редной раз одолела его. Пора было
дать  подсознанию  немного  поработать без его,  лично Кая Санди,
помощи.
     Федеральный Следователь  сложил  в  папку  сделанные за день
распечатки и записи,  выключил дисплей и спустился в почти пустой
бар шестой палубы. Народ побогаче еще не начал вечерние забавы, а
странствующие по казеной  надобности  служащие  уже  выпили  свое
пиво,  сьели  ужин  и  начали  вахту у телеэкранов или продолжали
корпеть над терминалами.  Кай получил из оформленного под старину
раздатчика  кружку  пива  и,  подняв  глаза от приятно искрящейся
пены,  нос к носу столкнулся  со  своим  коллегой  --  по  другую
сторону  столика,  вооруженным точно такой-же,  только наполовину
опустошенной  кружкой,  старомодными  очками,  которых  в   жизни
никогда не носил, и светлой, нордической шевелюрой, сменившей его
натуральную -- рыжую,  курчавящуюся шевелюру.  Из чего следовало,
что коллега находится при исполнении и законспирирован.  Узнавать
его в таком  разе  не  следовало,  и  Кай  ограничился  тем,  что
понимающе  --  почти  только  одними  глазами  улыбнулся  старому
знакомому.
     "Старина Стив  при  деле,  -- подумал он.  -- А дело,  стало
быть,  на корабле или в Колонии. Черт возьми, уж не запараллелили
ли  нас господа начальники?" Подобных вещей он не любил -- не раз
при подобном раскладе успешные действия двух и более следственных
групп,  которым  по  мысли  руководства  Управления  не следовало
подозревать  о  существовании   друг   друга,   успешно   взаимно
парализовывали  ход дел,  простых как ограбление приходской кассы
сиротой-клептоманом.
     "Судя, однако,  по  камуфляжу,  обьект  находится  где-то на
борту,  если, конечно, дотошный Стив не входит в роль загодя." --
решил  Кай.  Еще  в  училище  --  а  они  были одногодки,  только
специализация была по-началу разная, он привык выслушивать советы
типа  "Посмотрите,  как  тщательно  прорабатывает  материал кадет
Клецки! Вот вам бы всем так..."
     "Я уже  почти  и  забыл,  что старина Стив носит эту смешную
фамилию  --  Клецки"  --  с  улыбкой  подумал  Кай  и  неожиданно
призадумался.  Одна  из мыслей,  пришедших ему на ум,  состояла в
том,  что очень забавно будет встретить на борту  этой  громадной
посудины еще одного своего старого знакомого.

                               3.

     Это было бы действительно забавно.  Однако в отношении того,
что встреча  эта  ему  еще  предстоит,  Федеральный  Следователь,
вообще говоря,  заблуждался. Потому что тот самый громадный мужик
в пятнистой форменке Легиона,  который четыре часа назад  попался
ему  на  глаза,  будучи  вооружен  исполненным  в  стиле  "ретро"
громадным  газетным  листом  из  тех,  что  для  украшения   были
разложены  на  столиках  в  читальне,  и был тем самым его старым
знакомым,  надежду на  встречу  с  которым  Кай  оставил  еще  на
ступенях  планетарного  терминала  в Женеве.  Нет,  ему ничего не
показалось -- он просто не принял всерьез мимолетную  ассоциацию.
Его  еще  позабавило присутствие легионера в читальне -- корова в
Божьем Храме  смотрелась  бы  куда  естественнее  --  и  то,  что
профессиональный  громила  принял всерьез чисто декоративный лист
бумаги и пытался что-то вычитать в нем. Впрочем, заняв свое место
перед терминалом, он тут же забыл про этот курьез.
     Чего нельзя было сказать  о  Дмитрии  Шаленом,  который  еле
успел   схватить   со   стола  проклятую  копию  "Гардиан"  конца
двадцатого века и загородить ею свою физиономию от  как  снег  на
голову  свалившегося  "крестного".  Шышел--Мышел  с самого начала
рейса облюбовал этот тихий, вечно пустой отсек с мягкими креслами
и  приглушенным  светом  для  того,  чтобы  не слишком светится в
разношерстной, но одинаково беспробудно тупой массе легионеров. В
его  планы  не  входило ни с кем из них делиться своим прошлым и,
тем более,  своими планами на будущее.  Вообще, свое пребывание в
рядах  наемного Галактического воинства он рассматривал не более,
как забавный эпизод,  имеющий целью задарма -- за счет вербовщика
то--бишь,  доставить  его  --  Шышела--Мышела  к месту дислокации
треклятого Барсука Беррила.  После  первых  же  шагов  по  грунту
Гринзеи,  Шаленый намерен был распроститься с крепко пошитым,  но
имеющим неприятное свойство -- быть  мишенью  для  противника  --
нарядом легионера и тихо нырнуть в криминальное подполье Колонии,
где искать его,  как и сотни других дезертиров  Легион  может  до
Второго  Пришествия  --  благо  не он один ищет Шышела--Мышела...
