то и час ночью или в обед.
Для  толкового  аборигена  утренний  час  также   отличается   от
вечернего,  как  метр  от  фунта.  Время  ночью считают этими вот
камушками.  А днем -- только вот этими. Причем играет роль что за
день наступил -- пасмурный или солнечный. Если час не равен часу,
то уж день и  подавно  не  равен  дню...Да  и  любой  такой  день
распадается  на несравнимые периоды.  И от вашего лично состояния
зависит счет  времени.  Считается,  что  время  сна,  вообще,  не
существует... О счете лет и тысячелетий нет и речи. Да и зачем их
считать? Если мудрецом изречена истина, то какая разница -- вчера
или  в начале веков?  Зло остается злом вовеки,  а радость всегда
истекает в мгновение  ока.  Зачем  же  считать  время?  Вот  так,
господа.
     -- Ну...  А объективная хронология? Радиоуглеродный, скажем,
метод?
     -- Для объективной хронологии нужны ископаемые.  ОСТАНКИ.  А
биосфера  Гринзеи  прокручивает  весь  свой  углерод  в сотни раз
быстрее,  чем на Земле.  Плоть разлагается,  дерево гниет, металл
ржавеет.  Здесь нет культа вечного захоронения.  Живое,  погибая,
дает новую жизнь.  Только  так.  Это  и  догма  туземной  веры  и
констатация  истинного положения дел на планете,  одновременно...
Камень...  Иногда  строения...  Фундаменты  и  засыпанные   русла
каналов.  Вот  все,  с чем приходится иметь дело,  если не верить
легендам.  А между тем, на базе такой вот археологии и этнографии
вырос   и   живет   огромный   рынок   гринзейских  древностей  и
антиквариата...  Очень  трудно  поднимать  голос  против  научных
предрассудков,  когда  они  подкреплены  материальными интересами
многих людей...
     -- Вы уверены в тех методах датировки,  которые использовали
сами ? -- как можно более веско поинтересовался Гвидо.
     -- В  криминалистике  такие  методы  приняты  испокон  веку.
Нейтронно-активационный анализ  выявил   в   материале   каменных
изделий  следы  металла  инструментов,  изготовленных  из типично
земных материалов и по земным технологиям.  В ряде случаев  можно
назвать  конкретного  изготовителя.  Другие  изделия  могли  быть
обработаны в  ручную...  Тогда  датировка  почти  невозможна,  но
подозрения остаются.
     -- Вернемся из эмпиреев,  поближе к  действительности...  --
Кай  принял  менее  комфортабельную  позу.  --  Кто,  по--вашему,
адресовал к вам органы  правопорядка:  спекулянты  антиквариатом,
или...  оппоненты Посла Окамы?  Я, конечно, не прошу вас называть
имя Советника Лэшли...
     Лисецки выпрямился,  словно его огрели кнутом.
     -- Вы  должны  понять...  Тут   не   "или--или".   Тут   все
взаимосвязано.  Лэшли  просто  дал понять этой своре спекулянтов,
что выставляет меня им на съедение.  Ну а  уж  те  постарались...
Таким большим господам,  как Советник, не надо самим пачкать руки
в полицейских делах.  Достаточно означить свою  позицию...  А  вы
говорите "или--или"...
     -- Вы считаете,  что вас покарали за недогадливость?
     -- Вряд  ли  это  называют  недогадливостью.  Советник прямо
предупредил меня...  Он объяснил мне,  что именно хочет видеть  в
докладе.
     -- Что же?  -- Этнографическая часть доклада должна была, по
его   мнению,   прямо   и  недвусмысленно  констатировать  полную
несовместимость принципов  цивилизации  аборигенов  с  включением
Гринзеи  в  число  Обитаемых  Миров.  И  главное -- с генеральным
планом развития экспортной экономики. Это во-первых. А во-вторых,
следовало  покончить с "ползучей тенденцией" считать деятельность
нервной системы туземцев  разумной,  в  научном  понимании  этого
слова.
     -- В чем-то таком вы только что почти убедили  нас...  --  с
еле чувствующимся в его голосе ядом заметил Гвидо.
     Потрясенный приват-доцент  уставился на капитана так,  словно
тот был ожившей каменной горгульей.
