?!
   Гость кивнул - уже без улыбки.
   - Я еще плохо разбираюсь в вашей... системе  вооружения,  госпожа  Ирина,
но, как я понял, порох должен быть сухим.
   - Откуда знаете? О том, что подмочен?
   Пан Рио переглянулся с лекарем. Тот нахмурился.
   - Наша... знакомая сейчас... подружилась  с  господином  Мацапурой.  Этим
утром... Господин Мацапура думал, что она еще  спит,  когда  отдавал  приказ
своему слуге. Она... Наша знакомая услыхала и рассказала мне...
   Толмач явно сбивался - то ли устал, то ли самому пану Крамольнику нелегко
давался рассказ. Ярина задумалась, пытаясь понять, о ком лекарь толкует.  Уж
не о чернявой ли ведьме? Так-так, теперь ясно!  Как  это  кличут  ее?  Сало,
кажется? Выходит, соблазнился кот Мацапура заморским сальцем! Уж не  с  того
ли Крамольник хмурится?
   - И для того вы приехали, панове? Или мы сами бы порох не проверили?
   Ярина понимала, что не  совсем  права.  Кто  ведает,  может  быть,  и  не
проверили. А перед самым боем открыли бы - и руками развели.
   Пан Рио ответил не сразу. Наконец кивнул:
   - Не только поэтому, госпожа Ирина. Наш товарищ... Его зовут Хостик... Он
пребывает в месте заключения... узилище... буцыгарне... Мы приехали  просить
госпожу Ирину проявить снисхождение... милость.
   Ага! Девушка хмыкнула - вот теперь и  о  деле  заговорили,  заброды!  Что
товарища не бросили - добре, конечно, а вот все прочее...
   - Мы понимаем, по вашим законам... обычаям... правилам... наше  поведение
выглядит  не  правильным...  ошибочным.   Но   мы   готовы   объяснить   ...
растолковать...
   - Это вы пану писарю сотенному растолкуйте! - Ярина  встала,  кивнула  на
Хведира, молча слушавшего этот странный разговор. - Ваш Хвостик  ему  верную
пометину оставил. Так что, Панове, разговор наш будет долгий да серьезный. А
пока тут сидите, недосуг мне. Вечером потолкуем!
   - Госпожа Ирина! - пан  Крамольник  вскочил,  бросил  быстрый  взгляд  на
Хведира. - Я - лекарь! Я - неплохой  лекарь!  Я  готов  провести  лечение...
исцеление...
   Девушка только рукой махнула. Тоже мне, исцелитель  нашелся!  Чем  там  у
этих антиподов лечат? Не иначе, крыс освежеванных к ранам прикладывают!
   Вошел Агмет, недобро покосился на гостей, заворчал. Ярина кивнула:
   - Седлай! Едем!
   Вернуться в Валки довелось лишь вечером, когда в  маленьких  окошках  уже
зажигались желтые огоньки. Стража  оказалась  на  месте  -  при  рушницах  и
шаблях. Миско Швец расстарался - нашел в старом погребе две древние чугунные
гаковницы и расставил их на околицах, чтоб вдоль улиц картечью  палить.  Это
порадовало - но ненадолго. Больше радоваться было нечему.
   В Минковке и  Перепелицевке  мугыри  и  подсоседки  с  подкоморниками  не
оплошали - тоже рогатки выставили да рушницами обзавелись. Это  не  удивило:
села черкасские, коренные. А вот в иных местах дела шли хуже. Вернее,  никак
не шли. Мужики хмурились, качали головами, но зброю не брали, отговариваясь,
что и неученые они, и женки против, и детишек кормить надо. В Гонтовом Яру и
того хуже - мугыри во главе с выборным да с попом Гервасием хоть и  вежливо,
но твердо  попросили  "панночку  сотникову"  прочь  убираться  и  к  ним  не
приезжать боле, потому как  они  люди  мирные,  и  женки  опять-таки  сильно
против.
