ил из себя Серега.
     - Как хто? - несказанно удивился старичок, суетливо разгладил кудлатые космы спереди. Из зарослей выглянуло личико, остренькое, сильно смахивающее на мордочку, но все ж лицо.- Ты ж со мной, с хозяином, здоровкался!
     - С хозяином? - тупо переспросил Серега.
     - С хозяином, с хозяином, - довольно подтвердил старичок.- Вот за что мущин люблю - за бережливость к себе, любимому. В опасное место вначале кошку запустил, затем бабу, женщину то ись, затем на всякий случай поздоровкался и только опосля уж и сам взошел.
     - Я не... - начал было Серега, но споткнулся и покраснел. Густо. Действительно, выглядело все не очень...
     - Во-во, ты не дурак. Эт-та я уж и сам вижу.
     Клотильда все же почуяла что-то сквозь свой богатырский храп, в какой-то момент затихла. И возникла вдруг возле печурки - готовая ко всему и без капли сонливости в лице. Чуть подрагивающий меч косо смотрел на старичка.
     - Проснуласи, - сварливо огрызнулся хозяин. - Как в чужой дом шастать без спросу, так она впереди, почитай что на лихом коне, а как с пожилым человеком, хозяином то ись, поздоровкаться, так ее поди добудися!
     Вот теперь Клоти выглядела ошарашенно. Она глянула было на Серегу, но у того рожа все еще носила следы мимического отображения ситуации ?баран и новые ворота?. Уразумев, что от Сереги в очередной раз толку не будет, она со вздохом опустила меч. Но не убрала.
     - Милорд хозяин... - протянула она. Оценивающе так... Слегка поклонилась и приоткрыла рот... Церемониал, восхитился Серега. Сейчас воспоследует все, что положено.
     - Без сомнения, почтенный и достойный сэр... Разрешено ли мне будет принести вам мои самые глубочайшие извинения вкупе со словами благодарности за сей гостеприимный кров? Прощу простить, коли невежественно оскорбила я вас, дерзновенной стопой своея ступив под сень сих пенат, не испросив на то сперва добродетельнейшей милости вашей. Готова я во искупление сего принеси и покаянные извинения мои, и чистосердечнейшие уверения в том, что...
     Клотильда заливалась соловьем. Серегу снова мощно заклонило в сон. Он зевнул, быстро и испуганно прикрыв рот ладонью - а вдруг по церемониалу не положено?
     - Да ладно тебе, девка, чо ты? Чо ты, чо ты, усе ладно...- засмущался старичок.
     Клотильда примолкла на мгновение, похоже только для того, дабы сглотнуть, промочив слюной пересохшее от церемонной речи горло. И залилась вновь:
     - Солнце всемилостивейшей доброты вашей, озарив меня, дарует радость...
     Старичок шумно задышал. Серега, пофыркивая, достал припрятанную на полу в дорожных мешках флягу, вытряс оттуда остатки вина в стаканчик. Протянул Клотильде.
     Клоти недрогнувшей рукой приняла стакан, не переставая рассказывать при этом что-то о ?счастье? и ?радости? ночевать в этом месте. В ее речи попадались выражения типа ?ворота льющейся милости вашей? и ?свет добросердечия, идущий от вашего чела?. Клоти жестом предложила выпивку и старичку, но тот только протестующе замахал ладонями. Она завершила свою речь изящным перлом, в котором, насколько сумел понять Серега, она приглашала старичка посещать е„ так же запросто, как и она посетила его. И запила это все вином. Интересно, подумал Серега, где принимают гостей странствующие рыцари - в чистом поле? Старичок с явным облегчением выпрямился, поерзал, устраиваясь поудобнее. Легонько похлопал в ладоши, почти беззвучно. Серега, которому косматый старичок казался аналогом земного домового, о котором ему еще в раннем младенчестве любила рассказывать всякие небылица бабка-соседка, тут же зашарил глазами окрест себя. Непонятно, чего он ждал - то ли мышку с туеском красных ягод, на задних лапках подносящую угощение старичку и его гостям, то ли