неминуемый визит кого-то из коллег-конкурентов и ввел  себе  пару
блокаторов.  Правда,  на  старого  знакомого  Гвидо в сочетании с
"колымским бальзамом" он все-таки не расчитывал,  а поэтому  дело
ограничилось  пустяками.  Утирая  разбитые носы,  старые знакомые
обменялись   кое-какой   взаимно-полезной    информацией.    Весь
подозрительный  промежуток времени,  Мицуи к госпитальному отсеку
не приближался,  а держал под контролем ходы к карцеру (Гвидо уже
порядком  поднадоела  суета вокруг "обьекта Чичел",  но интерес к
последнему в круг его профессиональных  обязанностей  не  входил.
Зато местонахождение Мацумото легко поддавалось проверке). О том,
что мил-друг Якопетти-Сфорца явно пасет  его  же  "обьект"  Мицуи
знал,  и особо это его не волновало. Но теперь то обстоятельство,
что   начался   отстрел   загонщиков   Чичела,    Мицуи    крепко
обеспокоило...
     -- А теперь скажи, -- тихо спросил Гвидо, доставая на всякий
случай  вторую  шприц-ампулу  и  игнорируя  надрывающийся  сигнал
вызова своего блока связи.  -- Кто живет в  триста  сороковой?  И
какие у тебя с ним дела?
     -- В триста сороковой?  Сроду не  интересовался...  Это  тебе
даже бортовой компьютер доложит...  А дел у меня с этим жителем --
тем более никаких...
     -- Ну, тогда пошли... -- ласково сказал Гвидо...
     -- Я... не...
     Но чертова   химия   продолжала   действовать.   Пошатываясь
Мацумото поднялся с места,  подошел к  двери  и,  еще,  видно  за
что-то   в  себе  цепляясь,  дурашливым  жестом  пригласил  Гвидо
проходить первым.  Тот грубовато  подтолкнул  его  и  такими  вот
тычками,  не обнажая ствола,  погнал его к лифту, потом, к триста
сороковой.  У самой двери сунул  ему  отмычку.  Одуревший  японец
повернулся  к  нему жалковато улыбаясь и словно чего-то ища в его
глазах,  не  нашел  и  уверенно  --  никакая  химия   не   снимает
профессиональных навыков -- бесшумно отпер дверь. Шагнул внутрь.

                               11.

     Капитан Вартанян   твердым  шагом  дошел  до  дверей  своего
кабинета,  запер их за собой,  снял форменную фуражку, повесил на
табельный  крюк  и  только тогда позволил себе обтереть покрывший
лицо и шею мелкий, бисерный пот безупречно чистым платком.
     Платок он   бросил   в   корзину   утилизатора,   подошел  к
капитанскому сейфу,  отпер главную  (большую)  дверцу,  потом  --
соответствующим   числом   поворотов   и   оттяжек  --  малую.  В
открывшуюся стальную полость  --  щель  аккуратно  забросил  свою
лицензию   --  сегодня  его  даже  не  попросили  достать  ее  из
внутреннего  кармана,  а  ведь  могла  она  и  полететь   ему   в
физиономию,  разорванная на столько кусков, на сколько хватило бы
зла у Федерального Следователя -- и ни один аппеляционный суд  не
аннулировал  бы  этот поступок чиновника такого ранга...  Капитан
Акоп запер  эту  малую  дверцу  на  сколько  положено  щелчков  и
оборотов  и  открыл  другую  --  рядом.  Оттуда  извлек поднос со
стройной бутылкой,  на этикетке которой сиял дорогой  его  сердцу
Арарат -- такой,  каким он был до Алазанской катастрофы... Поднос
украшал  строгого  хрусталя  набор  стопок,  наряду  с  ними   --
регулярно  сменяемый,  тончайшими  ломтиками  нарезанный  лимон и
серебряное  блюдечко  с  сахарной  пудрой.   Старый   Акоп   чуть
приспустил  галстук,  выпил,  закусил,  привел содержимое сейфа в
порядок,  запер  малые  и  большие  дверцы  и   надавил   клавишу
интеркома.
     Дождавшись, пока  сэконд  соблаговолит  ему   ответить,   он
коротко  приказал  передать  на  ближайшие двадцать четыре часа в
распоряжение Обьединенной Следственной  Группы  его  --  капитана
Вартаняна -- персональный планетарный шаттл.
     И лишился его навеки.

                      ГЛАВА 3. ЛЕС НАКАНУНЕ

                               1.

