парней с профессионально-угрюмыми мордами. С ухмылками принялись наблюдать за происходящим.
     Серега поднялся с колен. Одновременно пружинисто разворачиваясь к Вовану. Сделал длинный шаг, сближаясь с ненавистной физиономией. Выбросил левую руку вверх, подбивая нижнюю челюсть к верхней.
     И почти тут же коротко вдарил сжатой в кулак правой рукой по вовановскому носу. Нос хряпнул и ушел внутрь физиономии. Почти весь ушел...
     Вован тут же откинулся на спину и заорал благим матом. Где-то в отдалении заохали сердобольные соседки... Парни из джипа вылезли на тротуар и с циничными ухмылками двинулись блатной развалистой походочкой к Сереге. Один вытащил из складок объемистой куртки милицейскую дубинку.
     Серега отступил назад, не глядя нагнулся. Выдрал из первых попавшихся ножен меч. Им оказался серебряно блеснувший в тусклом свете осеннего дня эльфийский клинок. Он крутнул кистью, заложил в воздухе гнутую восьмерку:
     - Ласкаво просимо, господа...
     Быки притормозили. Обменялись задумчиво-тупыми взглядами. И сообща родили общую мысль:
     - Это, ах ты, е!... Э-э... ну. После поговорим, братан.
     И организованно отступили, унеся с собой жалко хныкающего Вована. Джип фыркнул и унесся. Осталась только кровь на тротуаре - неровной каймой, как пена при отливе...
     Серега повернулся к своему имуществу, подхватил его и пошел домой. Переодеваться. Одежонка на нем, как по волшебству, оказалась той самой, в которой он и покидал этот мир, - джинсы, куртка, свитер. И во всем этом ему теперь было до странности тесно...




ЛЕДИ-РЫЦАРЬ

Екатерина ФЕДОРОВА





Литературный ПОРТАЛ 


http://www.LitPortal.Ru

Анонс

     Каждую секунду в каждом из множества параллельных миров угасают миллиарды жизней, прекращают свое существование целые цивилизации. Космическая Комиссия по сетевому спасению, а попросту говоря - КПСС, разрабатывает планы спасения от неминуемой гибели наиболее достойных, наиболее важных для общества (с точки зрения экспертов Комиссии) индивидов. Только вот незадача! И ТАМ возникают знакомые всем трудности - нехватка кадров, экономия ресурсов, перерасход фондов. А тут мы, земляне, всегда рядом. На сей раз выбор пал на слабого, но доброго Сереженьку, и задача перед ним поставлена непростая: чтобы вернуться на родную Землю, должен он во что бы то ни стало отыскать и спасти от смерти ребенка - малютку-короля Зигфрида. Дело осложнялось тем, что мир, в который попал юноша из XXI века, был миром мрачного и жестокого Средневековья. Тут уж либо пан, либо пропал.
     Трудно сказать, как сложилась бы судьба нашего героя, если бы не встретил он на лесной дороге прекрасную всадницу в полном рыцарском облачении...

Глава первая.

УВЫ, ОНА БЫЛА СЛЕГКА ПЕЧАЛЬНА...