скатерть-самобранку. Ничего такого не произошло. Да и мыши наверняка поголовно Мухтаром передушены... Старичок довольно захихикал. - Фляжечку-то встряхни, - жмурясь, посоветовал он. Фляга снова была полна. Серега отглотнул на пробу - вино, еще лучше, чем то, что было в ней прежде. Он показал поднятый большой палец внимательно наблюдающему за ним старичку. В надежде на интернациональность жеста. И, похоже, попал. Хозяин довольно закивал. - Ну, гости, поздоровкались, пора и о деле поговорить... Э-хе-хе, юноша бледный со взором горящим... И девка, сиречь дева, в доспехах. Вы хоть понимаете, что водили вас тут, на Отсушенных землях, как хотели? Куды хотели... Ровно кутят слепых! - Сэр хозяин! Мы отбились от пасели и василисков... - Ага. А затем под морок вошли. Ну вы хоть знаете, детки вы мои неразумелые, что тропы-то никакой и не было? Как были вы на дороге, так и остались. Тропа-то часто завороты делала, а? Эт вас так на дороге разворачивали - взад-вперед, взад-вперед. Не поставь я тут избушку - для вас старался, гостюшки дорогие - что бы с вами было? Для ночных тварей здеся, в Отсушенных землях, меч твоея девки-рыцаря - тьфу, навроде зубочистки. Слыхали о марлонгах? Нет? А я вот счас расскажу. Умеют оне становиться невидимками, и нету у них ни одной косточки. Расстилаются по дороге, аки половичок-невидимка, и ждут. Ступит, к примеру, такой вот вьюнош со взором горящим на этакий-то коврик... Тот к нему и прицепляется. Сначала вроде ничего и не чуешь, опосля ноги побаливать начинают... Потом сильная ломота телесная. Марлонги - это вам, детки, не вампиры, кровью человеческой и плотью не интересуются. Их пища - боль людская. Горючая боль человеческая! Ходит такой болезный... Марлонг время от времени ему передышку дает и даже холю, удовольствие то исть, изредка спытать заставляет. Чтоб телец-кормилец не подох слишком быстро, чтоб на пропитание себе заработал... Опять-таки, чтоб надежу дать, что, мол, когда-нибудь эта мука прекратится. Опосля надежи и покоя телесного боль-то в сто крат горячее бывает... Так оне, бывало, по году живут - ежели это можно жизнью назвать. Воющие скелеты ходячие. Не-е, это не поймешь, пока хоть разок въяве не повидаешь. О давре рассказать? - Нет! - хором крикнула его аудитория. Серега сглотнул и потянулся к фляге. Местные ужастики в устном варианте были уж слишком захватывающими...
     - Ну и ладненько, помолчу уж, чадушки, - добродушно пророкотал старичок и заливисто засмеялся.
     Серега налил еще стаканчик вина, но на этот раз себе. Залпом выпил. В голове зашумело, к вину у него привычки не было. Впрочем, от такой жизни она скоро появится.
     - А ты, вьюнош, на зеленого змия-то не налегай. Тебе седни сделать кой-что надобно для старинушки-хозяина. Вот сделаешь дело, тады и гуляй смело.
     Серега икнул. И мысленно простонал. И этот туда же. Надо же! Отсущенные земельки какие-то, сплошь виртуальная реальность какая-то... Но и тут - а поди-ка и принеси-ка. Ну почему никто не хочет, чтобы он просто спокойненько здесь помер (выжить здесь, похоже, все равно не удастся), а все непременно хотят, чтобы погиб он геройскою смертью, выполняя очередное невыполнимое задание?
     Хотя не ему жаловаться, мелькнуло у него в голове. Говорят, все неприятности случаются чаще с теми, кто подсознательно их ждет. Или хочет. И тягой к книгам страдают те, кто подсознательно желает вырваться из привычного мира, ставшего несколько... обрыдлым. Вот и дохотелось. Если припомнить, то он и не протестовал, когда сэр Монтингтон там, в КПСС, запихивал его в ?языковой адаптер?. Самое время припомнить старую пословицу: ?Бог наказывает по-настоящему, выполняя наши желания?...
     Старичок сложил ладошки на животе, отчего стал казаться еще меньше ростом.
