ки
вскрикнул.
     Словно резец изощренного скульптора  поработал  над  корявой
массой вздувшейся древесины. Нет, это была не  игра  воображения.
Странное дерево  воплотило  в  себе  чудовищно  искаженные  черты
человеческого тела и лица.
     -- Не ожидал  такой  встречи,  Советник  Лэшли...,  --  тихо
сказал Кай.

                               13.


     -- Да, -- констатировал Шаленый. -- Видать не был  последним
учеником Каррозерса тот дед, что дуба дал у Токанавы  на  "Черном
жемчуге". Последний -- вот он.
     -- Покойный  Окама  оставил  нам  в  своем  дневнике  вполне
убедительные доказательства того, что  этот  человек  глубочайшим
образом изменил ход метаболических  и,  главное,  гормональных  и
регуляторных процессов  в  своем  организме...  Возможно,  еще  в
детстве он был одной  из  жертв  экспериментов  Каррозерса...  Но
затем обратил свои жутковатые качества во  зло  всему  остальному
миру, -- Кай пожал плечами. -- Окама  отмечает,  что  на  психику
этого типа наложиллось еще и  обучение  в  школе  Тайного  Учения
Эйч-Эрн... Оставлю  это  без  комментариев.  Но  мы  сами   можем
констатировать, что практически  на  наших  глазах  этот  человек
дважды изменил свой облик. Попытался под  видом  Посла  завладеть
текстом крайне невыгодного для его политических целей доклада,  а
затем в образе им  же  убитого  Якопетти  включился  в  охоту  за
"Докладом Каррозерса"... А теперь вот -- последнее превращение...
     -- Но в роли Посла он получил  пулю...  --  Гвидо  удивленно
приподнял  бровь. -- Неужели  ему  удалось  так  точно   имитировать
остановку сердца и другие признаки смерти? А затем --  удрать  из
холодильника морга? Хотя...
     Он снова  оценивающе  посмотрел  на  чудовищное  изваяние  и
добавил:
     --  ЗДЕСЬ  в  это  легко  поверить...  Я,   кажется,    даже
догадываюсь, зачем ему потребовался гистаминоподобный препарат...
Надо было добрать до комплекции Посла,  хотя  бы  за  счет  отека
тканей... Впрочем, я не медик.
     -- Хотел бы я знать, только, -- вздохнул Кай, где  находится
сейчас бренная земная оболочка самого господина Окамы?
     -- Как вы  думаете...  --  Гвидо  постепенно  снова  обретал
интерес к жизни, -- он сохранил... разум, сознание?... Он  слышит
нас? Или это -- настоящая древесина?
     -- Спросите об этом биологов. -- пожал плечами Кай. -- И  не
сейчас, а лет  через  пять-шесть...  А  насчет  древесины  --  не
думаю...  Животную  клетку  в  растительную  так   запросто    не
превратишь... Не дерево -- нечто древоподобное... Мимикрия...
     -- Так или иначе, а плоды это деревце даст отменно  ядовитые.
Когда и если... - пробормотал Клецки.
     --  А  теперь  скажите  мне, - Гвидо  потер   окровавленными
пальцами виски. - Что вы-то делаете в Храме Тайного Учения?
     --  Отбиваем  ваш  хлеб,  капитан.  Участвуем  в  аресте   и
задержании  главы  контрабандной  сети  оружия,   наркотиков    и
фармсырья по кличке Свистун. Еще он оказался Тайным Пророком,  но
это уже мелочи, по сравнению с тем, что этот тип подвязался еще и
Советником Президента... Прошу любить и жаловать, --  Кай  сделал
жест в сторону жуткого растения. - Думаю, что  задержанный  будет
долго находиться в  состоянии  э-э  домашнего  ареста...  Кстати,
есливас интересует судьба документа Каррозерса -- то  он  там,  в
том портфеле, что  коллега  Клецки  бережно  прижимает  к  э-э...