     -- Я потратил все силы и все то свое время,  пока  оставался
на  свободе,  на  то,  чтобы убедить людей,  что все наши замыслы
совместного с аборигенами освоения Планеты,  развития экспорта  и
производства,  расцвет  Колонии  возможны  в  том  и только в том
случае,  если мы перестанем предъявлять к аборигенам  требования,
которые  уместны  в  доме  для слабоумных или недорослей.  Разум,
знаете ли,  имеет право быть разным. Очень разным... Только поняв
истинную  систему ценностей этого народа -- а она вполне доступна
для понимания -- только  поняв  их  истинные  цели,  мы  уйдем  в
сторону от этого,  ложного по сути своей,  кровавого конфликта, в
который глубже и глубже погружается этот мир...  Если бы вы имели
возможность ознакомиться с текстом Доклада...
     -- Мы имели такую возможность,  --  заверил  его  Кай.  Лицо
Лисецки перестало быть просто растерянным.  Его высветило изнутри
глубокое подозрение.  --  Не  знаю,   чьи   интересы   вы   здесь
представляете, господа,  но  мне достоверно известно,  что Доклад
исчез -- там на Земле -- вместе с господином Послом...  И  вы  не
задали мне ни одного вопроса по существу.  Ни о природе тех улик,
которые фигурируют в деле, ни о показаниях свидетелей, ни...
     -- У  нас  было  время  навести  справки  непосредственно  в
Прокуратуре Колонии и в органах следствия.  И  будет  возможность
поставить    вопрос   о   серьезнейших   нарушениях   законности,
совершенных в отношении вас,  перед самыми  высокими  инстанциями
Колонии.  Но сейчас мы расследуем убийство Посла Окамы. Убийство.
Насильственную смерть,  а не ИСЧЕЗНОВЕНИЕ,  как вы выразились.  И
текстом   Доклада   мы   располагаем  среди  прочих  вещественных
доказательств. Вас кто-то ввел в заблуждение...
     Последовала пауза.
     -- Вы хотите сказать,  что вы и есть  те  самые  шишки,  что
прибыли с Земли разбираться в деле Посла, грохнулись в джунгли, а
потом...
     -- Приятно  слышать,  что  вас  не  лишили  в тюрьме хотя бы
удовольствия смотреть Ти-Ви...  Вот  мое  удостоверение,  --  Кай
продемонстрировал арестанту карточку.
     -- Я не знаю кому верить,  господа.  Но если Доклад в  ваших
руках... Что мешает предать его гласности?
     -- Я ожидаю санкцию Земли,  --  Кай  откашлялся.  --  Завтра
предстоит  слушание  в комитете Парламента.  Будут приняты важные
решения.  Думаю,  мне будет  разрешено  ознакомить  Президента  и
Парламент с основными положениями этого документа.
     -- Завтра.  Завтра -- это никогда не сегодня...
     -- Сейчас -- это именно СЕГОДНЯ, -- иронически заметил Гвидо.
-- Полночь уже миновала. А теперь скажите, что движет Советником?
Кто стоит за ним?
     -- За Советником Лэшли стоят все те,  кто греет руки на этой
проклятой войне, на липовой археологии, на...
     -- Такие были всегда.  Но не пользовались таким  влиянием...
-- несколько философски заметил Кай.
     -- У них не было такой поддержки,  как  Тайный  Учитель.
     -- Тайный  Пророк...  --  Кай задумался.  -- Вот что.  У вас
сейчас будет время и будет возможность подумать.
     -- В каталажке? -- уточнил Лисецки. -- Разумеется. Вам дадут
бумагу, перо,  терминал.  Вспомните  и  по  возможности   толково
изложите все,  что  вам  известно  о Тайном Пророке.  И Советнике
Лэшли. Постарайтесь придерживаться фактов. И дат. Факты и даты --
это главное. Постарайтесь быть доказательны...
     -- Легко сказать -- факты и даты, когда речь идет о таком...
У меня нет ни такой памяти, как у Посла, ни такого дневника...
     -- Посол Окама вел дневник?
     -- Да. И очень подробный. По старинке -- в здоровенной такой
тетради...  Антиквариат. Подарок той женщины, что прилетала с ним
на Планету в последний раз.  Нет,  в предпоследний. Вы, разве, не
нашли его?
     -- Нет.  Разве  что  его нашли на Земле в ходе расследования
уже после  нашего  отбытия  в  ваш  милый  край.  Но  тогда  меня
известили бы... -- прикинул Федеральный Следователь.
     -- Вы,  пожалуй,  и действительно с Земли. Я все ждал, когда
вы  перейдете  к  дневнику  Посла,  а  вы  про него и не слышали.
Пришлось немного  спровоцировать  вас...  Дневник  Посол  спрятал
перед тем,  как отправился на Землю.  Это я знаю. Он передал мне,
что его очень важно сохранить в  тайне.  Это  очень  легко  --  я
просто на самом деле не знаю,  где он,  этот дневник.  Но, думаю,
вам про него стоит знать.