     - Во-во, вьюнош, за чо боролси, на то и напоролси. Ну да ладно! Нечисть, она, как ты должен знать, разная бывает. И зовется не только нечистью, а еще и Преждеживущими, слыхал? Допрежь жили, еще до вас, человечки вы мои, лапушки. Мы, положим, тоже не ангелы, бываем и злые, бываем и получше некоторых людишек... Но! Ежели убивать аль мучить там, то мы на это токмо чужих употребляем, не то что вы - все своих норовите. Опять же наши не каждодневно вами пробавляются, самое частое - по одной душонке в месяц... А вот вы себе подобных по десятку за раз губить могете, и по такому разу один бывает на каждый день, а то и по два. И как губите-то! Ежели правду гутарить, куда нашим скромненьким злодеям супротив ваших пыточных мастеров... Подвалы-то пыточные у ваших лордов какие, а? Да и простой народец тоже зверует-озорует... Рыцарь-то твой в юбке поведал тебе легенду о том, почему отсохли Отсушенные земли? Все в том рассказе истинная правда. Создатель наш общий к человеку неравнодушен, и любит, и наказует его боле всех других своих созданий... Оно, конечно, вас, людишек, мне ничуть не жаль. Но ежли б могли мы, Преждеживущие, с веточки токмо на вас поплевывать! Мир один, земли одни... А ведь мы, можно сказать, еще получше вас будем! Ибо без подлости и не злоумышляем корыстно. Так что и василиски, и марлонги - все это и не зло вовсе, философски-то глядя. Мрете ж вы от болезней?
     - Болезни мы еще и лечить можем,- буркнул Серега.
     - Верно, чадушко! Но и с нами бороться - тоже, полная вам на то свобода, иди, режь, убий... ежели силенок хватит.
     У Сереги хватило ума промолчать на этот раз. В какой-то степени старинушка прав. А вот в какой?.. Клоти вообще стояла тихо, как мышка.
     Мышка с мечом в руке.
     - Потемки - душа человецкая, - не замолкая, печалился старичок-хозяин. - В светлых озарениях добра становится близка к создателю, творя зло, такое вызывает к жизни, что сам ад дивуется, нижний мир истинного зла. И токмо радовались бы мы, что от людишек свободен наконец край сей, если б не то, что сейчас начало появляться на землях наших! Истину глаголю я вам - чернеет душа земли этой без людей. Но происходит сие по вине людской! Опять же и многие Преждеживущие сроднились с человеками, живучи около них столетиями. Им, бедолагам, их даже не хватает - дриадам там, наядам всяким. Саламандрам негде жить, коли не горят домашние очаги...
     - Саламандрам?!
     - Духам огня, - устало, как школьный учитель ученику-балбесу, пояснил старичок. Щелкнул пальцами.
     В пламени очага, балансируя на хвостах, извивались в объятиях друг друга две ало-золотые ящерицы. Шипастые гребни, идущие по хребтам, разбрасывали в стороны иглы радужных лучиков.
     - Лешие в нетопленных банях зябнут, - продолжая меж тем слезно жалиться старичок. - Овинники жить не хотят, смысла жизни, говорят, в этой жизни не видим, так как нет в ней скотинки домашней, кою обиходить треба... В русалках души утопленниц провинности свои искупали, искупит одна такая - и нет ее, русалки-то, в небеса чистая душа улетает, а откуда ж новые возьмутся, ежели людей нет и топиться некому? Никакого притоку кадров. Водяному кого в омута затаскивать, кикиморам лесным да болотным кого по кругам да в трех соснах водить, а? Пуще всего эльфы да феи ярятся. Эльфы жить не могут без отроков и отроковиц человеческих, ликом прелестных, ну а феи, известно, первые защитницы роду человеческому. А вприбавку еще и аура зла расползается по землям. Такое появляться стало, чему мы и сами-то имени не знаем... Так и гибнем, не знаючи, как с ЭТИМ справиться... Страшной смертию стали погибать Преждеживущие! Делать что-нибудь надо, и немедленно, не то...
     - Как интересно все это! Вы полагаете, что здесь еще можно что-то сделать? - поинтересовалась леди Клотильда. Вежливо так, отстраненно.
     - Чо ж еще... Зло, людями порожденное, из людской злобы и равнодушия проистекшее, разросшееся из того, что было некогда плотью и душой человеческой, зничтожено должно бысть!
     - Кого уничтожать будем? - деловито вопросила леди Клотильда и поставила свой меч стоймя, уперев острие в земляной пол, посередке меж раздвинутых ног. Саламандры в огне тут же заинтересовались широкой зеркальной полосой лезвия, развернулись к ней головками (вытянутыми, как у морских коньков) и заколыхались на переплетенных хвостах. Ни дать ни взять две подружки, отталкивающие друг друга от зеркала...
     - Сиди, баба, - брезгливо выплюнул старичок. Похоже, здешний хозяин был ярым противником женского равноправия. - Ты ежели и пойдешь, то только лишь... то лишь...