     Голубой с белым, больше похожий на спортивный самолетик, чем
на  космический аппарат мини-шаттл словно и не думал двигаться --
намертво  завис  над  бездонной,  сине--голубой   пропастью,   и,
казалось совсем невероятным, что вот эти -- терракотового отлива,
полускрытые облаками извивы -- эти высочайшие горные хребты  и  в
бездну  уходящие  ущелья планеты не так уж и давно известные роду
людскому,  а там -- в  коричневатой  тьме  --  глубокая  ласковая
лазурь  еще покрытого теплой,  влажной ночью Побережья -- все это
может быть чем-то иным , а не лишь прибежищем для жаждущей отдыха
и покоя души.
     Но там  --  внизу  шла  война.  Не  знающая  отдыха и пощады.
Целились   из   зарослей   в   изукрашенную   маскировкой   броню
транспортеров партизанские базуки, шарили с вертолетов, выискивая
в "зеленке" свои цели  стволы  крупнокалиберных  пулеметов,  тихо
высыхал на свежеизготовленных стрелах, несущий мучительную смерть
яд... И перекошенным многоугольником вонзался в истерзанную плоть
Планеты Периметр. Невидимый еще с такой высоты, скрытый еще, быть
может,  за горизонтом,  но столь же реальный и  непреложный,  как
предстоящий восход Звезды.
     Кораблик шел без пилота -- в надежном автоматическом  режиме,
и никто не мешал его единственным двоим пассажирам высказать друг
другу то, что они друг о друге думают.
   -- Мне  не  нравится,  капитан  Дель  Рэй...  --  сказал  Кай,
рассматривая  предутреннюю  планету  за иллюминатором.  -- Мне не
нравится ваша самодеятельность.  Я,  конечно, не волен давать вам
руководящие  указания  --  но,  как  мне  кажется,  вправе был бы
ожидать, что вы выполните мою дружескую просьбу...
     -- Вы извините меня,  Следователь,  -- намертво застряли там
со всеми этими идиотскими формальностями...  А действовать сейчас
надо оперативно: Охота пошла...
     -- Кай выдержал паузу.
     -- По   крайней   мере,  --  продолжил  капитан  планетарной
контрразведки,  несколько сбавив обороты, -- теперь я уверен, что
мы прилетели в Колонию на одном кораблике с убийцей Посла...
     -- И  мистера  Джакомо  Сфорци...  --  меланхолично  добавил
Федеральный Следователь.  -- А может,  и еще кого... И еще теперь
вы уверены,  что ваш приятель Мацумото -- вы ведь сохранили с ним
приятельские отношения,  после того,  как вкатили ему производное
диобеина? -- так вот, вы теперь уверены, что это не он устранил с
нашего  с  вами  жизненного  пути  помянутого  только что мистера
Сфорци.  Это -- позитивная информация, капитан. Но огорчает меня,
главным образом, ваш неосторожный поход в триста сороковую...
     -- Если подходить к делу формально, -- слегка напрягая голос
Гвидо  почему-то  --  он сам не смог бы точно обьяснить почему --
капитан  контрразведки  силился  оторвать   взгляд   Федерального
Следователя  от  лениво  вырастающего  за  стеклом  иллюминатора,
рельефа Планеты,  -- так вот, если подходить к делу формально, то
вы  попросили меня не соваться в это заповедное место в одиночку.
Не более того. Именно так я и поступил...
     -- Ну да -- вы доверили провести разведку боем вашему,  да и
моему,  впрочем э...  коллеге. Только и всего. И каков результат?
Бедняга госпитализирован,  по крайней мере,  на сутки...  В этом,
конечно,  есть своя положительная сторона... Но, скажу вам прямо,
капитан Дель Рэй, я не поступил бы так на вашем месте...
     -- Когда он не появился оттуда через пять минут...  И, потом,
когда я услышал...  эти...  звуки...  Я обнажил ствол и  вошел  в