     Котенок был почти незаметен на фоне жухлого осеннего газона -жалкий комок грязно-серой шерсти в мешанине порыжелой травы. В прежние беззаботные времена детства-отрочества Сергей его просто-напросто не заметил бы, поскольку допрежь не имел такой дурной привычки - озираться по сторонам, едва выйдя из подъезда. Прежние времена вообще были оазисом спокойствия и благополучия по сравнению с нынешними. Тихий домашний мальчик Сереженька измерял те дни исключительно прочитанными книгами, фильмами по телеку, уроками и редкими прогулками по пятачку перед своим подъездом. Приближение к кардинальной метке ?совершеннолетие? исподволь изменило все. В его размеренную жизнь стали проливаться капли от первых мутных фонтанчиков сурового окружающего мира. Более взрослые и умудренные жизненным опытом и кое-каким образованием называют это явление ?адаптацией в среде сверстников?, на деле же Серега просто тонул в лавине разборок и ?мужских? разговоров, традиционно завершающихся драками. Драки выдерживались в стиле ?кучей на одного? - особо любезном сердцам подрастающего юношества. Серега, увы, почти всегда играл роль ?одного? - по весьма простой причине: к своему совершеннолетию он пришел, не имея уличных друзей за плечами, - сказались тяга к замкнутости и несколько другой уровень развития...
     Тихие и не от мира сего люди, попадая в подобные ситуации, поневоле приобретают одно весьма ценное для выживания качество, - они становятся зоркими и осторожными, очень и очень зоркими и осторожными. Учатся оглядываться и озираться на каждом шагу, в конце концов это проще, чем каждый раз врать родителям, скрывая истинные причины появления новых и новых синяков. И пусть это звучит совершенно не по-геройски, зато свидетельствует о полной психической вменяемости.
     Серега сделал еще шаг и огляделся. Вереница соседних подъездов, рваной лентой убегавших к коробке продуктового магазина вдали, была безлюдна. Скамеечки, тротуары, куцые газончики... Серое пятнышко на одном из газонов - блеклое, почти неразличимое. Он помедлил, но все же перешагнул через низкое, ему до колена, ограждение.
     Идти было тяжело, ноги вязли в раскисшей от дождей почве. Подошвы скользили и тяжелели от налипших комьев грязи. На траве лежал котенок. Сергей внутренне содрогнулся. Не время на травке валяться, совсем не время. Он присел на корточки.
     Котенок едва дышал. Крохотные клычки обнажились в нехорошем оскале. Меховой комочек, который, пожалуй, уже нельзя было назвать живым.
     Серегина страсть к несчастным бездомным животным была тем качеством его натуры, которого он сам стеснялся, но которую так и не сумело подавить в нем его нарождающееся эго половозрелой особи. Время от времени эта страсть добавляла неприятностей в его и без того сложную личную жизнь. Особенно в его отношения с родителями. Борьба Серегиной матери с этим недостатком сына была тяжелой, самоотверженной и бескомпромиссной. Начало ей было положено в те незапамятные времена, когда Серега только-только делал свои первые шаги по приподъездным тротуарам. С тех пор конфликт поколений перерос в настоящую войну. То родителям удавалось втихую от сына запихнуть очередную появившуюся в их доме кошку в машину и увезти ее на другой конец города, то вдруг Серега в течение нескольких дней скрывал от них присутствие в своем платяном шкафу еще одного бездомного и голодного создания.
     О том, чтобы притащить домой сегодняшнего найденыша, нечего было и думать. Мать дома, а у него сейчас занятия в колледже. Вариант с лестничной площадкой в его подъезде тоже не подходил - там уже жила одна весьма почтенная мать семейства, трехцветная мадам в компании четырех мяучащих отпрысков. Соседи и родители, вначале крайне бурно отреагировавшие на ее появление, теперь мирились с новоявленной жиличкой как с кормящей матерью-одиночкой, которая к тому же была воспитанной, и кошачьи свои дела убегала делать на улице. В благодарность за это соседки (в число которых втайне от сына вошла и Серегина родительница) даже установили негласный контроль над тем, чтобы молоко в кошачьей миске не убывало. Но появление в их подъезде еще одной кошачьей особи, да еще и на последнем издыхании, могло существенно осложнить ситуацию...