Подмогой в этом деле Шаленый мыслил мил--друга Джакомо  Якопетти,
который избрал -- и по его словам не в первый раз такой непыльный
способ  преодолеть   маршрут   Солнечная   Система   --   Колония
Гринзея--2.  К нему-то он и направил теперь свои стопы, осторожно
определив  за  спинку  кресла  проклятую  шуршащую  "Гардиан"   и
обливаясь  холодным  потом  при  каждом  шаге,  сделанным за чуть
сутуловатой спиной Федерального Следователя...
     "Неужто со мной как с мышом играть вздумал, хитрован чертов,
-- прикидывал Шаленый варианты поведения Следователя. -- На нервы
давит,  гад...  Хотя,  может и просто по следу добрался и того не
подумал,  что Шаленого в красный уголок занести может...  Быстрей
всего  так  --  потому  -- не с руки ему Шаленого спугнуть...  Ну
что-ж  друг  дорогой,  недорезанный,  мы  с  тобой  еще  в  игру
поиграем, мы с тобой в кошки--мышки набегаемся..."
     Мил-друг Якопетти оказался на месте -- в переделанном в  бар
трюме, что командование Легиона арендовало на пропой души личного
состава.  Это,  собственно,  и был его образ жизни  и  постоянное
ремесло -- кемарить за столиком в углу и обделывать текущие дела.
Сейчас  он  принимал  ставки  --  на  очередные   раунды   борьбы
тараканов-телепатов  с  Большой Струги и -- от новичков -- на то,
кого первым будут хоронить на Гринзее. Это последнее пари было не
лишено   человечности   --   треть  призового  фонда  традиционно
отчисляли семьям -- буде такие имеются -- тех, кому не повезло. А
коли   нет   --  так  на  помин  души  в  "Зеленой  ржавчине"  --
единственном месте на Гринзее,  о котором,  благодаря его  дурной
славе знали, пожалуй в любой части Обитаемого Мира.
     -- Ты,  чем-то озабочен,  мой  друг,  --  благодушно  молвил
итальянец,  жестом приглашая Шаленого присаживаться напротив.  --
Взгляд рыскает, да и с лица взбледнул... Посерел точнее. Встретил
призрак   кого-нибудь  из  тобой  замоченных?  --  Он  пододвинул
Шишелу--Мышелу высокий стакан и плеснул в него кьянти.  --  Прими
немного живительной влаги и успокойся...
     -- Сроду народ не мочил!  -- зло рявкнул Шаленый,  с треском
опускаясь на сидение и решительно отодвигая вино.  Если чьи штаны
и намокли -- так ихние хозяева сами со страху струи пускали,  что
твой  кашалот...  А настоящей мокрухи за мной нет -- Бог миловал,
хотя когда кое--кого повстречаю -- об том,  бывает,  жалею...  За
винцо,  тебе мил--друг спасибо -- еще та кислятина -- да только я
мешать не  стану...  Ты  паренек,  --  он  одной  левой  на  ходу
развернул   кельнера,   --  подай--ка  чего  покрепче  --  глотку
промочить...
     -- Водки  русской  нет,  --  отчаянно  вырываясь,  заверещал
паренек,  хорошо знакомый  с  запросами  и  норовом  здоровенного
легионера. -- Есть арака, есть финская, арктическая...
     -- Вот ее и волоки!  -- одобрил Шаленый. -- Пойло очищенное,
уважаю... Да закусить -- сам знаешь чего...
     -- Знаю,  знаю!  -- торопливо  ответил  кельнер  и  поспешил
нырнуть  в  в  фиолетовые  клубы дыма "Мальборо",  сгустившиеся к
этому часу до плотности дымовой завесы.  На  смену  ему  вынырнул
похмельного вида хмырь, предложил перекинуться в картишки, удачно
увернулся и оставил больших людей в покое.
     -- Кстати,  о встречах,  -- продолжил Джакомо,  рассматривая
свой массивный -- сошел бы за небольшой кастет -- перстень сквозь
рубиновую толщу вина. -- Ты, вроде повстречал кого-то или что-то,
что тебя, дорогой Чичел вывело из себя... Это серьезно?