   Ярина даже не обиделась - удивилась. Или глупым мугырям  охота  женок  да
детишек врагам на позорище  отдать?  Удивилась  -  но  вскоре  ей  пояснили.
Шепотом, оглядываясь и прося, чтобы никому-никому... Она приехала не первой.
Еще поутру в село прискакали крепкие хлопцы  на  справных  конях  -  сердюки
зацного пана Мацапуры-Коложанского. Прискакали без подарков, зато  с  верным
словом от своего пана.  Обещал  Мацапура-Коложанский  село  от  всех  врагов
оборонить твердой рукой. И в том слово свое давал, прося же  безделицу  -  с
будущего урожая четверть да выгон за селом, да право рыбной ловли в  реке  и
на прудах. Велел подумать - да побыстрее. Главное же, наказывал пан Мацапура
к черкасам валковским за подмогой отнюдь не обращаться, потому как сил у них
мало, а хлопот от Черкасов тех много будет.
   Стало ясно - если не все, так  главное.  Похоже,  сердюки  Мацапуровы  не
только в Гонтовом Яру побывали.  Вот  хитрые  мугыри  и  задумались.  То  ли
вправду за зброю браться, то ли выгоном откупиться, дабы уцелеть, с печей не
слезая.
   Спорить Ярина не стала. Понимала - не убедит. Мугырь - он мугырь и  есть:
жаден, а душа заячья! Вот и обороняй таких!
   Возле дома пана писаря скучал караул  во  главе  со  старым  знакомцем  -
наказным есаулом Климко Чалым. Теперь есаул был уже  не  пеший  -  комонный.
Правда, не на боевом коне, а на  пахотной  кляче  с  овчиною  вместо  седла.
Увидев панну сотникову, парень чуть на землю не свалился, однако же  усидел,
взмахнул пикой и поспешил доложиться.
   Нового Ярина не узнала. Все тихо, спокойно,  кашу  сварили  -  пшенную  с
салом; а пан Теодор Еноха в доме - с гостями заговорился.
   Бурсак был действительно в доме, в той самой  зале,  где  любил  коротать
время его батька. Правда, теперь кресло пустовало, и  книга,  которую  читал
покойный пан Лукьян, лежала нераскрытой. Хведир пристроился сбоку, на лавке,
рядом с паном Рио. Меж ними лежала пузатая  книжечка.  Ярина  присмотрелась,
узнала. Ну конечно, атлас Меркато-ров!
   - А где пан Крамольник?  -  поинтересовалась  девушка,  с  трудом  снимая
кожушанку. Пальцы не слушались - заледенели.
   - Он... - Хведир растерянно моргнул. - У пана Хвостика он, на рану  зелье
кладет.
   - Ясно...
   Ярина присела рядом, кивнула на атлас.
   - Разобрались? Так вы, пан Рио, и вправду этот... антипод? При этом слове
бурсак отчего-то смутился, Рио же улыбнулся, сверкнул крепкими зубами.
   - Отчасти, госпожа  Ирина!  Господин  Хведир  почти  угадал,  только  моя
земля... страна находится несколько дальше.
   - И потому вы решили к нам пожаловать? Или вам больше разбойничать негде?
Там бы, у себя, детей и воровали!
   - Ярина, не надо!.. - начал было Хведир, но  девушка  цыкнула,  и  бурсак
покорно замолчал.
   - По обычаям нашим да по Статуту Литовскому, должно вас, пан Рио, вкупе с
паном Крамольником в железо ковать да на суд в  Полтаву  вести.  А  то,  что
издалека вы, не оправдание вовсе...
   - Знаю!
   Рио кивнул, улыбка исчезла.
   - Знаю, госпожа  Ирина!  Потому  и  приехал  к  вам,  чтобы  объясниться.
Выслушаете ли?
   Девушка вздохнула, устало прикрыла  глаза.  Поспать  бы  часок!  Ночь  не
отдыхать, а после целый день с седла не слазить - легко ли?
   -  Хорошо,  пан...  антипод.  Только  покороче.  Пан  Рио  вновь  кивнул,
задумался.