     - Позвольте мне облечь ваши сомнения в более понятную форму, досточтимый сэр, - мстительно проликовала голосом Клотильда, сохраняя при этом лицо абсолютно бесстрастным. - Если повнимательнее присмотреться к нам двоим - то бишь ко мне и сэру Сериоге, то становится ясно, что из нас двоих уничтожать - эта скорее мне, чем ему, привычно.
     - Цытъ, баба... женщина то ись, - шикнул старичок. Но, несмотря на грубость слов, тон его скорее был примирительным, - похоже, хозяин и сам осознавал, насколько баба... леди Клотильда точнее, была права. - Значить, так. То самое - то, что основное, - мечом победить нельзя. Так сами эльфы говорят, а оне это дело знають. Гадали, грят, всяко, в зерцале истинных побед пытали - все подносили: и хладную сталь, и серебро со златом пречистые, и травы-деревья всякие, камни разнородные... Ничо из того зерцало не отразило - знать, нету средь энтих средств верного, единственного...
     - А огонь пробовали? Воду святую, заговоренную? - со знанием дела поинтересовалась леди-рыцарь.
     - А то! И уголья, и запахи всяческие вплоть до чеснока... Меж тем средство есть, эльфы в том клятву дают. Вот обчество и порешило - определить сие опытным путем. Ловить таких мастачей-портачей приблудных навроде вас и запускать их в источник зла. Авось да небось подфартит кому-нибудь, применит именно то, что потребно... Вот и пускаем. Глядишь, и найдется удачник, счастье-избавление нам принесет. Ждем-с...
     - Значит, счастья-избавления таким путем ищете... - придушенно-вежливо отчеканила леди Клотильда. Серега с опаской покосился на ее меч: дама-рыцарь все ж таки - это вам не дамочка определенного пошиба с прешпекту, у такой вежливость означает скорее не желание угодить, а просто нежелание убивать вас из-за пустяка. Блики пламени и радужные отсветы от саламандр плясали на красивом, с отточенно-надменными скулами лице Клоти - лице совершено невозмутимом, словно каменном. - И которые же мы для вас по счету... избавители?
     - Осьмнадцатых вас провожаю. - В голосе старичка сквозило неприкрытое равнодушие.
     Повисла тяжелая пауза. Пора было как-то смягчать международную напряженность.
     - Э-э-э... Но если вы специально таких, как мы, путников отлавливаете, то почему же нас ваши василиски едва не... не... не окаменючили? - решился влезть со своим вопросом Серега. - И пасели у вас какие-то нестандартные ошиваются: вместо того чтобы на кладбищах гостей невинных... то есть незваных, встречать, они как татарины на путников.
     - Татарины? - заинтересованно вопросила леди Клотильда,
     - Ну, это... Это такие путники, которым бы только пограбить, - прилагая все усилия к тому, чтобы не расхохотаться, пояснил Серега. - Которые страшные звери, сами могут вашего насели сжевать - и не подавиться. Хулиганье, одним словом...
     - Хулиганье? -отыскала еше один незнакомый для себя термин леди Клотильда.
     Ответить даме он не успел. Старичок злобно зыркнул на Серегу черными глазками, пожевал губами.
     - Зло великое на нас пришло, как я уже сказал, вьюнош. - Хозяин угрюмо поглядел в огонь. Саламандры крутили медленное танго в языках пламени. - Зло же - оно не токмо снаружи подступать могет, оно нас, аки червяк яблоко, грызть в состоянии. В Преждеживущих, кои и прежде к добру ликом повернуты не были, нечто еще более страшное проступать стало, чуждое, диавольское. Вот и насели энти - хучь и не Преждеживушие, а однако откеля-то явилися, свершать стали неположенное им по рангу... Так вот мы теперича живем - твари демонические меж нами шныряють, свои на деле чужаками оборачиваются, смертушки непонятные и ужасающие множатся... Однако зажалился я вам, гости дорогие, простите уж меня, старого! Хучь могете и не прощать, еще раз навряд ли уж свидемси... Вам ведь в путь, в путь пора! Вот ужо счас мы вас соберем в дорогу-то...
     Старичок вскочил и резво заметался по избушке. Рядом с ним тут же в унисон ему закрутились две или три тени. Его тени. Через несколько мгновений запыхавшийся хозяин, натужно вздыхая, взгромоздил на лежанку объемистую торбочку. Рядом брякнулись два узких длинных меча, сильно смахивающих на шпаги, вернее рапиры, в прямых, слегка уплощенных ножнах. Мечи были положены... тенями. Именно тенями, а не старичком.
