился избегать герцога... и вот сегодня это умение пригодилось ему, как никогда.
     Когда топот сапог затих вдали, Мика приоткрыл дверь, выходящую на винтовую лестницу, и выглянул. Ичерн и гильдиец ушли, и его подопечные были в безопасности. Знаком предложив им следовать за собой, Мика повел их в верхние покои. Тихо постучавшись, чтобы предупредить Дженн, он распахнул перед ними дверь.
     - Миледи, - прошептал он, - к вам гости!
     Дженн обернулась на его голос и радостно вскрикнула:
     - Оуэн! Леди Маргарет!
     Несколько мгновений в ярко освещенной комнате царила веселая неразбериха: все одновременно удивленно восклицали и обменивались приветствиями. Потом Дженн усадила вновь прибывших и отправила Адди за едой и напитками.
     - Мы не можем оставаться долго, моя дорогая, - начала Маргарет. - Деверин будет биться в истерике, если я не вернусь домой к назначенному дню. Но не повидать вас я не могла.
     - Как же я рада вас видеть! - воскликнула Дженн, не сводившая глаз со старой дамы.
     Маргарет ласково улыбнулась и похлопала ее по руке:
     - Как и я вас. Примите мои поздравления. Я не слышала о том, что вы в положении. Как вы себя чувствуете? Выглядите вы хорошо.
     - О да, я чувствую себя настолько хорошо, что иногда даже забываю о том, что беременна. Я столько раз просыпалась утром и начинала планировать прогулку верхом! - Маргарет улыбнулась, услышав это признание. - И я все еще пытаюсь многое делать, забывая, что с таким животом это невозможно. Как дела в Данлорне?
     - Все хорошо. Весна в этом году нас порадовала: была совсем не такая холодная, как прошлая. Правда, как я слышала, в горах выпал снег. - Маргарет помолчала и стиснула руки. - Вы получали какие-нибудь известия от Финлея?
     - Только те, о которых я вам писала. Патрик все еще в Данлорне?
     Маргарет покачала головой:
     - Нет. Он уехал... туда, куда должен был. Как я понимаю, к Финлею?
     Дженн кивнула.
     - Никогда я не привыкну ко всем этим секретам, - нахмурилась Маргарет. - То я хочу что-то сказать, но не могу, то вдруг не могу вспомнить слова, которые хорошо знаю. Как вы такое терпите!
     - В жизни есть худшие вещи, чем колдовство.
     - Да, действительно. - Маргарет опустила глаза. - Вы должны понять, почему я явилась к вам в таком виде. Если бы ваш муж узнал, что я здесь... - Ее голос оборвался, глаз она не подняла. - Вы и, правда, ничего не слышали о моем сыне? Совершенно не представляете, где может быть Роберт? Где он пропадает все это время?
     На лице Дженн не отразилось ничего, кроме озабоченности.
     - Нет, к сожалению. Хотела бы я иметь для вас новости, но я... мы ничего не слышали.
     Маргарет оглянулась на Мику.
     - Но его нет уже так давно! Когда в прошлый раз он уехал из Люсары, он, по крайней мере, послал нам известие. Мы знали, куда он отправился, и догадывались почему. Теперь же нет ничего. Я знаю: Селар обошелся с ним ужасно, но неужели этого достаточно, чтобы вот так оставить нас в неизвестности? Вы уверены, что не случилось больше ничего, что заставило бы его исчезнуть?
     Мика старался не показать, как ранят его эти вопросы, но как только он узнал о тайном прибытии Маргарет и Оуэна, он понял, что произойдет: ведь они, как и все остальные, не видели Роберта и ничего не слышали о нем со дня свадьбы Дженн.
     - Простите меня, моя дорогая, - снова заговорила Маргарет. - Мне не следовало бы беспокоить вас в таком состоянии. Просто я очень беспокоюсь за Роберта. С ним столько всего случилось за последние годы, что я удивляюсь, как у него хватало силы выносить это. И я боюсь, что...
     - Его светлость достаточно силен, чтобы пережить что угодно, миледи. - Мика обнаружил, что произносит слова утешения без всякого усилия. - Вы же знаете: ему всегда нужно было время, чтобы разобраться в своих мыслях и чувствах. Издевки Селара нанесли ему ужасный удар. Думаю, что в иных обстоятельствах он убил бы короля.
     Маргарет поднялась на ноги:
     - Значит, ему следовало его убить! Я сама убила бы его, будь я в силах. Это чудовище посмело порочить имя моего сына, назвав его трусом! Всю свою жизнь Роберт делал все возможное, чтобы ничем не запятнать свою верность, свою честь, и вот он оказался публично опозорен! - Не обращая внимания на Оуэна, пытавшегося ее успокоить, Маргарет заметалась по комнате. - О, мы все прекрасно понимаем, зачем Селар это сделал! Он знал, что в Элайте Роберт ничего не предпримет. Он рассчитывал, что ему удастся оскорбить его безнаказанно и что люди сочтут Роберта трусом, потому что он спустил королю оскорбление. Селар пытался лишить Роберта поддержки, которой он всегда пользовался у народа. Я знаю, это неправильно, но не могу не жалеть о том, что Роберт не убил его на месте.
     Маргарет отвернулась, пряча слезы гнева и отчаяния, но прежде чем Мика успел подойти к ней, рядом оказалась Дженн и взяла руки Маргарет в свои.
     - Пожалуйста, - мягко сказала она, - не горюйте так. Я знаю, как вам больно, знаю, как трудно ждать, не имея представления о том, чего в конце концов, дождешься. Но поверьте мне: это именно ожидание, а вовсе не конец.
     - Так вы верите, что он вернется?
     Дженн подняла голову и посмотрела в глаза Маргарет.
     - Я не знаю.
     - Зато я знаю, - решительно заявил Мика. - Роберт вернется обратно.
     Маргарет бросила на него вопросительный и неуверенный взгляд:
     - Ты говоришь так уверенно... Ты должен очень хорошо знать Роберта.
     - Я согласен с Микой, миледи, - вступил в разговор Оуэн. - Роберт все последние годы пытался избежать схватки, которая всегда была неизбежна. В один прекрасный день сражение все же будет ему навязано, и тогда он не посрамит нас. Спросите свое сердце, оно скажет вам, что это так.
     Маргарет медленно склонила голову:
     - Простите меня. Мне не следовало позволять себе...
     Дженн улыбнулась и сжала ее руки:
     - Не извиняйтесь. Роберт вам этого не позволил бы. И он был бы очень недоволен вашим беспокойством.
     Оуэн сделал шаг вперед:
     - Мне очень жаль, миледи, но нам пора в путь. Нужно отъехать подальше отсюда, прежде чем останавливаться на ночлег.
     Маргарет обняла Дженн и Мику и молча последовала за мужчинами. Мика скрытно провел их в конюшню, и путники покинули замок, никем не замеченные. Глядя им вслед, Мика только позволил себе вздохнуть, сожалея, что не едет с ними вместе.