   - Постараюсь, госпожа Ирина!  Мы  прибыли  из  очень  далекой  земли..  -
далекого мира. Мой отец, как и твой, был наместником... правителем. Он погиб
- давно уже. Я воин, герой...
   - Доблестный? - хмыкнула девушка, вспомнив пергамент. - Это кто же вас  в
герои произвел?
   Рио помолчал, словно слушая невидимого толмача, затем улыбнулся.
   - Понял! Это слово... В нашем языке оно имеет другой смысл. Герой  -  это
вольный человек, умеющий воевать... сражаться. Его берут на службу...
   - У нас это называется "наемник" или сердюк, пан Рио, - вздохнула  Ярина.
- А у немцев - ландскнехт или зольдат. Значит, вы на службе?
   - Да, госпожа Ирина, у  нашего  владыки...  князя.  Он  дал  мне  Большой
Заказ... поручение. Я должен был  попасть  в  ваш  мир...  в  вашу  землю  и
доставить ребенка. Нашему князю он очень нужен. Князь сказал, что ребенок  в
силу каких-то причин... обстоятельств... родился в чужом мире и ему угрожает
опасность. Так и оказалось, госпожа Ирина! Его хотели убить  -  дитя  и  его
брата, господина Гриня. Мы вступились... защитили. Мы не знали,  что  вы  не
хотите ему зла! Я сожалею, что Хоста по ошибке ранил господина Теодора.
   Ярина задумалась. Складно изъясняет, да только все одно  -  непорядок.  В
Диком Поле они, что ли? Захотели - приехали, захотели - дите забрали!
   - Ну, считайте, что объяснили, пан Рио! Пан Теодор Еноха у нас  добрый  -
не хочет в суд на вас подавать. Если Гринь  Чумак  тоже  жалобу  не  подаст,
тогда и я промолчу. Да и времени нет - беда у нас. Может, слыхали?
   - Слыхал...
   Пан Рио медленно встал, посмотрел прямо в глаза.
   - Потому и приехали, госпожа! Возьмите нас на службу. Много не попросим -
только бы на хлеб хватило.
   Девушке  показалось,  что  она  ослышалась.  Или  невидимый  толмач   все
перепутал. Этих заброд - и на службу? Очумел пан Рио, что ли?
   - В силу некоторых причин... обстоятельств... правил,  я  не  могу  долго
жить на одном месте без службы. А Большой Заказ... сейчас я не уверен...  не
до конца. Уехать мы  не  имеем  возможности,  надо  подождать...  дождаться.
Госпожа Сале и господин Мацапура обещали нам помочь найти дорогу... путь...
   Ярина невольно хмыкнула. Пан Мацапура! Тот, что подмоченный порох  дарит!
Ну, этот точно - поможет.
   - Так шли бы служить пану Мацапуре, раз вы  с  ним  друзья!  Рио  покачал
головой, заговорил, тщательно подбирая слова:
   - Мы... Мы не друзья с господином Мацапурой. Он обещал нам помочь, потому
что это и в его интересах. Во всяком случае, мне так кажется.  Госпожа  Сале
осталась с ним... это ее дело. Служить господину Мацапуре я бы  не  хотел...
не желал.
   - Так, может, согласимся, Ярина? - вмешался Хведир. -  Нам  опытные  люди
нужны.
   - Опытные? - девушка дернула плечом. - А  скажите,  пан  Рио,  если  вашу
сотню атакует в чистом поле конница, как лучше перестроиться: в "змейку",  в
линию или в каре?
   Рио покачал головой, засмеялся:
   - Вы правы госпожа, Ярина! В моей земле воюют иначе, у нас нет  рушниц  и
гармат. Но я действительно много воевал, господин Хоста - прекрасный рубака,
а к'Рамоль - отличный лекарь. Лекарь ведь вам нужен?
   Девушка покосилась на  Хведира,  на  его  перевязанное  плечо.  Лекарь-то
нужен! И на лазутчика пан Рио никак не походит. Может, и вправду?
   - А если вас пан Мацапура обратно кликнет?