     - Оружие из серебра, кое эльфы сковали и заклятьями укрепили. Другое всем этим тварям, что вокруг главного зла кишат, не страшно. В котомке -водичка наговорная, от мороков берегущая, хлебайте, благословясь. Тамотко и укрывальце теплое, так, на всякий случай... Случай он разный быват... И идитекось, деточки...
     - А пошто идти нам? - писанно-картинно вдруг подивилась леди Клотильда. - Достопочтенный, не припомню я что-то, дабы давала я согласие свое на сию авантюру.
     Она пропустила в обращении слово ?сэр?, отметил про себя Серега. Рыцарственная дама явно что-то затевала. Но вот что? Ибо навряд ли у них есть возможность выбора - идти или не идти. Вернее, навряд ли им эту возможность даст местная оч-чень активная флора и фауна... - Сэр Сериога тоже, как мне помнится...
     Серега согласно покивал, понукаемый жестким Клотильдиным взором. Старичок дернулся.
     - Ох-ти-и мне с вами, человечушки... Ну че те надо, орясина в юбке? Тьфу, вона уже и язык заплетается, усе ж совсем наоборот - бесстыдница безъюпочная... ну че те надо? А ежли я запросто избушку-то в ночи сей растворю, а вас на поживу нашенской нечисти кину? А там ведь и не нашенская попадется... Ить это я им обычно укорот-то даю, дабы вот таких, как вы, гостюшек не отпугивали, штоб было из кого избавителей-то набирать... А ну как сам науськаю? А и науськаю ведь!
     - Растворяй, - великодушно разрешила леди Клотильда. - В бою сем оплатою будет мне жизнь моя. Так постою ж!
     И она с воодушевлением, по мнению Сереги несколько... гм-м... излишним, потрясла мечом.
     Старичок впервые глянул на кудлатую голову Клоти с некоторым, хотя и злобным, уважением.
     - Ну да, племя бродячих рыцарей... Работа по сдельной оплате, да? Наслышаны-с... Не то что вон энтот, - кивок в сторону Сереги, - или те, что были допрежь. Може, конешна, и еся в том смысл? Без монеты энтузиазму нету... Лады. Каков у тебя гонорар-то за изгонение нечисти? За усю работу оптом берешь аль за кажну ранку по отдельности насчитаешь?
     Леди Клотильда сладенько улыбнулась.
     - Отсушенные земли... Прежде, как я помню, герцогство Де Лабри? Последний герцог успел бежать и скончался бездетным, не оставив после себя никакого потомства. Впрочем, как я слышала, эта напасть приключилась со всеми, кто бежал из этих мест. Таким образом, право владения свободно, не так ли?
     - Значитца, восхотелось герцогинюшкой побыть? Будешь, - равнодушно бросил старичок. Словно отпихнул со своей дорога нечто мелкое, незначительное, но все же мешавшее ему идти. Сухой сук. Или дохлую мышь. Серега заподозрил, что равнодушие старичка было вызвано в первую очередь тем, что он не верил в возможность их возвращения.
     - О нет, сэр хозяин, - возвращение ранга сэра не произвело на старичка никакого впечатления, - герцогство я требую не для себя. Я так думаю, оно позарез нужно моему другу, сэру Сериоге. Вместе с мандонадой эльфийской.
     Серега испуганно сглотнул. Его - в герцоги? Ну зачем же так жестоко с человеком... Впрочем, шансов выжить и получить востребованное у них все равно нет. Видимо, леди Клотильда почему-то решила, что ему, Сереге, спокойнее будет помирать с мечтой о герцогстве. Эх, а мечтать-то он будет не об этом, а о родной, уютненькой квартирке на пятом этаже, ужасно тесной даже для их небольшой семейки из трех человек...
     - Герцогство? Мандонада? Лады. - Щедрый хозяин, похоже, тоже считал, что шансов получить все востребованное у них нет. - Эльфы счас в такой истерике бьются, что и королевску корону тебе отмандонируют. Там, кстати, тоже право владения свободно. Ну или почти свободно... Н-да, не догадалась, красавица. А уговор-то мы уж и уговорили...
     - Королевство - в следующий раз, - надменно бросила ему леди Клотильда и шагнула к лежанке. - Надо же что-то