и. Завидев Клотильду, стремительно выходящую из зала впереди всех, старуха ссутулилась, наклонилась вперед и, сжав руку на плече у мальчика, затянула:
     - Подайте нищей и старой, болеющей и лишенной кормильца... Вот внук у меня, и боле нету у нас никого, родители его страшной смертию помре... А и дом-то наш сгорел... Подайте ж хучь кусочек поисть...
     Клотильда прошла мимо, равнодушно обогнув парочку как нечто бездушное. Серега глянул на пухлые, когтистые старушечьи пальцы, впившиеся в костлявое крохотное плечико, на мертвенно-бледное лицо, искаженное гримасой терпеливо переносимой боли. Лицо было на уровне его пояса. Он остановился. Старуха, надеясь найти в нем потенциальную жертву, совала руку под нос, безостановочно плаксиво скулила. Те, кто выходил из трапезной, огибали их так же равнодушно, как и леди Клотильда. Огибали и шли по своим делам, недоумевающе косясь на Серегу. Пауза затягивалась. Старуха, усомнившись в финансовых возможностях Сереги, теперь совала руку под нос другим выходившим.
     Ушедшая было вперед леди Клотильда вернулась, смущенно покашляла рядом.
     - Сэр Сериога, подайте ей монетку, если хотите, конечно, и пойдемте. Я желаю поговорить с вами безотлагательно, сэр Сериога. - У меня нет монетки, - тихо сказал Серега.
     Клотильда шумно вздохнула, заглянула Сереге в лицо, еще раз вздохнула.
     - Ну хорошо... Но вы становитесь моим должником, сэр Сериога. - Она повернулась к старухе с мальчиком и зычно крикнула на весь двор: - Эй! Кто эти двое?
     Резиновыми мячиками с двух сторон подскочили пажи.
     - Да нищие, миледи! Пришли когда-то в замок, попросили у милорда Баленсиаги крова, милорд жалостлив и милосерден был в тот вечер, ну и разрешил им остаться. Но запретил их кормить. Сказал, что у нас и так нахлебников достаточно.
     - Да уж, милостив ваш милорд, ничего не скажешь, - пробурчала леди Клотильда, - значит, на кухне их не кормят? Живут подаянием и свиными помоями... Почему же старуха только что не лопается от жира, а мальчонка тоньше, чем древко моего копья?
     Пажи переглянулись.
     - Не знаем, миледи. Может, ей удалось добиться благосклонности одного из поваров? - высказался один и прыснул.
     - Или она нарочно не кормит его, чтобы больше подавали...- рассудительно протянул его дружок,
     Лицо мальчика скривилось, он быстро опустил голову. И заплакал. Две или три слезинки абсолютно беззвучно упали в дворовую пыль, оставив на ровном сером налете несколько темных оспинок.
     Клотильда грозно и надменно свела брови, вскинула подбородок. М-да... Вот теперь Серега начал понимать, что именно обозначают слова ?с королевским величием?. Ей даже не понадобилось выпрямлять спину (впрочем, и без того прямую), приосаниваться. Кричать или хотя бы кашлянуть. Двор затих сам собой. Даже куры на скотном дворе перестали квохтать.
     - Приговор! - рявкнула леди Клотильда. Где-то на задах всполошенно кукарекнул и тут же осекся петух. - Рассмотрев сие дело о перекорме и недокорме, я, леди Клотильда, благородная девица из рода Персивалей и баронесса Дю Персиваль по праву рождения, постановляю! Дабы воистину видно было, что эти двое - родные один другому, то бишь кровь от крови и плоть от плоти одной, повелеваю забрать этого отрока от данной старухи и кормить и лелеять в меру сил до тех пор, пока дитя не будет походить на свою прародительницу один в один, то есть станет столь же толстым! И если бог недоволен судом моим, то пусть явит волю свою и в скором времени либо превратит отрока в толстяка, либо старуху в стройную иву! Сроку для божьего суда - три дня! Ежели кто здесь считает приговор сей несправедливым, то пусть выйдет и сразится со мной в честном бою! Меч или копье для поединка - выбор за ним! И клянусь не причинять опасных для жизни увечий!
