клятву?
     Наверное, нет, ведь Финлей уже успел с ней поговорить. Будь он проклят! Будь они все прокляты!
     И в первую очередь будь, проклят Роберт Дуглас.
     Двадцать лет Роберт лгал им. Каждый раз, когда он появлялся в Анклаве, само его присутствие было ложью. Не имело никакого значения, если Ключ и, правда, запретил ему говорить о давнем пророчестве. Дело заключалось в другом: все эти двадцать лет Роберт утверждал, будто пророчество касается его одного и только ему и предназначено, а к Анклаву не имеет никакого отношения.
     И его еще считали человеком чести! Так, по крайней мере, все о нем говорили. Ах, Роберт Дуглас он не может заставить себя нарушить клятву, данную королю! Никак не может прийти на помощь любимой родине, поскольку это бросило бы тень на его честь! Ну а лгать людям, которые считались его друзьями, людям, которые доверяли ему и полагались на него, это он мог. Вот и видно, что честь Роберта Дугласа всего лишь абстракция. Когда дошло до дела, он, не колеблясь, нарушил собственные же правила.
     Уилф вертелся на постели, никак не находя удобного положения, матрас сбился комками, а подушки так и норовили выскользнуть из-под его головы. Куда бы он ни обратил взгляд, нигде не находилось того прохладного темного местечка, где обитает сон. Единственным утешением ему оставалось безразличное прикосновение Ключа.
     - Я все сделал не так? - спросил Уилф пустоту, спросил Ключ. Он знал, что Ключ его не услышит, но все равно продолжал: - Как бы мне хотелось понять, чего ты от меня хочешь. Должен ли я возглавить людей в Анклаве или просто наблюдать, как эти двое выполнят пророчество, которого я даже не в состоянии понять?
     Уилф долго пролежал так, стараясь прогнать все мысли; потом, чувствуя, что разум его не успокоится, хоть тело и требует отдыха, снова поднялся и оделся. Выйдя из своих покоев, он двинулся по коридору и шел не останавливаясь, пока не добрался до главной пещеры.
     Пещера не была безлюдной: двое его коллег, членов совета, о чем-то тихо беседовали на скамье в дальнем углу; по балкону и лестницам все время сновали люди, и даже двое мальчишек играли около дальней двери. Им не полагалось здесь быть, но на сей раз Уилф удержался от замечания. Он прошел прямиком к Ключу и остановился, пристально глядя на него. Мысли старика разбегались. Почти против воли он заговорил вслух:
     - Ну, так что? Если ты не можешь дать мне того, чего я хочу, что вообще можешь ты мне дать?
     Двое в углу умолкли и взглянули на Уилфа как на безумца. Старик не обратил на них внимания. Он просто стоял перед Ключом, ожидая ответа. Да, именно так он и поступит: не оставит Ключу другого выбора.
     И тут это случилось.
     Вся пещера погрузилась в темноту, словно луну скрыло облако. Темнота не была непроницаемой; серый сумрак казался зачарованным, словно пригрезившимся во сне ребенку. Уилф почувствовал, как на его плечи опустилась тяжесть. Она не была неподъемной, но все же причиняла боль. И еще: Уилф услышал какой-то звук. Нет, множество звуков, словно чьи-то голоса сплелись в песнопении. Слов Уилф разобрать не мог просто непонятный речитатив, долетающий из мрака.
     Неожиданно темноту прорезал нестерпимо яркий свет. Уилф, задыхаясь, упал на колени. Жара была невыносимой, удушающей. Воздух, казалось, выжигал ему глаза, опалял горло, испепелял плоть на костях. Уилф охнул, не в силах сделать ни вдоха. Потом все неожиданно кончилось.
     Теперь старик смотрел сверху на какую-то комнату. Помещение было круглым, его стены такими высокими, что стоящие внизу люди представлялись муравьями, образовавшими круг на земляном полу. Они пели. Сам Уилф находился где-то наверху, словно висящий на стене портрет. Потом все начало двигаться, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, так что, в конце концов, все поплыло перед глазами Уилфа. На полу в середине круга людей возникло нечто. Оно было круглым и черным, но прежде чем Уилф сумел дотянуться и коснуться предмета, он исчез вместе с комнатой. Снова на Уилфа обрушился невыносимый жар; солнечные лучи были такими обжигающими, что могли бы за секунды обратить его в пепел. Снова перед глазами старика проносились картины, которых он не успевал понять. Внезапно все поглотила тьма, на смену жаре пришла прохлада и тишина; осталось лишь безмолвное присутствие Ключа в сознании Уилфа.