     -- С    вами,    ей-Богу,    было    интересно   поговорить,
приват-доцент,  --  сухо  сказал  Гвидо.  --  Вы  не  припомните,
напоследок,  еще  две--три  такие  же  важные вещи,  относительно
Посла? Было бы очень любезно с вашей стороны, знаете-ли...
     -- Да,  это  было бы просто здорово.  Но у меня -- все.  Мне
пора обратно,  в мою  каталажку.  Работать,  --  с  ядом  ответил
Лисецки.
     -- Пора, -- согласился Кай, набирая номер на блоке связи. --
Но в другую.
                               2.

     Следователь Клецки побарабанил пальцами по  стальному  днищу
пустого абонентского ящика и констатировал очевидное:
     -- Кто-то  забрал  товар.  Надеюсь,  с подачи нашего лучшего
друга.  Остается предположить, что у него есть сообщник. Еще один
-- не вычисленный нами. Сам он из клоаки выйти не мог.
     -- Наши люди не вылезают оттуда с трех часов пополудни, -- с
досадой  заметил  унылый  лейтенант  в штатском,  стоявший за его
спиной. Все бы ничего -- как-никак работают в защитных масках  --
однако, местная живность одолела. Там у нас кого только нет...
     -- Им предстоит там еще и не самая приятная ночь.  -- Клецки
поморщился.  -- Ей богу,  мне их всех жаль. И моего "крестника" в
том числе.  Хотя,  я думаю,  он уже свыкся с тем "амбрэ", которым
ему сейчас приходится дышать...

                               3.

     Дышать Шишелу приходилось не  совсем  тем,  что  имел  ввиду
Стивен.
     -- Ну так что, дался я вам? -- риторически обратился Шаленый
к  светящимся  вдалеке  окнам   Полицейского   Департамента.   --
Посуетитесь,  посуетитесь,  голуби,  -- он поправил служивший ему
подушкой портфель с Докладом Каррозерса.  -- В  толк  не  возьму,
однако,  кто  у  нас  с вами,  друг друга с трупчиком-то давешним
объегорил...  Тут из двух одно:  то ли дуб хреновый,  то ли  хрен
дубовый  -- то ли покойничек поддельный,  то ли мил-друг Якопетти
липовый...  Ну да голову над тем ломать смысла нет:  Оно и  муляж
под  друга этого сварганить под такое дело как бумаги эти (он еще
раз  проверил  целостность  портфеля)  для  такой  конторы,   как
Управление  --  раз  плюнуть,  а  с другой стороны и двойника ему
найти не долго -- если широким бреднем пошарить...  Он, и впрямь,
не  на  себя  похож  был  что-то,  Джакомо-то...  На  вид  -- все
чин-чинарем,  а вот лопотал ерунду какую-то и бред.  "Аваллон"-то
этот  прощупать,  однако,  не  мешает...  Тем более,  что он и на
"Проционе"-то хитрость какую-то плел --  дружок  мой  лысый...  А
Барсук,  сказать  кстати,  про покупателя хреновень какую-то нес,
помнится:  мол не все там у него в порядке... Вот мы его, голубя,
вперед себя и пустим...  Пусть понюхает,  чем там в "Аваллоне"-то
этом пахнет...
     Что касается  теперешнего местопребывания самого Шишела,  то
пахло в нем неплохо.  А как,  собственно,  должно было пахнуть  в
розарии,    расположенном   на   крыше   сорокаэтажного   корпуса
"Димитриади-Хилтон"? Точнее,  в небольшом павильоне,  выходящем в
этот  розарий.  Это составляло приятный контраст с долгими часами
петляния по  лабиринту  канализации  Периметра.  За  спиной  тихо
кемарившего  после  парной  и четырех литров "Радебергера" Шишела
раздались легкие шаги.  Звука поднявшегося лифта он не расслышал,
за что ругнул себя в пол-голоса плохим словом.
     -- Опять самокритикой занялся? -- спросил его женский голос,
украшенный  легкой хрипотцой.  -- Мог бы и выбирать выражения при
даме.
     -- Извини,  Коррозия...  --  с  несвойственным ему смущением
отозвался Шишел, переходя в положение "сидя".
     Пуговица шелковой пижамы,  не без труда сходившаяся на пупе,
с треском покинула свое местообитания и  пулей  канула  где-то  в
мягком полумраке.
     -- Ты,  однако,  не подкрадывайся вот этак вот.  Я,  знаешь,
совсем  плохой стал после чертовни всей этой.  Чуть что за "дуру"
хватаюсь...
     -- Вот  возьми.  Еле  добыла  твой размер...