сердцу. Скажем так. К сожалению, он уже наложил на него пломбу...
     -- Вовремя я успел полистать бумажки... - сам  себе  сообщил
Шаленый.
     Кай потом так и не смог решить  для  себя  --  было  ли  это
высказывание проявлением наивной простоты славянской души, или ее
изощренного  коварства,    посредством    которого    закоренелый
авантюрист намекал на то, что  превратился  теперь  в  одного  из
держателей сверхсекретной информации со всеми  тсюда  вытекающими
обстоятельствами...
     --  И  что  же  вы  поняли  в  этой  ученой  галиматье?   --
поинтересовался Гвидо.  --  Он,  может  быть,  содержит  разгадку
проблемы туземцев?
     --  Галиматью  писали  для  Академии,  а   для    Сенатского
подкомитета -- резюме на сорока страницах. На дебилов в  расчете,
считай, -- возразил ему Шаленый. -- Так что и я с  моим  неполным
высшим кой-чего скумекал... А разгадка проблемы вашей  там  есть.
Да такая...
     -- Хотите, я попробую сказать вам в общих чертах, в чем  она
состоит? - задумчиво спросил его Кай. -- По-моему все мы тут  уже
кое о чем догадываемся...
     --  Валяйте,  Следователь,  --   с    интересом    отозвался
Шишел-Мышел.
     -- А не  было  никаких  туземцев.  Никаких  аборигенов.  Был
огромный, от всего мира отрезанный полигон,  на  котором  наемная
ученая братия под руководством таких преступников как Каррозерс и
еще десятка ему подобных генералов от науки создавали новые  расы
рода  человеческого. Выполняли  социальный  заказ  --    коренным
образом  удешивить  покорение  Вселенной,   завоевание    планет,
адаптировать к которым обычных людей невозможно. А достичь такого
удешевления  решили  простейшей  инверсией  задачи.   Не    среду
адаптировать к человеку, а человека  к  среде.  Вот  и  появились
кротовики и богомольцы... И  зеленушки...  А  первыми,  наверное,
были  пумоиды. Они  рождаются  почти  людьми,  и  только  в  ходе
взросления их "доводят" до кондиций, делающих их  пригодными  для
жизни в прайде...
     -- В точку попали, Следователь. Я в свое время как прочитал,
так оторопь меня взяла...
     -- Это что-же --  "остров  доктора  Моро"  в  размерах  всей
планеты? -- поинтересовался Клецки.
     -- За тем исключением, что Моро  резал  по  живой  плоти,  а
здесь в ход шла генетическая и  клеточная  инженерия...  А  потом
наступил  крах  Империи,  и  экспериментаторы    и    плоды    их
экспериментов остались один на один. Судя по тому, что  мы  имеем
на сегодняшний день, в условиях  Гринзеи  искусственные  разумные
виды оказались куда как блее жизнеспособны, чем  их  создатели...
Из последних, наверное, мало кто выжил, зато потомство  уродилось
сами видите какое, -- Кай кивнул в сторону  дерева-изваяния.  Так
что и загадка Первой и Самой Первой высадок  получает  такое  вот
странное разрешение...
     -- Я одного не пойму, только, --  глухо  сказал  Шаленый.  -
Неужели они... Мутанты эти... Неужели так напрочь и  забыли,  что
их предки были людьми? Ведь если  бы  на  Земле,  в  Колонии  это
знали, так ведь все могло по-иному повернуться...
     -- А они и не забывали, я думаю... -- после небольшой  паузы
сказал Кай. Учителя, я думаю, знали об  этом  всегда,  да  только
вот... Когда-то  они  приняли  решение...  Что  наша  --   земная
цивилизация не для них. С ее бессмысленным кружением  в  хороводе
войн и кризисов, с крысиными  гонками  конкуренции,  со  всеобщим
