умать  о
том,  что  же  будет,  если  придется  отстать,  а  ведь   отстанет   он
наверняка... Еще он старался не думать о Рунольве и  о  том,  чем  могла
кончиться вся эта затея. Было страшно, Скегги боялся все больше -  и  не
отставал от сына вождя.
   Он так и пришел следом за ним к самому Рунольвову двору, и  чего  это
ему стоило, знал только он сам. Когда Халльгрим спешился и пошел внутрь,
Видга выбрал высоченную сосну и велел Скегги хорошенько  поглядывать  по
сторонам, сам же с ловкостью  куницы  взобрался  наверх.  Только  легкие
чешуйки коры посыпались вниз, в лесную траву.  Позавидовав  ему,  Скегги
встал у подножия сосны и принялся сторожить. Деревья над  ним  понемногу
начинали гудеть  -  ветер  усиливался.  Ровный  гул  баюкал  измотанного
Скегги, тянуло сесть возле ствола, прислониться к нему и закрыть  глаза.
Ненадолго. Совсем ненадолго...
   Поддаваться было нельзя. Скегги  ущипнул  себя  за  ногу-не  помогло.
Тогда он принялся ходить вокруг дерева: раз, другой, еще и еще. - В одну
сторону, потом в другую.
   Совершенно неожиданно сверху снова посыпалась кора. А  следом  не  то
спрыгнул, не то свалился и Видга. Он молча ринулся  мимо  отшатнувшегося
Скегги к  воротам  -  бешеные  глаза,  обнаженный  нож  у  кулаке,  щека
разодрана острым  сучком...  Таким  Скегги  его  еще  не  видал.  Что-то
случилось там, во дворе, с Халльгримом Виглафссоном.
   Скегги успел броситься внуку Ворона  в  ноги,  и  оба  покатились  по
земле.
   Видга вскочил и рванулся, едва не сломав вцепившуюся руку. Но  Скегги
повис на нем как клещ:
   - Не ходи туда!
   Жестокий удар пришелся в  лицо,  из  носу  мгновенно  хлынула  кровь.
Однако оторвать Скегги могла разве что смерть.
   - Не ходи туда! Только раб мстит сразу, а трус никогда!
   Видга снова  ударил  его  -  так,  что  потемнело  в  глазах.  Скегги
повторил, слабея:
   - Только раб мстит сразу, а трус никогда...
   Гисли лежал лицом вверх, и его глаза были раскрыты. В  горле  торчала
стрела. Ладонь по-прежнему стискивала меч. А дух  уже  шагал  к  воротам
Вальхаллы, чтобы подождать перед ними вождя  и  вместе  с  ним  войти  в
обитель Богов. И видел с небесных гор, что долго ждать не придется.
   По лицу сына Ворона текла  кровь.  Она  заливала  глаза,  и  не  было
времени смахнуть ее рукавом. Халльгрим рубился молча и от этого выглядел
еще страшнее, чем был. Хотя куда уж страшнее: Виглафссон!
   Еще трое попали под его меч и умерли, даже  не  простонав.  Наверное,
дух Гисли теперь сражался с ними на  небесной  дороге,  веселя  могучего
Бога войны.
   Новый противник метнул в Халльгрима нож.  Бросок  был  искусный,  сын
Ворона еле успел повернуться на пятках. Лезвие вспороло куртку,  обожгло
бок. Новая рана - которая по счету? Он не знал. Только то, что  не  было
здесь бойца, способного уложить его  смертельным  ударом.  Его  измотают
раны, но это будет потом. Еще нескоро...
   У того, бросившего нож, висел на руке красиво разрисованный щит.
   Халльгрим обманул парня, заставив прикрыть голову, и ударил по ногам.
Тяжелый меч  вошел  в  тело,  и  парня  словно  бы  переломило  пополам.
Халльгрим близко увидел молодое лицо и то, как разом схлынула с него вся
краска. Увидел рот, открывшийся  сперва  беззвучно.  Воин  выронил  щит,
судорожно стиснул  руками  бедро,  начал  медленно  падать  -  и  тут-то
закричал от боли, какой его крепкое тело не ведало отродясь.