     -- Х-хе... -- Шаленый, криво посмеиваясь, стал рассматривать
доставленное  старой  подругой  одеяние.  Давно  я  под монаха не
работал...
     -- Спасибо скажи и за это... Вон за ширмочку зайди, примерь.
Документы -- только завтра,  с утра,  извини.  Твое  легионерское
обмундирование я отправила в утилизатор...
     -- Ну так тому и быть,  хотя и жаль бушлата...  Ты  хоть  бы
рассказала,  как живешь здесь, голуба душа... А то и поговорить с
тобой некогда было.
     -- Это   верно:   с  того  момента,  как  ты  из  сортирного
коллектора вырвался и на меня все свои дела посыпал,  так мне  не
то, что поговорить -- в себя прийти некогда... А живу я здесь как
и везде жила -- содержу гостиницу. Мог бы и заметить...
     -- На  Большом  Хедере,  помню,  ты  все в эти края рвалась.
Только и разговору от тебя было, как помню, что про вольную жизнь
в единении, понимаешь, с природой...
     -- Сбылась мечта  идиотки...  Гостиница  пуста  --  от  силы
десяток   заезжих  барыг,  да  кое-кто   из  местных  --  снимают
помещения под оффисы.  Подумываю загнать дело по сходной цене. Да
вот,  куда податься потом?  Нет: содержать убыточные отели -- мой
пожизненный крест.  Второй после тебя,  Дмитрий...  А  вообще,  я
всегда  благодарила Бога,  Шишел,  что у нас с тобой до законного
брака дело не дошло  в  тот  раз...  Ты  всегда  умеешь  заводить
разговор на самые больные темы.
     -- Куда,  как не чудненько,  что не окрутила ты меня:  тогда
федералы  уж  давно  за  мной  к  тебе  в  гости  пожаловали  бы.
Сообразили бы,  что искать меня боле негде, кроме, как у законной
супружницы.
     -- Мы  бы  были  тогда  уже  давно  в  разводе,  Шишел.   Не
сомневайся...
     -- А,  хрен один:  в компьюторе следок оставили бы...
     -- Как  тебе  удалось  до меня добраться?  По здешнему-то...
подземелью?
     -- Эт-того в двух словах, как говориться, не расскажешь...
Ты-б велела еще пивка принести...
     -- Пиво  --  в  холодильнике.  Это -- вон та панель розового
дерева...
     -- Так  вот...  Без малого загиб я-б в катакомбе вашей -- та
еще параша,  скажу тебе -- даром что план ее на  всякий  пожарный
случай заготовил:  еще  у  --  тут  он перекрестился -- мил-друга
Джакомо схемку-то и срисовал, а все-одно -- один сплошной заворот
прямой  кишки...  Так  вот,  не  тем  мне покойничек-то -- коли и
впрямь покойник он -- подсобил, что схему эту хренову дал, а тем,
что подходу обучил к лягушатам-то этим...
     -- Господи,  какой покойник,  какая схема,  какие лягушки  и
головастики?   Ты   что   --   коллекционируешь  планы  городских
канализаций? Это у тебя паталогия, -- Коррозия наполнила на треть
высокий  стакан  светлым  пивом  и  с  возмущением смерила Шишела
взглядом.  -- Всюду тебя тянет в эти трубы.  На  Гарварде-третьем
ты вот тоже...
     -- Да...  На Гарварде этом знаменитое дело было... Страховую
кассу мы через трубу достать хотели... Да не сдюжили. Но это -- к
слову,  так  просто...  Да  и  покойничек,  так,   не   по   делу
помянулся...  А  вот  лягушатники  у  вас в катакомбе -- что надо
водятся...
     -- Господи,  --  это  ты  о  болотных стегах что-ли?  -- Мэг
отхлебнула пива и удивленно заломила бровь.  -- Эта сволочь  года
два  назад  действительно  страшно  размножилась  в  канализации.
Помнится, говорили, что она у нас переходит в карстовые пещеры...
Их в прошлом году гоняли по указу Президента...  Их показывали по
"ти-ви" -- бр-р-р...
     -- Брезгливость,  Мэг,  тебя  в  могилу  сведет...  А они --
ничего,  лягушата эти  ваши.  Смышленые,  развитые...  И  лопочут
складно  так...  К  ним  только  подход нужен.  А полиция ваша да
Ополчение только с дуры палить могут, да газом вонь распускать...
Вот  они,  естественно,  и  озлобились.  Все  за  пальцы  тяпнуть
норовят,  аль бумажник стибрить.  Испортили вы их  тут  столичным
житьем...  Но  наш  брат ко всякой твари подход знает...  Я перед
тем,  как в  катакомбу  лезть,  корму  прикупил,  как  покойничек
Джакомо научил, а как спустился, так сразу...