   Пан Рио вновь задумался, по лицу промелькнула невеселая усмешка.
   - Только если он поможет госпоже Сале открыть нужный нам путь...  дорогу.
Служить я ему не буду. Последние события... дела... очень подозрительны.
   Ярина и Хведир переглянулись. Еще бы! Налет "татар",  подмоченный  порох,
сердюки, разъезжающие по селам. За руку не схватишь - но и руку  не  подашь,
поостережешься.
   - И еще... Мне очень не нравится камень на его цепи.
   - Какой камень, пан Рио? - поразился бурсак.
   - Темный. Я плохо различаю цвета, но,  по-моему,  он  красный.  Мне  этот
камень что-то напомнил, что-то очень знакомое...

Юдка Душегубец

   - А здесь - усиленная стража,  Григорий.  Меняется  каждые  шесть  часов.
Задача - не пускать никого, кроме пана, меня и смены.
   Гринь Чумак кивнул и  с  интересом  поглядел  на  замок.  Именно  тут,  в
караулке  у  ворот,  размещен  сторожевой  пост.  Между  внешними  воротами,
дубовыми,  окованными  железом,  и   крыльцом   входа   в   западное   крыло
(единственное жилое на сегодняшний  день)  -  пустое  пространство.  Ровное,
гладкое. Когда-то здесь был разбит  сад,  но  пан  Станислав  велел  срубить
деревья и даже пни выкорчевать.
   - Стража стоит у ворот, но внутрь не входит. Смена -  только  по  тайному
слову. Это ясно?
   - Точно так, пан надворный сотник!
   Я одобрительно взглянул на парня.  Молодец!  В  сердюкском  жупане  да  с
шаблюкой на поясе он уже никак не походил на растерянного селюка,  искавшего
защиту у моего господина. На шаблях, правда, чумак еще не  силен,  и  в  бой
брать хлопца рано, но для сторожевой службы годится.
   - Из ворот никого не выпускать, кроме пана. Если он не  один,  подождать,
пока к вам подойдет, остальные пусть на месте остаются. И впускать  так  же.
Понял ли?
   Гринь вновь кивнул и с любопытством поглядел на замок.
   - Понял, пан надворный сотник. А что это за крепость?
   Я вздохнул. Ну вот,  перехвалил  этого  гоя!  Вопросы  задавать  начал...
впрочем, замок, заново отстроенный отцом пана Станислава  на  месте  древних
развалин, и впрямь для сельского парня мог сойти за крепость.
   Если не шибко приглядываться: из башен  лишь  одна  всерьез  годится  для
обороны, стены вечно собирались  надстроить,  да  все  руки  не  доходили...
укрепили кое-где и бросили.
   Все равно в случае серьезной осады не удержать - людей не хватит.
   Не те времена.
   - Какая крепость? Нет тут никакой крепости, Григорий! Есть  ворота,  есть
караулка - и стража. А больше ничего!
   - А-а-а...
   Вид у хлопца был до того растерянный,  что  я  еле  удержался  от  смеха.
Смеяться не стоило - сам такой был. Хорошо все-таки,  что  мне  внутрь  ходу
нет... хорошо.
   - Нет тут никакой крепости, - повторил я. - И ты ничего не видишь, чумак!
Ничего! Ни стены, ни башен угловых...
   Он усмехнулся и кивнул - понял, хвала Святому, благословен Он!  Понять-то
понял, да знаю я этих молодых!  Начнет  расспрашивать  кого  попало,  а  кто
попало пану Станиславу передаст.
   - Ладно, Григорий! В  первый  и  последний  раз.  Услышишь  -  и  тут  же
забудь...
   ... О замке можно рассказывать долго. Он не такой и древний, построен лет
эдак с полтораста тому назад прежним владельцем этих мест. Кто  тут  правил,
уже забыли, разве что пан Станислав знает. Кто-то из Старых Панов - из  тех,
что в златотканых кунтушах щеголяли и бриллианты в усы вплетали.  Да  только
не помогли ни стены, ни башни.  Когда  гетьман  Зиновий  (да  проклянет  его
Святой, благословен Он, за невинную кровь народа моего!) прислал сюда  своих
головорезов, замок взяли с ходу, не иначе кто-то из  хлопов  ворота  открыл.
