ыл холодным, а когда Питер  приподнял  крышку,  оттуда
пахнуло холодом, будто из морозильника.
   В комнату тут же влетела Салли.
   - Чего это? - ткнула она пальцем в футляр.
   - Старые гребешки, - пояснил Питер. - Но когда  я  их  нашел,  ощущение
было другое. Не такое сильное.
   - Ощущение чего? - спросил Уэлдон,  все  более  выходивший  из  себя  с
каждой новой тайной; Питеру подумалось, что, если тайны в ближайшее  время
не  раскроются,  шеф  полиции  проникнется  к  ним  недоверием  из  сугубо
практических соображений.
   Подойдя к Питеру, Салли заглянула в футляр.
   - Дай-ка один. - Она протянула грязную руку. Уэлдон и Миллз подтянулись
следом, став по бокам от нее,  словно  старые  вояки,  эскортирующие  свою
безумную королеву.
   Питер неохотно взял гребень. Пронизывающий безделушку холод  заструился
в руку, в  голову,  и  на  миг  Питер  оказался  посреди  бушующего  моря,
испытывая ужас перед  волнами,  перекатывающимися  через  палубу  рыбачьей
шхуны, и перед ревущим вокруг ветром. Гребень тут же выпал  из  ослабевших
пальцев. Руки Питера дрожали, а сердце молотом колотилось о ребра.
   - Тьфу, дерьмо, - ни к кому не обращаясь, вымолвил он. - Не уверен, что
мне хочется это делать.


   Сара уступила Салли место рядом  с  Питером,  и,  пока  они  занимались
гребнями, поминутно откладывая их, чтобы  рассказать  об  увиденном,  Сара
грызла ногти и терзалась беспокойством. Она вполне разделяла  расстройство
Хью Уэлдона - сидеть без дела и наблюдать за ними было просто  невыносимо.
Всякий раз, когда Салли и Питер брались за гребенку, дыхание их учащалось,
глаза  закатывались,  а  откладывая  ее,  они  казались  изнеможенными   и
напуганными.
   - Габриэла Паскуаль была из Майями, - сообщил Питер. -  Не  могу  точно
сказать, когда это случилось, но знаю, что прошел не  один  год...  потому
что ее облик, ее одежда выглядят несколько старомодно. Скажем, лет  десять
- пятнадцать назад - что-то около того. В общем, на суше ее ждали какие-то
неприятности,  что-то  связанное  с  чувствами,  так  что  брат  не  хотел
оставлять ее одну и взял с собой на рыбную ловлю. Он был  профессиональным
моряком.
   - У нее был талант, - подхватила Салли. - Потому-то ее так много в этих
гребешках. А еще потому, что она порешила себя и умерла, держа их в руках.
   - А чего она покончила с собой? - поинтересовался Уэлдон.
   - От страха, - пояснил Питер. - И от одиночества. Пусть это  и  кажется
бредом, но ветер держал ее в плену. По-моему, она не выдержала  пребывания
на дрейфующей шхуне наедине с этим протосуществом, порождением стихии.
   - Наедине? - переспросил Уэлдон. - А что стряслось с братом?
   - Погиб. - Голос Салли дрожал. - Ветер  накинулся  на  них  и  поубивал
всех, окромя этой Габриэлы. А она была нужна ему.