     Было тихо-тихо. Увы, никто не спешил воспользоваться столь завлекательным предложением. И вообще, простота здешней судебной системы очаровывала. Раз-два -и готово решение. Господу Богу для апелляций - только три дня. От всех остальных возражения принимаются на месте. Голосуйте мечом или копьем... И в данном случае все воздержались. Правосудие восторжествовало!
     - Благодарю вас, милорды, за то, что сочли суд мой справедливым и праведным! - провозгласила леди Клотильда громовым голосом на весь двор. - Опекуном же отроку назначаю благородного менестреля, сэра Сериогу! Такова моя воля, таков мой суд, и да будет так!
     Старуха, до этих пор тупо и молча слушавшая леди Клотильду, вдруг очнулась, взвизгнула и вцепилась в мальчонку, как гарпия. Толпа зрителей, все это время почтительно молчавшая, издевательски загыкала. Похоже, что бы ни выкидывала слегка (или не слегка) склонная к авантюризму леди Клотильда, все сходило ей с рук. И даже вызывало бурное восхищение окружающих.
     Мальчика била крупная дрожь. Клотильда шагнула вперед, решительно отодрала от него старуху, которая визгливо орала про гнев милорда Баленсиаги, который вернется и будет разгневан, он заступится за бедную старуху, он покажет ей, гулене безъюбочной... После этих слов настала тишина. Тишина оглушительнейшая. Все затаили дыхание, и Сергей тоже. Казалось, даже камни в мостовой потихоньку съеживаются и пытаются спрятаться друг за друга... Леди Клотильда, направившаяся уже было прочь, запнулась на полушаге и медленно повернулась к старухе.
     - Женщина... - Оказывается, мускулистая блондинка умела не только кричать, но и шептать. Голос прошелестел, как змея на камнях. Сухо и угрожающе. - Из уважения к старости и вообще к твоему полу... Я тебя не трону. Сейчас не трону. Но я собираюсь пробыть в замке еще две ночи. Вот если ты попадешься мне на глаза еще хоть раз, я не убью тебя. Я не поднимаю руку свою на недоумков, дураков и тех, кто лишен разума. Но мой жеребец в таких тонкостях не разбирается, его даже специально обучали топтать людей. Обещаю тебе, потом, после знакомства с моим конем, тебе начнут подавать вполне заслуженно. И очень-очень щедро. И для этого тебе уже никогда больше не понадобится твой внук. Он тебе понадобится для другого - скажем, на тележке тебя возить... Еду-питье в рот тебе засовывать. Если это то, чего ты хочешь, то тебе нужно только одно - попасться мне на глаза...
     - Милорд Баленсиаги не будет ссориться с благородной леди из-за тебя, грязная тварь! - истерично взвизгнула появившаяся вдруг за старухиной спиной леди Эспланида.- Проваливай, грязная тварь, пока я не приказала посадить тебя на кол!
     Старуха, похоже, наконец-то правильно оценила ситуацию, мгновенно побелела и буквально растворилась в воздухе. В застоявшемся, дворовом эфире на ее месте осталось только облачко вони - единственное напоминание о том, что здесь только что кто-то был. Клотильда ткнула мальчишку носом в Серегин живот.
     - На! Владей! Дарю! От сердца оторву, но тебе отдам! Шутка! И не вздумай обратно отдаривать... И, это... Помой его, что ли.
     И безукоризненная Клоти удалилась, на ходу насвистывая нечто вполне мелодичное. Когда-то. Ныне это было ?печальной руиной?, свидетельствующей о возможном былом великолепии. И об отсутствии музыкального слуха у исполнительницы. Вот уж кому медведь... нет, скорее, боевой жеребец на ухо наступил.
     С уходом блистательной представительницы колен Персивалевых толпа быстренько рассосалась по своим собственным хозяйственно-прикладным надобностям. Серега растерянно оглянулся. Рядом оставались лишь неизменная парочка пажей и змеиноглазая леди Эспланида. Что ему следовало делать дальше с мальчишкой, он представлял плохо. Спросить, что ли, где у них здесь ванная комната?
     Из затруднения его вывела леди Эспланида. Уперев руки в бока, она критически осмотрела мальчишку и самого Сергея. И затем вдруг растянула тонкие губы в умильной улыбочке. Бр-р-р.
     - Благородный сэр менестрель чрезвычайно добр к этому отродью пеонов... Что ж, если его отмыть, одеть и с надлежащей строгостью обучить, возможно, со временем из него и выйдет сносный слуга для вас, мой господин.