   Добить бы его - но не было времени. Нападали и  справа,  и  слева,  и
спереди. Перепрыгивали через  корчившееся  тело.  Халльгрим  отгонял  их
страшными и спокойными ударами, не  давая,  оттащить  себя  от  Гудреда,
тяжело дышавшего за спиной. Он не ошибся,  взяв  с  собой  Олавссона.  И
Гисли. Добрая свита - не стыдно  будет  предстать  с  ними  перед  Отцом
Побед.
   Несколько  раз,  расшвыряв  нападавших,  Халльгрим  улучал  мгновение
посмотрел на фиорд. Все-таки надежда живет до  последнего,  чуть  ли  не
дольше самого человека. Не случится ли чуда, не  явится  ли  из-за  мыса
черный корабль под полосатым парусом,  спешащий  на  помощь?..  Но  нет,
видно, этого не было суждено.
   Только далеко-далеко, в ущельях каменных гор, клубились, ползли через
заснеженные перевалы, падали в чашу фиорда тяжелые штормовые облака.
   А потом Гудред охнул и привалился к его спине,  оседая  на  землю,  и
Халльгрим понял, что остался один.
   Скегги сидел под деревом, размазывая  по  щекам  кровь.  Видга  стоял
рядом и, дрожа, смотрел на ворота, за которыми продолжались крики и шум.
Просто смотрел, и такая мука была на его лице, что  собственные  болячки
казались Скегги безделицей. И ведь он  все-таки  удержал  сына  вождя...
спас ему жизнь. Видгу убили бы еще перед воротами,  и  теперь  это  было
ясно обоим. Невелика плата - разбитый нос.
   - Видга, -  сказал  Скегги  тихо.  -  Беги  домой.  Ты  добежишь.  Ты
сильный...
   Видга даже вздрогнул.
   - Что?
   Он не оторвал глаз от забора. Скегги упрямо продолжал:
   - Ты скажешь Эрлингу, и он пошлет  корабль.  Тогда  ты  отомстишь  за
отца.
   Заморыш говорил дело. На носу черного корабля, с  мечом  в  руках,  и
пусть Рунольв прощается со своей рыжей бородой и с головой заодно! А  за
забором еще длилась борьба.
   - А ты? - спросил Видга хрипло.
   Скегги отозвался:
   - Они же не знают, что мы  здесь.  Беги...  И  тогда  Видга  побежал.
Выбрался на тропу - и деревья поплыли  назад,  покачиваясь  в  такт  его
шагам. Два шага - выдох, два шага - выдох. Видга бежал привычно и  ровно
- как молодой волк.
   Бежал, смиряя себя: хотел и мог быстрей,  много  быстрей.  Птицей  бы
полетел! Но путь был дальний. Видга еще подумал про двор Приемыша - там,
пожалуй, помогут, но поди  докричись  через  фиорд.  Нет,  только  прямо
домой. Два шага - выдох, два шага - вдох. Хватило бы сил.  Лесная  земля
мягко принимала кожаные сапоги. Видга знал, что бой за  забором  еще  не
был кончен.
   Туча закрывала полнеба. Темно-лиловая стена  медленно  опрокидывалась
наземь, и грязно-белые клочья летели перед ней, как стая птиц,  уходящих
от бури.
   Клубившаяся  мгла  залила  дальние  горы,   вода   фиорда   приобрела
призрачный свинцовый блеск. Бешеный ветер еще не коснулся ее, но  где-то
вдалеке уже ломались, как  прутья,  могучие  корабельные  сосны.  Зимний
шторм! Шипящая пена примерзнет к каменным лицам утесов, и  острова  шхер
украсятся белыми ожерельями.
   А потом выпадет снег.
   Халльгрим  еще  дважды  отшвыривал  от  себя  врагов...   Он   устал,
смертельно устал. Земля вокруг была измарана багровыми пятнами, и он  не
знал, где его собственная кровь, где  чужая.  И  какой  больше.  Он  был
изранен, нож давно сломался о чей-то окованный щит, и тогда он  обхватил
правое запястье левой рукой - так еще хватало силы поднимать меч. Но это
не могло продолжаться долго.