     -- Серьезней   некуда!   --   В  ожидании  запропастившегося
кельнера Шаленый  отломил  здоровый  кусок  "пармезана",  которым
закусывал  Якопетти  и  стал  нервно жевать его,  роняя крошки на
благоприобретенную  за  время  рейса   клочковатую   бороду.   --
"Крестного" своего я на хвосте притащил...
     -- Это  нехорошо!  --  враз  посерьезнел  и  переменил  позу
Якопетти.  Он воззрился на Шаленого, напоминая солидного попугая,
обнаружившего в своей привычной клетке небольшую гадюку.
     -- То-то и оно,  что нехорошо. Чуть нос к носу не сошлись --
на восьмой палубе...
     -- Кой черт занес вас туда, мой друг?... Он узнал вас?
     -- Да со спины я на него зашел...  Он и носа не поворотил...
Разминулись мы -- Боженьке слава...
     -- Так чего ты волнуешься?  Может -- это простое совпадение.
Как  это  ты  мне  говорил -- гора с горой не сходится,  а,  вот,
человек с человеком...
     -- Упаси  меня Господи от этих совпадений -- таких у меня на
всем веку всего пара и была:  одно плохо кончилось, а другое -- и
вовсе хреново...
     Из дыма опасливо вынырнул кельнер, установил перед господами
легионерами   трехлитровый   запотевший   графин,   жаровенку   с
"барбекью", блюдо корнишонов, взял деньги, не надеясь, что сможет
получить их позже,  и благополучно унес ноги.  Синюшный картежник
было   высунулся   вслед   за   ним,   но   узнал   клиентов    и
дематериализовался.
     Шаленый плеснул в стакан почище на  два  пальца  кристальной
жидкости, принял и с хрустом уничтожил огурчик.
     -- Как быть-то,  друг Джакомо?  Ума не приложу... Но, мыслю,
что придраться ко мне этому гаду ползучему не за что. Так что мое
дело -- это его в колонии с хвоста сбросить...  Только,  ведь, не
дурак  он полный,  не идиот -- без подручных работать.  Да как их
вычислишь? -- он щедро заполнил освободившийся от "кьянти" стакан
мил--друга "финской арктической" и двинул его собеседнику.
     -- Прими--ка, милый, чтоб лучше думалось, да закуси покруче,
чтоб,  как тогда,  не охренел...  Всем ты,  друг Джакомо,  хорош,
только вот мочегонное  свое  напрасно  употребляешь,  --  Шаленый
аккуратно  переставил  оплетеную  бутыль с остатками "кьянти" под
стол,  покуда проглотивший "арктическую" собеседник вылезшими  из
орбит  глазами  созерцал  внутреннее полярное сияние,  -- и букву
"ша" не выговариваешь -- ну это дело поправимое...
     -- Я так думаю,  дорогой мой, -- с некоторым трудом произнес
Якопетти, глаза которого увлажнились, -- за оставшийся до посадки
промежуток  времени никого вычислить не сможем ни вы,  ни я...  А
вот лечь на дно -- следует...
     -- А где здесь дно?  -- поинтересовался Шаленый, закусывая в
меру прожареным филе и не торопясь снова прикладываться ко  вновь
на четверть наполненному стакану.
     -- Последнее место,  где твой "крестный" будет  искать  тебя
наутро  --  это  здесь  --  на виду у всех.  Здесь его человеку и
засветиться легче,  если начнет активничать. Эх, друг мой, Чичел,
если--б  ты  лучше  знал  обстановку в тех благословенных местах,
куда мы с тобой следуем, тебе бы и в голову не пришло секретиться
от  старины  Джакомо...  Ну  куда  ты  думаешь  податься  сразу с
военного терминала?  На каких своих друзей  сможешь  расчитывать,
особенно имея на хвосте этих ищеек? А старина Джакомо знает когда
в какую ямку следует нырнуть на Гринзее...
     "Эх, друг  ты  мой,  Джакомо,  --  мыслил  меж  тем Шаленый,
разглядывая  собеседника  сквозь   кристальной   чистоты   влагу,
плескавшуюся в его стакане, -- всем то ты хорош, вот только ума у
тебя до хрена..." Злоба сродни той,  что испытывает  загнанный  в
засаду кабан, постепенно распирала его.
     Из табачной  мглы  снова  появилась   личность   с   колодой
картишек. На этот раз его ошибка была роковой.

                               4.

     Выйдя из-под  ионного  душа  и  натягивая  легкий спортивный
костюм Гвидо ощущал себя заново родившимся.  Правда,  в этот раз,
что-то   тревожное   примешивалось   к  приятной  ломоте  мышц  и
заполнявшей сознание сладкой усталости.