     Серега нерешительно покивал головой.
     - Но сейчас, разумеется, его надо привести в вид, который не позорил бы вас, мой господин. Вы позволите мне распорядиться на этот счет?
     - Э-э-э... - промямлил Сергей, - благодарю. И вообще признателен ужасно. Леди... Миледи... - Ситуация становилась все жарче. Змеиноглазая леди не отрывала от него своих глаз, вся разрумянилась и даже, кажется, похорошела отчего-то.
     Пока Серега мучительно путался в титулах, выбирая более цветистый и, следовательно, наиболее подходящий для изъявления его горячего чувства благодарности, леди Эспланида, развернувшись к нему спиной, обстреляла весь двор беглой приказной очередью. Стая выбежавших из разных углов слуг пронеслась перед Серегой, а двор опустел. К великому его облегчению, промчавшийся самум унес и мальчишку, и леди Эспланиду.
     Через десять минут (удивительное чувство времени можно воспитать в себе, терпеливо пережидая лекции) его, бесцельно топтавшегося во дворе, зазвали в какой-то чулан, Посредине помещения царила заполненная теплой водой огромная деревянная бадья. Леди Эспланида, ураганом влетевшая в чулан, всыпала в воду пригоршню какого-то вонючего порошка и вновь унеслась. Длинные широченные рукава одеяния летели за ней по воздуху, как стяги идущей полным ходом каравеллы. Леди деловито бормотала себе что-то под нос о старой детской одежде самого милорда, коя все равно без толку валяется где-то на чердаке и... Конца тирады Серега уже не расслышал, ибо леди захлопнула за собой дверь.
     Он опустился перед бадьей на корточки. Мальчишка стоял молча, в глазах у него было покорное ожидание новых, самых разнообразных несчастий. Чувствовалось, что этот ребенок точно знал, - от любого из взрослых ничего хорошего ждать не приходится. Кожи, в Серегином понимании, на ребенке не было. Была пугающая смесь из расчесов, гниющих болячек и страшных, огромных по размерам синюшно-багровых и желто-зеленых синяков. Его передернуло. Нет, он, конечно, все понимает, средневековье есть средневековье, и жизнь человека, а уж особенно ребенка без роду-племени и денежного обеспечения за спиной, должна быть тут нелегка... Но ребенку всего шесть лет. Или около того. Нет, нельзя так с детьми... Феодализм проклятый. Хотя если вдуматься, то и в его время, в его мире - бывает. Всякое-разное... От кражи детей на органы для пересадки и до любительских фильмов с детьми. Тех, в которых ?любители? могут полюбоваться не поддельными, как в американских ужастиках, а самыми доподлинными детскими муками и смертями. М-да... Звериное лицо у человечества...
     Грязные лохмотья не снимались, а просто рвались под рукой. Сергей посадил мальчишку в бадью. Беспрестанно охающая служанка принесла местное грязно-серое мыло (чуть пострашнее обычного хозяйственного) и кусок мешковины вместо мочалки. Сергей, помявшись, принялся за несколько непривычное, но по-житейски вполне обыденное дело - мытье ребенка. Это немного смущало, но стоило только представить, что моет он не человеческое дитя, а... ну, скажем, пса неизвестной породы, стоящего на задних лапах и бесшерстного притом, как все пошло на лад.
     Осторожно отмытый, окаченный теплой водой и закутанный в старую, но относительно чистую простыню, мальчонка сидел на табурете в кухне и смотрел на поставленную перед ним миску с кашей. Каша, по словам повара, осталась еще с завтрака. Учитывая, что люди добрые, включая и самого Серегу, успели уже и пообедать, аппетита это сообщение не вызывало. Да и выглядела каша совсем неаппетитно - жидкое овсяное месиво с редкими вкраплениями куриной пупырчатой кожицы. Мальчишка поднял от миски странно заблестевшие глаза и простуженным голосом просипел:
     - Можно, да?! Мне?!
     Серега, вконец раздавленный стыдом за себя, никогда в жизни не голодавшего, и за весь род людской, усиленно закивал. Приглашающе помахал рукой, мол, давай, приступай, не стесняйся.