     Таково было наше начало. Мы показали тебе свое рождение. Удовлетворись этим, мой избранник.
     Это был Ключ.
     Уилф открыл глаза и обнаружил, что все еще стоит в главной пещере. Мальчишки продолжали играть, члены совета вновь вернулись к беседе. Уилф открыл уже рот, чтобы рассказать им об увиденном, но стоило ему пошевелиться, как его захлестнула волна дурноты, и он рухнул на пол. Раздались встревоженные крики, люди склонились над стариком. Уилф улыбнулся им, закрыл глаза и позволил себе провалиться в сон.

***

     О боги, что за смертельная скука! Финлей вышел из библиотеки совсем сонным, но, по крайней мере, Аселин с ворчанием признал, что молодой человек был искренен в своем желании помочь. Теперь Финлей мог в любое время вернуться в библиотеку и начать собственные поиски, не вызывая подозрений Аселина.
     Финлей прошел несколько коридоров и остановился у скромной двери в самой древней части пещер, постучал и окликнул:
     - Дженн!
     - Входи, Финлей.
     Он открыл дверь и застыл на пороге. Дженн сидела на постели, привалившись спиной к стене. Девушка закуталась в одеяло, ее спутанные волосы лежали на плече, она спала - и приход Финлея, казалось, не разбудил ее. Она глядела пустыми глазами в пол так, словно высматривала что-то на огромном расстоянии.
     - Что случилось?
     Дженн слегка повернула голову:
     - Не знаю. Мне... приснился очень странный сон. По крайней мере, я думаю, что это был сон.
     Финлей придвинул стул и сел.
     - Расскажи мне о нем.
     - Не уверена, что смогу. Что-то было совсем смутным, хотя другие вещи я видела с пугающей отчетливостью. Не знаю... - Голос Дженн оборвался; она вздохнула и начала снова: - Я оказалась в каком-то незнакомом месте, очень светлом, во всех стенах там были окна - огромные, гораздо выше человеческого роста. Стены из красного камня казались угловатыми, хотя комната и была круглой. Оттуда, где я находилась, двери не было видно. Рядом со мной стояли люди, образуя круг.
     - Сколько их было?
     - То ли десять, то ли пятнадцать. Некоторые стояли с закрытыми глазами, другие смотрели на меня. Знаешь, очень странно... Я чувствовала себя совершенно онемелой. - Дженн повернулась и вопросительно посмотрела на Финлея, словно ожидала от него ответа на вопрос. Девушка несколько раз моргнула, и глаза ее стали не такими пустыми. - Все это так трудно описать... Сначала я была онемелой, потом понемногу начала что-то чувствовать - сухую жару в комнате и холод пола. Через некоторое время я стала чувствовать... нет, воспринимать и другие вещи. Вот тогда-то я и стала слышать голоса. Что-то вроде песнопения. Слов я понять не могла.
     Финлей поднялся, взял с полки кувшин, налил вина в кружку и протянул Дженн. Девушка выпила вино и стала рассказывать дальше. Теперь ее глаза прояснились; казалось, она видит перед собой то, о чем говорит, так же отчетливо, как стену пещеры.
     - Это, конечно, звучит глупо, но я могла бы поклясться, что эти люди вокруг наседали на меня, совсем как члены совета в ту первую ночь, когда я появилась в Анклаве. Я не могла ни пошевелиться, ни заговорить. Я просто находилась там - не сидела, не лежала, не стояла... Я просто присутствовала. Но чем дольше я там была, тем больше я чувствовала и понимала. Уверена, вскоре я поняла бы, что означает песнопение. Я хочу сказать - поняла бы та я, какой я была во сне. А потом...
     - Что потом?
     Дженн бросила взгляд на Финлея и тут же опустила глаза.
     - Я помню, что один из тех людей начал задыхаться. Лицо его побагровело, но остальные ничего не предприняли. Впрочем, наверное, они и не могли... Человек упал передо мной на колени, протянул руки, словно хотел меня коснуться, и умер. Знаешь, Финлей... - Дженн нахмурилась, лицо ее побледнело. - Мне кажется, я убила того человека.