   Пока все это выяснялось, дом начал содрогаться от порывов ветра, и Саре
стоило немалого труда не задумываться, природное ли это  явление.  Оторвав
взгляд от окна, от раскачивающихся деревьев и кустов, она  сосредоточилась
на рассказе, но тот сам по себе был настолько  жутким,  что  она  поневоле
вздрагивала,  стоило  лишь  зазвенеть  стеклам.  В  путешествии   Габриэла
Паскуаль частенько страдала от морской  болезни,  рассказывал  Питер;  она
боялась матросов, почти единодушно считавших ее дурным  предзнаменованием,
и была одержима предчувствием неминуемой катастрофы. И предчувствия ее  не
обманули, добавила Салли. Одним ясным, тихим днем демон обрушился на них и
убил всех до единого. Всех, кроме Габриэлы. Подняв матросов и ее  брата  в
воздух, он разбивал их о переборки и ронял на палубу. Габриэла тоже  ждала
смерти, но ветер ею вроде бы заинтересовался. Он ласкал ее и играл с  ней,
сбивая ее с ног и катая туда-сюда,  а  ночью  он  вливался  в  коридоры  и
разбитые иллюминаторы, производя заунывную музыку, которую Габриэла начала
отчасти понимать по мере того, как шел день за днем, а  корабль  дрейфовал
все дальше на север.
   - Она не считала его духом, - промолвил Питер. - Она не  видела  в  нем
ничего мистического. Ей казалось, что он что-то вроде...
   - Зверя, - подсказала Салли. - Большого, глупого зверя. Кровожадного  и
норовистого, это да. Но не злого. То бишь она в нем злобы не чуяла.
   Габриэла, продолжал Питер, никогда толком не  знала,  чего  он  от  нее
хочет - наверное, было довольно одного лишь ее присутствия. Он ее почти не
беспокоил, позволяя большую часть времени проводить в одиночестве. А потом
внезапно появлялся из ниоткуда, чтобы пожонглировать осколками стекла  или
погоняться за Габриэлой. Однажды течение  вынесло  шхуну  к  побережью,  и
Габриэла попыталась выпрыгнуть за борт, но ветер поколотил ее и  загнал  в
трюм. Поначалу он направлял дрейф судна, но постепенно утратил  интерес  к
Габриэле, и несколько раз шхуна была  на  грани  потопления.  Наконец,  не
желая  больше  оттягивать  неизбежное,  Габриэла  вскрыла  себе   вены   и
скончалась, сжимая футляр с самым ценным своим  достоянием  -  бабушкиными
серебряными гребнями, сопровождаемая воем ветра до самого конца.
   Питер привалился к стене, прикрыв глаза, а Салли вздыхала и похлопывала
себя по груди. На долгую минуту все погрузились в безмолвие.
   - Любопытно, а с чего он болтается там среди мусору? - нарушил молчание
Миллз.
   - Может, просто так, -  апатично  проговорил  Питер.  -  А  может,  его
привлекают стоячие воды или какие-нибудь атмосферные условия.
   - Чего-то до меня не доходит, - вымолвил Уэлдон. - Что это за черт?  Не
зверь же, в самом-то деле.
   - А почему бы и нет? - Питер встал, покачнулся, но тут же оправился.  -
По сути, что такое ветер? Ионизированные, подвижные воздушные  массы.  Кто
сказал, что определенные конфигурации стабильных ионов не могут приобрести
подобие жизни? Быть может, подобные образования таятся  в  сердце  каждого
шторма,  а  их  всегда  принимали  за  духов  из-за  антропоморфности   их
характера, вроде Ариэля [дух воздуха из пьесы Шекспира "Буря"]. - Он издал
печальный смешок. - Он не дух, это уж наверняка.
   Глаза Салли сверкали неестественным блеском, будто влажные самоцветы  в
оправе ее обветренного лица.
   - Море плодит их, - твердо заявила она, словно  находя  это  объяснение
исчерпывающим.
   - Книга Питера права, - заметила Сара. - Это протосущество - во  всяком
случае, судя  по  вашим  описаниям.  Яростное,  неистовое  творение,  полу
дух-полуживотное. - Она засмеялась, но смех прозвучал  слишком  тонко,  на
грани истерики. - В такое с кондачка не поверишь.
   - Верно! - воскликнул Уэлдон. - Чертовски правильно! Полоумная  старуха
и мужчина, которого я знаю без году неделя, твердят мне...
   - Слушайте! - Подойдя к двери, Миллз распахнул ее.