     Ложка мелькала, стучала об миску, мальчишка захлебывался, давился, но заглатывал еще и еще. Собравшиеся кухарки и повара с мрачными лицами стояли вокруг и смотрели, кое-кто время от времени надрывно вздыхал. Можно подумать, иронично подумал Серега, что до этого бедолага жил на другой планете... Или, по крайней мере, в другом замке. И здешняя прислуга его знать не знала. Хотя... В этом есть какой-то смысл. Теперь мальчишку считают кем-то вроде его слуги, его пажа, что ли... Стало быть, теперь он входит в определенную социальную прослойку, как личный слуга феодала. Стало быть, его страдания теперь видны и заметны. Им даже можно посочувствовать...
     В кухню влетела леди Эспланида, взглядом армейского инспектора на строевом плацу обозрела собравшихся, одним движением пальца подогнала к себе главного повара и что-то шепнула. Повар, почти вытянувшийся во фрунт, тут же налил в кружку светло-розовую жидкость из крохотного кувшинчика. Трепетная осторожность, которая была им проявлена при этом, говорила о немалой ценности, которую имело в его глазах содержимое кружки.
     - Мальчишка давно не ел, - коротко пояснила леди Эспланида. - Это поможет удержать еду у него в животе, ну и еще кое в чем поможет...
     Она деловито поманила его за собой, отступая в коридор.
     Сергей вышел. Кто-то из слуг, толпившихся в кухне, сдержанно хихикнул ему в спину и тут же осекся, ибо леди Эспланида притормозила свой скорый шаг и предупреждающе полуобернулась.
     Дама властно влекла Сергея за собой по коридору. Затем его втолкнули в какую-то дверь, за которой оказалось нечто вроде кладовки. Леди Эспланида влетела следом и задвинула засов.
     - Сэр менестрель, я хотела бы предложить вам кое-что.
     Сэру менестрелю хотелось провалиться сквозь землю. То бишь сквозь пол. То, как вела себя леди, вызывало у него самые гнусные подозрения. В отношении себя.
     - Но прежде чем я начну, я прошу вас поклясться всем тем, что для вас дорого... Ну что там есть - ваша мать, ваш отец, ваше мужское достоинство, наконец... Что вы никогда и никому не расскажете о том, что я вам сейчас предложу. И не должно иметь значения, согласитесь вы или нет. Ну?! - Клянусь,- пробормотал Серега. Змеиноглазая леди Эспланида с насмешкой вздернула бровь.
     - Благородные люди так не клянутся... сэр. Следует возложить руку на пряжку пояса и склонить голову. Поименовав при этом то, чем клянешься... Но это все пустяки, некоторые рыцари тоже все время об этом забывают. Что и неудивительно - их слишком часто бьют по голове. И вполне простительно - звание рыцаря и благородное происхождение превыше любого этикета... Чего не скажешь о вас, не так ли?
     Леди Эспланида откровенно любовалась смущением и некоторым испугом Сереги. Интересно, что у них здесь делают с самозванцами? Нет, лучше не спрашивать.
     - Итак, поговорим откровенно. Вы, сэр, весьма юны, но, судя по всему, вполне способны осмыслить то, что я вам сейчас предложу. Сначала о вас. Ваши манеры, осанка и речи выдают в вас благородную кровь. В какой-то мере благородную. Ибо воспитания в вас не видно. Стало быть, вы плохо одеты, дурно воспитаны и, что совершенно видно, не имеете ни гроша за душой. Я подытожу... Хоть вы и благородного происхождения, вы наверняка всего лишь бастард, ублюдок, рожденный не с той стороны простыни и в довершение всего - даже не признанный своим благородным родителем, ибо в противном случае вам дали бы хоть какое-то воспитание... Я не ошибаюсь, благородная кровь вам дана именно родителем, а не родительницей, не так ли... сэр?
     Серега покивал. Отец, человек взрослый (предок, одним словом, а какой же предок не любит одаривать окружающий мир мудростью предков?), как-то раз выдал на кухне сногсшибательную тираду - мол, не надо спорить с женщиной и мешать ей делать свои умозаключения вслух, пусть даже в оскорбительной форме. И даже если в своих речах она совершенно не дружит с логикой. Вне зависимости от сути проблемы женщина в любом случае придет к своему собственному и несколько парадоксальному выводу. Смысл, мол, в том, заинтересована она в тебе или нет. Если да, то концовка все равно будет в твою пользу. Если же нет... Не по хорошу мил, а по милу хорош, короче. Так что сейчас посмотрим, заинтересована в нас эта леди или... Впрочем, если нет, то тогда зачем весь этот сыр-бор? Так что говорите и думайте, что хотите, леди. Куда ж деваться поезду из точки А, как не в точку Б...