помещение  сам.  Ничего  там не было...  Каюта,  подготовленная к
сдаче администрации судна.  Только Мицуи сидел на полу  и  нес...
эту чушь...
     -- Еще там были картины,  Гвидо.  Довольно большие картины в
ящиках.  По предоставленной мне документации,  в каюте  во  время
перелета  проживал  некто  Олбап Оссакип -- миллионер,  художник,
коллекционер живописи  и  довольно  примитивный  шутник,  на  мой
взгляд.  Вез с собой еще массу всякого багажа. Но ни его, ни этих
шмоток после вашего неосторожного к нему визита  никто  на  борту
найти не может...
     -- Ничего -- никуда он не  денется  при  высадке...  Кстати,
почему вы считаете его шутником?
     -- Почитайте   внимательно   как   зовут    нашего    нового
знакомого...   Вы,   надеюсь,   интересовались  живописью  начала
двадцатого  века?  И  середины...  Кай  развернул  к  собеседнику
портативный дисплей.
     -- О,  Господи,  --  раскусив  глуповатый  розыгрыш   своего
заочного партнера,  воскликнул Гвидо,  -- всегда приходится иметь
дело с претенциозными педерастами...
     -- Довольно опасными, замечу вам, капитан Дель Рэй. Довольно
опасными...  Вы ведь правильно заметили, что идет охота -- причем
самый опасный ее вид -- охота на охотников. А вы вызвали огонь на
себя .
     Кай, наконец, повернулся лицом к собеседнику.
     -- Вас не удивляет, капитан Дель Рэй, что мы все еще живы? И
выключите  эту  штуку,  --  он  кивнул на надрывающийся динамик в
спинке переднего кресла.
     -- Не   могу,  это  "принудиловка".  Прием.  Повторяю,  борт
спускового модуля "Процион-ноль-ноль первый"... Прием.
     -- Периметр-три,   Периметр-три!!!   Борт  Процион-ноль-ноль
первый, отвечайте, мать вашу!!! Оглохли вчистую что-ли?
     -- Мы   отвечаем   вам,   Периметр-три...  В  чем  дело?  --
Немедленно покидайте борт!! Вы слышите -- немедленно!!! Ваш шаттл
дает сигнал наведения...
     -- Черт, наш друг, кажется, подсунул нам на борт "пищалку"...
-- зло сказал Кай.
     -- Какую к хренам "пищалку"!  -- заорал Периметр-3.  --Это у
вас  вирус  такой  --  в  софтвэре.  Заставляет  вашу электронику
подманивать самонаводящийся "копперхэд"...  Которым стрельнут  из
джунглей,  как  только  вы  войдете в зону действия...Это зеленые
уроды  выдумали...  На  них  какой-то  ублюдок  в  космонавигации
работает...Вырубить  сигнал  можно  только  со всей навигационной
системой вместе. Так тогда вы загремите и без "коппера"... Да что
я  тут  распинаюсь,  натягивайте  шлемы  и  катапультируйтесь!  И
скорее,  черт вас дери!  Вы уже почти в зоне... Да -- блоки связи
повыключайте... А то вас по пеленгу -- в упор крупнокалиберными в
клочья разнесут... И автоматику вырубите на парашютах... Чем ниже
вы их откроете...
     Это сильно смахивало на конец.
     Кай послушно выключил и пристегнул к поясу блок связи, рядом
примостил переносной компьютер и откинулся в кресле  --  что  еще
надо  для  полного  счастья  сотруднику  Федерального Управления,
путешествующему  по  казеной  надобности  с  целью  расследования
убийства особо важного лица?
     -- Прощайте, капитан Дель Рей, -- сказал он, опуская забрало
легкого гермошлема и берясь за рукоять катапультирования.
     -- До  свидания,  --  ответил,  видимо  более   оптимистично
настроенный Гвидо и тоже положил руку на красную рукоять.
     Сам момент катапультирования,  как и всякое резкое изменение
судьбы, плохо отложился в памяти Федерального Следователя. Просто
проплыли в памяти стихи,  которые он пытался выучить, когда хотел
осилить чужой язык на Святой Анне...