   Саре потребовалась секунда, чтобы сориентироваться на  звук,  но  потом
она поняла, что ветер стих,  крепкие  порывы  в  мгновение  ока  сменились
игривым ветерком, а вдали, надвигаясь с моря, а то и поближе  -  возможно,
не дальше Теннесси-авеню, - нарастает рев.



5

   А за несколько минут  до  того  Джерри  отрабатывал  свой  заработок  и
предвкушал ночь экзотических удовольствий в  объятиях  Джинджер  Маккарди,
стоя перед одним из домов на Теннесси-авеню - с доской, гласящей "У-дача",
и коллекцией старинных гарпунов  и  китового  уса,  укрепленных  по  всему
фасаду. Его велосипед был прислонен к забору, а перед ним стояли, опираясь
на свои велосипеды,  двадцать  шесть  членов  Клуба  велобродяг  "Персик",
наряженные  в  спортивные  костюмы  пастельных   тонов.   Десять   мужчин,
шестнадцать женщин. Все женщины в хорошей форме,  но  большинству  уже  за
тридцать - на вкус Джерри уже переспевшие. Зато  Джинджер  в  самом  соку.
Двадцать три или двадцать четыре года, рыжие волосы длиной до самой попки,
да и фигурка будь здоров. Она уже стащила куртку и длинные брюки и  теперь
щеголяла лифчиком и шортами, обрезанными настолько высоко, что всякий раз,
когда она покидала седло, взгляду открывалась перспектива вплоть до  самых
Жемчужных врат. Притом  она  понимала,  что  вытворяет:  каждое  колебание
двойных завлекалочек было нацелено прямиком ему  в  пах.  Протиснувшись  в
первый   ряд,   она   с   преувеличенным   вниманием    выслушивала    его
разглагольствования об этих паршивых временах китобойного промысла. О  да!
Джинджер дозрела. Парочка омаров, бутылочка винца, прогулка по  набережной
- а потом он вдует ей нантакетских воспоминаний по самое  некуда,  чтоб  у
нее из ушей пошло. Пока она на фиг не лопнет!
   - Итак, усем вам... - начал он.
   Слушатели захихикали - им пришлось по вкусу, как Джерри передразнил  их
акцент. Он сконфуженно ухмыльнулся, будто оговорился нечаянно.
   - Наверно, случайно подцепил. Словом,  вам  вряд  ли  подвернулся  шанс
заглянуть в музей китобойного промысла, не так ли?
   Слушатели хором подтвердили его догадку.
   - Что ж, тогда я проведу для вас курс гарпунного искусства. - Он указал
на стену "У-дачи". - Верхний гарпун с одним зубцом,  торчащим  в  сторону,
использовался в эпоху китобойного промысла чаще всего.  Древко  из  ясеня,
которому отдавали предпочтение перед прочими породами дерева. Он  стоек  к
непогоде, - Джерри многозначительно посмотрел на Джинджер, - и  не  гнется
под нагрузкой. - Джинджер старательно сдерживала улыбку. Не  сводя  с  нее
глаз, он продолжал: - А некоторые китобои предпочитали вот такие гарпуны с
острым наконечником и без зубцов, утверждая, что они проникают глубже.
   - А как насчет гарпуна с двумя зубцами? - послышался  голос  из  задних
рядов.
   Джерри  посмотрел  поверх  голов  и  увидел,  что  вопрос  исходил   от
кандидатки номер  два.  Мисс  Селена  Персонс.  Миловидная  тридцатилетняя
брюнетка, плоскогрудая, зато с убийственными ногами. Несмотря на очевидное
предпочтение, отданное Хайсмитом рыженькой, эта  не  утратила  интереса  к
нему. Кто знает? Двузубый тоже может подойти.
   - Им пользовались под конец эпохи добычи китов, - пояснил Джерри. -  Но
вообще-то двузубые гарпуны считались менее эффективными, чем однозубые. Уж
и  не  знаю  в  точности  почему.   Может,   виной   упрямство   китобоев,
приверженность их к традициям. Они  знали,  что  старый  добрый  однозубец
вполне способен доставить удовлетворение.