     "Надо закончить как-то наши разговоры с Санди по Гринзейским
делам,  -- вяло подумал он.-- Поставить все точки над "i"  и  все
черточки  у  "t"...  А то все ходим вокруг да около,  да морочаем
друг другу голову третью неделю подряд,  а посадка-то --  уже  на
носу..."
     Но не это было источником его  тревоги,  не  это...  И  лишь
выйдя  в  кольцевой  коридор  десятого уровня,  по дороге к блоку
лифтов,  он  сообразил,  что  хорошо  знает   того   коренастого,
широкоплечего   азиата,  что  одевался  после  тренировки,  почти
одновременно с ним,  в дальнем конце раздевалки -- Гвидо только в
зеркало видел характерный рельефный рисунок мышц на его спине, но
подсознательно  как  раз  его-то  и  узнал  --   профессиональной
памятью.  Теперь подсознание, с легким запозданием выдало ему это
знание.
     "Гос-споди, -- подумал он. -- Так ведь это же Мацуи Мацумото
--  из  армейской  разведки.  Значит,  Комплекс  тут  как  тут...
Интересно,   заметил-ли  он  меня?  И  какое  дело  Комплексу  до
обстоятельств смерти Посла Окамы? Глупый, впрочем, вопрос... Хотя
как посмотреть...  Что там за черт у них творится?" -- это он уже
произнес вслух:  снизу по  колодцу  лифта  до  плавно  скользящей
вверх,  к пассажирским отсекам, кабины доносился глухой гул и хор
то-ли проклятий, то-ли возгласов одобрения...
     Его спутники  по  короткому путешествию в лифте -- предельно
аккуратная,  кипейно-седая  супружеская  пара  --  ответили   ему
полными сострадания взглядами:
     -- Это Легион,  мсье...  Завтра их высаживают на Планету  --
что-ж, каждый отмечает конец пути как может...
     После паузы пожилой джентльмен добавил:
     -- Вы ведь тоже покидаете "Процион" здесь?
     -- Разумеется, это конечный пункт рейса...
     -- Ну да, разумеется... Вы работаете в сфере бизнеса?
     -- Нет... Я, скорее, правительственный служащий...
     -- Тем  более,  контакт с вами на этой ужасной планете может
быть взаимно полезен для нас -- вот возьмите мою  карточку...  Мы
эксперты  в области фармакологического товароведения...  Миссис и
мистер Фигли, всегда к вашим услугам...
     -- Благодарю... -- ответил Гвидо, не спеша называть себя. --
Господи, что они там, тараном шлюз вышибают, что-ли?
     Чета товароведов ответила вежливым пожатием плечей.
     Лифт остановился, и Гвидо с  некоторым  облегчением  покинул
столь доброжелательных спутников, направив свои  стопы  к  каюте,
которую делил с Федеральным Следователем.

                               5.

     Капитан Вартанян,  слегка наклонив голову набок, внимательно
рассматривал плутоватую рожу своего суперкарго.
     -- Я что-то не возьму в толк,  Джастин:  то-ли вы  пытаетесь
водить  за  нос Акопа Вартаняна,  то ли вас самих кто-то водит за
нос?  Моя к вам просьба:  соберите на  текущий  момент  все  свои
мозговые  усилия  и скажите мне определенно -- как вы поступили с
этими,  будь они трижды  неладны,  контейнерами...  Скажу  прямо,
дорогой мой,  мне тут рассказывают какие-то странные вещи,  и мне
не хотелось бы на ближайшей стоянке -- а это,  если вы не забыли,
Гринзея, и ее мало кто любит -- списать вас на берег ввиду э-э...
необходимости купировать некие  э-э...  физические  и  умственные
дистурбации  (кэп  иногда вворачивал в речь слова,  смысл которых
был достаточно темен ему самому).
     -- Но,  видите-ли,  сэр...
     -- В том-то и дело,  что я ничего не вижу. С чертом этим, из
триста сороковой, потолковали?... Джастин, я вас спрашиваю...
     -- Мне  кажется...  М-мы...   Одним  словом,  мы,  очевидно,
разминулись...
     -- Скажите мне четко --  двумя  словами  --  где  ящики?  И,
кстати, где ваш головной убор?
     -- Контейнеры на десантном боте,  -- набравшись духу выпалил
Джастин,  причем  сам  он не мог поклясться -- правду он говорит,
или заливает кэпу  Акопу  баки.  Что  до  форменной  фуражки,  то
относительно ее теперешнего местонахождения суперкарго не имел ни
малейшей идеи...