   Скоро конец.
   Пожалуй, стоило бы пробиться к забору, там на него по крайней мере не
нападали бы сзади,. Если бы не Гудред.
   Удар в голову оглушил Олавссона, но  жизни  не  отнял.  Гудред  скреб
пальцами землю, пытаясь найти  оброненный  меч,  приподняться.  Не  мог.
Халльгрим стоял над ним, качаясь из стороны в  сторону,  как  дерево  на
лютом ветру. Но все-таки стоял.
   Он не сразу понял, почему  это  они  вдруг  расступились  перед  ним,
словно давая дорогу. Он  показался  самому  себе  похожим  на  тетерева,
которого старый лис притащил на  расправу  маленьким  сыновьям.  Большая
птица еще жива, но уже не может ни  улететь,  ни  убежать.  Даже  тогда,
когда молодые лисы  принимаются  возиться  друг  с  другом  и  ненадолго
оставляют ее в покое...
   Прямо перед Халлыримом  появился  человек  с  луком  в  руках.  И  он
удивился про себя - почему же они не сделали этого раньше? Еще в лесу!..
Впрочем, многие поступки Рунольва  Раудссона  были  понятны  только  ему
самому. Воин поднял лук и оттянул  тетиву,  и  Халльгрим  знал,  что  не
успеет ни увернуться, ни отмахнуться  мечом.  Теперь  -  не  успеет.  На
залитом кровью лице возникла медленная усмешка.
   Он с трудом стоял на ногах. Рунольву не будет большой чести от  этого
боя. Зато многим запомнится, как дрался Халльгрим Виглафссон.
   Воин опустил тетиву, и стрела ударила в грудь. Халльгрим взял было ее
за древко, чтобы вытащить, но рука  повисла.  Пальцы  разжались,  и  меч
тяжело вошел в песок. Халльгрим качнулся вперед и упал на колени.  Потом
словно нехотя завалился на бок и остался лежать неподвижно. Гисли  лежал
рядом с ним. По правую руку. А Гудред - по левую.
   Рунольв сын Рауда, по прозвищу Скальд, поднялся с бревна, на  котором
сидел. Не торопясь подошел.
   - Вот так, - сказал он вроде  бы  спокойно  и  вдруг  с  прорвавшейся
яростью пнул Халльгрима сапогом. Удар пришелся в живот, но  лежавший  не
пошевелился.
   Только чуть вздрогнули ресницы. Рунольв успел это заметить. И опустил
ногу, занесенную для нового пинка.  Воины  молча  стояли  вокруг,  и  он
указал им на Виглафссона:
   - Выньте стрелу и свяжите ему руки. И этому второму...
   Видга бежал. Все так же размеренно, но только теперь рубашка  на  его
груди и плечах была мокрой от пота. Тропа круто устремлялась в  гору,  и
Видга укорачивал шаг,  оскаливая  зубы,  словно  это  могло  помочь  ему
набрать хоть чуть больше воздуха в грудь. Потом начинался  спуск,  и  он
длинными скачками шел вниз.
   Он не останавливался. Остановишься  -  потом  будет  только  трудней.
Этому его не надо было учить.
   Временами Видга оглядывался на  тучу,  висевшую,  казалось,  уже  над
самым фиордом. Туча несла в себе бурю.
   Может быть, даже такую, что нельзя будет отправить корабль.
   Новый подъем. Едкий пот затекал в глаза, и Видга  на  ходу  стряхивал
его рукой. Горло казалось зачерствевшим и высохшим, как  сухарь,  воздух
жег его, не достигая легких. Мысли  путались,  ни  о  чем  не  удавалось
думать подолгу. Рунольв убил отца. Ему отомстят.
   Багровые пятна и мутное солнце  на  длинном  клинке.  Там,  в  кольце
Рунольвовых людей. Один. Без Видги - почему? Ветка  хлестнула  по  лицу.