                 Самолетик жестяной
                 Кувыркается со мной...
                 ...
                 Не успею, не смогу,
                 Не увижу на бегу
                 Предпоследнюю весну
                 Предвесеннюю тайгу...
                                      Стихи Л. Розановой

     Он отсоединил  и   бросил   во   вращающееся   вокруг   него
пространство  модуль автоматического открытия купола.  Вцепился в
кольцо ручного включения.  Мини--стабилизаторы сделали свое  дело
-- кресло прекратило свое вращение, и Кай летел теперь по крайней
мере не вниз головой.
     Вообще, если бы не свист ветра,  то состояние его можно было
бы  назвать  полным  покоем.  Величественный  и  грандиозный  Лес
надвигался снизу.  На глазах теряло темную глубину, превращаясь в
голубой шелковый полог небо чужого мира...
     Кай попытался  отыскать  глазами  кресло Гвидо,  но не смог.
Зато увидел, как из зеленой дымки внизу вынырнул и уверенно пошел
на цель яркий злой огонек самонаводящегося снаряда.  Опередив его
взглядом,  Кай успел увидеть и уходящий вдаль,  пустой теперь, но
по-прежнему  красивый  бело-голубой  шаттл.  За  треть секунды до
того,  как на пол-горизонта шарахнул взрыв. На уши мягко надавила
ударная  волна.  И отпустила.  Кай проводил глазами уходящие вниз
огни пылающих обломков,  потом перевел  взгляд  на  встроенный  в
рукоять кресла альтиметр. Оставалось всего-ничего. Но он подождал
еще почти целую минуту. Потом рванул кольцо.
     Сильно тряхнуло  и кресло отлетело вниз и в сторону.  Подняв
голову,  он с  облегчением  увидел  оранжевое  полотнище  купола,
глянув  вниз  --  уже  не  с  таким  оптимизмом  --  стремительно
надвигающееся месиво уже вполне различимых ядовито-зеленых  крон.
Краем  глаза  он  увидел,  как  раскрылся  вдалеке купол парашюта
капитана Дель Рэя -- секунд на двадцать после его собственного --
нервы у контрразведчика были покрепче...

                               2.

     -- Мне не нравится это,  -- пухлая ладонь шефа Сектора смела
в сторону разложенные на столе распечатки.  --  Все  трое  --  на
одном  лайнере  и  летят  на одну--единнственную Гринзею!  Это не
может быть случайностью.
     -- Все четверо, -- напомнила госпожа Фуллер. -- Там еще этот
тип из  контрразведки.  И,  судя  по  всему,  это  еще  не  конец
списка...
     -- Даже если это случайность,  она грозит стать роковой. Уже
который  раз  оказывается,  что у нас правая рука не ведает того,
что тем временем  творит  левая...  --  задумчиво  продолжал  сэр
Барни,  не  внемля  строгому  лепету своей верной секретарши.  --
Ставлю сто против одного --  ребята  наломают  дров!  А  если  их
задания  пересекутся,  я гроша ломаного не дам за успех операции!
Обеих -- тьфу! -- операций...
     Шеф пожевал   кончик  электропера  и,  воздев  его,  подобно
дирижерской палочке,  стал диктовать текст шифровки.  Мисс Фуллер
старательно   заменяла   собой   шифродиктофон,  о  существовании
которого в волнении,  как всегда,  позабыл Шеф.  В  разгар  этого
увлекательного  занятия  на  терминале  вспыхнул  непреложно алый
сигнал экстренного вызова.
     Надавив на  клавишу  ответа,  шеф  вызвал  на экран монитора
респектабельное и весьма  озабоченное  изображение  дежурного  по
сектору подпространственной связи.
     -- Сэр,  -- с глубоким чувством произнес тот.  -- Только что
мы получили следующее. Открытым текстом, по экстренному каналу...
Разрешите зачитать?
     Сэр Барни кивнул с видом  питона,  приведенного  в  неважное
расположение духа.
     -- Администрация Колонии "Гринзея-2" в лице Президента Гарри
Р.  Гаррисона  лично  и  все  компетентные   службы   Колонии   с
прискорбием    уведомляют    руководство   Сектора   Федерального
Управления Расследований...
     Выслушав похоронку до конца,  шеф взорвался. Взрыв занял без
малого четыре минуты и дорого обошелся подвернувшемуся  под  руку
карлсбадской керамики пресс--папье и куче бумаг,  не вовремя,  но
вполне естественно,  тут же рухнувшей на пол.  Взяв себя в  руки,
сэр  Барни  заказал разговор с Представительством Директората и в
ожидании оного стал энергично надиктовывать  мисс  Фуллер  письмо
Президенту   Гаррисону,   временами   вставляя   "тут  выразитесь
помягче"...  Закончив это сильно успокоившее  его  дело  и  выдав
несколько тавтологическое "пока нет трупов,  нет и покойников..."
он уже в последнюю очередь вызвал по селектору Комиссара  Грэгори
и   распорядился   приступить  к  формированию  резервной  группы
расследования.

                               3.