     Котенок слабо дернул лапкой, и Серега торопливо взял его на руки. Грязь, густо облепившая звереныша сверху и снизу, тут же украсила рукав его куртки. Сам Серега этого не заметил, погруженный в раздумья. Неплохо бы сунуть его в один из соседних подъездов, - но оставить полудохлого малыша на милость совершенно незнакомых людей? Хорошей идеей мог бы стать теплый подвал, но, увы... Все подвалы в его доме, как это и полагается подвалам бурного постперестроечного времени, были надежно запечатаны добротными полупудовыми замками...
     - Смотри-ка ты, котенок! - жизнерадостно провозгласил вдруг кто-то слева и сзади. - Н-да, выглядит не очень.
     Серега дернулся от неожиданности. И оглянулся. Сзади никого не было. Совершенно никого... Мокрая черно-серая рамочка дорожки вокруг газона, вся в радужных плошках луж, приподъездная скамейка - везде было пусто.
     - Никак подыхает? - снова бодренько зазвучало у Сереги в ухе. На него пахнуло ледяным ознобом. Почище, чем во время просмотра ужастика...
     - Да, весьма вероятно...- задумчиво ответствовал другой голос, но уже в правом Серегином ухе. Или над правым ухом? Голос звучал чопорно и скрипуче.
     Серега крутанул голову вправо, до хруста выворачивая шею. Окрестности газона и сам газон продолжали впечатлять полным отсутствием любого присутствия.
     Голос справа продолжил как ни в чем не бывало:
     - Как говорится, некоторым лучше просто помереть, чем сложно пожить. Не так ли, юноша?
     Вокруг было типичное октябрьское утро - малышня в садах, ребятня в школах, предки, как это им и положено, на работах. Вдали, у самого магазина, сиротливо посиживали на скамеечке две бабульки, на таком расстоянии сильно смахивающие на парочку нахохлившихся воробьев. Не было слышно хлопков подъездных дверей, не звучали удаляющиеся шаги... За шиворот медленно ссыпалось ледяное крошево и колким страхом пробирало аж до самых ногтевых пластинок. Такого ужаса он не испытывал уже очень давно - с того самого случая, когда с ним, шестилетним, вздумала поиграть заскучавшая овчарка. В памяти остались щелканье бело-желтых клыков возле щек, оцепенелая неподвижность в теле и замороженная боль в ухе, когда овчарка, разыгравшись, прихватила мочку зубами...
     - Молчит, - скучающе сказали над левым ухом. - Совсем немой. От страха, что ль? А кому бедную животную от смерти спасать? Ну?
     Надо вдохнуть. Выдохнуть...
     - Что вы говорите? - поддержали диалог справа, в голосе звучало наигранное удивление. - Какой пугливый юноша. Умоляю вас, друг мой, только не вздумайте чихнуть у него над ухом. А не то - упаси нас господь! Эксцессы случаются, знаете ли... А ведь памперсы в этом возрасте, как я припоминаю, уже не носят...
     - Ждем-с! - издевательски рявкнули слева. - Думаем-с. И кто бы это мог быть, а? А животина несчастная тем временем подыхай. А я, может, голос твоей совести - это если она у тебя есть, совесть-то. Ну вот ответь ты мне, своей совести, как на духу -хочешь ты аль нет спасти бедную животную?
     - Плохо слышащий юноша, - посочувствовали справа. - Пуглив, глуховат... Просто беда какая-то!
     - Увы мне,- разглагольствовал басок. - У детинушки, похоже, губы от страха смерзлись. Ни тебе ме, ни тебе бе, ни тебе кукареку... Статуй с острова Пасхи! Ну? Хоть головкой-то кивни, горе ты мое луковое, в землю вкопанное! Чудо-богатырь без Суворова! Спасать аль нет кошку твою драную?!
     Смысл слов доходил до Сергея медленно, с трудом, словно сквозь вату продираясь к сознанию. Почему-то он закивал... ?Ну и что же я такое делаю?? - мелькнула у него на мгновение трезвая мысль и тут же пропала, потому что его вдруг обеспокоило совсем другое. Он никак не мог остановиться. Голова продолжала кивать, самостоятельно и судорожно. Словно принадлежала не Сереге, а китайскому сувенирному болванчику с вихляющейся в ошейнике шеи муляжной головкой. Кивание продолжалось, мерное и неостановимое. Он ощутил, как из желудка по спирали всплывает к горлу тошнотворный комок. Окружающий С„регу мир вдруг покачнулся и мягко поплыл вокруг него. Пожухлая, словно ржавчиной тронутая трава, коричневые скелеты кустов, грязные рамки тротуаров... Все сплавлялось в полосы бурого, рыжего, серого. В какой-то момент он почувствовал, как все тело расслабленно заваливается назад и вбок, сохраняя при этом позу, в которой он сидел - с согнутыми в коленях ногами, с руками, прижатыми к груди, как у запеленатого младенца, на которых продолжал покоиться невесомо-холодный и по-прежнему неподвижный котенок. Серий мрак, словно пелена, разворачивался вокруг него. Затем пришла пустота, черная, липкая, с гулом в ушах, лезущая к нему в голову широким, разливающимся клином...