Видга споткнулся, закашлялся, сплюнул под ноги. Он не останавливался.
   Халльгрим очнулся,  когда  его  облили  водой.  И  увидел  над  собой
Рунольва.
   Повел глазами и увидел Гудреда: двое воинов как раз подняли Олавссона
и волокли его в сторону, еще двое  возились  с  веревкой,  переброшенной
через ветку сосны.
   Рунольв перехватил взгляд пленника и засмеялся.
   - Я подарю его Одину, чтобы вернее справиться с твоими людьми.
   Халльгрим хотел ответить - изо рта потекла кровь. Все-таки он сказал:
   - Лучше бы тебе сделать это со мной, ведь я  вождь.  А  его  отпусти,
пусть расскажет дома, как было. Рунольв кивнул огненной бородой:
   - Ты хороший советчик, Виглафссон. Но по-твоему не бывать.
   Гудреда поставили под деревом, накинули петлю. Рунольв пошел к  нему,
неся в руке копье Гадюку.  Один  охотнее  принимает  подарки,  когда  их
преподносят вожди...
   Халльгриму понадобилось страшное усилие, чтобы опереться на связанные
руки и повернуть голову к сосне.
   - Один! - раздельно  и  громко  проговорил  Рунольв  Скальд.  -  Отец
Погибших, пошли удачу моему кораблю, потому что я  ждал  этого  тридцать
пять зим!
   Воины вокруг благоговейно притихли, но тут подал голос сам Гудред.
   - Старая баба с копьем, - сипло сказал  Олавссон.  -  Не  будет  тебе
удачи, потому что Один обманывает всех, но не терпит,  когда  обманывают
другие.
   Халльгрим хевдинг, ты неплохо кормил меня в Сэхейме. Удачи тебе!
   Рунольв взревел от ярости, и его люди налегли на веревку.  Но  Гудред
наверняка еще успел услышать, как Халльгрим крикнул ему:
   - Прощай!
   Петля впилась в шею, ноги Гудреда оторвались от земли. Но Рунольв  не
дал ему задохнуться: Гадюка ужалила без промаха, остановив сердце...
   Так от века приносили жертвы Отцу Побед.
   Видга не мог больше бежать... Он был похож на пьяного, он  шатался  и
почти волочил ноги, по временам забывая,  куда  бежит  и  зачем.  Он  не
останавливался.
   Ветер попутный и нам и смерти...
   Губы шевелились  беззвучно:  сбивать  дыхание  было  нельзя.  Древняя
боевая песня подстегивала угасавшую волю,  но  ненадолго.  Рунольв  убил
отца, и ему не отомстят.  Потому  что  начнется  шторм  и  нельзя  будет
отправить корабль. И еще потому, что Видга сейчас упадет. Здесь. Вот под
этой сосной. Нет... под следующей. Замертво. И это  будет  самый  лучший
конец, потому что Рунольв убил отца и ему не отомстят.
   - Ветер попутный и нам и смерти!
   Кажется, он все-таки простонал это вслух. Зря... Все равно. Видга  не
мог больше  бежать.  Ветер  усиливался.  Резким  порывом  над  вершинами
пронесло две черные тени. Вороны, спутники бога  побед...  Видга  их  не
заметил. И напрасно, потому что эти твари редко появляются просто так...
Он не останавливался.
   Халльгрима подняли. Он не сумел бы устоять на  ногах,  но  Рунольвовы
люди держали крепко.
   - Ну? - предвкушая потеху, спросил его Рунольв Скальд. - Что скажешь,
Виглафссон?
   У Халльгрима плыли перед глазами дымные полосы,  голова  клонилась  к
плечу. Он ответил:
   - Скажу, что у меня есть еще два брата и сын.
   Рунольв захохотал так, что далеко в лесу откликнулось карканье.
   - Сын!.. Если ты это про Видгу, так ведь он первым наложит в штаны. А
Хельги даже не даст ему по затылку, потому что не сумеет поймать. Или ты
меня Приемышем пугаешь? Да он хоть знает, где у меча рукоять?