   Мисс Персонс встретила его взгляд проблеском улыбки.
   - Конечно, - Джерри вновь обращался ко всем велобродягам, -  теперь  на
гарпун насаживают гранату, которая взрывается у кита внутри.  -  Подмигнув
Джинджер, он добавил пианиссимо: - Наверно, прошибает до мозгов.
   Она прикрыла рот ладонью.
   - Ладно, народ! - Джерри откатил велосипед  от  забора.  -  По  седлам,
поехали к следующей потрясающей достопримечательности.
   Переговариваясь, они со смехом принялись садиться на велосипеды,  но  в
это самое время могучий порыв ветра пронесся вдоль Теннесси-авеню,  срывая
головные уборы. Женщины встретили его визгом, несколько человек свалились,
еще несколько едва удержались на  ногах.  Споткнувшаяся  Джинджер  шагнула
вперед и прильнула к Джерри, слегка помассировав его грудью.
   - Отличная поддержка, -  произнесла  Джинджер  и  отступила,  покачивая
бедрами.
   - Отличный прыжок, - парировал он.
   Джинджер улыбнулась,  но  улыбка  тотчас  же  померкла,  уступив  место
озадаченному выражению:
   - Что это?
   Джерри обернулся. Ярдах в двадцати от них над асфальтом вырастал тонкий
столб из кружащейся листвы; в нем было не более пяти футов высоты, и, хотя
Джерри ни разу не видел ничего  подобного,  воздушный  столб  напугал  его
ничуть не более, чем внезапный порыв  ветра.  Однако  столб  за  считанные
секунды вырос до пятнадцати футов,  всасывая  листья,  гравий  и  ветки  и
завывая, как миниатюрный торнадо. Кто-то закричал.  Джинджер  прильнула  к
Джерри в неподдельном ужасе. Ноздри щекотал  какой-то  резкий  запах,  уши
вдруг заложило. Из-за стремительного вращения столба разглядеть его толком
не удавалось, но Джерри показалось, что темно-зеленая  фигура,  слепленная
из растительного  мусора  и  камешков,  обретает  человекоподобную  форму.
Чувствуя внезапную сухость в горле, Джерри усилием  воли  сдержал  желание
оттолкнуть Джинджер и убежать.
   - Поехали! - крикнул он.
   Двое велобродяг ухитрились взобраться на свои машины, но окрепший ветер
с ревом навалился на них, велосипеды  завихлялись  и  врезались  в  кусты.
Остальные,  сбившись  в  кучу,  с  развевающимися  на  ветру  волосами,  в
изумлении  смотрели  на  громадное  друидское  существо,  формирующееся  и
покачивающееся над ними,  доставая  макушкой  до  вершин  деревьев.  Рейки
отлетали от стен, взмывали вверх и втягивались в фигуру,  и,  пока  Джерри
пытался перекричать ветер, приказывая велобродягам лечь ничком, китовый ус
и гарпуны у него на  глазах  сорвались  с  фасада  "У-дачи".  Стекла  дома
разлетелись, будто  выбитые  изнутри.  Один  из  мужчин  испуганно  прижал
кровавый лоскут щеки,  отхваченный  осколком  стекла;  женщина  ухватилась
ладонью  за  икру  и  рухнула  на  землю.   Джерри   выкрикнул   последнее
предупреждение и потянул Джинджер за собой  в  кювет.  Охваченная  паникой
девушка извивалась и отбивалась, но Джерри  силком  пригнул  ее  голову  к
земле и не отпускал. Фигура взвихрилась намного  выше  деревьев,  и,  хотя
продолжала покачиваться, форма ее немного стабилизировалась. Теперь у  нее
появилось лицо - кладбищенский оскал серых реек и  два  круглых  пятна  из
камешков вместо глаз; казалось, этот жуткий пустой взгляд и был повинен  в
нарастающем давлении воздуха. Пульс грохотал у Джерри прямо в ушах,  кровь
стала вязкой, как кисель. Фигура продолжала вздыматься все  выше  и  выше;
рев уступил место пульсирующему гулу, сотрясающему землю. Камни  и  листья
начали разлетаться из нее в разные  стороны.  Джерри  понимал,  знал,  что
должно произойти, но  не  мог  отвести  глаз.  Среди  кутерьмы  кружащихся
листьев  один  из  гарпунов  пронесся   по   воздуху,   пронзив   женщину,
попытавшуюся встать. Сила удара тут же отбросила ее за пределы поля зрения
Джерри. А затем чудовищная фигура взорвалась. Джерри  зажмурился.  Прутья,
комья земли и гравий  больно  забарабанили  по  спине  и  ногам.  Джинджер
отскочила в сторону и рухнула на него  сверху,  впившись  пальцами  ему  в
бедро. Джерри ждал чего-нибудь похуже, но ничего не происходило.