     -- Ну   что-ж,   идите,   Джастин,  отдохните...  И...  э...
воздержитесь,  --  капитан  сделал  характерный  жест.  --  Джину
успеете   набраться   в   порту...   И   помните   --   завтра  с
шести-ноль-ноль -- разгрузка...
     Проводив суперкарго настороженным взглядом,  кэп надавил  на
клавишу селектора:
     -- Коста,  давай-ка сюда этого Салливана...
     Рядовой Салливан предстал перед  стариной  Акопом  как  лист
перед травой.
     -- Послушайте,  Генри, -- кэп неплохо знал  по  именам  свою
команду,  но,  вообще-то,  рядового  Салливана  звали  Уинфредом.
Спорить,  однако,   он  не  стал. -- Послушайте меня внимательно:
Вы  по-прежнему уверены,  что то,  что вы видели там,  в коридоре
тамбурного уровня, вам не померещилось?
     Некоторое время царило натянутое молчание.
     -- Вы знаете,  кэп...  С одной стороны, я ясно видел все это
своими глазами...  Вот этими,  кэп... А с другой... Чушь какая-то
получается,  кэп... Никак такого быть не могло... Получается, что
я, вроде на мистера Джастина клепаю... напраслину возвожу...
     -- Как у вас с виски, Генри? Есть проблемы?
     -- Клянусь  Христом и его Богоматерью,  господин Вартанян --
от порта до порта -- ни капли в рот...  На Святой Анне, в тот раз
я,   конечно,   выступил...   как   вы  выразились,  неордиран...
неординарно, но эти русские хоть самого святого апостола, как его
там... до греха доведут. Но на борту -- ни-ни...
     -- Так что-же,  -- кэп  обратил  к  подчиненному  сверкающую
костяным блеском лысину.  -- Будем считать ваши э-э... наблюдения
галлюцинацией?...
     -- Так точно, господин капитан. Пусть будет, что это все мне
примерещилось...
     -- ПОМЕРЕЩИЛОСЬ,  Генри,  ПОМЕРЕЩИЛОСЬ, -- капитан аккуратно
разорвал на восемь частей исписанный корявым  почерком  листок  и
отправил  клочки  в  утилизатор.  Забудьте  об этом и занимайтесь
своими обязанностями.  И  помните,  Генри,  что  вы  мне  сказали
относительно виски...
     -- Поверьте,  капитан, рядовой Генри скорее даст себя на год
поставить на вахту в реакторный отсек,  чем лишний раз приложится
к бутыли...-- это рядовой Уинфред К.  Салливан  обещал  с  легким
сердцем. Генри звали его сменщика. Тот был баптистом.
     Проводив взглядом того,  кого он числил за  выше  помянутого
Генри, кэп снова ткнул пальцем сенсор селектора:
     -- Раджеш, как там ситуация в госпитале?
     -- Ну,   бортовая   полиция   разогнала  всю  эту  банду  по
кубрикам...  Это, кстати, было нелегко, Акоп -- там, в двух барах
чуть не весь Легион гудел...
     -- Я не говорил, что это должно было быть легко, Раджеш...
     -- Ну,  синяки и ссадины эта братия подлатает сама,  счет за
выбитый шлюзовый запор и разнесенные стойки Бенито  им  вкатит...
     --  Черт  возьми,  чем же можно высадить шлюзовую дверь?  --
поинтересовался помалкивающий до той поры в углу сэконд.
     -- Барменом, -- коротко пояснил доктор Раджеш.
     -- Меня  не  интересуют  технические  детали,  доктор...  Из
экипажа кто пострадал?
     -- У рядового охраны -- травма копчика. И вольнонаемной Мэри
Покроффски за декольте вылили горячий пунш...
     -- Сильный ожог?
     -- Пустяки.  Но она настаивает на компенсации за вынужденную
профнепригодность в течение недели... В остальном -- пострадавшие
среди  самой  этой  шатии.  Там  и  дело началось-то с того,  что
каким-то  картежником  попытались  пробить  витрину  с   горячими
закусками... При этом он отлетел на кавказцев, или курдов -- черт
их  разберет...  В  общем,  которые  хором  пели,  а  те  в  свою
очередь...
     -- Ладно, каков результат?
     -- Двое  с  переломами,  двое с сотрясением мозга -- один из
них в  неважном  состоянии...  Одного  особо  буйного  загнали  в
карцер.  Это  он как раз раздолбил копчик Свенссону...  Прямо бык
страшный какой-то...
     -- Ладно.  Выправьте  протокол как надо -- я подпишу,  и все
это -- колонелю Васко.  Пусть