     -- Какого же Дьявола?  -- спросил,  утирая пот, Гвидо. -- Вы
говорите,  что  вам  стоило  таких  огромных  трудов  извлечь  на
поверхность эти памятники...  Сами говорите, что им цены нет, что
это  -- свидетельства древних тысячелетий вашей цивилизации...  А
теперь вы все это закапываете обратно -- в этот  чертов  песок...
Зачем?
     -- Все  что  мы  извлекаем  из  недр   нашей   планеты,   --
поучительно  ответил  похожий  на  плюшевого мишку учитель Ю,  --
тщательно измеряется и описывается...  Теперь,  когда у нас  есть
возможность  покупать  технику землян,  мы делаем голографическую
фиксацию  и  нейтронно--активационный  анализ  ископаемых...   Вы
понимаете, уважаемый Кай, или Гвидо, что речь идет не об угле или
алмазах -- я имею ввиду памятники Истории...
     -- Я  раз  шесть  уже  обьяснял  вам,  что меня зовут Гвидо.
Капитан Гвидо Дэль Рэй... А Каем -- Каем Санди зовут того, к кому
я  прошу  вас  отвести  меня  как  можно быстрее.  Ваши раскопки,
безусловно, до Дьявола интересны, но мы прибыли сюда, чтобы...
     Гвидо присел   на  уцелевший  от  древней  колонны  пенек  и
принялся  массировать   ушибленную   при   не   слишком   удачном
приземлении лодыжку.
     -- Странно,  как  много  значения  вы  придаете  собственной
индивидуальности...
     -- В нас много странного,  приятель. Да и у вас с этим делом
хорошо  выходит...  Вот,  говорю,  за каким чертом раскопки опять
закапываете?...
     -- Только  земля  хранит то,  что ей доверили так,  как тому
подобает... -- учитель Ю с назидательным видом устроился напротив
взмокшего и вдрызг уставшего, главным образом от непрекращающейся
беседы с ним,  Гвидо.  --  Разве  вы  выставляете  останки  своих
великих  людей прошлого на всеобщее обозрение в залах музеев?  Да
еще  --  после  их  анатомического  анализа?  Это  ведь  было  бы
странно... А многие нашли бы это отвратительным... Хотя это вовсе
не значит,  что вы хотите забыть своих великих...  Наоборот --  о
деяниях их вы пишите эти свои...  книги...  Слагаете песни.  Если
кому-то взбредет в голову  узнать,  как  был  устроен  мозг,  ну,
скажем этого вашего великого писателя... я забыл как его зовут...
     -- Не важно, -- устало сказал Гвидо.
     -- Вот видишь -- я же говорю тебе, что индивидуальность сама
по себе -- не важна...  Так вот,  если вы захотите узнать,  каков
был  мозг  какого-то  из ваших ныне почивших великих,  или какими
болезнями он страдал  --  вы  все  это  можете  найти  в  научных
сочинениях и сделать это достойно,  не тревожа то, чего тревожить
уже не надлежит...  Вот так же и остатки древней винодельни -- ты
напрасно  считаешь  ее  за храм -- которые ты видишь перед собой.
Ознакомившись со всем,  что заслуживает интереса в этом  творении
наших   древних   предков,   мы   хорошенько  запишем,  запомним,
зафиксируем  их  местонахождение  и  с  величайшей  осторожностью
придадим  их  земле  --  так как они и провели все эти пятнадцать
тысяч лет... Если считать по вашему...
     -- Однако  на  Земле...  и  в  Мирах  Федерации есть народы,
которые изготовляли мумии, делали места захоронения своих великих
центрами поломничества...
     -- Но ведь  от  этого  отказались  со  временем...  Я  много
читал...  Народ Леса знает,  что живое,  умирая,  должно породить
новую жизнь...
     -- Ну,  еще далеко не все и не всегда...  А уж места древних
раскопок -- повсюду в Обитаемом мире  это  --  прямо-таки  центры
паломничества туристов...
     -- Вот и напрасно,  гость,  вот и напрасно...  Ничто так  не
разрушает  Историю,  как  нашествие профанов...  Когда надо и где
надо -- в школах,  в музеях -- это вы нам подали хорошую идею  --
организовывать  специальные  музеи  -- всюду в таких местах будут
выставлены тщательно выполненные  копии  и  изображения  реликвий
прошлого,   и  многие,  многие  поколения...  Учитель  Ю  замолк,
прислушиваясь к чему-то в себе...
     -- Но  ведь и наука не стоит на месте -- могут потребоваться
какие-то дополнительные  измерения,  анализы...  --  Гвидо  начал
осторожно  подниматься,  готовясь продолжить путь,  ибо спорить с
учителем  Ю  --  он  это  уже  успел  понять  --  можно  было  до
бесконечности...
     -- Наука  слишком  многое  разрушает.  Своими  анализами   и
измерениями...  И только Знание -- хранит...  Ты прав -- нам надо
торопиться -- скоро с неба прийдет смерть...
     "Всегда был  в  восторге  от  нашей системы секретности,  --
подумал Гвидо.  -- Они -- там  в  Космосе,  спецкодом  и  тонкими