   - Ты цела? - спросил он, беря девушку за плечи и переворачивая.
   И тут же понял, что нет.
   Прямо в центре  лба  у  нее  торчал  осколок  китового  уса.  Взвыв  от
омерзения, Джерри вывернулся из-под нее и поднялся на четвереньки. Стон. К
нему полз мужчина с залитым кровью лицом - на месте  правого  глаза  зияет
рваная дыра, а уцелевший глаз кажется стеклянным, как у куклы. В ужасе, не
зная, что делать, Джерри вскарабкался на ноги  и  попятился.  Все  гарпуны
нашли свои мишени. Большинство велобродяг лежали неподвижно, залив  кровью
асфальт, остальные сидели, истекая кровью и ошалело  озираясь.  Запнувшись
обо  что-то  каблуком,  Джерри  стремительно  обернулся.  Доска   "У-дачи"
пригвоздила мисс Селену Персонс к земле у дороги,  как  в  фильме  ужасов;
доска ушла в землю настолько глубоко, что из  напитанных  кровавой  грязью
останков ее спортивного костюма торчала  только  буква  "А",  будто  ярлык
вещественного доказательства. Джерри затрясло, из глаз его полились слезы.
   Ветерок ерошил его волосы.
   Чей-то надрывный вопль подействовал на Джерри,  как  пощечина,  приведя
его в чувство. Надо звонить в больницу, в полицию!  Но  где  тут  телефон?
Большинство домов пустует в ожидании дачников, и  телефоны  отключены.  Но
кто-то ведь должен был увидеть, что тут стряслось! Надо просто принять все
возможные меры до подхода помощи. Взяв себя  в  руки,  Джерри  двинулся  к
мужчине, лишившемуся глаза; но не успел пройти и пары шагов,  когда  порыв
ветра ударил его в спину, опрокинув ничком.