***

     Только привычка, обычные ежедневные дела и делали жизнь выносимой. Дженн поужинала в своей комнате, умылась и с трудом улеглась в постель. Обычно она отпускала Адди и позволяла себе почитать перед сном при свете толстой желтой свечи, всегда стоявшей на столике у кровати. Но даже и привычка иногда не выручала.
     Этот гильдиец... И Ичерн оказался беспомощным, не смог найти отговорку, которая позволила бы Дженн избежать встречи с ним. Теперь все при дворе узнают, она станет объектом бесконечных пересудов.
     И где-нибудь когда-нибудь о беременности Дженн услышит Ангел Тьмы. Что он предпримет? Воспользуется ли он возможностью осуществить собственный замысел?
     Продолжает ли он считать Врагом Финлея?
     Что, если он уже столкнулся с Робертом? Не поэтому ли ни об одном из них давно ничего не слышно? Что, если Роберт проиграл?
     Нет!
     Не мог он погибнуть! Она бы знала. Она бы знала!
     О боги, Маргарет так рисковала, приезжая сюда! Зачем? Чтобы самой убедиться, что и Дженн, и Мике известно только то, о чем уже ей сообщили? Впрочем, если бы не беременность, она сама поступила бы точно так же и отправилась бы в Данлорн...
     Дженн была не в силах оставаться в постели. Измученная беспокойством, она поднялась и попыталась походить по комнате, но младенец ей этого не позволил. Дженн снова легла, натянула на себя одеяла и обхватила руками живот. Закрыв глаза, она попыталась представить себе новую жизнь, зародившуюся в ней. Дженн заставила себя успокоиться, сделала несколько глубоких ровных вдохов и расслабила мышцы.
     И тогда она его услышала! Что-то мягко и нежно, как легкий ветерок, коснулось ее сознания. Не голос, но ощущение присутствия, которое становилось все сильнее в последние месяцы. Колдовское присутствие, аура, не похожая ни на какую другую и все же имеющая так много знакомых черт...
     Дженн не могла сказать, мальчик или девочка в ее чреве. Она даже не могла бы утверждать, что младенец чувствует и думает. Единственное, что Дженн знала наверняка, - это что ребенок успокаивал ее, когда беспокойство становилось невыносимым, усмирял ее возбуждение, не давал метаться по комнате.
     - Еще четыре недели, любовь моя, - тихо прошептала она. - Еще четыре недели, и мы встретимся.