     Он вроде бы спал. Но сейчас уже точно проснулся. Дремотно-оцепенелое тело покоилось на чем-то округлом и твердом, напоминавшем внутренность огромного сферического аквариума. Твердое и округлое было еще и очень холодным. У левого бедра ощущался мерно подрагивающий теплый комок. Серега приоткрыл глаза. Веки поднимались медленно, с невероятным трудом. Каждую мышцу тела наполняла вялая слабость, граничащая с параличом.
     Прямо перед ним высилась белая стена, покрытая черными загогулинами в духе детской головоломки. ?Доведи Аню до поезда?. Сверху лился ослепительно белый свет, режущий глаза. То ли от этого света, то ли от чего другого, но черные загогулины слегка мерцали. Боковых стен здесь не было, Серега, во всяком случае, их не видел. Пространство слева и справа терялось в серой дымке, сливавшейся на некотором удалении с густеющим черно-белым узором стены. Он скосил глаза вниз. Шевелящийся у бедра комок оказался серым котенком. Тот самый? Похож, даже очень похож, но вот только в отличие от того - жив, здоров и весел. Заметив дорожку серых шерстинок, тянущуюся по брюкам от бедра до колена, Серега вздохнул. Самому-то ему вс„ ничего, но вот мама... Мама, дама милая во всех отношениях, была крайне брезглива и чистоплотна - чисто кошачьи качества, вынуждавшие их обладательницу вечно воевать со следами кошачьего же присутствия на любых предметах одежды.
     Они с котенком сидели в огромном кресле, сделанном из чего-то вроде пластмассы оранжевого цвета, яркого до безумия. По форме кресло походило на сегмент сферы, довольно грубо от нее отпиленный. ?Та еще обстановочка?,- мысленно констатировал Сергей. Если над всем этим и трудился дизайнер, то он явно сбрендил на почве абстракционизма. И основательно сбрендил, бедняжечка... В общем, не комфортно здесь, не уютненько. И вообще, где это он, собственно? И как он сюда попал? Припоминая предшествующие обстоятельства...
     Он с некоторым изумлением ощутил, что не испытывает ни страха, ни растерянности, находясь в этом месте. А ведь по идее должен бы. По сути, как ни крути, его похитили... Как? Накачали психотропными средствами... Однако каким образом? Выражаясь языком протокола (с коим он ознакомлялся по многочисленным детективам), имел место быть лишь телесный контакт с бродячим животным, предположительно из породы кошачьих (а почему предположительно - а как же, гражданин, пока нет официального заключения эксперта по кошечкам, пол животного не известен...) Делаем выводы - ввод предположительно психотропного средства осуществлен через шерсть вышепоименованного зверя. М-да, и воздушно-капельным путем от котенка в рот занесло...
     Котенок тем временем бодро намывал себе лапку. Серый мех, который Сергей помнил слипшимся в мокрые перья от грязи, теперь буквально лоснился от здоровой чистоты. Котенка нимало не смущал ни интерьерчик для душевнобольных, ни сам факт собственного внезапного оживления. Сергей хмыкнул. Звук вышел странным, похожим на кашель, и прозвучал слишком громко в полной тишине, царившей вокруг. Котенок оторвался от увлекательного процесса вылизывания и выжидающе глянул на Серегу.
     - Юный кошколюбивый друг мой! С радостью вижу, что вы уже вполне оправились, - скрипуче прозвучало вдруг в тишине откуда-то спереди и совершенно неожиданно для Сереги, который аж подскочил в кресле.
     Голос был тот самый, который он слышал аккурат перед тем, как упасть на газоне в черную мглу. Серега вновь подивился сам себе - ни страха, ни удивления. Невозмутим, как английский джентльмен, обнаруживший, что знаменитая английская булочка у него во рту уж слишком горяча...
     Он поднял глаза.
     Бело-черная стена исчезла, и прямо перед ним, почти упираясь в его колени, возвышался теперь черный письменный стол, невесть откуда здесь взявшийся. За столом сидел мужчина. Лицо вышеозначенный субъект имел унылое, вытянутое, прекрасно подходящее к скрипуче-вежливому фальцету, прозвучавшему ранее. Черные, аккуратно подстриженные под горшок волосы, напоминали шапочку. Одет он был... Сергей заинтересованно всмотрелся, даже один глаз прищурил для верности. Больше всего это одеяние напоминало набор металлических деталей, старательно и с некоторой долей фантазии изогнутых по форме тела. А затем и натянутых на это самое тело. ?Латы,- подумал Серега.- Бог ты мой, латы?!?