Говорят, целую неделю замок горел - вместе со всеми, кто  был  в  нем.  Крик
стоял - подойти страшно.  А  потом,  как  война  кончилась,  завладел  этими
землями бывший сотник Петра Мацапура - то ли  дед  пана  Станислава,  то  ли
прадед. Так всегда  бывает  -  сгинули  Старые  Паны,  пришли  Новые.  Пстро
Мацапура в мертвом замке жить не стал - дом выстроил, хутор  вокруг  дома...
Так и стояла крепость - не  крепость,  руины-развалины,  пустые  и  от  огня
черные, пока батюшка пана Станислава не позвал каменщиков из Полтавы.  Долго
работали, упорно. Что смогли, сделали.  Обещал,  говорят,  им  пан  Леопольд
битыми талярами миски  наполнить.  Может,  и  наполнил,  да  только  сгинули
каменщики - отсюда вышли, до Полтавы не добрались. А  возле  восстановленных
ворот стража появилась. С тех пор и стоит.
   Жить пан Леопольд в замке тоже не стал - когда не  по  европейским  краям
шастал, заезжал иногда, иной раз на минуту, иной раз  на  всю  ночь.  И  пан
Станислав сюда наведывается. Бывает, в замок гостей привозят  -  всяких.  То
девку селянскую, то молодицу, то младеня.  Гринев  братишка  чудом  туда  не
попал - как и пани Сале. Зато другим повезло - попали. Видать, хорошо им там
всем живется - еще ни один обратно не попросился! А может, и попросился,  да
не пустил пан. Любит он гостей!..
   Всего этого я рассказывать не стал - ни к чему  такое  простому  сердюку.
Только главное: замок этот пана Станислава, бывает он там, а больше и ведать
ничего не надо. Придет - пропустить,  выйдет  -  тоже  пропустить.  А  самое
важное - не болтать, не спрашивать, не намекать даже.
   - Понял ли, чумак?
   - Точно так!
   Кажется, действительно понял. Вот и хорошо, дольше проживет хлопец!
   - Славно, Григорий! Завтра в стражу пойдешь. Как служба, по сердцу?
   - По сердцу, пан надворный сотник.
   Прозвучало без особой радости. Я вновь поглядел на  парня.  Да,  невесел!
Словно с похорон вернулся!
   - Что так, чумак? С братом негаразд какой?  Тяжелый  вздох.  Гринь  отвел
глаза, губы дернулись.
   - И с братом...
   Переспрашивать я не стал. Странного братца послал Святой, благословен Он,
чумаку! Чуть больше недели он тут, а  уже  гукает  -  говорить  пытается.  И
растет - за день, как за десять. Баба, что кормить  приставили,  через  день
назад попросилась. Страшно!
   Да, страшно. И странно. До сих пор имени у ребятенка нет.  Пан  Станислав
крестить предлагал, попа из Минковки кликнуть, так Гринь не захотел -  рано,
мол. Ничего себе рано! Если так дальше пойдет,  через  месяц  дите  на  коня
сядет!
   Вот и пойми этих гоев!
   - Пан надворный сотник! Я... Не  знаю  как  и  сказать...  Да,  с  парнем
неладно. Много на него свалилось, да видать, не все  еще.  Недаром  говорят:
пришла беда, отворяй ворота.
   - Вы... Вы спасли меня, пан Юдка. Меня - и братика. Я за  вас  всю  жизнь
Бога молить буду!..
   Внезапно я почувствовал стыд. Вэй, не моли за меня  Святого,  благословен
Он, хлопец! Не спас я тебя! И братика твоего не спас! Может,  лучше  бы  вам
двоим под камнями погибнуть  -  или  с  гулящим  паном  Рио  в  чужой  Сосуд
перелиться.
   Странно, уже много лет я никого не жалел.