***

     Нэш вернулся в ту же гостиницу, где провел прошлую ночь. Для придорожного постоялого двора она была вполне удобна и к тому же находилась на главной дороге, ведущей в Марсэй. Если выехать на рассвете, к вечеру он доберется до столицы.
     Окна комнаты Нэша выходили на дорогу, по которой тащились телеги, сновали всадники и пешеходы. Столько народу, и все настолько погружены в собственную жизнь, что редко кто поднимал глаза и замечал, что творится вокруг. Если бы люди начали присматриваться...
     Да, именно потому, что они не обращали никакого внимания на происходящее, задача Нэша и была такой легкой. Встречаясь с мелкими препятствиями, люди или преодолевали их, или обходили стороной. Лишь единицы принимали вызов судьбы. Еще реже случалось, чтобы кто-то заботился не только о себе.
     Поэтому-то Нэш и мог делать, что ему вздумается, с каждым шагом приближаться к своей цели, и никто не догадывался о том, что он задумал.
     Нэш с улыбкой сбросил одежду и умылся. Он как раз потянулся за чистой рубашкой, когда раздался знакомый тихий стук в дверь.
     - Входи, Лиссон.
     В комнату вошел усталый, покрытый дорожной пылью посланец.
     - Я привез вам письмо, хозяин.
     Нэш запер дверь за Лиссоном и взял у него кожаную сумку.
     - Надеюсь, что это новости от де Массе.
     Еле справляясь с нетерпением, Нэш подошел к окну, вытащил письмо и сломал печать. Послание было, как всегда, зашифровано, но Нэшу было достаточно прикоснуться к бумаге гранатовым перстнем, и значки тут же превратились в обычные буквы.

     Не представляю себе, как вы сможете расплатиться со мной за такую услугу. Будьте уверены: достойного вознаграждения я от вас потребую, о чем и сообщаю сейчас.
     Мальчишка у меня. Если вы проявите достаточную благодарность, когда я его вам доставлю, я, может быть, даже открою вам, где я его нашел. Поскольку вы не проявляли интереса к судьбе остальных, я заставлю вас дождаться нашей встречи, прежде чем вы о ней узнаете. Достаточно сказать, что я совершил вам на пользу деяния гораздо большие, чем вы могли бы рассчитывать.
     Посылаю это письмо со всей возможной поспешностью. Чтобы добраться до окрестностей Марсэя, мне понадобится неделя или около того. С дороги я дам вам знать, где мы можем встретиться. До того советую вам держать новости в секрете. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь снова попытался похитить мальчишку.
     Де Массе.

     Наконец-то!
     Нэш чуть не рассмеялся от радости. Какой триумф! Он лично вернет Кенрика Селару и тут же завершит Наложение Уз. Конец близок! Совсем близок!