   Халльгрим проговорил тихо и с трудом:
   - А про тебя скажу, что ты плохой скальд, ведь твой мед вытек  не  из
клюва орла, а из-под хвоста.
   Запоздалый удар наградил его за эти слова.  Халльгрим  задохнулся  от
боли, голова свесилась на грудь...
   - Рунольв! - позвал кудрявый парень по имени Эйнар,  тот  самый,  что
когда-то еще свалился в воду с  корабля.  -  Рунольв,  мы  ему  выпрямим
ребра.
   У Рунольва бешено горели глаза, побелевшие пальцы  были  сплетены  за
спиной. Воины смотрели на него с нетерпением и любопытством. И он  резко
вытянул руку, указывая на берег:
   - Привязать его на носу корабля.  Да  не  калечить!  Халльгрим  снова
открыл глаза, когда Эйнар, стоя по шею  в  воде,  проткнул  гвоздем  его
правый сапог и стал прибивать.
   - Не порань ногу, - проворчал где-то  поблизости  голос  Рунольва.  -
Незачем ему умирать слишком легко!
   Халльгрим висел на форштевне, расчаленный моржовыми  ремнями.  Высоко
над ним щерилась в штормовое . небо голова не то волка, не то змеи...
   - Крепко шьют твои люди,  -  сказал  он  Рунольву.  -  Эта  доска  не
отлетит.
   Он повторял слова, произнесенные  некогда  прапрадедом,  угодившим  в
подобную же переделку... Прапрадеда звали Видгой.
   - На весла! - громко скомандовал Рунольв Раудс-сон. Халльгрима он  не
слышал - он уже шагал по  палубе  на  корму,  к  рулевому  веслу.  -  На
Эрлингов двор!
   Давно хотелось мне посмотреть, хорошо ли будет гореть эта лачуга!
   Плеснули длинные весла, корабль развернулся, проплыли мимо тела Гисли
и Гудреда, оставленные бесприютно  лежать  на  песке.  Рунольв  даже  не
позаботился завалить их камнями.
   Проплыл дом с его крышей, заросшей зеленой травой...  У  дома  жались
друг  к  другу  рабы  и  рабыни,  вышедшие  посмотреть  невиданный  бой.
Притихшей  кучкой  стояли  они  на  берегу.  И  глядели  на  Халльгрима,
висевшего на носу корабля...
   - Эй, вы! Ставьте пиво! - крикнул им Рунольв, и под скалами  загудело
эхо. Или не эхо, а первый вздох рождавшейся бури...
   Сорванный ветром сук с треском полетел вниз, цепко  рванул  Видгу  за
плечо. Видга не почувствовал и не остановился. Веки заливала невыносимая
тяжесть, глаза закрывались сами собой. Видга не останавливался. Еще  шаг
и еще.
   Горящими ступнями по  раскаленной  земле.  Тупая  волна  разбилась  в
затылке. Еще шаг и еще. Лес кончился, дальше  стоял  туман.  Частокол  с
воротами, дом, Сэхейм.
   Но это уже все равно, до них еще сто шагов, и их не преодолеть.
   Ворота  распахнулись  навстречу.  На  Видгу  страшно  было  смотреть:
потемневшее лицо, разводы соли на провалившихся щеках, слипшиеся  вихры.
Глаза полузакрыты, на сапогах кровь. Он не заметил Эрлинга, вставшего на
пути.
   Наткнулся. Эрлинг его подхватил.
   Видга хотел что-то сказать,  но  тут  его  согнуло  вдвое  и  вырвало
зеленой желчью.
   - Рунольв, - прохрипел он чужим, низким голосом. - Отца... там...  во
дворе...
   Они все были здесь: и Хельги, и Эрлинг, и старый Олав Можжевельник.
   - Эрлинг, - сказал Хельги Виглафссон. - Бери корабль.
   Видга смутно слышал топот и шум, поднявшиеся вокруг. Кто-то побежал в
дом за оружием, кто-то открывал корабельный сарай, тащил под киль катки.