     Дженн была так захвачена воспоминанием, так уязвлена приснившейся реальностью, что на ее глазах появились слезы, а рука задрожала и вино расплескалось. Финлей забрал у Дженн кружку, опустился на колени перед постелью и взял девушку за руку.
     - Это всего лишь сон, Дженн. Ты на самом деле никого не убила.
     - Но тогда казалось, что я это сделала. И тут же все переменилось: люди перестали петь, а кто-то подошел и поднял меня. Я только тогда поняла, какая я маленькая. Но, глаза Дженн вспыхнули, я чувствовала себя такой могущественной! И еще я знала окруживших меня людей, каждого из них. Они, пока пели, сообщили мне многое, и теперь я знала все, что было известно им: не только каждому в отдельности, но всем пятнадцати, а до них еще и сотням других - даже тому, который умер. - Дженн неожиданно умолкла, затаив дыхание.
     Финлей ждал. Наконец Дженн взглянула на их сплетенные руки, потом подняла глаза на Финлея.
     Когда она заговорила вновь, голос ее звучал тверже, а на лицо вернулись краски.
     - Есть еще одна вещь, которую я только что вспомнила. Финлей, не думаю, что это был просто сон.
     - Почему?
     - Под конец, когда меня выносили из комнаты, я услышала голос, но этот голос не принадлежал той, привидевшейся мне реальности. Больше было похоже на то, что это говорил кто-то за дверью.
     - И что же этот голос сказал?
     Таково было наше начало. Мы показали тебе свое рождение. Скоро ты покажешь нам нашу смерть.
     Дженн смотрела на Финлея широко раскрытыми глазами, и впервые с тех пор, как они повстречались, девушка показалась ему совершенно беззащитной.
     - Финлей, это ко мне обратился Ключ.

***

     Веселое потрескивание огня, танец теней на стене разогнали призраков, рожденных рассказом Дженн, но все же Финлея, казалось, преследовало нечто, чему он не мог найти имени. К ним с Дженн присоединились Патрик и Арли; они все еще задавали девушке вопросы. Фиона тоже должна была бы прийти, но после сцены в библиотеке Финлею не хватило мужества обратиться к ней снова. Через некоторое время Патрик и Арли, оставив в покое Дженн, оглянулись на Финлея, ожидая от него ответа на свой безмолвный вопрос.
     Его отклик был однозначным:
     - Похоже на то, что между тобой, Дженн, и Ключом уже существует связь. Могу только порадоваться, что Роберта здесь нет.
     - Ох, Финлей, - застонал Арли, - должен же ты понимать, как важно то, что случилось? Дженн никогда не вставала в Круг, и все же Ключ навевает ей сны, как если бы она была джабиром. Более того: мы впервые услышали рассказ очевидца о том, как был создан Ключ. До сих пор существовали лишь легенды, передаваемые из поколения в поколение, да и то неполные. Например, я никогда не слышал, будто во время процедуры кто-то умер, а из того, что говорит Дженн, следует, что Ключ несет ответственность за эту смерть.
     - Ну, следует отметить, что рассказ Дженн дает ответы на некоторые важные вопросы, - сказал Патрик. - Например, каким образом Ключ оказался связан с Каликсом. Можете назвать меня глупцом, но держу пари: человек, которого Ключ убил, сообщил ему, где спрятан Калике.
     - Но почему он должен был умереть? - пробормотала Дженн.
     - Чтобы секрет никто не мог выдать. Подумайте хорошенько. Из слов Дженн следует, что Ключ был создан совместными усилиями тех людей, что они вложили в него все свои мысли и воспоминания. Этот процесс должен был не только наделить Ключ огромной силой, но и предоставить в его распоряжение множество деталей, которые до того никогда не собирались воедино. Так Ключ получил знание о местонахождении Каликса. Что я хотел бы знать это что еще было тогда сообщено Ключу.
     - Ты имеешь в виду пророчество? - прошептал Арли.