ГЛАВА 25

     - Надеюсь, вы совершенно уверены в своих сведениях, Гилберт...
     - Так и есть.
     Де Массе искоса взглянул на сообщника и продолжал:
     - Потому что, если вы ошибаетесь, нам нелегко будет выпутаться.
     - Не беспокойтесь.
     - Мы никогда еще не рисковали забираться так далеко на восток. Нам есть чего опасаться в этих краях.
     - Говорю же вам, не беспокойтесь, Люк. Все будет хорошо. Я знаю, что делаю, - самоуверенно ответил Гилберт.
     Де Массе высвободил ноги из стремян и потянулся. Гилберт сидел в седле, перекинув одну ногу через луку, само олицетворение спокойствия. Они были ровесниками, но Гилберт всегда и по отношению ко всем держался как старший и более мудрый, раздражая тем большинство своих знакомых. Это не было притворством: Гилберт был таким с самого детства. Его непропорциональное тело было лишено силы, лицо, никогда не блиставшее красотой, с годами стало еще более отталкивающим: густые черные брови нависли над маленькими рыжими глазами, нос стал выдаваться так сильно, что казалось, зажил собственной жизнью, из кривого рта торчали вперед кривые зубы (одного из них не хватало еще со времен детской драки). Словно подчеркивая свое нежелание скрывать уродство лица, Гилберт заплетал рыжие волосы в длинную косу; вся его внешность говорила о нем как о человеке злобном и опасном.
     На самом деле он таким не был.
     Де Массе вздохнул и посмотрел сквозь ветви деревьев вверх, чтобы по солнцу определить время:
     - Где же они? Неужели Фелен не способен ничего сделать в назначенный срок?
     - Если вы считаете, что ему нельзя доверять, зачем вообще вы его взяли с собой? В вашем распоряжении весь Даззир. Так почему нужно было выбрать Фелена?
     - Мне кажется, это очевидно: из него получится прекрасный козел отпущения, если нас постигнет неудача.
     Гилберт рассмеялся, но тут же показал на лесную чащу:
     - Вон он.
     Де Массе обернулся. Сквозь кусты пробирался небольшой отряд воинов из Карахама с Феленором Каллендери во главе.
     - Прекрасно, - бросил де Массе, - давайте заканчивать дело.

***

     Ручей был полноводным, но чистым; солнечные лучи пронизывали его до самого дна. Розалинда прогуливалась по берегу, внимательно следя за Кенриком, который босиком бегал по мелководью. День был прекрасный, и королева радовалась возможности покинуть помещение. Герцог Каванах был очень щедр и подарил ей прекрасный дом, но все равно любое жилище, стен которого она не смела, покинуть, казалось Розалинде тюрьмой. Хоть ненадолго почувствовать себя свободной! Предложение Джорджа провести несколько часов у ручья было приятным сюрпризом; граф даже привез с собой корзину с завтраком, когда рано утром заехал за ними. Воинам охраны это не очень понравилось, но разве могли они возражать?
     - Матушка!
     - Да, Кенрик?
     Мальчик стоял по колено в воде, уперев руки в боки.
     - Когда же граф Джордж научит меня ездить верхом? Он говорил, нужно подождать, пока сойдет снег. Снега давно нет, а он так ничего и не сделал.
     - Разве ты не спрашивал его, в чем дело?
     - Я просто сказал ему, что такова его обязанность, а он в ответ рассмеялся. Он мне не нравится. Отец не позволил бы никому надо мной смеяться.
     - Конечно, - пробормотала Розалинда. - Уж в этом можно не сомневаться.
     Она оглянулась через плечо на Джорджа, который сидел на поляне с Галиеной и Самах и читал им книгу. Он так старался заменить им всем Селара! Галиена всегда его любила и охотно откликалась на внимание Джорджа, даже Самах, все еще горюющая о своем несостоявшемся монашестве, прониклась духом их новой жизни. Только Кенрик отвергал все попытки графа сблизиться с ним. Мальчик боготворил отца, и все еще слишком часто о нем вспоминал. Впрочем, прошло совсем мало времени... Может быть, через несколько лет Кенрик научится тому, чему не смог бы его научить Селар.
     Что же касается самой Розалинды... Джордж оставался ее преданнейшим союзником, и все же иногда в его глазах она видела боль. Розалинда хотела полюбить его, да и любила, но знала, что никогда не позволит себе в полной мере разделить его чувство, по крайней мере, до тех пор, пока остается женой Селара, пока дети так в ней нуждаются. Джордж не предъявлял никаких прав на нее, и Розалинда иногда почти жалела, что он так сдержан.
     - Я поговорю с графом Джорджем, милый, - улыбнулась она Кенрику. - Если ты будешь себя хорошо вести, может быть, удастся устроить тебе урок завтра.
     Розалинда видела по лицу сына, что в нем борется преданность Селару со стремлением получить желанное удовольствие. Наконец Кенрик кивнул:
     - Спасибо, матушка.
     Розалинда протянула руку, чтобы помочь мальчику выбраться из воды. В этот момент ее внимание привлек внезапный шум. Обернувшись, она увидела, что на противоположном берегу сквозь кусты ломятся всадники. Королева инстинктивно схватила сына и прижала к себе.
     Потом все было как в кошмарном сне: конные воины в странной одежде мчались к ним, разбрызгивая воду; через мг