одиночеством на миру... Это, наверное,  случилось,  когда  вторая
волна  колонистов  "не  узнала"  их.  И  они   решили    остаться
неузнанными. Не становиться тридцать четвертым  населенным  миром
Федерации. Надеть маску "чужих"
     -- На всю планету? -- почти с  языческим  восторгом  спросил
Гвидо.
     -- На всю планету. Навсегда.
     -- Это ставит нас перед выбором... - задумчиво сказал Стивен.
     -- Гос-споди, да какой теперь выбор? -- удивился Шаленый, --
Доклад-то у вас в руках. И пойдет себе по инстанциям...  И  скоро
каждая собака будет знать правду...
     -- ЭТУ правду простое человечество может не узнать  никогда,
-- пояснил ему Гвидо.
     -- Вот  я  и  говорю  --  нам  предстоит  нелегкий  выбор...
Принесет ли такая правда добро аборигенам? Или им все-же на самом
деле лучше остаться чужими? Это дает права, которые у своих легко
отбирают... - Стивен зябко поежился
     С минуту все молчали.
     -- Так просто этого не решить, -- вздохнул Кай. --  Пойдемте
к нашим собирателям картин. Нас ждет еще одна проблема...
     -- Я вам еще кое-что должен показать, --  прогудел  Шаленый.
-- Сверх программы. Пойдемте.
     Это заняло немало времени --  осторожное  продвижение  вдоль
загроможденной аппаратурой лаборатории -- музея. По  обе  стороны
прохода, залитые в прозрачный пластик  препараты  демонстрировали
разные типы и этапы трансформации  органов  человека  и  каких-то
животных... Но Шаленого они не трогали...
     -- Вот, -- сказал он. Здесь этот черт собрал  самое  ценное.
Может, к отправке готовил... Он, видно,  ноги  уносить  собирался
вместе с документиком этим... С народом с Дальних Баз снюхался...
Барсука дважды угрохать пытался...
     -- Это чувствовалось, -- согласился Кай.--  Судя  по  всему,
Дальние Базы обещали ему убежище. Он сдал им Мацумото после того,
как с вашей подачи, Гвидо, "раскрутил"  его  еще  на  "Проционе".
Вчера, в Первом Национальном он был как никогда  близок  к  тому,
чтобы заполучить Доклад... Только сверхпредусмотрительность Шпен-
та уберегла бумаги для вас, Дмитрий...
     -- Скажите уж -- для вас, господа из розыскного ведомства...
     -- Видно решил дело провал с устранением доклада Окамы. Лэш-
ли, или тот, кого мы знаем под этим именем решил  свернуть  свои
дела на Гринзее.  Убирал свидетелей... Эль-Аттари,  к  примеру...
Развязал войну в джунглях... Учителя, видно, слишком много знали.
Или о слишком многом догадывались...
     -- Так вот, -- продолжал гудеть Шаленый, --  здесь,  в  этом
бункере, я и картинку давешнюю выискал. Уж и  надежду  потерял...
Тут же черт только не заблудится... Но  нашлось  полотнышко-то...
Для приманки, видно, мне  выставил,  да  Шаленого  без  хрена  не
сьешь! А главное -- вот! Сундуки для биостатиса. Тех  четверых  я
не знаю, а вот это... Вас, кажется, интересовала судьба этой  са-
мой бренной земной оболочки, этого самого типа? Протрите  смотро-
вое окошко...
     -- Господи, Посол Окама, --  констатировал  Клецки.
     Некоторое время царило молчание.
     -- Теперь разве что он сам сможет обьяснить, за каким чертом
Лэшли коллекционировал в анабиозе свои жертвы? Зомби из них делал
что-ли?  Так  или  иначе,  надо  вызвать  сюда  специалистов   по
биостатису... - заключил Гвидо.
     -- А теперь -- к нашим  любителям  живописи,  --  решительно
сказал Кай.
                               14.