   Поджарое черное тело медленно заскользило из-под крыши  -  к  воде...
Самый нетерпеливый уже поднимал палубный настил: достать и  насадить  на
форштевень  зубастую  голову,  помнившую  еще  Видгу,  прапрадеда   всех
Виглафссонов.
   Сына хевдинга на руках унесли в дом. После долгого бега нельзя  сразу
останавливаться, не то что ложиться, и Видге казалось -  он  умирал.  Но
думать об этом было некогда, потому что во дворе готовили корабль и этот
корабль не должен был отплыть без него.
   - Никуда ты не пойдешь! - сказал ему Хельги.
   Видга молчал, глядя на него с яростью затравленного зверя:  запрещать
мстить! Другое дело, что сам Хельги тоже оставался на берегу.  И  старый
Олав, - так распорядился Приемыш... И Олавссоны, Гуннар и  Сигурд.  Зато
кормщиком пойдет Бьерн. И  остальные  -  те,  кто  ходил  с  Халльгримом
весной. Сорок шесть человек. У Рунольва не меньше.  А  если  больше,  то
ненамного. Должен же он оставить кого-нибудь сторожить двор...
   Люди наскоро осматривали корабль, канатами поднимали мачту,  готовили
оружие и весла. Прятали под палубу луки и стрелы, завернутые от  сырости
в кожаные чехлы...
   Старый Олав тронул Эрлинга за руку:
   - Смотри!
   Вывернувшись из-за мыса, через  фиорд  летела  длинная  лодка.  Двое,
сидевшие в ней, так работали  веслами,  будто  по  воде  за  ними  шагал
оживший мертвец.
   - Моя лодка, - сказал Эрлинг Приемыш. Морские ворота были  распахнуты
- лодка пролетела между сваями,  пересекла  бухту  и  ткнулась  носом  в
песок.  Двое  парней  выскочили  из  нее  в  мелкую  воду:  оба  рослые,
белоголовые и совсем не робкие на вид. Эрлинг немедленно узнал обоих:
   - Рагнар! И Адальстейн англ! Но вот когда эти двое  врагов  выучились
так дружно грести, спрашивать было недосуг.
   - Это хорошо, что ты здесь!  -  крикнул  Эрлингу  Рагнар.  -  Рунольв
правит вниз по фиорду! И с боевым щитом!
   ...Эрлинг  все-таки  заставил  себя   еще   раз   оглядеть   корабль,
удерживаясь от немедленной команды. Однако все было готово. Люди  сидели
на веслах. И Бьерн кормщик застыл у правила, подняв руку над головой.
   - Снимаемся! - приказал. Эрлинг Виглафссон. Ему показалось, будто это
вышло у него совсем не так уверенно, как выходило когда-то у Халльгрима.
   Ничего, люди повиновались. Живо втянули на борт еловые мостки,  Бьерн
взмахнул рукой - и весла вспенили воду.
   В это время из двери дома не то вышел, не то вывалился Видга. У  него
подламывались колени, но в руке был меч. Следом за ним показался Хельги.
Он догнал племянника  и  схватил  его  за  руку.  Каким-то  чудом  Видга
вырвался и бросился к воде.
   Новый взмах весел - тяжелый корабль миновал сваи, и  Бьерн  переложил
руль, направляя его против ветра, вверх по фиорду.
   Видга заплакал стоя по колено в воде. Это были его последние слезы.

***

   Корабль шел по фиорду. Эрлинг стоял на носу и думал о  том,  что  для
него это был, по сути, первый боевой поход. В двадцать шесть зим! Правду
сказать, его отроду не тянуло к оружию, но  приемный  отец  не  позволял
братьям смеяться.
   Не всякий корабль для боя - нужен и торговый кнарр... Да кто же знал,
как распорядится судьба!
   Еще Эрлинг думал о том, станут ли люди его слушаться.  И  решил,  что
станут. Особенно если он будет спрашивать совета у опытных.  У  того  же
Бьерна.
   Каждый  здесь