     - Именно. Из той части пророчества, которая нам известна, следует, что Роберта и Дженн связывают Узы, - но там ничего не говорится о том, что это значит. Благодаря пророчеству открылось, что они могут мысленно разговаривать друг с другом факт, который они от нас скрывали. - Патрик виновато взглянул на Дженн, прежде чем продолжил: - Пророчество назвало Дженн Союзницей, Роберта Врагом, а кого-то еще Ангелом Тьмы. Каждому из них, похоже, отведена роль в том предначертании, осуществления которого, по словам Ключа, Роберт всю жизнь старается не допустить. После сна, который видела Дженн, я склонен думать, что пророчество Ключу сообщили его создатели.
     - Но было ли оно передано Ключу по частям или как единое целое? - спросил Арли. - Тут есть большая разница. За столетия мы слышали множество разных пророчеств, но никогда ничего похожего на это. Я был в пещере, когда Ключ заговорил. Его слова не показались мне похожими на пророчество. К тому же ни в одной книге его нет, может быть, дело в этом...
     Дженн потянулась к Арли и коснулась его руки.
     - Ты хочешь сказать, что Ключ самостоятельно выдумал это пророчество?
     Арли пожал плечами:
     - Не знаю. Такова просто одна из возможностей.
     - А другая возможность, - тихо сказал Финлей, - что Ключу сообщил целиком пророчество тот человек, которого он убил. Может быть, пророчество хранилось в тайне из-за того... из-за того...
     - Из-за чего же? - сухо спросил Патрик.
     - Проклятие, откуда мне знать? Существует ведь множество пророчеств и почти во всех говорится о каком-то порождении зла.
     Дженн кивнула:
     - Помните пророчество, которое разнеслось год назад? Которое сделал отшельник из Шан-Мосса? Он предрек, что явится Ангел Тьмы и разорвет церковь надвое.
     Финлей пристально взглянул на девушку. Она, казалось, совершенно не понимала значения того, что только что произнесла. Дженн спокойно повернулась к огню и принялась греть руки.
     - Ангел Тьмы и в самом деле явился в Люсару и разорвал церковь надвое.
     - Ох, кто же это?
     - Мой брат. - Дженн замерла, потом медленно повернулась к Финлею. Он продолжал, зная, что теперь уже все смотрят на него: - Все совпадает. Мы знаем, что Ключ сообщил Роберту что-то очень опасное. Что, если он сказал ему: он и есть Ангел Тьмы? В конце концов, как только Селар услышал о возвращении Роберта, он бросил МакКоули в темницу и тем вызвал раскол церкви. А если задуматься... может быть, здесь кроется истинная причина того, что Роберт никогда не соглашался встать в Круг. Если Ключ и в самом деле сказал ему что-то подобное, Роберт никогда не стал бы претендовать на положение, дающее ему так много власти. Это даже могло бы объяснить и его отказ выступить против Селара.
     - Ты забываешь только об одном, - сказала Дженн. - Ключ назвал трех человек: Ангела Тьмы, меня Союзницу и Роберта Врага. Теперь я готова признать, что Роберт и в самом деле может оказаться врагом Анклава, но гарантии этого мы не имеем. В любом случае Роберт не может быть и Врагом, и Ангелом Тьмы одновременно, по крайней мере, на основании одного и того же пророчества.
     Финлей попробовал спорить, но Патрик вскочил на ноги и встал между ним и Дженн.
     - Нет, это не Роберт. Ангел Тьмы кто-то другой, и он и в самом деле существует.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Ангел Тьмы... Разве ты не видишь? Если Союзница и Враг люди, живущие сейчас, то и Ангел Тьмы должен существовать здесь и сейчас. Мне кажется... думаю, это тот, чье присутствие Дженн почувствовала, когда была при дворе. Помнишь, ты говорила, что ощутила абсолютное зло?
     Дженн с ужасом втянула в себя воздух:
     - А Айн отправилась туда, чтобы его найти!

***

     На этот раз сумерки еще только начали сгущаться, но это не имело никакого значения. Рядом с постелью Финлея сидела, держа его за руку, Дженн: она заботилась о том, чтобы транс не стал для него опасен. Остальные держались поодаль, наблюдая и выжидая. Финлей почти физически ощущал их страх. Он не мог бы сказать, чего они боялись больше его успеха или его неудачи. Он вышел за все обычные границы, удерживающие искателя, когда обнаружил приближающуюся к Анклаву Дженн, но никак нельзя было гарантировать, что он узнает что-то полезное, попытавшись дотянуться до Марсэя. Если бы ему удалось хотя бы заметить ауру Айн...