     Незнакомец сидел абсолютно неподвижно, вперив спокойный до отупелости взгляд в пространство над Серегиной головой. Словно специально предоставляя время и возможность получше себя рассмотреть. В облике рыцаря (ибо как еще можно назвать человека в латах?) проглядывало нечто величественное. Серегины ?добрые друзья? по двору определили бы это тремя весьма емкими перлами дворового сленга - ?крутой, прикинутый и гонористый?. И заботливо переложили бы каждый перл матом.
     Подзатянувшийся процесс рассматривания и раздумий, похоже, утомил мужчину в жестяном костюмчике.
     - Молодежь! - патетически возвестил рыцарь (?И как еще руки не воздел вверх?? - подивился про себя Серега).- Молодежь нынче не та, что прежде. Вот мы! Мое время! Подвиги! Как мы их все совершали! Иногда, когда есть особенно хотелось, помню... Впрочем, это не сюда... Да! Мы сражались! С драконами! А с дамами! С дамами...
     И рыцарь мечтательно воздел очи вверх.
     - А... А с дамами... Зачем? - сначала робко, затем чуть посмелее спросил Серега.
     - Что ?зачем?? - недопонял рыцарь.
     - С дамами зачем сражались?
     У рыцаря, чуть лязгнув, отвисла челюсть.
     - Это ты... ты... ну-у-у... Ты, в общем, недопонял. Или не расслышал. С дамами мы это... Ну-у... В общем, это неважно. Продолжаю...
     - А с драконами как, сражались? - уже осмелев, съязвил Серега. Благо по морде его вроде пока бить не собирались. Хороший народ рыцари, у себя во дворе он бы уже давно схлопотал за такую резвость языка.- Или тоже - это, ну и затем то, что неважно?
     Рыцарь поперхнулся и посмотрел на Серегу долгим укоризненным взглядом.
     - Столь юное создание... - последовала глубокая пауза, - и такие намеки? Впрочем, продолжим.
     Котенок умильно мяукнул и потерся ушастой головой о Серегино колено. У него явно были свои представления о том, как следует общаться с человеками и человеческими брюками. Серега вытянул руку и почесал кошачий загривок. Довольный звереныш, потянувшись, счастливо замурлыкал. Хвост описал петлю в воздухе и, изогнувшись крючком, ласково потерся о бедную брючину.
     - Итак, - грозно неслось от стола, - конкретно о спасении этого котенка! Оно, несомненно, осуществлено по твоему желанию. Под давлением... Стоп, это не по твоему делу... Однако это рекомендует тебя для нас с лучшей стороны как... кхм... доброго и хорошего человека, во! Стало быть, ты нам подходишь. Мы тебе тоже, разумеется. Как братья по разуму, например. А теперь к делу. Ты мальчик не маленький и должен понимать одну непреложную истину - вс„ мы под богом хо... то бишь под начальством, под ним, родным! Разумеется, оно, родное, за нами бдит. Ночей не спит, все с боку на бок мозгами ворочает, - как бы мы фондов больше положенного не растратили, дел меньше положенного не наворотили... А вот спасение твоего облезлыша в энергозатратах обошлось нам на глазок... м-м... Как спасение четвертой степени, вот как! Н-да, оценил так оценил... Ну, видишь, как много? Между тем в отчете этот блохоносец не может быть проведен выше седьмой ступени! Масса маленькая, сплошные кости в шерстяном мешке, да и тот облезлый... Понимаешь?
     Рыцарь выдержал долгую намекающую паузу, не сводя с него ждущего взгляда. Серега запоздало соорудил на лице вопрошающую мину.
     - Вся эта разница - затраты, отчеты, в бухгалтерии баланс не сходится... Разницу надо закрывать! Пока что, конечно, нечем. Но вот если бы ты согласился нам кое в чем помочь... Ты ж нам обязан за этот блоходром. Как это у вас говорится - долг процентами красен, да? И дело-то пустяковенькое! Мелочь, ерунда! Там даже драконов нет, представляешь? Кажись, вроде бы нет... Сплошной райский сад! И всего-то дел - спасти там одного человечка.
     - Это в райском-то саду? - позволял себе усомниться Сергей. Легкость мышления у субъекта в латах была изумительнейшая.
     - А ты что, Библию не читал? Даже в раю и то змеи были. Сплошные зеленые гады.
     ?Я сошел с ума и вижу сон шизофреника?,- с чувством подумал Сергей. Он, дворовая груша для отработки ударов, может кого-то спасти?
     Ну разве что ведро от мусора. Или ковер от пыли. Да и то