   На этот  раз  рев  окружил  его  со  всех  сторон,  давление  мгновенно
подскочило, прошив голову болью, будто добела раскаленная игла, пронзившая
его от уха до уха. Джерри зажмурился и зажал уши ладонями,  пытаясь  унять
боль. Потом ощутил, как подымается в воздух. Поначалу он просто не поверил
своим чувствам. Даже распахнув глаза  и  увидев,  что  медленно  описывает
круги над землей, Джерри не сразу осознал это. Он  оглох,  и  тишина  лишь
усилила ощущение нереальности происходящего, да еще вдобавок мимо проплыл,
вращая педалями,  велосипед  без  седока.  Воздух  был  заполнен  ветками,
листьями и щебнем, застившими мир от  Джерри,  будто  истоптанный  до  дыр
ковер; ему вдруг представилось, что он поднимается вверх  по  глотке  этой
ужасающей темной фигуры. Джинджер Маккарди летела футах в двадцати повыше;
ее  рыжие  волосы  струились  по  плечам,   а   раскинутые   руки   плавно
покачивались, будто в танце. Она кружилась быстрее Джерри, и он понял, что
с  высотой  скорость  вращения   возрастает.   Дальнейшее   очевидно:   ты
поднимаешься все выше и выше, быстрее и быстрее, пока  смерч  не  изрыгнет
тебя, свергнув с небес. Рассудок взбунтовался против перспективы смерти, и
Джерри попытался плыть против ветра  вниз,  молотя  по  воздуху  руками  и
ногами, потеряв голову от ужаса. Но вихрь уносил его  все  выше,  кружа  и
переворачивая; стало трудно  дышать,  думать,  и  Джерри  впал  в  ступор,
утратив способность бояться. Еще одна женщина проплыла в нескольких  футах
от него. Рот ее был разинут, черты искажены, волосы слиплись от крови. Она
простирала руки к нему, и Джерри потянулся ей навстречу, даже  не  понимая
зачем. Их пальцы  разминулись  самую  малость.  Мысли  вяло  ворочались  в
голове, приходя по одной за раз. Может, он упадет в воду. "Чудом  выживший
в  центре  торнадо".  Может,  его  пронесет  над  островом,  и  он   мягко
приземлится на  вершину  дерева  в  Нантакете.  Сломанная  нога,  один-два
синяка. Будут угощать выпивкой в кафе  "Атлантика".  Может,  Конни  Китинг
наконец-то  подойдет,  наконец-то  признает  чудесный   потенциал   Джерри
Хайсмита. Может. Его завертело  кубарем,  выворачивая  суставы,  и  Джерри
отказался от мыслей. Перед глазами сумасшедшим калейдоскопом мелькали дома
внизу, прочие воздушные плясуны, дергающиеся  в  судорожном  самозабвении.
Вдруг  неистовый  восходящий  поток  резко  перегнул  его  назад,   внутри
вспыхнула  пронзительная  боль,  скрежет,  а  затем  позвонки  сдвинулись,
избавив его от боли. О  Господи  Боже!  О  Иисусе!  Позади  глаз  вспыхнул
ослепительный фейерверк, мимо промелькнуло  что-то  ярко-синее,  и  Джерри
умер.



6

   Как только нависший над Теннесси-авеню столб из листьев и веток  исчез,
как только смолк рев, Хью Уэлдон бегом кинулся к своей полицейской машине.
Питер и Сара не отставали от него  ни  на  шаг.  Когда  они  втиснулись  в
машину, Хью нахмурился, но  не  обмолвился  ни  словом;  должно  быть,  он
прекратил попытки рационально истолковать  происходящее  и  признал  ветер
силой, подходить к которой  с  привычными  мерками  бессмысленно.  Включив
сирену, Хью погнал машину вперед. Но, не проехав и полусотни ярдов, ударил
по тормозам. На ветвях растущего у дороги боярышника висела женщина; грудь
ее навылет  прошил  старомодный  гарпун.  Проверять,  жива  ли  она,  было
совершенно бессмысленно. Даже поверхностному взгляду было ясно, что у  нее
переломаны почти все кости; кровь заливала ее с головы  до  ног,  придавая
погибшей  сходство  с  жуткой  африканской  куклой,  вывешенной   в   знак
предупреждения желающим вторгнуться на чужую территорию.
   - Тело в Мадакете, - сообщил Уэлдон по рации. - Пришлите фургон.
   - Боюсь, одним не обойтись. - Сара указала на три ярких мазка дальше по
дороге. По лицу ее разлилась страшная бледность;  она  так  стиснула  руку
Питера, что оставила на его коже белые отпечатки.
   За следующие двадцать пять  минут  они  нашли  восемнадцать  сломанных,
изувеченных тел. Некоторые были вдобавок пронзены гарпунами или  обломками
китового уса. Питер никогда бы не поверил,  что  человеческое  тело  может
быть низведено до столь нелепой