   Разучился!
   - Беда у меня, пан Юдка! Хату спалили, мамку  из  домовины  выбросили,  а
теперь...
   Слова давались ему с трудом, словно каждое - с гарматное ядро весом.
   - Невеста у меня есть... была.  Оксаной  звать.  Сговорились  мы  с  ней,
думал, сватов зашлю...
   Так-так! Я начал понимать. Бедному жениться - ночь коротка! И  то  верно:
какой гой девку за бесова пасынка отдаст! Посмеяться бы - да не смешно.
   - Никак замуж ее отдают? А, Гриня?! Он кивнул, в глазах блеснули слезы.
   - Отдают! За Касьяна, соседа нашего! Не  любит  она  его,  пан  Юдка!  Да
только против отцовой воли не пойдешь, сами знаете.
   Знаю ли я? Пожалуй. Матушка долго уговаривала отца бежать из Умани,  пока
еще можно было. Не уговорила - хоть и знала, что нас ждет.  Упрям  был  отец
мой, Иосиф бен-Шимон!
   - Свадьба... Завтра играть решили. Последнее воскресенье масленой.
   Хотят до Великого Поста успеть.
   Завтра? Выходит, сегодня шаббат! Вэй, совсем ты  грешником  стал,  Иегуда
бен-Иосиф! Сколько же мицв ты нарушил? И можно ли в шаббат посты  проверять?
Впрочем, в "Мишне" мудро сказано: если нельзя, но очень надо...
   Да, не повезло хлопцу! Хотя как  поглядеть.  Если  договориться  с  паном
Станиславом... Как раз сегодня утром велел  он  глупых  поселян  поторопить,
чтоб не думали долго. Хотели с Калайденцов начать, но чем Гонтов Яр хуже?  А
Гринь пану Станиславу нужен, ох нужен! И как сторож при брате, и как  верный
пес, что любого по хозяйскому слову загрызет.
   - Так-так, мой славный пан Григорий. Значит,  ты  ее  любишь,  и  она  не
против... Осталось родителей уговорить.
   Тяжелый вздох. Чумак отвернулся, рукой махнулХ
   - Да где тут уговорить, пан Юдка! И раньше  не  мог,  а  теперь  уж...  Я
оглянулся на замок. Не он ли мне мысль подсказал? Даже на  стены  эти  серые
смотреть неприятно. Пытался я веки прикрывать, гоня Тени прочь но ничего  не
увидел - одна чернота.
   -  Уговоривать  можно  по-всякому.  Когда  словом,  когда  и  шаблей.  Он
вздрогнул, резко обернулся. Рука дернулась - словно  и  вправду  за  шаблюку
схватилась.
   - Или тебе, чумак, твоих соседей жалко? Славные соседи, что и говорить!
   В его глазах вспыхнули волчьи огни. Вспыхнули - и погасли. Да,  изменился
парень!
   - Нет, пан надворный сотник! Не жалко! Да только гвалт это.
   - Еще какой! - усмехнулся я. - Запомнят  надолго!  И  как  вас  с  братом
погубить хотели, и как матушку твою...
   - Да...
   Он помолчал, на щеках набухли желваки.
   - Да! Пусть запомнят! Надолго запомнят!
   - Когда... Когда поедем?
   - Ой, вэй! Не спеши, парень! Рано еще тебя в такие поездки направлять!
   Как и рано знать: не запомнят твои сельчане, что  на  свадьбу  соберутся,
нашу лихость. Некому будет помнить!
   Горе городу кровей!
   Горе!
   Копыта били в промерзшую землю, и я еле  сдерживался,  чтобы  не  погнать
чалого галопом. Холодный ветер в лицо,  пар  из  конских  ноздрей,  турецкая
шабля прижалась к бедру - ждет.
   Дождется!
   Скоро дождется!
   Ради этих минут я живу. Ради этого я не умер  тогда,  на  залитой  дождем
дороге рядом с отцом, с матерью, с братьями и сестрами. И  теперь  голос  их
крови звучит в