     Они подошли  к  "стрекозе"  как  раз  тогда,  когда  конвой,
наконец, решился вывести из геликоптера и  повести  его  к  месту
сосредоточения штатского люда. Подойдя к телу убитого пумоида  он
перекрестился.
     -- Господи, Балла.
     -- Проклятая тварь сиганула из зарослей, как раз когда народ
полез из вертушки, -- пояснил Шаленый. -- И мадам ее и уделала  из
своей пушки, -- он кивнул на "винчестер". -- Почти  в  упор.  Еле
успела. А меня зверюга эта совсем заколебала. Если-б не она,  так
давно бы деру дал... А то  --  по  лесу  круги  давала,  куда  не
сунься...
     -- За ней и другие грехи есть, -- заметил помрачневший Гвидо.
     -- А теперь, господин  Беррил,  --  приняв  официальный  тон
повернулся Кай к Барсуку, --  ознакомьте  нас  с  гм-м,  историей
полотна, находящегося перед нами.
     Миссис Фигли, мучительно морщась, откинула в сторону ставший
влажным от росы брезент. Свет  предутреннего  неба  делал  детали
картины ясно различимыми и слегка загадочными.
     -- Господин... -- Барсук смешался --  Впрочем  обойдусь  без
имени... В общем для вывоза  с  Гринзеи  мне  была  предоставлено
древнее полотно. Дорогое страшно...  Я,  однако  не  предпринимал
ничего...
     -- О какой древней картине идет речь? --  напряглась  миссис
Рафаэлла.
     -- О "Девочке на шаре"...  --  успокоил  ее  Беррил.  --  Вы
знаете, в двадцатом, кажется, веке...
     -- Я знаю... -- миссис Фигли, от  греха  подальше  протянула
свой винчестер мужу.
     Тот принял его словно сложенный зонтик.
     -- Я всего лишь пригласил  одного  специалиста...  Он  очень
бедствовал  тогда,  и  я  дал  ему  подзаработать...  Даже   меня
нарисовал... Вот тут вот... --  Беррил  показал  на  картине.  --
Конечно, в очень неприличном виде... В очень... Но...  Вообще  --
людям нравилось...
     -- Вы говорите о великом  Балотти?  --  трагическим  шепотом
возопила миссис Рафаэлла. -- Вы осмелились?
     -- Да какой он был великий  тогда?  Это  теперь,  когда  ему
удалось так интересно загнуться...
     -- Вы... Вы... использовали... -- миссис не могла  перевести
дыхания.
     -- Вы точно догадались, мадам.  Балотти  намалевал  все  эти
штуки поверх того, что в свое время намалевал тот Пикассо... Наша
таможня не слишком строга, обходится без рентгена и этих...
     -- И вы знали об этом?!!! -- Рафаэлла молнией повернулась  к
Шаленому.
     Тот с интересом изучал розовеющие небеса.
     -- Немедленно верните мне чек!!! -- заорала миссис.
     -- Простите, разве я продал вам  не  "Трапезу  во  облаках",
миссис? Она -- перед вами.
     -- Я должен подтвердить, --  стараясь  не  придавать  голосу
никакого выражения, заметил Кай, -- что картина великого  Балотти
по праву принадлежит Фонду Гугенхайма. А "Девочка на  шаре",  без
сомнения -- Федеральному Директорату. Обе имеют сравнимые цены на
рынке искусств...
     -- Супружеская чета Фигли онемела. Глаза Беррила вылезли  на
лоб и не собирались быстро оттуда вернуться...
     -- Я уверен, что со временем вам удстся решить эту проблему,
господа... -- несколько неуверенно заметил Гвидо...  Или  сделать
выбор...
     -- Кстати, о выборе, -- прогудел Шаленый. --  Про  тот,  что
надо сделать нам. Есть идея... Пару шагов в сторону, ребята...
     Четверо посвященных отошли ближе к лесу. Шишел-Мышел вытянул
перед собой руку и раскрыл кулак. На нем тускло сверкал старинный
серебряный рубль.
     -- Решетка -- так быть тридцать четвертому населенному миру,
-- сказал Шишел. -- Орел -- остается колония на чужой планете...
Согласны? Мозги нам тут все равно не помогут. Коль орел -- в глу-
хую молчим, коль решка -- на весь мир секрет  этот  раззвоним.  А
там -- будь что будет...
     -- Ну  что-ж. Это  единственный  способ  получить  ответ  от
Господа Бога, -- сказал Гвидо, подумав. Я согласен.
     -- Согласен, -- сказал Стивен.
     -- Лучше так,  чем  никак,  --  вздохнул  Кай.  --  Бросайте
монету, Дмитрий.
     Тот взмахнул рукой, и серебряный кружок, кувыркаясь, полетел
вверх. Остановился на миг в высшей точке своей траектории.
     И встретил первый луч взошедшей над Лесом Звезды.