     Финлей закрыл глаза и заставил тело расслабиться. Его разум уходил все глубже и глубже; Финлей предоставил процессу развиваться самостоятельно. На этот раз все давалось легче то ли потому, что рядом была Дженн, то ли потому, что однажды Финлей уже что-то подобное проделывал.
     Финлей словно летел по темнеющему небу, над землей, которую теперь мог посещать только таким образом. Он летел, парил, скользил, не обращая внимания на то, насколько удалился от Голета. Для такого путешествия не существовало карт, ориентиров, правил. Здесь, в этом призрачном мире, Финлей был совершенно свободен.
     Там, вдалеке, что это? Чье-то присутствие? Да. Финлей ринулся вниз, по спирали приближаясь к невидимой цели. Айн!
     Айн в Марсэе. Она стоит в комнате, прижимая к себе что-то... плащ? Но ее лицо! На нем написан невыразимый ужас. О боги! Что там происходит?
     Айн открыла рот в беззвучном вопле... все погрузилось в туман, когда она рухнула на пол - и Финлей был с такой силой отброшен в собственное тело, что едва не потерял сознания.
     - Финлей! - вскрикнула Дженн, наклоняясь над ним. - Что случилось?
     - Я видел... - Финлей судорожно хватал ртом воздух. Потом у его губ оказалась чашка, и он с благодарностью глотнул холодной воды. Голова его снова упала на подушку.
     Потом он рассказал им обо всем, что видел.
     - Думаю, кто-то уничтожил ее аярн. Дженн оглянулась на остальных:
     - Ты можешь точно сказать, где она была?
     - В какой-то комнате, похоже, в таверне, хотя я могу и ошибаться. Позади Айн виднелось окно, но снаружи было темно. Дженн, - Финлей стиснул руку девушки, - мы должны ей помочь! Этот человек, этот колдун, на поиски которого была послана Айн... Он ее захватил. Я знаю, что это так. И он очень силен. Кто еще смог бы уничтожить аярн?
     - Я, ты хочешь сказать? - Дженн покачала головой. - Мне следует отправиться в Марсэй.
     - Это невозможно! - выступил вперед Арли. - Слишком опасно! Твое обучение еще не завершено, ты еще только учишься создавать иллюзию. Кроме того, ты ничего не знаешь о том, как сражаться, и, прости меня, совсем никудышная искательница. Если этот человек настолько силен, он, скорее всего эксперт и в том, и в другом. К тому же тебя дома ждет отец. На поиски Айн у тебя могут уйти многие недели!
     - И к этому времени она погибнет! - бросила Дженн, поднимаясь на ноги.
     - Существует и другой кандидат, - предложил Патрик. - Роберт.
     - Да! - Финлей вскочил с постели, охваченный лихорадочным возбуждением. - Можешь ты мысленно сообщить ему обо всем, Дженн? Сообщить ему, что Айн в беде? Он сумеет добраться до Марсэя гораздо быстрее, чем мы.
     Дженн несколько секунд смотрела на Финлея, потом медленно кивнула:
     - Я попытаюсь. - Она снова села, и все молча окружили ее. Вскоре, однако, девушка покачала головой. - Мне очень жаль... Я не могу к нему пробиться. Я знаю, что он там, - но то ли не хочет, то ли не может меня слушать. Наверное, это как-то связано с тем, что он лишился аярна.
     Дженн опустила голову, но Финлею все стало ясно. Роберт отгородился от нее. Откуда ему знать, как важно то, что хочет сообщить ему Дженн? Если бы только Роберт не был таким упрямым...
     - Что ж, ничего другого не остается, - пробормотал Патрик, странно улыбнувшись. - Придется мне отправиться в Данлорн и предупредить его. Лично.
     Все как один повернулись к Патрику. Он смущенно усмехнулся:
     - Я ведь всегда обещал ему побывать в Данлорне. Вот и подвернулся прекрасный повод.
     - Но ты же никогда не покидал горы, - возразил Финлей.
     - Ну и что! Ты не можешь ехать, верно? Дженн не может тоже. Арли схватят сразу же, как только кто-нибудь заметит его руку. Не можем же мы допустить, чтобы Марта в ее состоянии провела несколько дней в седле? Мне определенно не хотелось бы пока ничего говорить Фионе, мы не име