     - В ваши семнадцать с небольшим вы очень разумно выбрали стезю менестреля... Ведь вам примерно семнадцать, я права? Это вводит вас в благородное общество без упоминания имени вашего благородного предка. Крайне, крайне разумно... Но что дальше? Вам следует подумать о своем будущем. Женитьба на скромной леди из не слишком заносчивой семьи, с незапятнанной родословной, которая в силу неких обстоятельств... Это могут быть и материальные соображения. Или некоторые другие... Железная леди, на мгновение ослабив вожжи самоконтроля, трепетно зарумянилась и затеребила пальцами краешек платья. - Это дело вашего отдаленного будущего. Сейчас же у меня есть для вас предложение, выгодное для нас обоих. - Леди Эспланида, опомнившись, вновь твердою рукой повела разговор по ведомому только ей фарватеру. - Сейчас у меня имеется кое-что весьма нужное вам. Деньги. Теперь о себе. Я - сестра милорда Баленсиаги. Сводная, замечу, и от своей матушки унаследовала весьма приличное состояние. Фактически я гораздо богаче милорда Баленсиаги... ибо его наследство - это поместья, которые могут приносить... а могут и не приносить дохода. Золото же, вложенное предусмотрительной матушкой в банки Алмазных островов, доходно всегда. Я чуть ли не вдвое старше вас, славлюсь дурным характером, некрасива, не терплю охотников за моим приданым и обладаю братом, не желающим моего замужества. Более того, не может быть и речи о каком-либо внимании ко мне со стороны благородных рыцарей. Я - змея Эспи, стерва, баньши Баленсиагов... Я хочу предложить вам сделку. Замечу, выгодную для нас обоих. Леди Эспланида выдержала паузу, очевидно давая роздых своему языку и недоумевающим Серегиным мозгам. - Я обеспечу вас деньгами, весьма щедро, кстати - это будет и в моих интересах; позабочусь о коне, одежде и обо всем остальном. Вы получите рекомендательные письма к моим многочисленным родственникам, двери многих богатых замков гостеприимно распахнутся перед вами... Вам с вашим удивительным даром рассказывать чудесные вирши и удивительные истории без труда удастся приобрести славу... Особенно благодаря моей поддержке. Предполагаю, что, прослышав о том, родитель ваш прямо-таки возжаждет признать ваше родство, ибо самостоятельный и состоятельный сын, наперебой приглашаемый в замки самых могущественных и богатых лордов, это - персона...
     И ждет меня слава феодальной Шахерезады... Буду я вечно пересказывать сказки ?Тысячи и одной ночи?... Стоп, одернул себя Серега. Это же не мои реалии. Я здесь исключительно проездом, леди. Но ведь ей же в этом не признаешься. А рыцарь от КПСС каков, а? Предложил мне быть менестрелем - и попал в десятку. Под таким прикрытием работаю - сам Штирлиц иззавидовался бы! Ни тебе документов никаких не надо, ни родословной... Стал истинным арийцем - и ведь без всякого аусвайса признали...
     - Взамен я попрошу только одного, - продолжила леди Эспланида, - вы должны будете избрать меня своей дамой сердца. Нет-нет, ничего такого. Просто будете носить одежду моих цветов или, по крайней мере, шарф - шарфами я вас обеспечу в достаточном количестве, - будете таинственно молчать, когда вас будут спрашивать об имени вашей прекрасной дамы... Разумеется, как только вы начнете выказывать открыто свои симпатии какой-нибудь другой леди, повторяю, леди, возня со служанками здесь не в счет... наше соглашение будет расторгнуто. Итак?
     При его странном положении здесь все это звучала крайне заманчиво. Есть-то хочется каждый день. А теперь у него еще и кот Мухтар, и этот малыш. Здесь его оставлять нельзя, пацан в двух шагах от голодной смерти. А перед возвращением в свой мир надо будет только распустить байки о том, что он-де идет на... ну, скажем, на дракона. Во славу своей прекрасной дамы. И даме честь, и контракт будет расторгнут самым лучшим