     -- Можно  без  этих  малоаппетитных  деталей?  --   Коррозия
брезгливо  отставила  свой  стакан  в сторону.  -- Короче,  в наш
коллектор тебя привели стеги?
     -- Они самые...
     -- Ну и оставим сию тему...  Лучше бы я тебя и не спрашивала
вовсе...  Что  ты  собираешься  делать  дальше ?  И кой черт тебя
принес на Планету?
     -- А  вот  этот  самый,  Мэг,  черт,  --  Шишел  похлопал по
лежащему в головах каменной скамейки,  оборудованной  под  диван,
портфелю, -- которого ты мне из Первого Национального приволокла.
Грешен, подставил я тебя... Пока тут дожидался, извелся весь...
     -- Ну,  когда я имею дело с тобой, я всегда знаю, что иду на
что-нибудь  такое,  за  что   головы   откручивают   без   особых
формальностей... Да ты и сам сказал...
     -- Одно  --  сказал,  а  другое   --   послал...   Ты   хоть
догадываешься,  что  за  портфельчик  притаранила?  Какие  в  нем
бумажки лежат?
     -- Куда уж мне... -- Коррозия дополнила свой стакан пивом до
подобающего обьема и приняла вид полной индифферентности.
     -- А  те  самые,  за  которые  Седой  Иржи чуть Богу душу не
отдал.
     -- Господи,  неужели ты нашел обломки "Черного жемчуга"? Или
кто-то, вообще, их нашел? Он же там остался, в подпространстве...
Ты  что  --  все это время занимался поисками Доклада?  Тогда ты,
наверное,  единственный человек,  который не верил,  что вся  эта
история с "Жемчугом" -- не глюки Иржи.
     -- Да нет.  Поисками я не занимался.  Сама знаешь -- не  тот
человек...   Но   в   памяти   держал.   А  тут  Господь  свел  с
Кладоискателями.  Не тут,  точней говоря,  а после той истории на
Малой Колонии...  Ну, я и вспомнил все те рассказы про то,  как у
капитана Токанавы на руках дал дуба  последний  козырной  туз  из
Проекта  Каррозерса.  И  рассказал о том,  что и где запрятал.  В
присутствии дока Малатеста.  И как кэп бумаги эти из  тайника  на
астероидах, что  вокруг  Бетельгейзе  увел.  И сколько ему за эти
бумаги обещали.  И как Токанава вместе с бумагами  и  всем  своим
"Черным  жемчугом"  сгинул к собачьим чертям,  а док Малатеста на
Шараде застрял по пьяному делу и в  рейс  этот,  как  раз,  и  не
попал,  а стал,  наоборот,  шататься по кабакам и всякому сброду,
вроде того же Иржи,  грузить всю  эту  белиберду.  Увлекательная,
надо  сказать,  байка.  На  роман тянет.  Только финал не здорово
веселый...
     -- И ты все это  выложил  своим...  Кладоискателям?
     -- Шаленый  зазря  языком  сроду  не  чесал.  Я  слушал  все
больше... Там у друзей этих, если разговоры на вахте позаписать с
толком,  так тысячу и одну ночь насобирать можно...  Так я вот  и
сижу, на дисплей пялюсь, байки слушаю. И вдруг слышу про "Жемчуг"
этот  чертов  --  открытым  текстом.  Ни  в   каком   он   не   в
подпространстве, а вовсе на Помойке...
     -- Тебя вечно тянет в такие места...
     -- Так  этот народ места называет,  куда отловленные корабли
стягивают. Оставшиеся без  экипажа.  Такой  порядок.  Они  законы
свято  блюдут -- Кладоискатели.  Очень этот народ лицензией своей
дорожит. Смешно аж посмотреть...
     Свое они,  конечно, берут. Раз судно без экипажа, из реестра
изьято -- святое дело с него все,  что на рынок пойдет  снять.  В
основном -- движки и навигационное оборудование.  Иногда из груза
что  интересное  попадается...  Помню,  на   Лаланде   нашли   мы
заброшенную посудину,  на которой,  полвека тому как, везли снедь
для банкета в честь Первооткрывателей --  судя  по  документации.
Устрицы,  осетрина и шампанское...  Все -- замороженное по методу
этого...  Сейчас не вспомню  --  еврея,  в  общем.  Очень  хорошо
сохранилось. С тех пор устриц с шипучкой год видеть не мог... Так
я не про это...
     -- Да,  ты -- про "Черный жемчуг"...
     -- Так вот -- узнаю я,  к большому своему удив