                           Б. Иванов,
                           Ю. Щербатых

                        ОБИТЕЛЬ МОНСТРОВ

                 (научно-фантастическая повесть)


                                     Ничто,  входящее  в  человека
                                     извне,  не  может  осквернить
                                     его; но  что исходит из него,
                                     то может осквернить человека.
                                                Евангелие от Марка
                                                гл. 7. 15


                 ГЛАВА ПЕРВАЯ. НОЧЬ ЯСНОГО МРАКА

                               1.

     - Возьмите же себя в руки!  - резким,  хрипловатым голосом
каркнул  седой  Ханнес,  вставая  со  своего места,  чем все-таки
заставил оборваться стоявший в кабинете гвалт.
     Старейшина обращался,  вроде, ко всем присутствующим. Ларри,
однако, достаточно ясно ошутил, что старейшина обращается, прежде
всего, к нему - Помощнику Большого Шерифа, и что негоже вот этак
стоять спиной ко всей честной компании и ни слова не  выложить  в
ответ на все,  что здесь наговорили в его и Шерифа адрес.  Просто
стоять и смотреть в окно.
     - Возьмите  себя,  наконец,  в  руки !  - продолжал каркать
Ханнесс. - Если мы будем дожидаться, пока Роб соблаговолит выйти
из запоя, а скорей - вообще, с того света, работа станет на всей
сотне Заимков и уже следующий транспорт грузить будет нечем. А за
красивые глаза нам от Федерации платы не положено: просто корабль
без захода к  нам  просвистит  дальше  -  к  Сириусу,  вместе  с
медикаментами  и продовольствием.  И мы сосем палец до следующего
полугодия.  А дисциплина в Общине и так оставляет, как говорится,
желать...  А  тогда,  да  еще без Роба - бунт!  Бунт безо всяких
там!... Я не понимаю, ребята, слушает меня хоть кто-нибудь?!...
     Ларри, однако,  продолжал  смотреть,  сложив руки за спиной,
как за редкой стеной заброшенных башен-многоэтажек,  за пустырями
Восточной  Окраины,  из Гнилых Урочищ едкими языками встает Рыжий
Туман.
     " Рыжий  Туман  к  ночи  -  это  неплохо,  - подумал он.  -
Простоит до темноты и сойдет.  А между Рыжим Туманом и Фиолетовым
будет не меньше четырех часов зазора.  Всегда так.  И луны еще не
взойдут.  Ясный Мрак.  Так что низами,  по свету  гнилушек  можно
будет выйти на Заброшенную Слободу,  а сверху или издали никто не
засечет - Мрак он и есть Мрак. Лишь бы поменьше народу ошивалось
Гиблыми Пустошами этой ночью.  Не он один,  Ларри Корнуэлл, такой
умный будет, ох, не он один..."
     Он повернулся  к  затянутому  табачным  дымом  кабинету,  но
продолжал  слушать  молча,  разглядывая   носки   своих   тяжелых
старательских ботинок.
     - Еще раз говорю,  - продолжал Ханнес,  сверля  каждого  из
собравшихся  по-очереди  своими выцветшими,  глубоко посаженными
глазками,  - если Шериф намудрил и кому-из  вас  какие-то  дела
здесь  секретно  поручил,  в свое,  так сказать отсутствие,  так,
добром говорю пока -  хоть  здесь,  среди  своих  -  намекните,
потому  что  иначе  вообще вконец гиблое дело получиться может от
всеобщей растерянности...
     - А с чего это вы думаете, что парень сыграл в ящик и ожидать
его приходится только с того света?  - вмешался в его  скрипучий
монолог,   несколько   спутав   старейшине   карты,  серый  после
проведенных без сна суток Шреттер.
     - А  с  того,  господин инженер,  что,  во-первых это просто
немыслимо, чтобы такой человек, как Роб Арчер, вот так, без того,
чтобы хоть кому-то оставить хоть какую-то команду,  на трое суток
сгинул без следа. Тут вариант один - бароны его стукнули втихую.
И,  скажу вам,  верно выбрали момент.  Мы тут все словно овцы без
пастуха будем топтаться, а то, глядишь, и передеремся вот-вот, а
господа аристократы,  к вашему сведению,  уже что-то затеяли: вот
Сопи  из  Леса  доносит  -  их  сиятельство  господин  Наместник
вздумали, на осень глядя, погостить в Замке со всею своей свитой.
Вчера вечером нагрянуть изволили.  Не уведомив Общину.  Это  как?
Этакое  Роб  потерпел  бы,  будь  он  жив?  Значит господа бароны
уверены,  что с ним им дела иметь уже  не  придется...  Это,  что
называется, во-вторых...
     И Ханнес со значением опустился на скрипнувший под ним стул.
     - Исключительная наглость! - поднялся со своего места на
этот раз коротышка Флери.  - Лесной Замок есть владение  Общины.
Согласно Третьей Хартии. Другое дело, что...
     - Если сейчас  проглотим  это,  то  и  действительно,  графья
заберут  себе в голову,  что у нас тут полный бардак пошел...  -
глухо заметил кэп Инокофф.  - Только,  вот,  Роба Арчера вот так
просто, без хрена не сожрешь... Думаю - жив.
     - А  я  вот  наведаюсь  к  их  сиятельству,   -   совершенно
неожиданно для всех ровным голосом сказал Ларри. - Поутру. Чтобы
не слишком долго спать изволили.
     - И  их  сиятельства  конюх пошлет тебя,  Помощник Шерифа,  к
разэтакой богу-матери,  - крякнул Инокофф.  - И если у тебя  не
хватит духу тут настоять,  считай,  всеми нашими Хартиями вытерли
зад их сиятельства гнедой кобыле...
     - А если этого духу Ларри хватит, - резонно заметил Шреттер,
- может сложиться так,  что придется срочно идти  на  подмогу  и
дружиной  ломать  ворота  в Лесном Замке.  Напасть на Наместника,
то-есть. А это уже - война. Четвертая. Мы к ней готовы?
     Еще раз прикинув в уме,  что испытание ему (а главное - его
авторитету) этой ночью предстоит нешуточное,  Ларри  Корнуэлл  -
правая  рука  сгинувшего  куда  неведомо Шерифа Арчера - коротко
подытожил начало вечернего заседания общинных Авторитетов.